Неконтролируемая игра

Свет считает, что он быстрее всех, но он ошибается: неважно, как быстро летит свет — темнота уже на месте и дожидается его.

      Люди были забавными. Но на Поднебесной их считали жалкими деревенщинами, способными только резать друг друга и сжигать деревни. Поэтому всем лисам следовало держаться от поселений подальше. По крайней мере до конца очередной войны, которую затеяли люди.       И всё-таки Этсуко сидел здесь, слушая людские разговоры у реки. Пожалуй, он был непозволительно любопытен для небесной лисы.       Лисы тенгоку были любимчиками Инари, так что она спускала им некоторые вольности. Тем более богиня последние пару сотен лет не выходила дальше собственных имений на горе, считая себя выше остальных жителей Поднебесной. Этсуко уже застал её такой. И он не имел права судить одну из Верховных богинь. Его задача одна — подчиняться. Служить на благо храма Инари и защищать Поднебесную.       Женщины, которые стирали свои тряпки, не говорили ничего полезного. Но эта пустая болтовня нежила слух, заставляя Этсуко и дальше прятаться в корнях поваленных деревьев. Лучше слушать их, чем нудные наставления старших тенгоку.       Кицунэ были верными подданными Инари. Большую часть времени они попросту исполняли прихоти богини, ухаживали за лесами и садами, устраивали праздники в её честь. Но ещё они иногда были воинами. И каждый кицунэ посчитал бы за честь отдать свою жизнь и хвосты ради благополучия Инари. Такое на Поднебесной случалось редко: боги прекратили свои войны и лишь иногда затевали междоусобицы.       Несильно-то они и отличались от людей.       Закатное солнце облизывало вершины гор, напоминая о быстротечности времени. Пора было возвращаться. Но Этсуко слишком увлёкся наблюдением за игрой деревенских детишек. Варварские салочки так сильно отличались от обыденных развлечений Поднебесной, что Этсуко даже стало тоскливо. Почему-то дети беженцев из сожжённых деревень умели развлекаться куда лучше избалованных спокойствием лисов.       Бесшумно перескакивая по камням, Этсуко возвращался на гору. Ни один смертный не осмелился бы пойти за ним в глубокий Туман, который покрывал леса Поднебесной. Это постарались туманные лисы. Последние года завеса между мирами давала слабину, поэтому приходилось латать её дыры и пускать пыль в глаза людям. Кицунэ не должны были пересекаться с людьми.       Закат медленно таял, пока Этсуко возвращался по тропам. Неожиданно с ветки древней сосны вспорхнула ворона. Лис замер и схватился за рукоять катаны. Леса Поднебесной скрывали в себе множество опасностей.       — Тебе не следует пересекать границу. — Известила сосна, шумя ветвями.       Этсуко прищурился, вглядываясь в хитросплетения ветвей и иголок. Это не был голос кодама, духа дерева, потому что те шептали очень тихо и без насмешливых ноток.       — Спустись и не прячь лицо, трус! — Этсуко отступил на шаг, не разжимая хватку.       Послышался шорох наверху, а затем трава хрустнула под чужой поступью. Тот, кто скрывался в ветвях, очень быстро спустился на землю и теперь шёл прямо на лиса.       Лезвие со свистом рассекло воздух. Лис не медлил, как его и учили старшие тенгоку. Катана встретилась с нагинатой, и от их столкновения вспыхнули искры.       — Не размахивай оружием, не зная своего врага, — предупредил вышедший из тени дух.       Второй удар едва не сбил лиса с ног, он едва успел его отбить.       — Рёдзи!       Их клинки сплелись, порезав слух звоном. Этсуко опустил катану, недовольно потирая запястье. Ему не нравилось проигрывать. И ничья его тоже не устраивала.       Рёдзи поправил белую маску, скрывающую лицо, и убрал нагинату за спину. Странник кивнул в сторону тумана.       — Туман усиливается. Скоро у тебя не получится убегать из Поднебесной незамеченным. — Предупредил Рёдзи.       — Отстань, — фыркнул Этсуко и горделиво вернул катану в ножны. — Не тебе читать мне нотации, человеколюб.       Не в первый раз они встречаются со странником на границе. И, к сожалению, не в первый раз Рёдзи застаёт лиса врасплох. Это уже превратилось в новую игру, счёт которой Этсуко записывал у себя в голове. Пока что он проигрывал.       — Тем более, кроме тебя никто не знает об этой тропе. — Напомнил лис, продолжая путь. Впереди был густой лес, корни деревьев уходили так глубоко, что, пожалуй, оплетали всю гору. — Никто из небесных лис не решится сунуться так далеко.       Этсуко никогда не видел лица странствующего духа, но всегда чувствовал его взгляд на себе. Даже сквозь белую маску, расписанную древними кандзи, этот взгляд пробирал до косточек.       — Когда-нибудь ты заиграешься, лис. — Прошелестел голос Рёдзи где-то рядом.       Когда Этсуко обернулся, в лесу никого не было.

***

      Лисы всегда любили дожди, чтобы не придумывали про них люди. Не было ничего лучше, чем плясать в лужах назло всем старым тэнгоку, которые предпочитали прятать носы в домах. И в период дождей не нужно было поливать сады Инари.       Богини последние недели пребывала в скверном расположении духа. Придворные кицунэ только и могли что ахать и охать на свою хозяйку, которая насылала проклятья одни за другим. Кажется, они вновь что-то не поделили в морским богом Рюдзин. Даже змеи Инари теперь тревожно ползали по горам.       Шипящие пресмыкающиеся доползли и до храма предков. Младшие тэнгоку, на которых свесили всю грязную работу, вопили от страха, когда длинные скользкие тела выползали из церемониальной кухни. Кажется, змеи Инари пожрали все подношения предкам.       — Проще было бы их убить, — фыркнул Этсуко. Его никто бы не услышал из-за стены дождя, чем лис и пользовался, имея наглости подвергать сомнению приказы Богини.       — Тебе бы не спустили с рук осквернение святой земли.       Рёдзи сидел подле статуи девятихвостой лисы. У Этсуко было только три хвоста. И по меркам своего возраста он считался весьма одарённым — кто-то к его возрасту едва отращивал второй хвост.       — Кто бы узнал? — Пожал плечами лис, наблюдая, как дождевая вода стекала по ступеням. — Мне кажется, вышло бы вполне хорошее подношение. А шкуру потом себе заберём.       Рёдзи шутку не оценил. Но этот товарищ в принципе не любил говорить. В имениях кицунэ странника предпочитали обходить, а маленьких лисят пугали байками о том, сколько светящихся глаз скрывалось под белой маской. Никто не знал, откуда пришёл странник и куда направлялся. Ходили слухи, что он был тэнгу без крыльев. Но кто-то говорил, что он потомок бога дождя Кураоками. Но Инари оказалась весьма гостеприимна, когда сотню лет назад на Поднебесную поднялся Рёдзи.       Помнится, Этсуко тогда был совсем щенком. И часть из баек, которые теперь блуждали по домам кицунэ, придумал именно он.       — Знаешь, придворные лисы шепчутся, что змеи больше не слушаются Инари. — Этсуко сложил ладони, подставляя их под струи холодной воды, которая стекала с крыш. Прелестная прохлада. — Видимо старуха теряет хватку.       Рёдзи свесил ногу. Ткань его хакама будто была пропитана воском, потому что никак не намокала, тогда как хаори Этсуко промокло до последней нитки.       — А я слышал, что кто-то специально рассыпал во дворце горчицу, распугав всех питомцев Инари.       Этсуко показалось, что под маской игриво блеснули глаза.       — Хорошая должно быть вышла шутка, — усмехнулся молодой тэнгоку. — Согласись?       Красноголовая змея, спрятавшаяся в его рукаве, лишь высунула раздвоенный язык и крепче опутала руку. Этсуко с довольным видом расселся на ступенях, позволяя дождю забраться ему под воротник.

***

      Богиня не умаляла своего гнева, поэтому всё за пределами Тумана страдало от засухи. Немилость Инари была такой сильной, что опалила и часть абрикосовых садов, которые стремительно теряли свою листву.       Теперь лесные кицунэ днями и ночами сторожили сады, уговаривая лесных духов успокоиться и продолжать расти и цвести. Все кицунэ были так заняты суматохой с деревьями, что Этсуко не стоило никакого труда пересечь туман.       На территории людей приходилось облачаться в облик зверушки, чтобы не привлекать лишнего внимания. Лапам было горячо — камни раскалились под солнцем. Даже рисовые поля сейчас походили на засохшие лужицы, которые лишь пачкали, а не давали прохладу.       Инари гневалась. Но люди пытались пережить засуху и всё равно выходили в поле работать.       Этсуко погонял парочку худых пташек и прополз в амбар, куда заготавливали зерно. Сейчас здесь было пусто, но солнце хотя бы не жгло так сильно. Побродив по деревне, стараясь оставаться незамеченным, Этсуко доскакал до полей, где люди пытались вдохнуть жизнь в сухую землю.       Но солнце было сильнее.       Одна из женщин, что сеяла сою, рухнула наземь. Этсуко наблюдал из тени кустов, как люди бросились к деревенщине и что-то кричали. Все изнывали от жары, но нашли в себе силы поднять грузное тело и отнести в сторону поселения. Лису стало любопытно. Он очень давно не видел смерть.       Все дома были одинаковыми, но острый нюх помог напасть на след рисовых деревенщин. Они скрылись в каком-то совсем хлипеньком домишке, что-то громко обсуждая про старца Ринко.       — Помогите моей матери, — просил один из юнцов. Лис просунулся в щель и лёг, следя за человеческими ногами и руками.       По деревянному полу стучала клюка. Сгорбленный старик кряхтел, таща в руке плетённую корзину, от которой так и разило сушёными травами. Этсуко очень хотелось чихнуть, так что он прикрыл нос лапой.       Старец Рейко больше кряхтел, чем говорил. И делал он всё так громко, что хотелось прикрыть ещё и уши. Лекари и шаманы в Поднебесной были гораздо аккуратнее и тише. Но пахло в этом домишке очень похоже. Только ещё отдавало пеплом.       В какой-то момент старый дед погнал весь молодняк из дома, замахиваясь на них клюкой. Женщина с поля лежала без сознания. И сердце её едва билось. Лис уже слышал, как подкрадывалась смерть, и этот звук разбудил в нём такой восторг и предвкушение, что хотелось подойти ближе.       Но стало жарко. В один момент в доме что-то вспыхнуло, ослепив Этсуко. А затем женщина громко задышала, и сердце её билось наравне с сердцем лиса, который испуганно вынырнул на улицу.       Это была магия. Магия ёкаев, а не людей.       Этсуко просидел у домика старца весь день и вечер, ожидая, пока дед выйдет. Хотелось рассмотреть этого смертного, который так легко управлял огнём ёкаев. Но старик Рейко отсиживался дома. Этсуко не вытерпел и снова забился в ту щель, лишь бы утолить свой интерес.       Каково же было удивление лиса, когда в доме одинокого старца оказалось двое людей.       — Я всё ждал, когда же ты пойдёшь на поводу своего любопытство, друг.       Сверху на лиса смотрела белая маска. Старик Рейко свернулся на татами и храпел во сне. Этсуко пошёл на риск и вернул себе человеческий облик.       — Рёдзи. — Удивлённо шепнул лис. — Ты помогаешь людям? Зачем? Ведь они же смертные.       В этом была их слабость и хлипкость. Смерть заставляла людей делать ужасные вещи. Убивать, сжигать, насиловать. Люди были грязными и порочными существами, которые всегда боялись ёкаев и богов.       Рёдзи спокойно продолжил убирать травы по маленьким глиняным чашам. Края его одеяния едва задели Этсуко, когда странник прошёл мимо.       — Ты вселялся в человека? — Наступал Этсуко. — Это запрещено богиней Инари. Тебя посадят в темницу под дворцом, если кто-то узнает!       — У каждого из нас свои секреты, лис. — Рёдзи поправил пояс хаори и облизнул взглядом домишко. — Пойдём, мой друг. Дай старине Ринко отдохнуть.       Они шли в тишине, и тени съедали их шаги, скрывая от деревенщин двух ёкаев. Хотя Этсуко ещё сомневался, кем именно был Рёдзи. Он не был огненной лисой, ведь их лисий огонь Этсуко видел много раз. Огонь Рёдзи был другим.       — Зачем ты помогаешь смертным?       Они подошли к подножию Поднебесной, над которой уже плясали звёзды.       — У меня нет для тебя ответа, лис. — Маска Рёдзи осталась непоколебимой. — Зачем ты спускаешься с Поднебесной в мир смертных?       Этсуко глупо разинул рот. Это походило на выпад нагинатой, которую Рёдзи держал за спиной. Новая игра, в которой катана не могла помочь Этсуко.       — Потому что на Поднебесной можно умереть со скуки.       Рёдзи снова промолчал. Кажется, это был не тот ответ, который он хотел услышать.

***

      Случилось немыслимое. Этсуко заговорил со смертной. Это была вынужденная необходимость, но как же сильно она резанула лисью гордость. А всему виной охотничьи силки, в которые так глупо угодил Этсуко. И всё бы обошлось. Он бы просто превратился в свою человеческую форму и порвал ловушку, если бы не одно но — охотник был рядом. И стрела бы вот-вот настигла его мохнатую тушку, если бы тэнгоку не сделал что-нибудь.       — Демон! Демон! Уйди прочь! — Завизжал высокий голос, когда Этсуко поднялся с земли.       Стрелу он сжимал в руках, а петля силков всё ещё обвивала его ногу. Охотница, — а это точно была смертная девчонка, — читала молитвы и целилась из лука ему в голову. Блестяще. Старейшины точно порадуются такой проказе от молодого кицунэ.       — Я не демон! — Крикнул Этсуко, надеясь, что девчонка заткнётся.       — Ты был лисой! Ты ёкай!       — В принципе, так и есть, — пожал плечами Этсуко, наблюдая, как сильнее натягивалась тетива. — Но я не собираюсь тебя есть или что-то вроде этого!       — Нет? — Девушка в чуть порванных и явно длинных ей хакама неверяще покачала головой. — Все демоны хотят убить людей!       Если бы ситуация не была такой патовой, лис бы позабавился с этих небылиц. Точно то же самое говорят маленьким лисятам: все люди хотят убить ёкаев. Поэтому Поднебесную охранял Туман. Поэтому кицунэ не должны были покидать гору и иметь дело со смертными.       — Ну а я не хочу, — нахально поднял брови Этсуко. — Смотри!       И он швырнул стрелу в сторону, отчего охотница испуганно отпрыгнула и угодила прямо на скользкие камни. Послышался вскрик, а затем всплеск. Лис недовольно разорвал верёвку на лодыжке и брезгливо отряхнулся. Дурацкие приспособления людей!       Немного погодя он подошёл к тем самым камням и глянул вниз. Охотница барахталась в реке, отчаянно цепляясь за камни. Течение горной реки пыталось снести худое тело и ударить по блестящим валунам. Кажется, у неё это почти получалось.       — Святая Инари, — закатил глаза Этсуко. — Я же не должен?..       Точно не должен. Но деревья и скалы молчали, как молчали и испуганные птицы. Кицунэ не должны были вмешиваться в людскую жизнь. И почему-то именно сейчас показалось, что в лабиринте леса прячется белая маска. А что бы сделал Рёдзи?       — Я определённо не должен этого делать. — Фыркнул Этсуко и зачем-то сиганул в реку за глупой охотницей.       Та брыкалась и глотала воду, думая, что её собираются утопить. С большим усилием, чем требовалось, молодой лис вытащил девчонку на берег. Она была мокрая, как лягушка. Крепко держала обломки своего лука с порванной тетивой. И смотрела волком, явно жалея, что её стрелы унесло течением.       — Я не буду твоей женой! — Гаркнула смертная, отползая назад.       Этсуко лениво выжимал рукава хаори, когда услышал это.       — Чего?       — Я знаю, что ёкаи уносят девушек, чтобы они стали их жёнами и рожали им детей! Я не буду твоей женой!       Лис скривился. И кто только сочинил подобную глупость?       — Больно надо мне жениться на деревенщине, — брезгливо поморщился он, стряхивая с волос капли ледяной воды.       — Тогда зачем ты меня спас?       — Хороший вопрос!       Прямо сейчас Этсуко собирался этот вопрос проигнорировать и скрыться в лесу. Даже не собирался сушиться и греться в лучах солнца. Просто убежать на Поднебесную и забыть сегодняшний позор.       Именно поэтому он развернулся, чтобы убежать в чащу. В конце концов, девчонка была без оружия и гораздо слабее него. Никакой опасности. А деревенские бы не поверили её росказням, что она встретила ёкая. А даже если и поверят, то что?       — Подожди! — Окликнула его девушка, кое-как поднявшись на ноги.       Лис нехотя обернулся и вскинул подбородок, как бы спрашивая, что ещё она собиралась ему сказать.       — Я не хочу быть должной ёкаю! — Охотница грозно сложила руки на груди, видимо пытаясь согреться, и сверлила Этсуко суровым взглядом. — Что тебе было нужно в моём лесу?! Скажи и я тебе это дам!       Лис фыркнул. Слышали бы кодама, кто считает себя хозяйкой леса, померли бы со смеху. Язык так и чесался ответить что-нибудь броское этой деревенщине. А потом Этсуко вспомнил свой позор с ловушкой…       — Ты хочешь сделку?       Девчонка испуганно дёрнулась, но быстро вернула самообладание. Губы лиса растянулись в наглой улыбке.       — Да! Все демоны ведь заключают сделки?       — О да, это наше любимое занятие, — серьёзно закивал Этсуко, забавляясь с того, как всем его словам верила охотница. — Я спас твою жизнь, значит ты теперь должна отплатить мне.       Он приблизился к ней, разглядывая, как диковинку. Не сильно-то и отличалась от человеческого воплощения кицунэ. Разве что не имела никакой ауры и силы. И хвостов уж тем более.       — Хорошо! — Осмелела деревенщина и ткнула остатками лука в лиса. — Что тебе нужно?!       Она кричала так громко, что Этсуко начинал опасаться, не прибегут ли другие охотники. Поэтому он чуть наклонился и сбавил тон своего голоса до шёпота.       — Научи меня делать человеческие ловушки.       Охотница ошарашенно отскочила от него и поскользнулась на мокрых камнях, тут же свалившись на землю. Этсуко всё-таки не удержался и захохотал. Как же он обожал такие шутки!       Возвращался на гору он глубокой ночью. И сквозь туман бежал так стремительно, словно ему на хвост сел огненный змей. Мелкие камушки сыпались под его быстрой поступью, пока Этсуко представлял, как расскажет Рёдзи об этой охотнице. Теперь он умел ставить силки! И это знание окрыляло его, превращая в настоящего дракона, а не небесную лису.       Над травой уже поднялись ночные огоньки, когда Этсуко появился в тёмной роще. Очень быстро он заметил белую маску, блуждающую по тропе. Рёдзи шёл ему навстречу!       — Рёдзи! — Молодой лис ускорился, чтобы быстрее встретиться со странником. — Ты не представляешь, что сегодня произошло!       На секунду странник схватился за древко своей нагинаты, но потом опустил руку, заметив Этсуко. Небесный лис налетел на него, как ураган, и чуть не сбил с ног.       — Я встретил охотницу! — Не дождался вопроса лис и с радостной улыбкой приготовился рассказывать другу о приключениях.       Но только Рёдзи жестом показал ему молчать. Вся радость, пожаром окутавшая лиса, моментом растворилась. Он замер.       — Не стоит кричать об этом, друг мой. — Покачал головой странник и продолжил свой путь по тропе.       Оторопевший Этсуко быстро нагнал его, пытаясь различить хотя бы толику эмоций за непробиваемой маской.       — Куда ты идёшь, Рёдзи?       — Я ухожу.       — Можно с тобой? — Лис перегородил страннику дорогу и заискивающе взглянул на него. — Ты идёшь в поселение? Будешь помогать смертным?       Рёдзи молчал. Долго. Ветер трепал его серые одеяния, пока кроны вековых деревьев скрипели вокруг.       — Я ухожу из Поднебесной, друг мой. — Этсуко показалось, что в голосе Рёдзи прозвучала грусть.       Лис прищурился, пытаясь сложить простую задачку перед собой.       — Кто-то узнал про твои походы к смертным? Клянусь, это был не я!       — Никто не знает, — покачал головой странник. Он положил горячую ладонь на плечо молодого лиса. — И тебе не стоит об этом так громко кричать. Грядёт война, лис.       — Какая война? — Растерялся Этсуко. Всю свою недолгую по меркам кицунэ жизнь он жил в полном мире, отрезанный от лишних невзгод на горе.       — Ночная кицунэ сказала своё пророчество. — Спокойно объяснил Рёдзи. — Очень скоро небеса сотрясёт война, которую ёкаи ждали тысячу лет. И я не хочу быть к ней причастным.       — Ты бросаешь всё из-за какого-то глупого пророчества?! — Вспыхнул Этсуко. Он моментально забыл про охотницу и людские штучки, которым она учила. — Так поступают только трусы!       Но даже это обвинение не остановило Рёдзи. Этсуко неверяще смотрел перед собой, слыша, как его единственный друг уходит в темноту леса. Это же нечестно. Какая война? Кто осмелится бросить вызов Инари, верховной Богине этих мест?       — Останься, Рёдзи! — Встал на горло собственной гордости лис. Слова вырвались из него хрипом, их подхватил ветер и эхом растворил в лесу. — Не бросай меня здесь одного!       Рёдзи остановился, на его капюшон падал лунный свет.       — Будь осторожен, мой друг, — тихо сказал странник, обернувшись. Белая маска чуть поднялась, но всё, что смог разглядеть в этой темноте Этсуко, были зелёные глаза, которые дружелюбно блеснули в ночи. — Не играйся с огнём, который не сможешь потушить. Близятся смутные времена.       И странник растворился в темноте леса, оставив Этсуко одного. Лис чувствовал, как холодные силки сковали его сердце. Его снова бросили, как сотню лет назад голодного щенка на пороге храма Инари.

***

      Этсуко осточертела Поднебесная. Долину кицунэ накрыла волна страха, а ночные лисы больше не показывались на улицах. Стыдились своих даров провидения. Глупцы. Этсуко бы ими гордился. Хотел бы он знать своё будущее.       Лис всё чаще сбегал с горы. Рёдзи оказался прав — Туман усиливался. Иной раз он становился настолько плотным, что тэнгоку терялся в серой густой массе, растерянно озираясь по сторонам. Но он нашёл лазейки, сделал новые тайные ходы.       Охотница всё ещё опасливо относилась к их встречам, но зачем-то каждый раз приходила к тем каменным берегам горной речушки. Глупые смертные. Но с ними было проще. Они знали, что рано или поздно умрут, и не боялись этого. Кицунэ же намертво вцепились в свои хвосты и готовили катаны к бою. Ёкаи не желали терять своё бессмертие.       — А это правда, что вы не болеете? — Задала вопрос Сацуки, глупая охотница.       Этсуко сосредоточенно натягивал тетиву на её старый лук. Как оказалось, её отец ушёл на войну — семья потеряла кормильца, который знал этот лес, как свои пять пальцев. Младшие дети были слишком малы, чтобы взять оружие в руки, а зерна и риса не хватало.       — Не как смертные, — бесцветно ответил лис. — У нас есть свои шаманы, а некоторые ёкаи могут исцелять.       — И ты?       Этсуко задумчиво посмотрел на девчонку. Если бы она только знала, сколько в их мире бесполезных ёкаев, которые не обладают никаким магическим потенциалом и даже не могут держать оружие в руках…       Хотя, небесные лисы не были слишком одарёнными. Им слабо подчинялся Туман, с ними не говорили деревья. Тэнгоку не управляли молниями, как громовые лисы, и огонь ёкаев они тоже не могли вызвать. Но небесные лисы были непомерно сильны. Они поколениями защищали храм Инари, создавали обереги, расчищали небеса, чтобы солнце чаще радовало Богиню.       — Дай сюда, — скомандовал Этсуко, бесцеремонно схватив девчонку за руку.       Охотница напряглась, но не отдёрнула руку. Смотрела с подозрением и тайным предвкушением. Лис лишь коснулся её ссадины на локте — падение в погоне за дичью. И в следующий момент глаза Сацуки расширились, деревенщина пискнула.       — Как ты это сделал? — Восторженно спросила девчонка, неверяще рассматривая свой локоть.       Этсуко поморщился. Её занудная боль плавно перетекла в его тело, оставив свой тёмный след.       — Такие, как я, не лечат. Но мы подпитываем всех остальных. Мы защищаем и укрепляем мощь. Иногда у меня даже получается делать так, — он поднял хворостинку, до которой ещё не добрался их маленький костёр и сжал в руке. — У полевых кицунэ выйдет лучше, но всё же…       Охотница замерла, вглядываясь в его кулак. Этсуко прикрыл глаза, чувствуя, как кровь течёт по жилам. Сжал крепче веточку, а потом расслабил руку.       Хворостинка стала покрываться мелкими листочками, которые с каждой секундой набирали цвет и сок.       — Как-то так, — безразлично пожал плечами Этсуко, пока Сацуки восторженно разглядывала ожившую веточку. — Если хочешь — забери.       — Здорово! — Улыбнулась деревенщина, забирая подарок. Она долго разглядывала его, думая о чём-то своём. Этсуко не вдавался в подробности. У них была сделка и всего-то. — А что делают те, у кого нет шаманов?       Лис подозрительно прищурился. Все люди были такими любопытными? Хотя, не он ли часом назад задавал дурацкие вопросы по поводу орошения рисовых полей?       — У нас много деревьев, чьи плоды придают сил. А если ещё знать рецепт, то можно сделать хорошее снадобье. Зачем ты спрашиваешь?       Сацуки не продержалась долго под его въедливым взглядом. Сдалась, потупив взгляд в костёр. И слегка сжалась, словно ей было холодно.       — Моя мать больна, и никто не может ей помочь. Даже старик Рейко.       Лиса всего передёрнуло при упоминании старика, к которому приходил странник. Видимо, Рейдзи ушёл из этой деревни и больше не помогал жителям. Трус, что с него взять?       — Хочешь новую сделку? — Вдруг приободрился Этсуко, взвесив все за и против.       Девчонка подняла голову.       — Какую?       — Ты научишь меня добывать огонь, а я принесу тебе абрикосовые плоды из наших садов.       Она согласилась. И по дороге к подножию горы бесчётное количество раз благодарила за такую доброту. А Этсуко было плевать на её мать. Просто хотелось утереть нос удравшему Рейдзи, который бросил не только его и кицунэ, но и ту деревеньку, жители которой нуждались в помощи.       Они остановились там, где начинался туман. Этсуко пробрался через брешь к саду, который лесным кицунэ удалось спасти от засухи. Часть абрикосовых плодов уже упала на землю и медленно гнило. Они цвели после каждого сезона дождей, но сейчас никто не переживал за урожай. В долине все сошли с ума на подготовке к войне.       Слишком задумавшись о глупостях кицунэ, Этсуко собрал целую сумку абрикосов. Сацуки встретила его со счастливой улыбкой и ещё долго рассматривала абрикосы в ладони.       — Завтра покажу тебе, как мы разжигаем огонь, — пообещала охотница.       На следующий день абрикосовые сады охватил пожар.       Утренние подношения остановил удар в гонг. Кицунэ тревожно зароптали. Лишь через несколько минут они заметили чёрный дым, который поднимался с востока. И тогда весь мир перевернулся. А сердце Этсуко, кажется, перестало биться.       Лесные и речные кицунэ бросились в сады Инари первыми. И больше их никто не видел, потому что лисы исчезли в огне и дыму, пойманные в ловушки. Языки пламени перепрыгивали с дерева на дерево и медленно ползли к домам. Паника накрыла долину. Солнце продолжало жечь землю. Этсуко смотрел на уничтоженные сады.       Когда на крики своих слуг прибыла Инари, было уже слишком поздно. От благоухающих абрикосовых деревьев остались тлеющие угли, а на земле лежали тела задохнувшихся в дыму лис. Почти каждая из них угодила в силки.       — Кто это сделал? — Пророкотала Инари, закрыв собой солнце. — Я спрашиваю, кто это сделал?! Кто посмел опорочить мою землю?!       Кицунэ падали на колени, пока змеи выползали из-под одеяний Богини. Они кусались, шипели, сверкали изумрудными глазами. А лицо Инари перекосилось от гнева.       — Люди, моя госпожа! — Крикнул один из старейшин тэнгоку.       — Ложь! — Хлестнула его одной из лент своего одеяния Инари. — Люди не могут пересечь туман!       Её крики оглушили долину, заставили всё живое пригнуться к земле.       — Брешь! Там была брешь… — Сипел старейшина, утыкаясь лбом в землю. Он плакал.       — Кто посмел?!       Все падали перед её яростью и рыдали. Они ещё не оплакивали погибших, — и вряд ли умели это делать, — они рыдали за себя, боясь попасть под гнев Богини. Ручные змеи Инари скользили между кицунэ, готовые в любой момент вогнать свои ядовитые клыки под кожу.       Упали все. Кроме Этсуко.       И когда он посмотрел Инари в глаза, лис понял, что оправдываться бессмысленно. Он доигрался.

***

      Никто не пытался его спасти. Этсуко слишком быстро понял, что никому здесь не нужен. Старейшины были только рады умалить гнев Богини и сковать его цепями, как преступника. Ветер приносил в долину запах тлеющего дерева и жжённого мяса. Бессмертие кицунэ так просто сгорело в саду.       Этсуко стало до больного смешно. Он сидел на коленях перед дворцом Инари, окружённый своими соплеменниками. Но он больше не был с ними. Он смеялся, пока толпа кричала проклятия в его сторону. Инари величаво сидела на своём троне, который вынесли придворные кицунэ из дворца. Мстить Богиня собиралась со всем изяществом.       — Люди развязали войну против ёкаев, — прокатилось по дворцовой площади. Солнце опаляло крыши и резало глаза Этсуко, пока он смотрел на Богиню. Больше никто не смел поднять головы. — Сейчас мы должны сплотится перед лицом нашего врага. Но в первую очередь мы должны очистить наш дом от предателей.       Змеи ползли за ней следом. Они пугали кицунэ, ведь лисы никогда не дружили со змеями. Пресмыкающиеся гордо ползли впереди своей хозяйки, обнажая белоснежные клыки, с которых капал яд.       Этсуко откинул голову, с любопытством смотря за тем, как змеи замерли перед ним. Инари, если и заметила это неподчинение, то оставила его проигнорированным.       — Тебе есть что сказать в оправдание, лис Этсуко?       Этсуко молчал. Показушничество. Они не собирались его помиловать. А если бы и хотели, он бы ничего не сказал, ведь лжец никогда не признается в том, что его обманули.       Двое тэнгоку, что привели его, обнажили свои катаны, но Инари подняла ладонь, заставляя ждать.       — Твоё имя будет навсегда сожжено с этих мест, как имя предателя, погубившего своих собратьев. — Инари почти шипела, при этом оставаясь в своём возвышенном облике святоши. Этсуко лишь закатил глаза. Он не любил долгие речи. — Ты помог нашему врагу опорочить святую землю, поэтому не имеешь больше права считаться лисом.       Этсуко улыбнулся богине, не позволяя себе бояться. Инари же это только злило.       Следующее, что помнил Этсуко — адская боль. Словно его крутили на вертеле над костром, обмазав в смоле и масле. Кожа будто пенилась от боли, пока Инари лишала его хвостов. Она отрезала их по одному, специально продлевая мучения, и Этсуко кричал, рвал глотку, скулил, но не просил о пощаде.       В этот момент он чувствовал, как сила покидала тело. Но едва ли это было концом.       Собственный меч стал его погибелью. Инари взмахнула его катаной, что верой и правдой служила ему сотню лет, и пронзила тело. Горячая кровь окропила землю. Но Этсуко думал только о том, как сильно он хочет вогнать этот клинок Богине в горло. Святой плодородной Матери, которая по любому капризу насылала на людей засуху. Священной Инари, которая от страха перед людьми решила запугать кицунэ смертью молодого лиса.       Этсуко умирал, думая о том, как глупы его сородичи. И о том, как скоро он придёт им всем мстить.       Они бросили его умирать на скалы, за пределами Поднебесной. Кровь медленно вытекала из разрезанного живота. Инари специально сделала это — не добила его до конца. Шёл второй день, а лис никак не мог умереть. Он хватал губами сухой воздух и не мог даже отползти в тень. Гнил заживо под солнцем, пока мухи откладывали в него личинки, а над телом кружили вороны.       С каждой каплей крови он лишался последних сил. Он мучился. Горел изнутри от злости и обиды за то, что позволил так глупо обвести себя вокруг пальца. Если бы не Рёдзи. Если бы он его не бросил, ничего бы не было.       На грани жизни и смерти лис слышал, как кто-то прошёл рядом и остановился. Его тело поволокли. Должно быть он лежал на горной тропе. Не получалось открыть глаза, он только слушал. Затем на лицо упали капли воды и кто-то заслонил собой солнце.       Лис сделал последний рывок и вонзил когти в чужую шею. Кровь булькала, человек хрипел. Лис сжал крепче, впуская чужую боль в себя. Он открыл всё, что ещё оставалось в нём живым. Вены окрасились в чёрный, а тело над ним стремительно покидала жизнь. Боль была терпкой на вкус, местами горькой. Лис жадно хватал это ощущение, вбирая крупицы чужой жизни. И чувствовал — рана затягивалась.       Он высушил человека полностью, до последней щепотки страха в погасших глазах. Наверное, доходяга просто шёл своей дорогой. Решил помочь умирающему. Идиот. Лис облизнул губы, оценивая послевкусие. Он небрежно отбросил тело и брезгливо вытер окровавленную руку об одежду бродяги.       Солнце заходило на запад. Что же, в темноте огни горят ярче.

***

      — Сацуки!       Тростник трещал от пламени. Красные всполохи гуляли по деревне, сжирая телеги, корзины и скот. Огонь кольцом окружил деревню, заперев в ловушке всех жителейй. Самое прекрасное в такой ловушке — смотреть, как беспомощно мечется жертва. Женщины прятали детей от дыма, закрывали рукавами, прижимали к груди. Ревели звери. Амбары горели, горело всё.       Лис смеялся. Он вбирал в себя этот ужас, который поглотил смертных, и это пьянило сильнее саке. Кровь так и бурлила новой силой, до сих пор не ведомой лису. Разрушающая, чернее ночи. Эта сила прямо сейчас отравляла его сердце.       — Са-а-цуки! — Звал глупую охотницу лис, прогуливаясь по охваченным пламенем дворам. — Где же ты, Сацуки?       Он перешагнул тело какого-то старика. Тот лежал лицом вниз и не дышал, но след его смерти ощущался так явно, словно лис открыл в себе третий глаз. Почему никто не сказал ему, как много сил даёт боль?       Лис подошёл к одному из целых домов и склонил голову. Отчего же в этом дворе было тихо? Все остальные кричали и бежали, а здесь царила тишина. Лис отворил хлипкую оградку и улыбнулся.       — Выходи, маленькая охотница, — уговаривал он. — Или ты хочешь, чтобы я тебя искал?       Стрела просвистела рядом с ухом. Лис разочарованно цокнул. Вторая не заставила себя долго ждать, и её он поймал за наконечник прямо у лица. Меткая, зараза.       — Сдохни! — Крикнула охотница, выпустив новую стрелу.       Остриё верилось в плечо ёкая, но тот даже не дёрнулся. Не отводил взгляда от испуганного лица девчонки, которая не опускала лук.       — Ну как же так, Сацуки, — лис облизнул губы. — Ты не выполнила свою часть сделки.       Он сломал стрелу, а наконечник второй одним рывком вытащил из кожи. Целостность тела сейчас не была так важна. Сацуки побежала, а это сильно покоробило терпение лиса.       Девчонка завернула за дом, надеясь убежать тропой к полям, но взвигнула. Демон появился прямо перед ней и одной пощёчиной заставил её упасть на колени.       — Сацуки… — Вздохнул лис, потянув её за волосы. Охотница била воздух руками, но дым уже проник в её лёгкие, ослабив тело. — Ты хотела обмануть меня? Меня? Мне сотня лет, глупая девчонка!       Он поволок её к стене дома, чтобы прижать деревенщину, сжать пальцы на шее. Он наклонился к ней, махнул взглядом по дорожкам слез и облизнулся.       — Ты нарушила сделку, Са-цу-ки, — по слогам проговорил лис. Он провёл пальцем по её лицу, спустившись к шее, где билась жилка. — Теперь мне придётся убить всех твоих братьев и сестер.       — Не надо, — всхлипнула девчонка, сжимаясь в стену. Она усердно пыталась нащупать нож за поясом, но лис давно забрал его себе. — Пожалуйста, не трогай их. Забери меня.       — Ну как же, — вздохнул лис. — Ты ведь забрала моих братьев и сестер, Сацуки. Там, в лесу.       Девчонка вздрогнула, когда услышала чей-то отчаянный крик. Кто-то проиграл бой огню.       — Видишь, мне пришлось самому разжечь костёр…       — Забери меня!       — И теперь все в твоей жалкой деревне задохнутся от дыма, как лисы…              — Забери меня!       — Да? — Лис разочарованно надул губы. Охотница твердила это, как умалишенная. — Разве не ты говорила, что не позволишь ёкаю помыкать тобой.       — Забери меня, — рыдала Сацуки, беспомощно повиснув в его хватке. — Только не трогай их. Пожалуйста.       Лис дружелюбно улыбнулся, похлопав девчонку по щеке. Милые смертные. Так много готовы отдать ради своих близких. Кицунэ этого не поймут. И уж тем более не поймет старуха Инари.       — Хорошо. — Согласился лис. Он повернул лицо охотницы к себе и сдал её челюсть. — Тогда впусти меня, Сацуки.       Кицунэ на Поднебесной запрещалось вселяться в смертных. Но его выжгли из рода. Отобрали хвосты. Его убили, а тело бросили разлагаться. Он больше не был тэнгоку. Он не был кицунэ.       Слабое сознание Сацуки распахнуло перед ним двери, и вот он уже смотрит на мир её глазами. Остатки личности охотницы забились в угол, но их он не собирался убивать. Пока. Он посмотрел на свои руки. Забрал охотничий нож у прошлой оболочки себя, которая теперь валялась под ногами, и с хищной улыбкой пошёл во двор.       Он больше не держал обещания, ведь это не имело никакого смысла. Он крутил в руках нож и думал о том, как вонзит его в маленькие тела, которые прятались в погребе. Глупые смертные. Нужно было бежать.       Кровь отпечаталась на его руках, а уши ласкали предсмертные крики. Парализующий страх перетекал в него, дурманя, затуманивая разум. Он был так голоден до боли. Эта боль заглушала его. И он хотел приумножить эту чернь. Бил больно, мучил, выкручивал суставы, резал глотки. Он шёл дальше. Добивал тех, кто не смог убежать от пожара. Несколько смельчаков замахнулись на него вилами, но лис быстро вспорол их кишки. Капли падали на лицо, на шею, на грязную одежду. Очень скоро он весь состоял из чужой крови, и она была очень терпкой на вкус.       Лис смеялся. Пока они кричали, он хохотал, забирая жизни. Они так смешно пытались спастись. Он пронзил грудь какой-то женщины и слизал кровь с рук. Тело Сацуки было удобным и быстрым, а сама охотница, кажется, тронулась умом. Он специально показывал ей все картинки. Он хотел, чтобы ей было так же больно, как ему.       Когда лис убил последнего человека, пожар уже перекинулся на лес. Тьма дыма сожрала звёзды. Ветер относил её в сторону Поднебесной, которая ещё не знала, что её ждёт. Лис с удивлением услышал жужжание крыльев под ухом и одним движением поймал в ладони муху. Насекомое вырвалось и залетело в рукав старого потрепанного хаори. Лис улыбнулся.       Насвистывая забавную мелодию, он шёл по пепелищу.       — Что всегда голодно, но, когда сыто, умирает, Сацуки? — Забавлялся лис, обходя трупы. Девчонка молчала. Умерла? Ну и ладно. — Огонь. Это всё огонь.       Он остановился напротив обветшалого домика со сгоревшей крышей. На пороге лежало тело старца. Старику Рейко никто не помог. Жаль. Умер без мучений. Слишком стар, чтобы отчаянно болеть.       — Что ты наделал, Этсуко?       Лис удивлённо поднял брови, услышав этот голос. Он стёр с подбородка капельки крови и медленно развернулся, улыбаясь.       Нагината блестела в свете огня. А белая маска покрылась копотью.       — Рёдзи, старина, — дружелюбно развёл руки лис. — Как приятно, что ты решил меня проведать!       Он сделал шаг вперёд, и странник выставил клинок нагинаты в ответ. Это лису не понравилось. Он цокнул, покрутил нож в руке и покачал головой.       — Ну же, Рёдзи, ты пришёл помолчать?       — Зачем ты это сделал, Этсуко?       — Этсуко больше нет! — Отрезал лис. Его губы дёрнулись, а взгляд наполнился злобой. — Этсуко больше нет, ведь ты бросил его.       — Не я виноват в том, какую тропу ты выбрал. — Прошелестел Рёдзи, следя за движениями лиса.       Тот фыркнул. Трус. И как он только мог им восхищаться? Он даже не попытался его остановить, не вступил с ним в бой.       — Правильно, не только ты виноват в этом, — улыбнулся лис и повернулся в сторону Поднебесной. — Или дерись, или уходи, Рёдзи.       Его старый друг молчал. Хотя он мог в любой момент воткнуть лису в спину нагинату, чтобы покончить с этим безумием. Но Рёдзи этого не сделал. Тогда лис обернулся и к собственному удивлению увидел белую маску, брошенную ему под ноги.       — Я не буду с тобой драться, — подвёл черту странник и опустил оружие.       — Тогда уходи.       Они смотрели друг на друга впервые за всю жизнь. Теперь лис начинал понимать, откуда в старухе Инари взялось гостеприимство. Она попросту боялась того, кто представлялся Рёдзи. Огненная метка была тому подтверждением.       — Ты никогда не сможешь утолить свой голод, мой друг, — с сожалением выдохнул Рёдзи перед тем, как вновь исчезнуть.       На этот раз на долгие столетия. И лису было практически не жаль. Его ждала Поднебесная.       Маленький Этсуко не мог представить, что кто-то мог осмелиться бросить вызов Инари.       Ногицунэ же собирался разрушить все, что эта старая карга построила. Он собирался окунуть этот мир в хаос.