Закон равноценного обмена

Некоторые опыты, проводимые новичками, давали поистине ВЗРЫВНОЙ результат, после чего приходилось ремонтировать очередную лабораторию, перед этим сыграв в увлекательнейшую игру под названием «Найди вторую почку».

Терри Пратчетт «Ноги из глины»

      Воздух потяжелел и черное звёздное небо сменилось тяжелым каменным сводом. Блондинчик радостно воскликнул с фанатичным взглядом смотря на лицо своей ноши. У Лансера по спине холодок пробежал. Что могло связывать его Мастера с этим безумцем?       Веки девочки вздрогнули, и она распахнула ясные синие глаза.       — С пробуждением, Маст…       — Кейка-тян! Ты проснулась! — перебил мужчину молодой парень. — Я так рад!       — Тише-тише, задушишь, — похлопала Тэкера по спине своего давнего друга, призывая ослабить свои объятья. Лансеру она слегка улыбнулась. Мужчина неловко потупил взгляд, будто стал свидетелем чего-то слишком интимного.       — Ну же, Кейка-тян! А почему ты такая маленькая? А что здесь? Тут есть конфеты? А гули? У меня будет новый куинке? Шинохара-сан говорил, что грустить это нормально, но я не грущу, ты же меня нашла! И вот мне не грустно! А что это? А кто это?       Джузо Сузуя держал её под мышки, как тряпичную куклу и возбужденно носился по помещению, кружась вокруг себя и тараторя без умолку. Его глаза сверкали таким знакомым блеском, что у Тэкеры защемило где-то там, под ребрами. Он, как и прежде, пах шоколадом, столь ненавистным ему кофе, ванилью и холодом последнего вздоха. Она безумно по нему скучала.       Жизнь с Джузо была одной из самых долгих, несмотря на их трагичную историю с сукой-трансвеститом и работой в SSG. Они были хорошими людьми, с плохой судьбой. Молодыми солдатами на стороне людей. В той жизни, одной из самых первых, будучи Кейкой, она так и не смогла оставить его одного, уйдя раньше. Контракт с тем божком стал её одним из глупейших решений, дав второй шанс и сделав полукровкой гулей. Что ж, душа ребенка Канеки стоила того. Даже спустя столько жизней она не жалеет о том, что убила то дитя. Она крепко обнимает его за шею и жадно вдыхает его запах.       — Я скучала по тебе, Рей, — нежно говорит девочка. — Встреча с тобой стоит всех моих жизней, -убийца гулей застывает на месте, обнимая её так бережно, будто она сейчас рассыпется.       — Ты… — парень оголяет плечо. -Ты хочешь кушать?       — Разумеется! — восторженно вскрикивает девочка и с самым кровожадным видом легонько чмокает Рея в плечо. Его лицо приобретает рассеянное выражение. Тэкера смеется так ярко и беззаботно, что парень невольно заражается её настроением, начиная смеяться своим звонким, слегка безумным смехом вместе с ней. — Я уже не гуль. Тут их нет, — глаза её друга приобрели грустное выражение.       «- Что ж его можно понять. Мы всю жизнь этому посветили, для него это было словно вчера», — Тэкера нежно провела рукой по его белоснежным волосам.        –Обещаю, скучно не будет. Идем, я представлю тебя своему соратнику как следует и расскажу одну очень интересную историю, — Рей сажает её себе на плечи и недобро щуриться в сторону Лансера.       Она говорит много и долго. Рассказывает про сказочные миры, про свои приключения. Про сражение с Богом какого-то мира убийц. Говорит, что с ясностью может пересказать лишь жизнь с Реем и свою жизнь в мире «Святого Грааля». Рассказывает про мост душ и старикашку паромщика. В красках описывает миры с огромными драконами, людьми, одним движением руки, вызывающими стихийные бедствия.       Но с самым большим восторгом она рассказывает про эту, пока еще столь короткую, жизнь. Копейщик невольно подается вперед и даже этот неугомонный белокурый малец, затихает. Духи с жадностью впитывают яркие образы, мельком увиденных ими людей в моменты кратких ночных визитов, когда ткань миров истончалась и они по очереди посещали своего друга и Господина, стараясь хоть как-то облегчить её страдания. И пусть они не видели ни лиц, ни очертаний друга друга, не слышали голосов и не знали имен, но их всех объединяло одно — желание быть рядом с человеком, которого они знали когда-то, с человеком, жизнь которого алой нитью переплела их судьбы.       Новая история собирается в яркую детальную картину, в которой им предлагают добавить их собственные мазки самой яркой гуашью. Копейщик невольно напрягается, когда Мастер вскользь упоминает про красивую статную женщину и её добрую дочь. Рей заливисто смеется, когда его Кейка-тян пародируя, в красках показывает, как её то-сан приволок в дом огромного питона и успокаивающе гладит её по голове, когда она прячет глаза, стыдясь, что ненароком придавила хомяка, сев на него, а после похоронила его за домом. Они разделяют её грусть, когда она упоминает, загрызенного соседским собаками кролика.       У копейщика сердце замирает, при рассказе про огромного, сильного мужчину, её то-сана, от которого пахнет кровью, порохом, скорбью и отвращением к самому себе, обрезанной по краям усталостью, завёрнутыми в потрескивание статического электричества и кольца озона. Эти эмоции такие знакомые. Слишком знакомые.       Глаза девочки горят восхищением и восторгом, когда она говорит про придурка брата и его бесполезных шавок. Её голос ласковый и теплый, когда она, притворно ворча, рассказывает про поползновения Мегуми на её зрение и как он обвивается вокруг нее во сне, как самая настоящая коала. Мастер говорит, что он безумно талантлив и способен весь мир на колени поставить и именно поэтому местные боги отсыпали ему слишком много доброты и нерешительности, иначе у этого мира уже бы появился новый Темный Лорд. Её родственник совершенно не понимает, какой он восхитительный, смелый, умный, сильный, до невозможного красивый, и как пиздецки всем этим её бесит. И Лансер думает, что кому-то не занимать самомнения, если на минутку вспомнить, что они близнецы.       Огромный белый кот с добрейшим характером, проницательным умом и мягкой густой шерстью одно из главных сокровищ маленькой Кейки-тян в этой жизни. Рей хочет поскорее его увидеть и запустить пальцы в густой мех, а Лансер тихонько прыскает в кулак, при описании «добрейшего характера» этого демона. Их ночная встреча определенно была достойна упоминания в летописях о самых кровавых бойнях. Редко копейщику приходилось использовать возможности своего тела на полную. Имя Хофуку этому монстру подходило, как нельзя лучше.       Тэкера не знает, что предстоит ей в этой жизни, но честно признается, что легкой она не будет. Скорее всего в этом мире будет две стороны. Маги и монстры, которых видели она и её брат, но точно не видели Микаса с Цумико и её то-сан. Скорее всего они рождены, как омеджи, что своими силами избавляются от монстров. Тэкера не знает, почему они здесь, но предполагает, что её магия напрямую связана с ними двумя и теми остальными фигурами, спрятанными в тени. И скорее всего они даны ей, как аналог адских псов Мегуми. Сравнение ей не по душе, но другой аналогии она не придумала.        Рей не знает, что такое ураган или наводнение и почему ящерица размером с дом может летать, но звучит это весело. Он бы с удовольствием посмотрел какого цвета внутренности у так называемых колдунов и какой длины язык у летающей ящерицы. Кейка-тян знает много интересных вещей. Её голос громкий, а глаза сверкают, как свежие капли крови, на лезвии Джейсона. Рей не знает, что такое «то-сан» или «статная женщина», но его Кейка-тян пахнет теперь по-другому, её голос звучит ярче, звонче, тверже и у нее теперь новое имя, которое подходит ей больше, чем прошлое.       Такая Кейка-тян ему нравиться, тепло вновь скручивается внизу живота и распространяется разрядом по телу. Он крепче прижимает детское тельце к себе и утыкается носом в макушку, жадно вдыхая её запах. Да определенно, с ней все так же тепло и её маленькие пальцы так бережно и нежно перебирают его волосы.       — Ну-у-у-у, убивать — это вроде как, моя работа! Хе-хе, — звонкий голос с мягкими нотками отдавался дрожью в теле. Мрачным обещанием и сладким предвкушением.       Лансер прекрасно понимает, о чем она говорит. Как наяву, может вообразить могучих, грозных драконов и хрупкие фигурки магов, парящих в воздухе. Он и без рассказов мастера Радейра может судить о поганом отношении к бастарду королевского рода, коим была его Мастер в прошлой жизни и кажется теперь лучше её понимает. Маленькая девочка перед ним, что некогда была прекрасной, но сломленной белокурой женщиной, пахнет силой, пахнет железной волей, пахнет жаждой жизни на кровавом поле битвы, пахнет свободой и дождем, как грехи, смытые с мостовой. Он сделал правильный выбор, некогда отринув свою гордость и рыцарскую честь, отдав душу во служение белокурой Убийце Королей. Мужчина преклоняет колено:       — Я, Диармайд Уа Дуибхне, обещаю своей честью, что буду и впредь хранить верность Мастеру, никогда не причинять ему вреда и буду относиться к нему с почтением, добросовестно и без обмана. Если я нарушу свою клятву, то пусть Боги покарают меня.       Опытный воин и белокурый паренек с глазами хищника вновь произнесли свои клятвы. Сильный порыв ветра и раскат грома стали её свидетелями. По телу Тэкеры Фушигуро проходят десять кроваво-алых линий, с её губ срывается болезненный стон. Магические связи закрепились в теле, став доказательством нерушимой связи душ уже пробудившихся и еще спящих. Древо прочно вплелось корнями в ткань мироздания.       Каменное основание вспыхнуло сотнями ярких символом, образовывающих огромный алхимический круг. Стены озарились светом тысячи свечей, а прямо над их головами, скованное десятками золотых цепей висело сердце. Оно было непропорционально огромным, словно созданным для гиганта. И оно билось. Его мерный ритм успокаивал, по-своему убаюкивал. Прямо по центру круга возник призрак пожилой женщины, в ней Тэкера смутно узнает себя прошлую. Призрак ласково смотрит на нее и её голос эхом отражается от стен:       — Третий закон алхимии гласит: невозможно создать из одного вещества совершенно от него отличное. Камень можно превратить в другой вид камня, но цветка из него не выйдет.       До Тэкеры медленно начинает доходить, пожилая женщина тем временем продолжает:       — Тридцать пять литров воды, двадцать килограммов углерода, четыре литра аммиака, полтора килограмма оксида кальция, восемьсот грамм фосфора, двести пятьдесят грамм соли, селитры — сто грамм, восемьдесят грамм серы, семь с половиной грамм фтора, пять граммов железа и три грамма кремния. Плюс ещё пятнадцать элементов. Из этого состоит тело среднего взрослого человека.       — Человеческое тело стоит дешево, но нет никакого эквивалента человеческой души. Душу саму по себе создать невозможно. Её можно только зародить из двух частичек уже существующих. Но что если? — Тэкера замирает в осознании. — Что, если у меня уже есть души? Могу ли я взять чужие тела, убить их владельца и с помощью своей магии придать им новую форму?       Призрак, что был когда-то Тэкерой, довольно оскалился:       — В таком случае тебе стоит поторопиться, мы же не хотим пропустить все веселье?       — Да! Мы идем играть! — весело кричит Рей, Лансера передергивает от его хищного взгляда.       «- Кем же все-таки был этот малец?», — мужчине очень хотелось бы знать, а еще скрестить с ним оружие.       — В конце концов они первые напали, — меланхолично произносит копейщик.        — По непреложному закону всех магических миров — сильный забирает все! — кряхтит призрак.       Тьма клубиться у ног Тэкеры. Девочка мрачно усмехается.       — Мастер теней, значит, — она прикрывает глаза, концентрируется на своих ощущениях. Магия бурлит внутри её тела, магия бурлит вокруг нее. Тэкера вдыхает полной грудью и твердым, четким приказом, связывает себя и это место:       — Отворись!       Пространство искажается, её мир вновь меняет очертания. Они стоят посреди древних руин, застывших во времени и пространстве. Небо над их головами окрашено алым маревом закатного солнца.       Тэкера чертит в воздухе символ — обсидиановый трон раскалывается, его осколки дрожат в воздухе, притягиваясь к центру круга, куда с оглушительным грохотом ударяет молния. Она разгоняет клубы пыли и вытягивает руку — черное древко удобно ложиться в нее.       — Это не куинке конечно, но я думаю ты с ним управишься.       Рей безумно хохочет и принимает из ее рук новое оружие, его зрачки расширены, малиновые глаза блестят в предвкушении. Диармайд поправляет свои доспехи и материализует в руках свои копья.       Теперь Тэкера готова жить эту жизнь, она будет вгрызаться в неё зубами и когтями. Девочка топает ногой, и тьма заполняет все пространство в радиусе двух метров. Бой сердца барабанной дробью отстукивает военный марш, разряды молнии поют песнь смерти. Алхимический круг вскоре окрасится алым.       Карп нырнул в реку.      

ХХХ

      — Легче легкого! Ну че?       — Зейн не отвечает, что-то не так, — нервно грызя большой палец ответил Сэки.       — Да не парься ты, небось сопляка прикончил и во всю с бабами развлекается. Эх, счастливчик! Я бы тоже не прочь по бабам.       — Сопляка прикончил, говоришь? — наемники вздрогнули. — А поподробнее не расскажешь? — Голос Тоджи Фушигуро не предвещал ничего хорошего.       — Валим! — крикнул Зако и дернулся было в сторону, но Тоджи оказался быстрее. Дикий вопль боли отразился от стен пристанища наемников. Убийца магов начал со сломанных ног и собираться не останавливался.       - И так, дружочек, по глазам вижу, что очень сильно хочешь мне о чем-то рассказать. Я весь во внимании, — мужчина схватил наемника за волосы и поднял вровень со своим лицом.       — Катись в пекло! — Зако плюнул в Фушигуро.       — Не правильный ответ, — кулак влетел в солнечное сплетение пленника. — Я ведь могу так очень долго. Сначала переломаю тебе пальцы, потом сниму кожу, потом старик тебя вылечит и будет следить, чтобы ты оставался в сознании, — Тоджи переломал Зако пальцы на руке, просто наступив на руку. Наемник вновь завопил от боли. — Визжишь как свинья, которую режут. О, постой, ты и есть свинья! -Фушигуро жутко улыбнулся и обернулся на второго наемника, которого держал за плечо Наобито. — Ну так что? Расскажешь мне интересную историю? Ммм?       Сэки сглотнул, мужчина, стоящий перед ним, вселял благоговейный ужас. В его синих глазах безумный взгляд, который юный маг видел только в фильмах. Жуткая улыбка на его лице выглядит совершенно маниакально. И, кажется, Сэки начинает понимать, на чьих детей они подняли руку. Они со всем своим слабоумием и отвагой решили ткнуть палкой в глаз спящего демона, именуемого Тоджи Фушигуро, в девичестве Зенин. Его смерть не будет легкой, независимо от его ответа. Но, возможно, она будет быстрой.       — Не говори ему ничего! А-а-а! — очередной хруст костей раздался в коридоре, Тоджи знал, что он делает и как доставить максимально боли, что его жертва охрипла от воплей.       — Тьфу! — брезгливо сплюнул убийца магов. — Спрошу для галочки. Вы хоть знали на кого напали, ублюдки?       Ладони Сэки вспотели, кожа покрылась мурашками, он, кажется, что-то говорил, но голос ему не принадлежал. Хватка на руке разжалась, мужчина державший его, отскочил, брезгливо скривив лицо. Сэки сломанной куклой рухнул на пол, сжавшись в позу эмбриона и обхватив голову руками он лишь бессвязно лепетал:       — Мамочка, помоги мне, мамочка…       — Этот ублюдок обосрался. Слабая нынче молодежь, — Наобито с презрением рассматривал скрючившуюся на полу фигуру.       Тоджи сжал зубы от злости. Если так пойдет дальше, он так ничего и не узнает. Тихий звяк лифта оповестил о прибытии нового действующего лица. Открывшиеся двери явили взору родственников Хизэши Кавано. Врач столкнулся взглядом с Фушигуро и растерянно моргнул.       — Какого хрена ты один? — рявкнул Тоджи.       — В магазин вышел, — врач пожал плечами. Наконец он увидел валяющихся на полу. -Какого черта? — старик был растерян, быстрым шагом приближаясь к клиенту.       — Это я у тебя хочу спросить! Где моя дочь?       — Я оставил её в кабинете, под барьером!       — Ты … — взгляд Фушигуро потемнел, руки сжались в кулаки. Он видел, откуда выходила его жертва и, если старик действительно отменил на сегодня все записи. На его скулах вздулись желваки, неприятно изменив его лицо.       Замигали лампочки, здание содрогнулось, дверь в кабинет врача отворилась с оглушающим скрипом. За ней клубилась непроглядная тьма, озаряемая вспышками электричества. В помещении температура опустилась на несколько градусов, стало тяжело дышать, запах грозы будоражил рецепторы. Из глубины тьмы раздавался звук бьющегося сердца. Хизэши Кавано нервно облизал губы. Проклятая энергия, разлитая в воздухе давила, пыталась подчинить своей воле. Инстинкты вопили, что нужно бежать без оглядки, как можно быстрее и как можно дальше.       — Не двигайтесь, чтобы сейчас не произошло не смейте двигаться и ни звука, — хрипло прошептал врач.       Словно в подтверждение его словам, тьма начала медленно выползать за пределы кабинета, заполоняя собой все пространство коридора. Лампочки лопались одна за другой по мере продвижения наэлектризованной субстанции. Наемник со сломанными ногами судорожно захрипел. Тьма резко затянула неспособного убежать мужчину внутрь. Раздался громкий чавкающий звук, будто кто-то выжимал насквозь мокрую тряпку. Тьма замерла, стуку сердца вторил звонкий безумный детский смех.       Скрючившийся на полу наемник заплакал навзрыд. Стук сердца ускорился, смех замолк. Тьма затряслась, вытянулась и схватила его за ноги, медленно притягивая к себе. Мужчина истошно вопил, безрезультатно скребся руками по полу в надежде удержаться хоть за что-то.       Резко все звуки затихли, будто их отрезало от остального мира. Капля пота скатилась по виску Наобито Зенина.Тоджи рванулся было вперед, но его крепко схватил доктор.       - Рано, — на грани слышимости произнес врач.       Пространство пошло рябью, закрутилось в водовороте и сжалось в маленькую человеческую фигурку, за спиной которой клубилась тени побольше, с ясно проглядываемым человеческими очертаниями. Фушигуро застыл, напряженно всматриваясь в худощавую фигурку своей дочери. Её лицо было мертвецки бледным, глаза горели тем же потусторонним светом, как и в ночь, когда ему пришлось столкнуться с проклятьем в облике его жены.       Тэкера невидящим взглядом осмотрела пространство и задержалась на стоящем за спиной Тоджи Наобито. По-птичьи наклонив голову, прикрыв глаза, она шумно втянула носом воздух и сморщилась в отвращении. Одна из теней позади неё весело затрещала разрядами электричества, прокрутив в руке что-то смутно напоминающее косу. Вторая тень ответила ей низким гулом.       Его дочь стояла прямо перед ним. Такая маленькая, такая хрупкая. В запекшейся крови на одежде, с совершенно серьезным выражением лица, с гордо выпрямленной спиной. Она смотрела так, будто прошла не одну горячую точку, она пахла по-другому. Смертью, кровью и едва-едва уловимо Момтаро, она стала пахнуть почти как сам Тоджи.       — Рей-чан хочет сладкого, — тень зазвенела, девочка рассеянно кивнула. — И фломастеры.       У Тоджи с плеч будто гору сняли. Он плюнул на все и схватил свою дочь в охапку, сжимая так сильно, будто пытался её раздавить. Тени, погудев напоследок, исчезли. Тэкера фыркнула, слабо улыбнулась, спрятала лицо в плече родителя и доверительным шёпотом сообщила:       — Пап, я писать хочу. И дяденьке нужно помыться от него пахнет какашками и сожжёнными проводами.       Фушигуро тяжело вздохнул. Наобито захохотал.