Скайрим + доморощенный гений...

Харкон немного дремал в кресле у очага в своих покоях, когда позади раздались громкие шаги металлических сапог по полу. Только один его слуга был достаточно смел, силён и нагл, чтобы так потревожить своего повелителя. Его Чёрный Рыцарь, самый верный Воин Ночи из когда-либо им обращённых. Рыцарь остановился на почтительном расстоянии от очага и преклонил колено, сняв шлем. — Мой лорд. Хорошие вести… В его голосе чувствуется улыбка. Значит, что-то действительно хорошее за последние века. Высший вампир открыл глаза и спросил: — Какие, Мордред? Шелест волос. Рыцарь Ночи поднял голову. -…Я долго всё проверял, чтобы точно убедиться. Это не Хакнир. Какая-то смертная соплячка нашла его броню и оружие и носит их, как свои собственные. Она… очень сильна, мой лорд… Вот как? Если он так говорит, то это значит, что он нашёл себе потенциального соперника для поединка. И, чем Король Насилия не шутит, возможно новую обращённую. Либо свою, либо для своего лорда. В любом случае такие вассалы, если правильно воспитать их верность, укрепят его власть. Так или иначе. -…Ещё она путешествует в компании с последователем Шеогората, мой лорд. Этот… странный человечек… Именно он сопровождал Довакина почти до самого Совнгарда. Он… Странная у него привычка — делать театральные паузы. Но, впрочем, пусть ему, он с лихвой компенсировал эту раздражающую привычку безграничной верностью. В отличие от другой, которая предала Харкона сто лет назад и едва не спалила замок… -…Опасен. Шеогорат каким-то образом подсказал ему, как изобрести защиту, не пускающую нас дальше порога дома. Это был… неприятный сюрприз. Ага, вот и недовольство. Как обычно. Но он не был расстроен, скорее наоборот. Просто что-то пошло не по плану, когда его обращённые попытались узнать больше об этом безумце или проникнуть в его жилище. Это интригует. И, честно говоря, настораживает. Если у смертных появится такая магическая защита, кормиться по ночам кровью спящих станет значительно сложнее. — И он ставит эту защиту везде, где собирается ночевать. Ни у кого из моих обращённых ни разу не получилось укусить его за последние полгода. А он… он как-то умудряется видеть нас при свете дня, когда за ним следили самые сытые из моих шпионов. Включая смертных шпионов. Харкон слегка поморщился. — Так убей его, и дело с концом. Мне тебя учить, что ли? — В том-то и дело, что он день ото дня множит своих могущественных союзников. Весь Скайрим знает его, как близкого друга Довакина. А с ним я бы и сам не хотел столкнуться в битве. Этот герой уничтожил Алдуина в Совнгарде. Один из моих смертных подчинённых видел это воочию, когда спал. Все норды видели. И… нам нечего ему предложить, чтобы переманить на свою сторону. Глава клана Волкихар раздражённо ответил: — Значит, постарайся не привлекать его внимания. Я не хочу воевать с богами и полубогами. Особенно если они встанут на сторону смертных, когда начнётся война. Его сильнейший обращённый склонил голову. — Как прикажете, мой лорд. — Добудь либо эту смертную в доспехах Печати Смерти, либо сами доспехи. Любой ценой. Безумца казнить. Но перед этим узнай, как обойти его защиту. Его кровь вся твоя. Рыцарь улыбнулся. — Благодарю, мой лорд. — Как продвигаются поиски моей дочери? — Почти нашли. Я подослал своего слугу в Зал Дозора. Он скоро сообщит, что известно Дозорным. Теперь улыбнулся сам лорд. — Превосходно. Я хочу, чтобы ты возглавил поиски. Сразу после того, как разберёшься со смертными. — Будет сделано, мой лорд. Прикажете выступать? — Приказываю. Рыцарь выпрямился, вернул на голову шлем и ушёл прочь. Этой привычки Харкон тоже не понимал. Зачем высшему вампиру ещё и доспехи? Он и так сильнее и быстрее любого смертного. Намного. Но упёртый Мордред, повёрнутый на чести и благородстве (не менее странные черты для вампира), не прекращал носить свои латы даже спустя столько веков. Конечно, за исключением тех дней, когда он отдыхал от службы Харкону. Странствующий рыцарь, древний герцог Хай Рока, ищущий тёмных сил, но при этом не забывающий природы смертных. Смешно! Но это был действительно самый верный ему воин. Именно Воин. Жестокий, беспощадный, но странно честный. Что ни говори, а такие редкости Харкону нравились. Они разбавляли скучную вечность интриг вокруг его трона. Ох, сколько уже там Вингальмо и Ортьольф грызутся за его расположение? Наивные глупцы. Было предчувствие, что им осталось недолго развлекать своего лорда. Но убивать их пока не хотелось, у них были полезные связи в Скайриме и за его пределами… Мордред фон Картрейн спустился из покоев повелителя и прошёл напрямую через главный зал. Время было утреннее, все вампиры ещё спали, а смертные трэллы и низшие обращённые готовили зал к очередной трапезе. Ни те, ни другие не смели поднять взгляда с пола в сторону лучшего рыцаря клана. Кроме какой-то совсем уж наглой девчонки во рванье. Первым импульсом был гнев, но он, как всегда, смирил свою ярость. Смертный скот слаб, им ни к чему причинять лишней боли. Их и так едят все подряд. О, Тьма, кто сюда привёл ребёнка? Ей лет четырнадцать, если не меньше. И как же она испепеляла его взглядом… Надо бы запомнить личико этой замарашки, чтобы потом забрать себе. Если у неё хватает духа так смотреть на Рыцаря Ночи, то не следовало ей оставаться среди смертных. Мордред остановился, встретив этот взгляд. О-о, сколько ненависти в этих голубых глазах… Он поискал одного из низших обращённых и подозвал того пальцем. Слабый вампир вздрогнул, но подошёл. Рыцарь ткнул его в грудь и прогудел из-под забрала: — Ты. Отвечаешь за вон неё… Палец переместился на наглую смертную. -…Головой. Если её кто-нибудь съест или покалечит, я тебе голову… о-тор-ву. Медленно. Понял? Низший вновь вздрогнул, недовольно глянул на смертную и кивнул. Мордред добавил: — Тебя это тоже касается. Увижу у неё следы твоих клыков — вырву. Приступай. Слуга поклонился и пошёл к смертной. Рыцарь Ночи довольно кивнул и направился к выходу из замка. Рассвет неприятно кольнул глаза, стоило открыть врата. Но вокруг замка, как обычно, было пасмурно, да и Доспехи Полуночи, выкованные ещё в прошлом тысячелетии, исправно поглощали свет. Слуха коснулось хриплое карканье костяных ястребов. Мордред втянул морозный воздух носом и выдохнул. Приятный запах весны донёсся до их острова с материка. Это что же, уже месяц Руки Дождя наступил? Или даже Второго Зерна? Как быстро летит время… Герцог спустился по склону каменного моста к сторожевой башни. И вдруг его слуха коснулось биение пары маленьких сердец на её вершине. А вслед за этим звуком два коротких вороньих «кр». Он остановился и поднял взгляд на башню. На зубце сидела пара воронов. Больших таких, старых, но ещё сильных птиц. Они внимательно смотрели на вампирского рыцаря. Тот медленно склонил голову набок, следя за взглядом пернатых. Чёрные птицы зеркально повторили его жест. Синхронно. Он медленно поменял наклон головы. Вороны тоже. Откуда-то с вершины замка раздалось громкое недовольное «ка-а-ар!», и эти двое спорхнули с зубца башни, а вслед за ними полетел третий ворон. Раза в два больше этих. И с зазубренным клювом. Вампир проследил за этой троицей взглядом, пока те не исчезли в облаках. Издалека донеслось едва уловимое эхо их карканья и клёкот орла, вслед за которым прогремел далёкий гром за горами на материке. — Необычные… вороны… Покачав головой, но на всякий случай запомнив этих птиц, рыцарь направился к лодке на холодном береге… *** Пятнадцатое Руки Дождя, 202 год 4 эры… …Изран остановился у своего стола, из последних сил борясь со сном. Да, может, он и говорил новичкам, что сон для слабаков, но после недели без сна даже такой упорный воин, как он, начинал терять берега реальности. Неясная тень на шкафу никак не хотела обретать форму. Он чувствовал чей-то взгляд. Это помогало ещё немного оставаться в сознании. Уставший мозг едва смог найти в закоулках памяти образ кого-то из Соловьёв, пришедших в его форт и обчистивших даже те малые крохи, которые здесь оставались. — Изран, ты сколько уже не спишь? Ироничный женский голос от той неясной тени. А-а, точно, он же сам нанял эту воровку, чтобы узнать, что там творится у вампиров. Тогда скамп с ними, с крохами, которые она отсюда вынесла. Информация важнее. Редгард оперся на стену, и тень спорхнула со шкафа. Абсолютно беззвучно. И настолько же беззвучно вплыла в пределы ясного зрения. Тень приняла формы подчёркнутой женской фигуры в чёрном облачении Ноктюрнал. Воин собрался с силами и на краткое время прогнал сон. — Неделю. Ты принесла новости? — Ты сейчас их и услышать-то нормально не сможешь. Тени, совсем себя не жалеешь… Кажется, он уже слышал этот голос. В Рифтене. В таверне. Она разговаривала то ли с Киравой, то ли с её женихом. Вроде бы подарила им горсть аметистов… -…Но у меня есть кое-что, что тебя заинтересует. Я только что из Вайтрана. Проверяла слухи о друзьях Довакина. О, герой, остановивший Конец Света. Было бы очень хорошо, если б он присоединился к Страже Рассвета. — И что ты выяснила? — Не просто выяснила. Я добыла одну интересную ленточку. Судя по тому, что рассказывали в «Гарцующей кобыле», эта ленточка останавливает любую нечисть, стоит прибить её к порогу. Я… готова одолжить её тебе ненадолго, чтобы ты выспался и мог вменяемо вести со мной дела. Сон вернулся и огрел его по голове мешком с песком. Глаза неумолимо зачесались. Предложение было более чем заманчивым. Маленькая женщина мягко взяла его за руку и проводила до кровати, а потом вокруг неё положила ту самую ленту. Сопротивляться сну уже не было сил, так что Изран прям в броне и с молотом рухнул на постель, вырубаясь окончательно… …Элли укоризненно покачала головой, думая, что он совсем голову потерял от паранойи. Конечно, вампиры набирали силу в Скайриме, но не столь стремительно, чтобы так издеваться над собой. В теории, они могли предложить Главе Гильдии более выгодные предложения для сотрудничества. Но что-то подсказывало, что они не желают смертным добра. В краткосрочной перспективе такое сотрудничество принесёт деньги. Много денег. Но эти деньги не окупят кровавую бойню, которая могла случиться потом. По всему Скайриму. Ей уже начало надоедать ловить у себя в команде вампирских прислужников. Да, они определённо имели успехи в искусстве тени, но не могли превзойти в нём последователей Ноктюрнал. Тени предательски выдавали затаившихся Детей Ночи. Чем немало помогали нынешней Триаде Соловьёв. Бриньольф тоже весь изматерился, прирезав в последний раз очередного вампира, вознамерившегося стать рекрутом Гильдии. Он внимательно строил молодняк и знал, чем их проверять, чтобы такого не случалось. И всё равно наглые кровососы задолбали проникать во «Флягу». Вот почему Элли решила, что выгоднее будет работать со Стражей Рассвета. Карлия была согласна. Лучший клиент и во всём этом мире — Ноктюрнал — сообщила ей, что Молаг Бал затеял какую-то масштабную кампанию в Нирне. Сестра-тень готовилась пособирать в городах Скайрима слухи и разжиться чем-нибудь интересным. Сумеречной Гробнице ничего не грозило. Тени-стражи на голову превосходили любого вампира, даже самого сильного. Элли в своё время убила полтора десятка склянок со сжиженной невидимостью, просто чтобы проскользнуть мимо почти незримых призраков древних Соловьёв. Одного поединка ей хватило, чтобы чуть не умереть и потратить все зачарованные стрелы. И она так и не изгнала ту тень за грань бытия. Выйдя из форта и спустившись в долину, лесная эльфийка услышала уханье совы. На одном из деревьев хвойного леса, ещё покрытого снегом, обещающим растаять уже завтрашним утром, сидела белая сова. Птица повернула голову к спине и смерила босмерку взглядом пронзительно голубых глаз. Странно. Обычно у сов глаза не такого цвета. Элли видела только жёлтые и зелёные. И, пожалуй, это были единственные живые существа, способные её заметить посреди снегов и теней. Большая белая птица бесшумно слетела с хвойной ветви и улетела за скальные пики, обрамляющие Долину Рассвета. Издали раздался тихий орлиный клёкот, которому вторил клёкот грома… *** Двадцать девятое Заката Солнца, 201 год 4 эры. Борт Катарии, личного корабля императора Тита Мида Второго… …Старик уже кожей ощущал приближение смерти. Вся эта история про уничтожение Тёмного Братства отдавала душком странной недосказанности. Его не покидало чувство, что Марон совершил последнюю ошибку в своей жизни и в жизни его солдат. Дни Пенитус Окулатус сочтены. Это было ясно, когда этот глупец на посту командующего личной охранкой императора подумал, что уничтожение останков Матери Ночи окончательно сломит дух опаснейшей секты убийц в Тамриэле. Они не мертвы. Они ещё живы. И их глава… Слышащий… Эта персона уже на корабле. И это нельзя было понять простыми чувствами. Просто… корабль погрузился в мёртвую тишину. Мрачный Жнец уже стучался в двери. Словно Ситис лично пришёл за душой Тита. Старик отвернулся от зимнего пейзажа за окном и сел за свой любимый стол. Провёл морщинистыми руками по гладкому красному дереву, мысленно прощаясь с родной мебелью и всем миром живых. Холод Пустоты проник сквозь стены, зачарованные на защиту от морозов Скайримских морей. Дно уже почти не отражало холод вод под кораблём. Смерть пришла, император. И протянула к тебе свои костлявые руки… Вот и открылась дверь, впустив в покои тёмную фигуру. Обгорелые чёрные ткани, запятнанные кровью экипажа. Красная ладонь на груди. Тень под широким капюшоном. А в руке окровавленная Бритва Мерунеса Дагона. Старик улыбнулся убийце. — Заходи, не стесняйся. Ты же пришла не для того, чтоб на меня полюбоваться… Фигура в одеждах Тёмного Братства зашла внутрь. Её слегка пошатывало. -…С убийцами и императорами всегда так, верно? От неё не веяло ничем, кроме смерти. Она не слушала. Молчала. Так молча и прошла шатающейся походкой до его стола и остановилась напротив. Чуть склонила голову набок. Тит вздохнул, опустив глаза. — Что ж… Если уж молчишь, то хоть выслушай… последнюю просьбу старика. Ты же можешь оказать мне эту услугу? Убийца промолчала. Капюшон качнулся вперёд. С Бритвы упала капля крови. — У меня было много врагов. Было много завистников. И только один решился на моё убийство… Старик поднял глаза на лицо, скрытое в тени капюшона. -…Могу я попросить тебя взять и его жизнь? Я… не хотел бы, чтобы этот человек ушёл безнаказанным. Из тени раздался тихий девичий голос: — Амон Мотьер. Император удивился, услышав и имя, и голос, которым его сказали. Капюшон отклонился чуть назад, явив под свет свечей часть лица. Данмерка. Наверное, эта девочка могла быть красивой когда-то. Но сейчас её кожа плотно обтягивала кости, показывая, насколько опасен голод, а алые глаза, которые должны были гореть, были тусклыми… Мёртвыми… Ей было всё равно, она была абсолютно равнодушна к тому, что сейчас случится. Из-под ткани пробилась седая прядь. Она умрёт. И скоро. Тит Мид Второй лишь испытал приступ жалости. Жаль, что она даже не сможет исполнить его последнюю просьбу. В ней угасла жизнь. Это был ходячий труп некогда молодой и живой данмерки. Последние крохи души покидали её тело. Жаль, что всё вот так закончится… Он встал, почти не чувствуя боль в суставах. Всё равно скоро он перестанет чувствовать и это. Канет бесследно в Пустоту, прямо к Ситису… Глянув на эту девочку с той же жалостью напоследок, он молча развернулся и подошёл к окну, желая хотя бы запечатлеть в своей памяти этот зимний пейзаж. Над Катарией возвышался Солитьюд. Лёд сковал всё море за бортом. Он почти услышал, как магия в досках днища корабля иссякла, и лёд мгновенно поймал судно в ловушку. Настолько же холодная рука коснулась плеча. Горла коснулась ледяная острота Бритвы Дагона. Больно не будет. Почти не будет… Но вдруг лезвие исчезло. Появился звук шагов, хотя убийца зашла сюда бесшумно. Звон металла о доски пола. Шелест ткани и падение. Император обернулся, не веря своим ушам. Убийца скинула капюшон, сидя у стены. Бритва лежала рядом. В её глазах появилось что-то, кроме смерти… Боль. Она уже не могла держать кинжал. Седые волосы обрамили исхудавшее лицо. Она хотела заплакать, но не могла. Вдоль щёк от уголков глаз шли следы, будто прожжённые кислотой, напоминающие запёкшуюся кровь. Почти мёртвое лицо Слышащей повернулось к императору. — Моя мама мертва… я… я больше её… не слышу… Тит подошёл к ней и сел напротив, готовясь выслушать ту, кто убила так много людей, только чтобы добраться до него и выронить кинжал. -…У тебя когда-нибудь убивали маму? Тит? Старик покачал головой, с грустью глядя на свою смерть. Неудавшуюся смерть. — С меня довольно… Я больше не могу, Тит… Мать Ночи… Её дух полностью покинул меня… Её больше нет… Моя жизнь… кончена. Император взял её ладонь. — Мне жаль, дитя. Ты очень постаралась, чтобы пройти весь этот путь. Даже почти мёртвой… — Почему… Почему ты не рад? Ты же останешься жив… — Я уже стар, дитя. Я проиграл Великую Войну. Меня ненавидит весь мир… Старик опустил глаза. Прошептал: -…Я заслуживаю смерти. И хотел хотя бы тени справедливости. Чтобы за мою жизнь человек, который хотел платить золотом, заплатил своей смертью… Он чувствовал, как из неё уходит последнее тепло. Сердце уже почти не билось. Тит вновь взглянул в её глаза. Даже боли почти не осталось. Она легонько покачала головой. — Нет смерти… Только пустота… Только ничто… Даже Ситис не вернёт мне… Её глаза закрылись, уронив с ресниц последнюю слезинку. Холод снаружи просочился в покои. Позади раздался тихий стук. Веки, которые должны были закрыться навсегда, дрогнули. А Тит обернулся. Пола неслышно касались обрывки тенистой ткани. Сгорбленный костлявый великан без лица и с гигантскими костяными крыльями парил над палубой. В его руке была гигантская коса, усеянная черепами, а на поясе висела книга размером со стол Тита. Куда делась крыша и добрая половина корабля, можно было даже не гадать. Гигант вновь стукнул кривым черенком косы о палубу. Данмерка медленно открыла веки и подняла невидящий, пустой взор на клубящуюся тьму под капюшоном. -…Ситис? Отец Ужаса… это ты? «Тебе. Ещё. Рано.» Он… она… оно… Это в третий раз стукнуло о палубу косой. Корабль отозвался гулким звоном. С его плеча спорхнул ворон, который залетел в комнату под ним. Гигантский ворон, с орла размером. С зазубренным клювом, лохматыми перьями и зелёными, холодными глазами. Тит вдруг увидел, как в истощённом теле данмерки колышется остаток души. Почти невидимая призрачная рябь. Ворон подскочил пару раз, подпрыгивая к ней. Хрипло каркнул. Душа в теле налилась мертвенным светом. Ворон каркнул ещё раз, протянув свой хриплый возглас. Призрак обрёл ещё больше материальности, но в нём будто чего-то не хватало. «Найди человека, которого лишили крыльев. Верни себе душу. Тогда мы с тобой поговорим. Когда-нибудь.» Ворон глянул на императора, коротко каркнул и вылетел обратно. Костяной великан без лица исчез. Тит снова взглянул на почти мёртвую данмерку. То есть, уже полностью мёртвую, но оживлённую этим нечто… подозрительно походящим на Смерть. Слышащая перевела взгляд омертвелых глаз на императора. Он услышал тихий хруст высохших костей. Кожа ещё больше посерела и плотно обтянула череп, но волосы почему-то не выпали, а только стали объёмнее. Будто их наполнило силой. Внутри неестественно широких зрачков посередь красных данмерских глаз зажёгся синий огонёк. Ткань одежд Тёмного Братства обтянула высохшее до скелета тело, выделив некогда женственную фигуру. Призрачное сияние отчасти вернуло мёртвому лицу прежний облик. Это точно теперь была нежить. Даже, наверное, лич. Но, несмотря на ужасный облик неживого существа, в ней было что-то от того дитя, которое явилось по душу императора. Едва заметная линия губ растянулась в жутковатой улыбке. Слышащая пыталась чему-то порадоваться. Её зрачки переместились за спину Тита. — Люсьен? Тихий голос призрака проявил себя: — Да, Слышащий. — Кто это был? Её голос был слаб, но слышен. И он всё ещё принадлежал ей. Пусть неживой, но ей. Призрак ассасина ответил: — Смерть. — Про кого он говорил? — Не знаю… Он мрачно заявил: -…Твоя душа более не принадлежит Отцу Ужаса, Виолетта. Она не менее мрачно согласилась: — Я перестала ему принадлежать, когда Мать Ночи покинула наш мир. А теперь… теперь я заперта между жизнью и смертью. — Я тебе больше не служу, Слышащая. — Я знаю… Девушка-лич перевела взгляд на Бритву, так и оставшуюся на полу. Притянула глазами к руке. Высвободила костлявую ладонь из пальцев живого императора, и взялась за клинок. Напрягла свои длани, сжимая перстами лезвие Бритвы Дагона. Пару мгновений спустя металл жалобно скрипнул и вдруг лопнул пополам, высвободив потусторонний лязг, эхом отдавшийся в реальности. Новая улыбка на мёртвом лице выглядела не менее жутко, чем предыдущая. Но адресована она была призраку: -…Возвращайся в Пустоту, Люсьен. Для меня было честью, что ты служил мне. Прозрачная фигура закрыла глаза, поклонилась и тоже исчезла. Мёртвая данмерка вновь взглянула на императора. — А ты? Что ты скажешь? Ты всё так же жаждешь смерти? Тит Мид II подумал немного. Может, стоило ещё раз попытать удачи с войной против Талмора? У него ещё были хорошие военачальники. Туллия того же взять… Кажется, он не так давно прислал письмо, в котором дословно привёл гневную отповедь Довакина на мирном совете в Высоком Хротгаре. Император не понял и половины всех этих странных слов, но у него было впечатление, что это всё были ругательства. Может, ещё есть шанс исправить ошибки? Может, ещё есть шанс вернуть уважение редгардов и нордов? Император покачал головой. — Нет. Я хочу провести свои последние годы, исправляя то, что натворили мои предшественники и я сам. Снова жуткая улыбка девушки-лича. — Если захочешь кого-то убить, я в твоём распоряжении. Только дай мне для этого все основания, чтобы я не стала вновь такой же, как вот это… Она кивнула на сломанную Бритву. -…Не хочу и дальше покрывать себя с ног до головы кровью. С меня хватит. Надо ещё семью обратно поднимать с колен. А мы все только убивать и умеем. Показалось, что она хотела вздохнуть, но её лёгкие не могли впустить в себя воздух. Император прогнал потустороннюю жуть из сердца и улыбнулся ей в ответ. — Попробуй найти другое применение этим талантам, дитя. Как я буду искать конец своего пути… ***