Скайрим + доморощенный гений...

…Высокий Хротгар в этот день был мрачнее обычного… Не знаю, почему, но даже в тот день, когда я впервые пиздил Алдуина, напряжение не витало в воздухе так явно. Интересно, виной тому то, что все эти политиканы здесь собрались, к неудовольствию каждого из Седобородых? Или же от того, что мир узнал, что я собираюсь сделать, чтобы урезонить их? Впрочем, разве это так уж важно? Неразим высказал очень интересную идею, когда я собирался уходить. Он очень эмоционально описал то, как бы протекли эти «мирные переговоры». Причём в свойственной ему манере, с презрением ко всем этим людям. И я даже был с ним согласен. Он ведь дословно знал каждую реплику от обеих сторон, но ему не потребовалось пересказывать их мне. Я уже привык верить ему на слово. Он не ошибался. И его идея пришлась мне очень по душе. Вот только немножко коробило, что ярл Балгруф об этом не знал, а мне не хотелось его шокировать. Вот он — нормальный норд, ценящий честь и заботящийся о своих подданных. Власть он почитал как бремя, а не как желанный приз. В отличие от Ульфрика. И мне хотелось бы предупредить Балгруфа, но так, чтобы никто больше не понял. К тому же, в свете последнего новогоднего приёма в посольстве Эленвен, эта ушастая сучка точно будет тут присутствовать. Ох, и поломал же я себе голову о том, как так иносказательно предупредить моего ярла, чтобы он понял, но она не поняла. Потому что у эльфов просто ебанутый слух. Она бы не смогла не услышать. Жалею, что ярл нечасто общался с Неразимом, чтобы научиться его своеобразному языку жестов. Однако я мог предупредить Арнгейра и остальных Седобородых. Так, чтобы они поняли, что к чему. Вот я и вошёл в храм, ещё немного подождав, пока генерал Туллий покажется на ступенях внизу. Кстати, тоже хороший мужик и воин до мозга костей. Просто его врагами были обычные люди, заурядные смертные, собирающиеся в армии и бунтующие против власти Империи, а моими — полубожественные крылатые рептилии, разговаривающие на языке, активно шатающим реальность. Думаю, даже если я не стану его предупреждать (я и не собираюсь), то он поймёт мои слова так, как надо. Так, как это задумано, а не так, как это поймёт Ульфрик или та же Эленвен. Арнгейр смерил меня хмурым взглядом и уже собрался с ходу выразить своё негодование по поводу этого мирного совета, как я его опередил: — Мастер Арнгейр. Можете не говорить, что вам не нравится этот мирный совет. Мне тоже. Поэтому… не пугайтесь. Вот вам моя просьба. Старик смутился, подумал и спросил: — Чего именно не пугаться? — Я думаю, вы поймёте. Кстати, с генералом Туллием сюда поднимаются Клинки. Не гоните их прочь, пусть тоже послушают. Им будет полезно послушать. Дед нахмурился сильнее, но протестовать не стал и смиренно поклонился мне. Пожалуй, Седобородые — вообще единственные люди во всём этом грёбаном мире, кто меня по-настоящему уважает, как героя. Точнее, так уважают, что не видят причин спорить с тем, кто, кстати, спасает этот мир, в котором они живут. Монахи. Те, кто не думает о себе. По крайней мере, не настолько, чтобы полагать, будто земные страсти будут поважнее судьбы всего мира. Да, Неразим определённо вставил бы сюда свои пять медяков. Но он остался в Вайтране, а его девчонка принципиально отказалась уходить за ним в Винтерхолд, когда услышала, что я собираюсь поймать дракона во дворец Балгруфа. Ну, он там остался именно потому, что осталась она. Классная девуля, с характером. Мы, конечно, спели вместе, и я поначалу думал, что между ними что-то есть, а когда узнал от Неразима, что это не любовь, то шутки ради хлопнул её по заднице. Задок у неё крепкий, и я бы её помял, если б не то, что произошло следом. Она развернулась и так резко зарядила мне с ноги по яйцам, что я аж подлетел и смог лишь охнуть, а когда рухнул на колени, то добавила в глаз кулаком. Кулак был ещё крепче, чем жопка, а сила удара такая, что я чуть в очаг не улетел. Очнулся немного погодя, когда затылок стало припекать от огня. И понял, почему Неразим не тянул к ней свои нежные ручки. Я бы сказал, что он смотрел на неё не как на девушку, а как на младшую сестру, если не дочь. Кстати, а вот и Эленвен. О-о, какой грозный взгляд в мою сторону. Слышал я, что её посольство сейчас пытаются отстроить. Я бы не пытался, после такого-то яркого и громкого нового года. Там проще снести остатки и построить новое посольство где-нибудь поближе к Солитьюду. И… может, Разелан и был безбожным пьяницей, но он метко выразился на том приёме, куда меня послала Дельфина, что большая часть вельмож (полагаю, обоих полов) хотела бы оказаться в постели этой сучки. Лично я считаю, что такая строгая форма талморцев не идёт женщинам, а то, что я в своё время снимал с Фаральды (в благодарность за двемерский куб), ей бы пошло больше. Но, та же Фаральда не возражала, когда я намекнул про «отдых», а вот эту сучку я бы изнасиловал. Как ради профилактики, так и удовольствия для. Сейчас же я попытался скопировать презрительный взгляд Неразима, который имел честь наблюдать пару раз, когда его накрывало. Эленвен аж передёрнуло, будто я неё плюнул. Ей повезло, что я безмерно уважаю сей древний камень монастыря, где мы все сегодня собрались, потому что, будь мы в другом месте, я бы реально в неё плюнул. Смачно так, с соплями, отхарканными с горла. Пройдя мимо, я улыбнулся хмурому Балгруфу и пожал ему руку. — Рад тебя видеть, Довакин. Надеюсь, ты не зря носился по всему Скайриму, собирая здесь врагов. Ему я выдал другой жест своего напарника, который наблюдал, когда тот слышал нечто очевидное, звучавшее как глупость, но на поверку выходящее гениальной идеей. Его особую улыбку. — Балгруф. Я не дипломат. Ты знаешь это. Ярл вопросительно изогнул бровь. Я промолчал. А до него дошло, что это будут не простые мирные переговоры. Он положил мне руку на плечо и кивнул с серьёзным лицом. Так, надеюсь, теперь он не испугается, когда я воплощу в жизнь идею моего странноватого друга. И, раз Арнгейр и мой ярл хотя бы немного готовы к этому, я прошёл к своему месту во главе стола и подождал, пока в храм зайдут Туллий, Рикке, Дельфина и Эсберн. Вот слышу, как открылась дверь. Как Мастер Голоса поприветствовал имперца. Как гремят доспехи Дельфины, её звонкий голос и звенящую тишину в ответ. Арнгейр просто промолчал на требование Клинков присутствовать, потому что о Драконобое я узнал не от них, а сразу из Древнего Свитка. Вот броня Клинков снова загремела, дав мне понять, что Мастер пустил их дальше порога монастыря. И, когда они вошли в зал, талморская сучка одарила их не менее злобным взглядом, чем меня. Они молча прошли к своим местам возле Арнгейра, остальные Мастера Голоса встали по кругу за спинами переговорщиков. Вот Ульфрик начал возмущаться, что Туллий ни слова не сказал Эленвен, входя сюда. Я могу поставить сотню тысяч золотом на то, что генерал и сам не был рад, что пришлось согласиться на её требование о присутствии на переговорах. Пока дебаты шли предсказуемо, и меня спросили, как быть. Сделав вид, что я напряжённо размышляю (на самом деле я представлял себе, какая она без одежды), я брякнул с несерьёзной рожей: — Да пусть остаётся. Что мне, жалко, что ли? Так новый год я ещё никогда не отмечал, как у неё на приёме. Ульфрик посмотрел на меня с искренним удивлением. Он тоже слышал, что посольства больше нет. Ну, почти нет. Туллий же глянул на меня со скрытым уважением. Эленвен промолчала, продолжая попытки просверлить во мне дырку глазами. Балгруф своего уважения не скрыл. На лице Элисиф промелькнула почти незаметная улыбка. Остальные отнеслись к моим словам ровно. Затем недовольные норды из Виндхельма, бурча себе под нос ругательства, уселись за стол. И началось… Они спорили так скучно, что я поставил локоть на стол, упёрся щекой в кулак и задремал. Меня кто-то звал, сквозь сон чуть просачивались обрывки дальнейших споров на политические и военные темы, мне даже начало что-то сниться. Как будто Неразим слово в слово повторяет их речи, копируя интонацию, а вокруг происходил какой-то невразумительный пиздец. И я почти начал управлять этим сном, как меня учил мой напарник, как вдруг меня хорошенько потрепали за плечо и шепнули на ухо какое-то из драконьих слов. Вот после того, как монастырь ощутимо вздрогнул, я проснулся и увидел кучу недовольных рож. Мастер Арнгейр меня пожурил, правда, без особого старания: — Довакин, с твоей стороны не очень-то вежливо было… храпеть. Сонно улыбнувшись учителю Пути Голоса, я постарался собраться и спросил: — На чём вы там остановились? Ульфрик, старательно скрывая свои эмоции, сказал: — На том, что нам нужен Маркарт. Иначе не бывать перемирию. Генерал Туллий, в отличие от этого говнюка, был холоден, как «горные пики Серегоста», как бы выразился Неразим: — И ты опять попытаешься выторговать у меня Предел, будто мы в лавку к торгашам пришли? Они снова начали скучно спорить, и я заклевал носом, старательно делая вид, что слушаю их бредни. И, когда меня опять о чём-то спросили, мастер Борри снова потрепал меня за плечо. Ладно, кажется, пора по-настоящему проснуться. Мастер Арнгейр правильно истолковал мой раздражённый взгляд и заткнул уши. Прочие мастера моментально последовали его примеру, и я в пол-голоса гаркнул в потолок Безжалостной Силой. Эхо ещё гуляло по стенам Высокого Хротгара, а я ждал, пока у морщившихся спорщиков перестанет звенеть в ушах, водя по ним красноречивым взором, не сулящим ничего хорошего. И, когда люди перестали трясти головами и прочищать уши, ошеломлённо глядя на меня, я заговорил, вкладывая часть Голоса в свои слова и подчёркивая их жестами: — Я носился по всему Скайриму, как ебучий гонец, раздающий приглашения вам, тупицы, чтобы вы встретились здесь и убедились, что этому миру скоро пиздец. А вы, бля, начали тут собачиться из-за какой-то хуйни, до которой АЛДУИНУ-ебать-его-мать-ПОЖИРАТЕЛЮ-МИРА настолько похую, что вам в пору выть от безнадёги. И вы ещё спрашиваете меня, МЕНЯ, во что, бля, мне оценить, ёбаный в рот, ЦЕЛОЕ ВЛАДЕНИЕ в Скайриме? Когда на кону вообще ВЕСЬ НИРН? НИРН! Не Скайрим, не Тамриэль, а, йобана, НИРН?! ВСЯ ЭТА ЕБУЧАЯ ПЛАНЕТА?! Со спокойными ебальниками внимали только Седобородые. Ну, может, ещё Эсберн. Я продолжил, перемежая громкую речь спокойными репликами: — У меня всего один вопрос — какого хуя? Я каждый ЁБАНЫЙ день пизжу драконов, КАЖДЫЙ из которых может выебать ЦЕЛУЮ АРМИЮ, а вы спрашиваете меня, чью сторону мне принять в этой вашей блядской войне? Серьёзно, бля? Просто — Какого. Хуя? И Туллий, и Балгруф, и Мастера Голоса (мои учителя, которых я безмерно уважаю) считают, что весь этот блядский цирк с торгами за столом переговоров — просто тупая потеря времени, и я их всецело поддерживаю, потому что, бля, ЭТОМУ МИРУ СКОРО ПИЗДЕЦ! ПОЛНЫЙ, ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ, БЕСПОВОРОТНЫЙ, АБСОЛЮТНЫЙ ПИ-ЗДЕЦ! Алдуин никого спрашивать не будет, кто, кому, как и зачем что должен. Он… Я по-дурацки улыбнулся. -…Он просто хочет кушать. А кушает он души мёртвых в Совнгарде. Серьёзное выражение лица вернулось: — И у меня даже при поддержке Первого Седобородого не получилось его отпиздить. Да чего уж, даже у Первых Языков, у Хакона, Гормлейт и Феллдира не получилось его отпиздить четыре тыщи лет назад, они использовали Древний Свиток, чтобы изгнать его из Нирна. А они, на минуточку, ИЗОБРЕЛИ тот самый Крик, которым я драконов с неба сбиваю. ИЗОБРЕЛИ! А он просто почти сожрал двоих из них ещё при жизни, хотя они убивали драконов ДЕСЯТКАМИ! ДЕСЯТКАМИ, БЛЯДЬ! Алдуин — это, блять, реальное БОЖЕСТВО. И Я его могу убить только потому, что это так предначертано судьбой. НИКТО И НИЧТО БОЛЬШЕ НЕ МОЖЕТ УБИТЬ ПОЖИРАТЕЛЯ МИРА СЕЙЧАС, когда он вернулся, оголодав после ЧЕТЫРЁХ ТЫСЯЧ ЛЕТ В ПОТОКАХ ВРЕМЕНИ БЕЗ ЕДИНОЙ ДУШИ ИЗ СОВНГАРДА!!! А вы… вы просто решили, будто мне есть дело до вашей бесполезной и бессмысленной ХУ-Е-ТЫ? Серьёзно, блять? Нет, вот вы, бля, это серьёзно? Слушатели переглянулись. Я продолжил их материть: — Да вы просто охуели. В КРАЙ охуели. Какого хуя я тут жопу рву ради вас? Вот просто какого хуя? Скажите мне, что вы будете делать, если я хуй забью на Алдуина и съебусь в Обливион, чтобы переждать, пока он Нирн кушает? Теперь ебальники даже у Седобородых приняли крайне озадаченное выражение. — О да, я это серьёзно. Настолько же серьёзно, как вы сейчас, когда спрашивали у меня, во что я бы оценил Маркарт. НИ ВО ЧТО! ПРОСТО НИ ВО ЧТО! И я, бля, клянусь вам, чем угодно, сука, клянусь, хоть мамой, хоть Талосом, хоть всеми пантеонами богов разом, я это сделаю. То есть, ничего не сделаю. Пойду хоть прямо сейчас, гаркну в небо имя Алдуина, скажу ему, что вот ему Нирн, вот ему его банкетный стол, мне похуй, пусть жрёт, он не подавится! А сам съебусь в другое измерение. Они тут есть, они с Нирном не связаны, а такого охуенного мужика, как я, были бы рады видеть в своих войсках любые Лорды Даэдра, а уж некоторые из них знают толк в развлечениях. В отличие от смертных. В отличие от вас, мудозвоны ебаные, которые даже перед САМЫМ КОНЦОМ СВЕТА, БЛЯДЬ, не можете открыть свои глаза и увидеть, что у вас ОДИН — ОДИН!!! — единственный шанс выжить. Пока я ещё могу убить Алдуина. Ублюдок жиреет с каждым днём, и силы его не уменьшаются, а только растут. А я — смертен. Я не бог. Но у меня Дар Голоса, как у драконов, и я могу поглощать их души. А проблема в том, что драконов не ебать как дохуя, а всего-то пара сотен. Сколько нордов уже умерло в вашей идиотской войне? Туллий и Ульфрик переглянулись. Явно значительно больше, чем я убил крылатых ящериц. И умрёт во много раз больше, а так как они все падут в бою, они все попадут в Совнгард. Прямо под нос Алдуину. — Вот вам, тупицы, простой факт. Если вы не сложите оружие, причём НАВСЕГДА, то мне станет глубоко похуй. Я не вижу причин спасать мир, в котором смертные не могут забыть о своих задницах и какой-то политической хуйне перед лицом всеобщего пиздеца и Конца Света. Вот в упор не вижу. Империя, Талмор, Братья Бури, вы все — ничто. Вы — просто мясо на столе Алдуина. А я не хочу быть частью этого мяса. И у меня есть куда податься. А если вы потом, если я надаю ему по ебалу, опять поднимите друг на друга руку, я вам могу точно так же поклясться на чём угодно… Я соберу ВСЕХ выживших драконов… (Хотя мне хватит всего троих.) -…И пойду войной на любого, кто не пожелает смириться, что власть — это просто какая-то поебень, не стоящая и ломанного медяка, которая должна принадлежать тем, кто её не хочет. Чтобы они думали о том, как ЖИЗНЬ сделать лучше, а не как самому жить лучше за чужой счёт. Выбирайте. Либо полный пиздец и Конец Света. Либо мир. Либо пиздец в моём лице с кучей драконов на хвосте. Мм? Вот так! Идеально. Примерно как сам Талос в своё время. Только без армии и простым русским матом. Судя по их охуевшим ебальникам, выбор им не нравился. Но другого у них не было. И я не собирался предлагать что-нибудь помягче. То, что я далеко не дипломат, было сказано так, чтобы все слышали. Ну… теперь ни у кого сомнений не осталось, где я видел и на чём вертел их политику. Эленвен вдруг раскрыла свой ротик, который я с самого новогоднего приёма хотел без изысков заткнуть хуем: — Конечно, Конец Света тут никого не устроит. И… должна признать, что твои слова… весьма оскорбительны, но… Но, так как исполнить сию фантазию я пока не мог, я просто гаркнул на неё: — ЗАВАЛИ ЕБАЛО, А НЕ ТО Я ТЕБЯ НА ХУЕ ВЕРТЕТЬ БУДУ! И, встав, чуть выпятил пах вперёд и показал, как именно вертел бы. — ВОТ ТАК ВЕРТЕТЬ. Да, этот жест мне тоже показал Неразим. Послышались смешки слева. Балгруф и Туллий едва сдерживались. Элисиф была красная, как варёный грязекраб. Рикке тоже до слёз стиснула зубы. Ульфрик и Галмар тихо ржали в кулаки. Эленвен молча хлопала длинными ресницами, постепенно сравниваясь в красноте с ярлом Солитьюда. Но молчала. Обведя всех взглядом и поймав одобрительные жесты, втихую показываемые Балгруфом и Туллием, я сел обратно. Ульфрик отсмеялся и приготовился вставить своё слово, но я и его осадил, ткнув пальцем в Туллия. — Будешь возражать, Ульфрик, я тебя заставлю с ним обняться и поцеловать взасос. Ярл Виндхельма вскинул руки в сей же миг. Генерал тоже был не в восторге от моей угрозы. И, взглянув на Ульфрика, сказал: — Не вижу причин спорить дальше. Я прикажу легионерам сложить оружие и вернуться к другим воинским обязанностям. Пусть обратят свой праведный гнев на разбойников и прочую шваль, которая терроризирует жителей Скайрима. А ещё передам им речь Довакина настолько дословно, насколько смогу. Несмотря на такую большую кучу оскорблений и откровенное принуждение, Ульфрик ему улыбнулся. — Братья Бури будут держать мечи в ножнах до тех пор, пока это делает легион. И я согласен, в последние годы много швали развелось на дорогах. Я добавил, снова ткнув его носом в неприятный факт: — У данмеров тоже произошёл пиздец, а ты держишь их в Квартале Серых, как в гетто. Это не способствует поддержанию порядка, когда половина твоего города живёт в дерьме и ненавидит тебя и всех твоих людей. Сделай их жизнь лучше, и увидишь, как они станут тебе благодарны за это. Или ты бы хотел, чтобы данмеры вымерли или превратились в таких же отбросов, какие рыщут на дорогах? Не говоря о том, что они могут поголовно скатиться в поклонение даэдра. Мне напомнить, что случилось двести лет назад, когда в мире было так много даэдрапоклонников? Ярл окаменел лицом, но посерьёзнел. — Нет, не надо. Мои предки гибли в той войне с Обливионом, если не хуже. — Так не нагнетай обстановку. Преступниками становятся не от хорошей жизни. А ведь когда-то норды, данмеры и аргониане были преданными союзниками и братьями по оружию. Если бы не частые разговоры с Неразимом, я бы этого и не знал. Но это было хорошее напоминание. Морщины на лбу Ульфрика разгладились. Я подбросил ему хорошую пищу для размышлений. И у него была реальная власть. А я только что ткнул всех носом в то, что это инструмент, а не цель. Балгруф встал со своего места. — Предлагаю закрыть эти переговоры на такой мирной ноте. Тут никто не хочет, чтобы наш мир погиб, или чтобы нас всех поработил тиран с божественной силой. Так сделаем же то, что он нам сказал. Нет нужды больше резать друг друга, когда мы можем жить в мире… ***