После стольких лет?

Эрин нервно потягивала напиток, стараясь не показать, насколько глубоко она была встревожена их разговором. — Значит, все дело в достижении какой-то личной цели? Она старалась выглядеть скорее любопытной, чем испуганной. — Ааа, так ты понимаешь! — Дюмэт мягко аплодировал, выражение его лица стало теплым и одобрительным. — Речь идет не просто об удовлетворении какого-то извращенного стремления к власти или контролю; нет, в нас, художниках, есть что-то более глубокое, вы согласны? Речь идет о том, чтобы довести себя до предела своих возможностей, бросить вызов условностям и занять свое место в истории, даже если для этого придется запачкать руки красным на этом пути. Уголки его рта изогнулись в зловещей улыбке. — Что касается твоих собственных мотивов… ну, возможно, нам стоит оставить это обсуждение на потом, а? Сегодня нам еще многое предстоит сделать. Эрин осторожно кивнула, надеясь успокоить его и одновременно выиграть время, чтобы подумать о вариантах побега. — Конечно, — сказала она, выдавив легкую улыбку. — Отлично, — Дюмэт снова хлопнул в ладоши, отмахиваясь от болезненной темы, которую они обсуждали ранее. — А теперь позвольте мне показать вам остальную часть нашего маленького райского острова! Встав, он галантно протянул руку, терпеливо ожидая, пока она возьмет ее, прежде чем повести ее из столовой и по тускло освещенному коридору, заполненному устрашающе немыми картинами, изображающими ужасные сцены пыток и смерти. Эрин немного поколебалась, прежде чем, наконец, вложила свою дрожащую руку в его холодную хватку, чувствуя, как ее сердце колотится у нее в груди, пока он вел ее дальше в глубины своего извращенного логова. Ее глаза тревожно метались между пугающе реалистичными картинами, украшающими стены, и вездесущим ножом, спрятанным под его безупречным пиджаком, отчаянно гадая, какие ужасы их ждут впереди. Темные коридоры извивались и поворачивались, казалось, бесконечно, пока не вышли на балкон с видом на обширные просторы пышных джунглей, изобилующих яркими цветами и экзотическими звуками. Бабочки порхали вокруг ярких цветов, мягко покачиваясь на ветру внизу, создавая сюрреалистический контраст с окружающей их жуткой красотой. — Добро пожаловать, — гордо пробормотал Дюмэт, величественно указывая на захватывающий дух вид. Эрин не могла не ахнуть невольно при виде такого неподдельного природного великолепия после того, как оказалась запертой в жутком лабиринте тьмы и разложения. Несмотря на это, в ее груди вспыхнул крошечный огонек надежды, на короткое время осветив мрачный пейзаж отчаяния и ужаса, который доминировал в ее мыслях. Она выдавила неуверенную улыбку, изо всех сил стараясь не выдать своего растущего беспокойства. — Это… Это действительно великолепно, — заикаясь, пробормотала она, бросив осторожный взгляд на край балкона, прикидывая, насколько далеко может произойти падение, если она попытается броситься на свободу. — Я рад, что вы цените мою работу, — ответил Дюмэт, прислоняясь к перилам рядом с ней. Его голос казался почти задумчивым, как будто он слишком хотел, чтобы кто-то еще восхищался его творениями. Между ними неловко повисла тишина, нарушаемая лишь далеким ревом ближайшего водопада и шелестом листьев над головой. Наконец, набравшись смелости, Эрин неуверенно спросила: — Так, э-э, зачем вы приводите людей сюда? На свой… остров? Вопрос слегка застал Дюмэта врасплох, заставив его на мгновение остановиться, прежде чем хладнокровно ответить. — Можно сказать, что я продолжаю наследие, оставленное нашим уважаемым предшественником, — загадочно сказал он, слегка кивнув в сторону портрета Генри Говарда Холмса в рамке, установленного на видном месте на стене позади них. — Отдать дань уважения, так сказать. Без предупреждения его взгляд снова вернулся к Эрин, пронзая ее взгляд с пугающей интенсивностью. — И, возможно, — размышлял он вслух, смакуя каждый слог, слетавший с идеально очерченных губ, — найти кого-то достаточно достойного, чтобы присоединиться ко мне в моих… начинаниях. Эрин почувствовала, как холодная дрожь пробежала по ее спине от зловещего оттенка его слов. До нее дошло, что любые «усилия», о которых он говорил, несомненно, были связаны с ужасными экспонатами, разбросанными по всему Замку. С новой бдительностью она поддерживала зрительный контакт, не позволяя себя запугать его угрожающим поведением. Медленно и осторожно она начала планировать свой побег, сохраняя при этом видимость спокойного любопытства. — О, понятно, — ответила она, симулируя понимание, несмотря на нарастающий страх, пробегающий по ее венам. — Значит, это что-то вроде… художественной галереи? Ее голос слегка дрожал, выдавая лишь намек страха под ее сдержанной внешностью. — Ну, эм…— Она запнулась, отчаянно пытаясь найти что-нибудь значимое, чтобы сказать. — Твоя работа действительно замечательна. Комплимент казался слабым по сравнению с окружающими их жуткими шедеврами, но он выиграл драгоценные секунды, чтобы спланировать побег. «Продолжай говорить, отвлеки его», — лихорадочно думала она. — Что вдохновило вас на создание всех этих… уникальных произведений? — Ах, спасибо, — любезно ответил Дюмэт, явно довольный ее похвалой. — Как это часто бывает с художниками, я находил вдохновение повсюду вокруг себя – в природе, в самом человечестве, – небрежно объяснил он, величественно указывая на различные экспонаты, выстроившиеся в тускло освещенном коридоре, по которому они вместе прогуливались. — Каждое произведение рассказывает свою историю; каждая жертва — это глава моей запутанной одиссеи к совершенству. Продолжая говорить, его глаза на мгновение скользнули по витрине с отрубленной ногой, подвешенной вверх тормашками на тонкой нити, и, по-видимому, он погрузился в свои мысли. Когда, наконец, он восстановил самообладание, он повернулся к Эрин, их лица разделяли всего несколько дюймов. В этот короткий момент она могла поклясться, что увидела проблеск уязвимости в этих холодных, мертвых глазах – мимолетное напоминание о том, что даже такие монстры, как он, жаждут связи, общения и любви. Но прежде чем она смогла полностью осознать это откровение, он снова вошел в образ, его черты лица снова затвердели в ледяное безразличие. — Итак, мисс Кинан, — зловеще промурлыкал он, слегка прикоснувшись пальцем к ее груди, — кажется, мы провели достаточно времени, обсуждая пустяки. Может, перенесемся в более… подходящее место? Эрин заставила себя не вздрагивать от его прикосновений, сохраняя зрительный контакт, насколько могла, под жутко мерцающим светом. — Звучит интригующе, — пробормотала она, пытаясь выиграть время для своего быстро ухудшающегося положения. — Я надеюсь, что твой вкус в «подходящих местах» не разочарует. Она следовала за ним, вопреки всей надежде, что ей каким-то образом удастся вырваться на свободу, если представится малейшая возможность. Каждая клеточка ее существа кричала об опасности, но она зашла слишком далеко, чтобы теперь повернуть назад. Кроме того, еще оставался шанс, что она сможет его урезонить – обратиться к какой-то скрытой части его самого, еще не полностью поглощенной тьмой. Не отрывая взгляда, Дюмэт повел Эрин дальше по коридорам лабиринта, пока они не подошли к, казалось бы, обычной двери с надписью «Лестница». Открыв древний замок ключом, сделанным из кости, он толкнул тяжелый деревянный портал, открыв узкую винтовую лестницу, ведущую глубоко под землю. Медленными, обдуманными шагами он спустился в пропасть, приглашая Эрин следовать за ним. Воздух становился холоднее и влажнее по мере того, как они спускались глубже в землю, слабый звук капающей воды угрожающе отдавался эхом в тишине. Наконец, после того, что казалось вечностью, они достигли подножия лестницы и оказались в огромном подземном помещении, освещенном рядами канделябров, отбрасывающих зловещие тени на пещеристое пространство. В центре внимания стояла массивная железная клетка, внутри которой лежали неподвижные останки, завернутые в изодранные погребальные саваны. Он выглядел почти священным: алтарь, посвященный невыразимым ритуалам, совершаемым в тайных покоях, давно забытых живым миром наверху. Эрин тяжело сглотнула, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди. Это место… оно казалось неправильным, настолько неправильным, что каждый инстинкт кричал ей бежать, бежать, пока она еще может. Но она не могла заставить себя сделать что-либо, кроме как слепо следовать за ним в какую-то извращенную адскую дыру, ожидавшую их под землей. Да и бежать ей было некуда. Дюмэт с лёгкостью её догонит и тогда ей мало не покажется. — Что… э-э… — Ее голос слегка дрогнул, выдавая больше страха, чем она могла бы признать вслух. — Добро пожаловать, — тихо сказал Дюмэт, поворачиваясь к ней лицом. Его глаза были холодными, пустыми, не отражающими ничего, кроме смерти и разложения. — Мы прибыли как раз вовремя. Медленно, методично он начал раздеваться, снимая слой за слоем одежду, пока не предстал перед ней обнаженным, раскрывшимся во всей своей чудовищной красе. Эрин невольно ахнула; хотя интеллектуально она знала, на что смотрит, увидев это в реальности, по ее телу прокатилась волна отвращения. Эрин старалась не слишком бурно реагировать, пытаясь не показать, насколько она на самом деле возмущена. Она заставила себя продолжать дышать, хотя все внутри нее кричало о том, чтобы убежать. Вместо этого она сделала небольшие неуверенные шаги вперед, приближаясь к клетке. — Что?…Зачем? — тихо спросила она, ее голос слегка дрожал, несмотря на все усилия сохранить самообладание. — Потому что тебя выбрали, - сухо ответил Дюмэт. — И сегодня, моя дорогая девочка, твое путешествие заканчивается здесь. Словно почувствовав ее растущую панику, он придвинулся ближе, его руки потянулись к ее хрупкому телу. Эрин застыла, не в силах оторвать взгляд от этих мертвых глаз. Желчь подступила к ее горлу, но она боролась с позывами к рвоте. Внезапно внутри нее что-то щелкнуло. Больше не желая быть пассивной жертвой, она бросилась к нему, нацелив удар прямо ему в пах. Атака застала Дюмэта врасплох, причинив ему мгновенную боль. Однако его рефлексы были отточены годами тренировок, и он быстро пришел в себя, крепко схватив ее за запястья. Со зловещей ухмылкой, распространившейся на его лице, он притянул Эрин ближе, его губы коснулись ее губ, демонстрируя доминирование. Вкус затхлого дыхания наполнил рот, вызывая рвоту. — Молодец, — тихо прошептал он, его горячее дыхание касалось ее уха. —Теперь начнем наш танец. Эрин тщетно боролась с железной хваткой своего похитителя. Слёзы текли по её щекам, она чувствовала себя беспомощной и одинокой. Ее разум лихорадочно метался, отчаянно ища любой возможный путь к отступлению. Но не было ни одного. Уже нет. Это чудовище победило, и она была обречена стать очередным жутким трофеем, украшающим его извращенную коллекцию. — Не сопротивляйся, — тихо сказал Дюмэт, его холодные пальцы медленно обводили ее шею. — Прими свою судьбу, и, возможно, я смогу пощадить тебя… Пока. В его словах не было обещания милосердия, а были лишь пустые угрозы, призванные еще больше сломить ее дух. Смирившись с неизбежной кончиной, Эрин перестала сопротивляться, позволив себе поддаться неизбежным объятиям смерти. Бежать надо было раньше. А не идти на ужин с маньяком. Как и было приказано, Эрин прекратила борьбу и остановилась, ожидая своего ужасного конца. Она плотно закрыла глаза, пытаясь отогнать ужасающие мысли, проносившиеся в ее голове. Одинокая слезинка скатилась по ее бледной щеке, оставив после себя след из пятен туши. Почему-то казалось уместным, что ее последние минуты будут отмечены слезами. — Так красиво, — восхищенно пробормотал Дюмэт, прежде чем его рука внезапно обхватила ее тонкую шею, задушив последние несколько драгоценных секунд жизни. Его хватка безжалостно сжималась, пока ее тело не забилось в конвульсиях, бесконтрольно дергалось, прежде чем, наконец, обмякнуть в его хватке. Удовлетворенный своей работой, он опустил ее безжизненное тело на стол, тщательно расположив ее руки и ноги в соответствии с каким-то жутким художественным замыслом, известным только ему самому. — К сожалению, я не могу по-другому.