О расставаниях и встречах.

Конец света, как и всё абсолютно невозможное, — случился внезапно. Не было никаких инструкций или пособий по выживанию, никаких сигналов о наличии приспособленных для подобных случаев убежищ, наоборот, была полная свобода. Не было никаких учений из разряда: "Что делать, если вас внезапно пытаются сожрать, а затем вы начинаете гнить изнутри и единственной вашей целью становится — поймать и полакомиться похожим на вас бедолагой". Внезапно ответственность за жизнь народа перешла с плеч государства на плечи каждого отдельного гражданина. Никто не был готов. Ни знаменитости, ни политики, ни школьники, ни студенты. Разве что давно сошедшие с ума шизофреники из-за своей помешанности на теориях заговора были не удивлены и заранее припасли дома ружье с парочкой патрон; для себя и членов своей семьи, если они, конечно, у таковых имелись. Во всяком случае, Нил к подобным не относился, поэтому внезапный сигнал по радио о том, что нужно сохранять спокойствие, который впоследствии был прерван какой-то около похоронной композицией — выбил из его лёгких весь воздух. Поверить в такое — невыносимо трудно, но излишняя тревожность окружающих доказала, что слышал это сообщение не только он, а значит дело пахло жаренным. Люди, пренебрегая своей безопасностью, толпами заваливались в магазины, чтобы найти хоть что-нибудь, что может храниться дольше пары лет; загружали машины и спешили выехать из страны раньше, чем конец света коснулся бы их. Абсолютный эгоизм, который по итогу погубил народу больше, чем спас. Осуждать их Нил не собирался, если ему терять нечего — это не значит, что с другими то же самое, да и к тому же о мёртвых не судят. Даже если эти мёртвые теперь норовят уничтожить всех живых. Разве в этом есть их вина? Но и умирать Нил не собирался, по крайней мере, пока не доживёт до, обещанных когда-то матери, сорока двух. Он сказал это наугад, когда та буквально умирала на его руках. Боль утраты притупилась спустя тройку лет, но данное слово он нарушать не собирался. Пусть это будет единственное обещание, которое он выполнит за всю, хоть и не особо полноценную, в связи с обстоятельствами, но всё же жизнь. Может, наверху, где-нибудь там, в небесной канцелярии это зачтётся и пытать его будут чуть реже, чем семь дней в неделю на протяжении вечности. Первый месяц он провёл в страхе перед выходами на улицу и пугался каждого шороха, который слышался за дверью. Заставив прихожую мебелью и забив окна деревяшками, он переселился в подвал в надежде на то, что припасённых продуктов хватит на ближайшее время, которое будет потрачено на производство вакцины. Но чудес не бывает. Спустя пару недель вся связь пропала, а мир погрузился в тихое безумие, что изредка нарушалось рявканьем обезумевших трупов. Да и еда не вечна. Если смириться с тем фактом, что в туалет он ходил примерно там же, где и спал — можно, то с голодом мириться физически невозможно. Поэтому Нилу пришлось выйти в свет, предусмотрительно вооружившись топором, который заботливо ему предоставила мать за пару недель до своей кончины. Под влиянием своей болезни она окончательно поехала головой и долгое время думала, что ее окружают монстры, которые так и норовят забрать ее душу. Возможно, в чём-то она была права. Привычная двадцатиминутная прогулка до ближайшего супермаркета была больше похожа на кошмар. Гниющие и, самое страшное, мёртвые тела источали противный запах, а самое главное — являли собой такую опасность, которую он и представить не мог. Сидя в одиночестве он мог лишь воображать, как выйдет и обязательно всех победит, потому что всегда справлялся. Со всем. А здесь преимущество было явно не за ним. Его быстро взяли в кольцо и Нилу пришлось позорно бежать туда, куда только глаза глядят, пытаясь не привлечь за собой ещё больше ходячих. Ходячими он прозвал их где-то на пятом дне своего заточения. Тогда ещё была связь и правительства пытались объяснить людям, в чём опасность новой заразы, которая так быстро распространилась по миру. Конечно, получалось у них не особо, но они хотя бы пытались. Вернувшись домой в относительной физической сохранности, но зато с огромным психологическим ахуем, Нил быстро смылся в уже привычный подвал. Выходить из него больше не хотелось, поэтому он набрал для себя припасов как можно больше. Дни сменялись днями, ночи — ночами. Он успел нормализовать свою рутину ровно в тот момент, когда ходячие окружили дом Нила. Каким образом они нашли его — загадка, решить которую ему не подвластно. В попытках спасти свою жизнь от такого дерзкого покушения — Нил умудрился рассечь себе глаз. Хотелось бы, чтобы это стало напоминанием о собственной победе над ожившими мертвецами, но, на деле, стало лишь предупреждением о том, что брать в руки колюще-режущие предметы — не стоит, если не умеешь ими пользоваться. Зато, если бы он снимался в фильме, ему обязательно дали бы прозвище "Шрам". К сожалению, фильмом это не было. Вспоминая это сейчас — Нилу остаётся только усмехаться. Самое страшное было впереди, а предупредить Джостена о будущих кошмарах — было некому. Пришлось самостоятельно справлять и с поиском нового убежища, и с поиском оружия, и, самое главное, с поиском спасения. Которое он не сумел найти до сих пор. — Пойдём, чего расселся, — Сэт усмехнулся, подойдя к краю крыши. Тому конец света был только к лицу. Он упивался своей исключительной властью над миром, беспощадно выбивая мозги всем тем, кто посягал на его жизнь. Нил даже завидовал ему. Неужели кто-то может так просто свыкнуться с тем, что былой жизни больше нет, а впереди — кромешная тьма? — нас там ждут, если ты не забыл. Остаётся только кивнуть и, оглянув в последний раз опустевшую улицу, где изредка проходят голодные ходячие, слезть с насиженного места. — Куда дальше? — спокойно интересуется Нил, глядя на Гордона, который уже сверялся с картой. Тот обещал привести его в лагерь, где, судя по всему, выживших около десятка. Если ему верить, то жить в группе — куда проще, чем в одиночку. — Пойдём вперёд по улице, нужно заскочить в аптеку, — Он пальцем обводит примерное местоположение их следующего пункта назначения и поднимает глаза на напарника. — Будешь моим тылом. Стреляй в крайнем случае. Нил опускает руку на плечо, словно проверяя, до сих пор ли там его огнестрел. Удостоверившись, он вновь кивает. Разводить полемику — не его дело, как минимум не с тем, кто спас ему жизнь. — Отлично, перекурим и валим, — Сэт зажимает в руках сигарету, пачку которых успешно спиздил у одного из трупов, видимо, за ненадобностью для последнего. Он убирает карту в рюкзак, заодно выискивая там, судя по всему, коробок спичек. Одно резкое движение и сигарета уже тлеет в его зубах, распространяя по воздуху едкий дым. Нилу кажется, что это чересчур расточительно — тратить спички на сигареты, когда огонь — чуть ли не основа выживания в новом мире. Хотя, важна ли курильщику жизнь — вопрос стоящий, поэтому он лишь молчит, глядя за движениями Гордона. — Будешь? — он постукивает ладонью по нагрудному карману рубашки, в котором, судя по всему, привык хранить сигареты. Нил, задумываясь, всё же соглашается. Какая разница, умрет он от рака лёгких или от зубов ходячих? Хотя в данном сравнении первый вариант даже более выгодный. Сэт вытягивает из пачки ещё одну сигарету и, подпалив от своей, протягивает ее Нилу. — Всё ещё удивляюсь, — начинает он, стряхивая пепел. — как ты умудрился выжить. — С трудом, — разве что отвечает Нил, не вдаваясь в подробности. Все они дожили до этого момента с трудом, не имеет значения, каков именно был их путь, не так ли? По крайней мере, рассказывать о своём месячном заточении в подвале дома, где он спал там же, где и срал — явно не самый приятный опыт. — Ты, конечно, мне можешь не говорить, но — он втягивает в себя дым, — Кевин обязательно начнёт тебя расспрашивать. Нил вздёргивает бровь, глядя на Сэта. — Зачем? — Он считает, что это важно, — пожимает плечами Гордон. — чтобы сохранить лагерь в целости. Сам понимаешь, лидер должен нести ответственность. Нил недоверчиво смотрит на Сэта, но принимает информацию к сведению. Спасибо, что сказал заранее, возможно Джостен сумеет придумать что-нибудь более героическое. — И всё же, неужели ты не прибивался к группам? Никогда не поверю. Нил отрицательно мотает головой. Единственная группа, к которой он прибился — это группа ходячих, смерть от которой на пару мгновений даже показалась ему не таким уж и плохим концом. — Странный ты, знал? — Он усмехается и тушит тлеющий окурок ботинком. — Помчали. Нил идёт следом, даже не оглядываясь. Крыша не представляет для него особого интереса, а всё, что нужно ему для жизни — умещается в походный рюкзак на его спине. Интересно, как конец света понизил планку комфортной жизни. Оказалось, что нет никакого смысла в дорогой мебели, выёбистых машинах и деньгах. Всё, что раньше было ценным — потеряло всякую стоимость, а единственное, что важно — это пара банок тушёнки, бутылка воды, тёплая куртка и фонарик. Преодолев лестницу, они подошли к пожарному выходу. Главный — выведет их в самый центр улицы, что явно не даст им фору перед толпой ходячих, а этот — в самый раз. Сэт, не оговаривая план по новой, как обычно бывает в фильмах, которые так любил Нил, выходит первым, оставляя его позади. В его руках — автомат, на поясе прикреплены ножны. Джостену думается, что Гордон — куда более приспособлен к этому новому миру. Нил ему нужен лишь как пушечное мясо, на которое, в случае заминки, отвлекутся ходячие. Они идут тихо. Мертвецы — не умеют говорить, этого нет в их прописанном коде, поэтому любой лишний шум привлечет к их паре особое внимание. Сэт шагает быстро, очевидно желая закончить с этим как можно скорее. Нил следует его примеру. Как минимум, до тех пор, пока не слышит за своей спиной отчётливый шум выстрела. Сэт подстрелил кого-то. И сейчас их неминуемо ждёт борьба за жизнь. — Быстрее, — полушёпотом говорит Гордон, словно они не проебали все ещё пару секунд назад. Словно это имеет какой-либо смысл, когда из-за угла на них несётся с десяток трупов. Нил выбивает мозги первому, ударяя прикладом по гниющей черепной коробке. Тот обездвиженно падает на землю, цепляя за собой ещё парочку ходячих. Сэт тем временем запускает очередь в надвигающуюся на них толпу с противоположной стороны. Они прижимаются друг к другу спинами в надежде на то, что это спасет их. Нил всаживает нож в голову очередному трупу, когда чувствует, что с его плечом что-то не так. Видимо, вывих. Резкая боль разрядом проносится по телу и он всхлипывает. Сэт тревожно оглядывается и задерживает взгляд на нем лишь на пару секунд, а затем возвращается к своему делу. На Гордоне ответственность за выживаемость группы, а Нил — лишь его обуза, которую он подобрал пару дней назад. — Я брошу тебя здесь, если укусят, — громко говорит он, вкалывая нож в глазницу ходячего, что решил оставить свою "метку" на безоружном от боли Ниле. — Знаю, — сквозь зубы отвечает он. — Закрой уши! — Последнее, что слышит Нил перед тем, как неподалеку от них что-то взрывается. Ударная волна заставляет его окончательно осесть на землю, пытаясь зацепиться за Гордона. Внезапно, ходячие уходят, привлечённые шумом. — Бежим, — говорит Сэт, хватая под руку Джостена. Тот старается соответствовать его темпу. — Что это было? — Фокусник не раскрывает своих секретов, — с усмешкой отвечает Гордон, утягивая Нила за собой в какой-то закоулок. Джостен садится на землю, спиной опираясь на стену многоэтажного дома. Он оглядывает себя на наличие видимых укусов и с облегчением выдыхает, когда не находит ни одного. Сегодня господь на его стороне. Хотя скорее, дело даже не в Боге, который, судя по происходящему, оставил Землю на попечение Дьявола, а сам свалил отдыхать на планеты поинтереснее, а в Сэте. В Сэте, который уже второй раз спасает ему жизнь, запрещая умирать так глупо. Первый раз был, когда Гордон наткнулся на него спящего в одном из заброшенных баров. Ходячие решили полакомиться не особо бдительной человечиной, но тот им помешал, всадив каждому по пуле в затылок. — Пара секунд передышки и мы идём дальше, — нарушает тишину Сэт, оглядываясь. Ходячие отстали от них, но ненадолго, Нил это знает. Подойдя к аптеке, Сэт быстро скрывается за стеллажами со списком в руках, видимо, данным ему кем-то из группы. Нил идёт в противоположную сторону, оглядывая практически опустевшие полки. Видимо, кто-то был куда более расчётлив, когда случился конец. Натыкаясь глазами на коробку с обезболивающим, Нил, не думая, вскрывает её и глотает пару таблеток. Конечно, от вывиха это не спасёт, но так у них будет куда больше шансов продолжить движение без потерь. Оставшиеся таблетки он пихает в рюкзак и идёт вперед, подсвечивая свой путь фонариком. Пол — вымазан кровью, на которую осела пыль. Не самое приятное зрелище, но ради лекарств — можно и потерпеть. — Идём, — видимо, найдя всё, что нужно, Гордон выходит из темноты. Нил следует за ним. Обратный путь до машины им удалось пройти без происшествий. Усаживаясь на водительское сиденье, Сэт кидает рюкзак на задние. Нил повторяет за ним. — Неплохо, — выдыхает Сэт, заводя машину. Нил кивает и облокачивается на сиденье. Впереди их ждут четыре часа дороги и бесполезные разговоры о том, кто сильнее: Супермен или Бэтмен. Но Нил определённо знает, что Железный человек.