wild is the wind

3 июля, 1995 Сны никогда не могли утешить Регулуса. Когда-то он убаюкивал эриний зельями, но вскоре те перестали действовать — и кровавые картины просочились в глубины разума, проникая на подкорку, где сок греха ждали жадные бесы, несомненно проголодавшихся после недель ожидания. Иногда Регулус мог убежать, изматывая себя днями работы без сна, но куда чаще ему приходилось сталкиваться с безликими телами, искажёнными червями и временем. Все они тянули Регулуса вниз, под землю. И он позволял им, закрывая глаза и вдыхая кислород всего единожды прежде, чем лёгкие наполнялись водой. Регулус оказывался в пещере совсем ненадолго, но лёд и тьма воды пронзали его до костей, ведь к тому моменту инферналы сорвали с него плоть и начали дробить кости, оставляя в живых лишь призрачное сознание, подаренное сном. Регулус просыпался в холодном поту, безмерно радуясь биению своего сердца, чтобы вскоре возненавидеть себя за факт жизни. Из всех, кто выкарабкался из этого дерьма, Регулус заслужил выживания меньше всех. Хотя, быть может, жизнь под машинами смерти — худшее из проклятий, придуманных богами. Регулус. Этот сон начался иначе. Мягкий голосок призывал открыть глаза, повторяя имя с непростительной лаской. Он не заслужил этого милого наказания, пытки из мечтаний и воспоминаний, смешанных воедино в режущем сердце раю. Километры мягкой постели и тепло пушистых одеял встретили Регулуса ранним утром, в золотой час, когда солнце не палило, а согревало, пробуждая всех спящих ото сна. Комната была недостаточно тёмной и огромной, чтобы принадлежать Блэкам, но отчего-то Регулус верил, что был здесь ранее. Быть может, в других снах. Подле него остывшая подушка и мятая простынь намекали на чужое присутствие, как и лежавшие на прикроватной тумбочке книги. Регулус лениво потянулся и вновь упал на подушку, пытаясь издалека разглядеть названия на бумажных корешках, но буквы расплывались, будто бы сил иллюзии не хватило на них. Регулус... Музыка ворвалась в комнату отдалённым радио-звучанием, и сквозь гитарный рифф Регулус услышал своё имя вновь, словно шёпот подсознания, перерастающий в тихую мольбу. Его ноги коснулись пола, и ещё до того, как пришло осознание, Регулус бежал сквозь лабиринт из белых стен в попытке найти Изару. Он проносился мимо лестниц и арок, поднимался и опускался по бесконечным ступенькам, отделяющим ярусы коридоров и дверей, ведущих в молчаливую пустоту. Регулус не мог прекратить поиски. То были её книги, её музыка, её голос — он не сходил с ума. Регулус. Регулус. Регулус. Он должен был поговорить с ней, объясниться в последний раз. Она была рядом, прячась за одной из холодных стен. Всего один шаг. Ещё одна ступенька. Ещё один поворот. Ещё одна неудача. Регулус предаёт Изару вновь, пробегая мимо. Она вне досягаемости, и его время истекало. Регулус. Регулус. Регулус. Колени подкашивались, коридоры растягивались. Он продолжал бежать, глотая воздух. Изара была спрятана совсем рядом. Ещё одна ступенька. Ещё один поворот. Очередной тупик. Очередная неудача. И Регулус бежал вновь, крича её имя с остатками кислорода в лёгких. Регулус? — Регулус, мать твою, проснись! Толчок Сириуса был вполне реальным, заставляя Регулуса резко подняться с подушки, впиваясь ногтями в братские плечи на выдохе. Изумрудные обои и сосновая мебель встретили дитя Морфея вместе с округлёнными глазами Сириуса, шокированного или напуганного вспышкой ожившего полумертвеца. Так Регулус, должно быть, и выглядел после недель в бессолнечной заперти, теряя вес и цвет, как новорождённый вампир. Братья застыли на мгновение дольше, чем стоило бы. Иначе бы волна беспокойной хмурости, пронёсшаяся по лицу Сириуса, не заставила Регулуса отпрянуть с резкостью, которую оборвала тьма усталости перед глазами. Сознание ускользало из под пальцев. Голос Изары бил по вискам, разрывая нервы. — Прости, — пробубнил Регулус, потирая шею, — плохой сон. — Я заметил, — ответил Сириус, неуверенно отступив от постели. Сперва оба не двигались, провожая взглядом пылинки и морщась от холодной темноты. Сквозь плотные шторы из чёрного бархата свет не мог пробиться в комнату, оставляя Регулуса гадать, который час пробил вне его гроба, затхлого и пыльного, несмотря на на труды Кричера. Должно быть, старый эльф поддавался апатии Регулуса, или же у него просто не осталось сил сражаться со временем и грязью. Ещё пару лет — и тьма сожрёт этот дом изнутри. Должно быть, Сириус думал о том, же, ведь его волшебная палочка приказала окнам шторам распахнуться, впуская солнце и свежий воздух вместе с шумом улиц и криком жизни. Регулус хотел стереть самодовольную ухмылку с братского лица, но, к удаче Сириуса, для этого нужно было подняться. — Если ты пытаешься устроить себя домашний Азкабан, то несчастный вид годится, но никак не дневной сон. Знаешь, ещё стоит добавить... — Чего тебе? — Матушка была бы так недовольна твоими манерами, — с поддельным ужасом произнёс Сириус. Регулус проглотил ответную колкость. Сириус тяжело вздохнул, словно бы разочарованный пассивностью брата. — Собрание Ордена через час. Регулус смерил брата недовольным взглядом, надеясь телепатически передать слово идиот. — Если бы мне нужен был будильник, я бы попросил Кричера. — Дамблдор сказал, что ты в деле. — Это не значит, что я должен сидеть и выслушивать его пустые речи. — Тебе следует сходить хоть раз, показать своё лицо, — удивительно спокойно продолжал Сириус. — Эти люди теперь твои соратники, хочешь ты этого или нет. Мы всё ещё не соратники, ты и я. Эта мысль сжирала Регулуса изнутри. Вина лежала только на нём: он был первым, кто захлопнул двери, и единственным, кто до сих пор держал нож за спиной. Сириус лишь с сочувствием смотрел на окровавленные руки брата: он всегда был добрейшим из них. Даже сейчас, терпеливо ожидая непоступившего ответа. — Я займу тебе место, — с полуулыбкой предложил Сириус. — Постарайся спустить свою задницу с кровати, ладно? Регулус пожал плечами и вскоре остался один на один с эхом просьбы и согласием рассудка: война началась, и Дамблдор ждал.

°.•.*✦*.•.*✦*.•.°

На один болезненный момент Регулусу показалось, что он бродит во сне. Более десятилетия прошло с тех пор, как он впервые поднял том «Грозового перевала», но Регулус помнил цитату, подчёркнутую дрожащей линией карандаша. Она не отличалась от десятка других, выделенных бывшей владелицей, но он выбрал лишь одну: Как жестоко: в твоих жилах течёт студёная вода, а в моих всё кипит. Его тело охладело, обернувшись не более, чем камнем печали и отчаянного шока. Потерянность была всем, что Регулус мог предложить ненависти Изары, и теперь он знал: это высшая форма жестокости. Конечно, ведьма была достаточно умной, чтобы не дать Дамблдору заметить искру, брошенную на поле боя. Только Алуна (должно быть) несколько раз обеспокоенно взглянула на сестру, но вряд ли она или Вэнс догадывались о том, почему Изара хочет обернуть руки вокруг шеи Регулуса. Он всё ещё умел читать её. Самой очевидной подсказкой было нежелание Изары смотреть на него — Регулус старался делать то же, но край его взгляда всегда ловил знакомые детали хранителя его здравомыслия, призрака давно мёртвого прошлого. Только, когда Сириус заметил, Регулус окончательно отвёл глаза, вернув потерянный при виде пожара контроль. Этого не должно было случиться. Изара всегда смеялась над гриффиндорцами и их культом Дамблдора. Так какого хуя она делает здесь? Люди меняются, но она едва ли находила наслаждение в речи старого безумца. Даже больше: казалось, дай Изаре нож — он окажется между седых бровей в считанные секунды. Регулус разделял сентимент, но его война была лишь боем для Изары, рождённой в мире, жаждущем её крови. Годы сделали из неё Ахилла. Регулус видел высеченную божественность в гордом молчании и забытую человечность в карих глазах. Он знал, что чувствовали греки, когда святой убийца восседал за их столом: надежду и кровожадность. Тогда пришла ли она за этим? Нет, Дамблдор бы не позволил угрозе проникнуть в его ряды. Таких, как Изара, не сломить и не захватить — как пешка она была бесполезна. «Однако, — подумал Регулус, поймав краем глаза восхищённо-преданное лицо Алуны, — есть путь к устрашению каждого». — Мы знаем, кто они, — возмутился Сириус, пытаясь не повысить голоса. — Мы можем напасть на них, выбить детали из Малфоя или Эйвери... Регулус вздрогнул, вырванный из своих мыслей, но громкий голос брата быстро потух в шёпоте согласий и возражений, среди которых наиболее уверенно прозвучали слова Артура Уизли: — Тогда Пожиратели сразу поймут, что на них ведётся охота. — Они уже это знают, — возразила Вэнс. — К тому же смерть кого-то влиятельного создаст хаос в прессе. Хаос, которым мы сможем воспользоваться, если правильно подадим историю. Нам необходима общественная паника. — Трагичная смерть сыграет нам на руку, — поддержал Люпин. Сириус гордо усмехнулся. Эта троица определённо знала друг друга долго, и эти дискуссии были им совершенно не в новинку. — Простите, но можем ли мы просто убить волшебников? — неуверенно и, кажется, даже испуганно спросил один из детей Уизли. Регулус едва подавил смешок. Вот они, молодые и наивные солдаты. — Это война, — пожала плечами Алуна. — Но это не битва, — возразил второй из рыжих братьев. — Неужели мы нападём первыми, когда... — Они уже напали, — отрезала ведьма, сверкая тёмными глазами. — Седрик Диггори и Барти Крауч мертвы. Пожиратели Смерти призваны. Волан-де-Морт жив. И мы чуть не потеряли Гарри Поттера. Семейная прямолинейность Джонсов — теперь у Регулуса не осталось сомнений. Изара была единственной, кто словно бы и не слышал остроречного заявления, восседая на троне неприятия со скучающим лицом. Даже Снейп вскинул бровь, выдавая свою внимательность, пока большинство с горечью обратились к собственным мыслям, провожая довоенную чистоту собственных рук. Дамблдор и Грюм выжидали. Анализировали с учёной внимательностью. И Алуна получила дельную горсть их внимания. Бурлящая решительность во взгляде казалась почти жестокой на фоне всеобщей скорби, но Регулус был рад видеть её: только слепая вера в праведность убийства поможет маленькой Луне не сойти с ума, когда её магия лишит первое тело души. — Профессор Боунс права, — кивнул Бруствер. — И всё же они могут обвинить нас в убийстве, а с растущей министерский паранойей по отношению к профессору Дамблдору это может оказаться проще, чем мы думаем, — отметил Артур Уизли. — Мы всё ещё можем попытаться проследить за несколькими из них, — предложила Нимфадора, поглядывая на Сириуса. — Собаку сложно будет распознать, особенно на улице. Уставшие от повторений Ремус и Грюм открыли рты, но Вэнс опередила их: — На их стороне Петтигрю. Если они знают, что Сириус с нами, то его анимагическая форма совершенно бесполезна. — Ну я бы не сказал, что бесполезна, — обиженно протянул Сириус, скрестив руки перед собой. — Его появление может намекнуть им на местонахождение штаб-квартиры Ордена. — Ты так говоришь, будто в Лондоне мало чёрных собак. — Мисс Вэнс права, — ворвался в разговор Дамблдор. — Мы не можем так рисковать, мистер Блэк. Этого было достаточно, чтобы заставить Сириуса сомкнуть губы и остыть, но все понимали, что долго цепь осторожных уговоров не продержится — Сириусу нужно было дело, которое Дамблдор не спешил поручать своей самой непредсказуемой карте. Всё же голодные псы кусают сильнее кормленных щенков. — Однако слежка может быть полезна, не находите? — отметил Бруствер. — Мы не обладаем силами следить за всеми Пожирателями, но следовало бы отправить нескольких волшебников в места вроде Лютного переулка. — Это разумно, — подтвердил Дамблдор, призывая дальнейшее обсуждение. — Профессор Дамблдор, — осторожно обратилась к старику миссис Уизли, — возможно, есть способ показать Министру воспоминания Гарри? Они не могут отрицать правду, увиденную его глазами. Дамблдор мягко улыбнулся, будто сочувствовал глупости женщины. Регулус не разделял лживой доброты старика. — Существует огромная вероятность, что Министерство посчитает их изменёнными мной. В воспоминания мистера Поттера слишком много властных фамилий, чтобы избежать обвинений в попытке подорвать устои магического общества. Быть может, заметь мы подобную возможность в день Турнира, отрицать увиденное было бы труднее, однако сейчас мы не можем возложить ужас последствий подобного открытия на плечи мистера Поттера. Молли кивнула, вновь погружаясь в кресло, и беседа продолжилась, не сменяя темпа и тем — Регулус не находил их интересными, но слушал и наблюдал, различая среди мусора надежд и заумных идей знакомые слова и приказы. Пожиратели Смерти были куда менее осторожны во время первой войны, но началась она тем же газетным молчанием и уличным шёпотом. Оставался лишь один вопрос: «Кто выступит из тени первым?» Снейп и Изара не сказали ни слова, сколько бы идиотских предложений о шпионаже не пролетало мимо их ушей. Только когда Сириус намекнул, что стоит попросить Снейпа навестить старых друзей, тот посмел отреагировать, предложив сделать Сириуса шпионом в Азкабане, если Дементоры не вытянут его душонку раньше. Молодые Уизли готовы были отдать всё Дамблдору и Ордену: они предлагали свои кровь и пот миссии, серьёзности которой совершенно не осознавали. Их родители гордились ими, война нуждалась в их жизнях — это всё, что важно для юных солдат, мечтавших о геройстве. Регулус был таким же глупцом. Сириус — не меньшим. — Парнишка работает в Гринготтс, — напомнил Кингсли, кивая на старшего из рыжих братьев, — а нам как раз нужно следить за счетами некоторых Пожирателей. Мальчишка загорелся: — Я могу достать финансовую информацию. По крайней мере, частично. — С гоблинами сложно договориться, — отметил Грюм. — Но возможно, — улыбнулся Уизли, словно выиграл в лотерею. — Я работал с ними достаточно долго, чтобы научиться задавать правильные вопросы. — На одну проблему меньше. Теперь вернёмся к Министерству. — Не стоит, — раздался тихий, но властный голос самого Дамблдора. Два слова — и всё затихло, словно бы шорох и шёпот существовали лишь вне изысканно сотканной паутины обещаний старого волшебника. Ради общего блага. Ради будущих поколений. И ведь никто не осмеливался дышать, проглатывая наживку, как голодные до счастья рыбёшки. Регулус был рад, что те годы, когда он видел одного мага Богом-спасителем, прошли, обращаясь в морскую пену. На фоне других, по крайней мере, взгляд Изары был полон прямолинейного отторжения. Она может быть полезна. Весьма. — Боюсь, сейчас Министр и Пожиратели Смерти едва ли являются нашим приоритетом, — начал старик. — Волан-де-Морт видит союзников в забытых магических существах, и мы должны убедиться, что каждое существо, к которому Волан-де-Морт придёт за поддержкой, никогда не ответит ему согласием. Наша задача — склонить их к нейтралитету. Разумеется, это означает, что они не помогут нам, но главная наша забота — чтобы их армия не досталась Ему. «Как удобно, что у тебя на службе есть полувеликан и оборотень», — подумал Регулус, горько и устало. Люпин, должно быть, тоже уловил намёк, бледнея на глазах. Ладонь Сириуса нашла его пальцы под столом, крепко сжимая их. — Вы предлагаете переговоры с оборотнями и гигантами, — озвучил подтекст Артур Уизли. — Ну уж точно не с Дементорами, — усмехнулся Сириус. — Нам нечего им предложить, — отозвался Дамблдор. Твою душу можно. — Но оборотням и гигантам — есть что? Регулус бросил встревоженный взгляд на брата, и Люпин сделал то же, незаметно сжав ладонь Сириуса до того, как острая фраза превратилась бы в мятежный монолог. Однако старания обоих не могли стереть хмурости и свирепости на лице Сириуса. Вызова, если учесть осторожность Дамблдор. — Мистер Блэк, я понимаю Ваше стремление обезопасить друга, но шанс победы всегда стоит риска. — Это разумно, но риск слишком велик, профессор, — отметила Вэнс. — Но нам стоит попытаться так или иначе, — возразила Алуна. — Нам нужно узнать, что Волан-де-Морт обещал им, и мы можем узнать детали плана, только если Ремус отправится туда! Глаза Дамблдора опасно блеснули, окрашивая лицо мага гордостью и почти восхищением, с каким раньше Тёмный Лорд смотрел на Регулуса, лучшего из своих солдат. И Алуна купалась в этой гордости, будто то был знак её праведности — Именно поэтому вы, мистер Люпин, отправитесь не сразу, — сказал старик. — Нам нужно время, как и Волан-де-Морту. И когда его план будет готов, вы отправитесь перехватить его.

°.•.*✦*.•.*✦*.•.°

Изара умирала со скуки. Пожалуй, она во многом разделяла нетерпение Сириуса и ожидала партизанского отряда, а не политического шпионажа и притворной активности. Была ли необходимость в теневой деятельности? Разумеется. Считала ли Изара эти споры тратой времени? Бесспорно. Мы осторожны. Мы не высовываемся. Мы ждём и наблюдаем. Только какая от этого польза, если бездеятельность Ордена дарит Волан-де-Морту возможность возрасти в силе? Ответа на сей вопрос не давалось. Впрочем, Изара едва ли могла сказать, что внимательно слушала. — Как мы уже говорили, Волан-де-Морт попытается действовать из тени, используя пешек, чтобы поставить своих людей в министерстве магии, — утвердил Бруствер. — Это то, что беспокоит меня больше всего. — Их и без того уже достаточно в Министерстве, — подтвердила Эммелина. — Возможно, не в офисе мракоборцев, но за его пределами змеи повсюду. Все знают, что Малфои в хороших отношениях с самим Фаджем, так что у Волан-де-Морта остаётся прямой доступ к деятельности каждого Отдела. — Они не посмеют проникнуть к мракоборцам, — отрезал Грюм, выглядя недовольнее обычного. — Мисс Вэнс и мистер Уизли, вы займётесь созданием списка предполагаемых шпионов, — приказал Дамблдор, впервые за собрание решив сократить диалог до приказа. Изара не могла дождаться момента, когда сможет вернуться домой и забыть об увиденном, включая лицо Регулуса, выжженное в её памяти вместе с моментом их последней встречи. Изара правда старалась о нём не думать, но чем дольше она заставляла себя поглотить мысли о Регулусе, тем сильнее тот терзал её сознание. Изара могла лишь терпеть, отсчитывая минуты до конца собрания, и надеяться, что следующий раз будет проще. Она не предаст себя ради него дважды. — Мы сделаем всё возможное, — ответил Артур Уизли. Эммелина согласно кивнула, приняв вид необычайной решительности. — Замечательно, — с приторно дружелюбной улыбкой заключил Дамблдор, неспешно поднимаясь. — На этом мы завершим сегодняшнее собрание. Спасибо за работу. Ожидайте скорого созыва. Волшебники оживилась, шёпот пронёсся по столу вместе с тем, как некоторые маги поднимались, собираясь в небольшие группы, а другие — исчезали за дверьми, уносимые ветром дел и поручений. Дамблдор и Снейп были первыми в из числе, что почти удивило Изару: она ожидала как минимум сессии промывки мозгов, но, видимо, одна гневная ведьма не стоила времени главы Ордена. Не вынося ошарашенности и вдохновения толпы, Изара планировала присоединиться к ушедшим, но Эммелина остановила её, осторожно оборачивая пальцы вокруг её запястья до того, как Изара успела ускользнуть из тёмной комнаты. — Я хочу поговорить с Ремусом и Сириусом, — сказала Эммелина, кивая в сторону магов. — Постараюсь недолго, но если ты не хочешь ждать, то... До того, как она закончила предложение, Изара ощутила прикосновение, едва заметное, к её ладони и движение чего-то тонкого, словно бумага, меж пальцев. Ведьма едва не уронила крохотную записку, успев схватить ту в последний момент, но с благословением самой Фортуны ей удалось занести руку за спину и, будто бы в попытке поправить джинсы, запихнуть клочок пергамента под кожаный ремень. Изара могла лишь надеяться, что движение выглядело достаточно естественно, чтобы не быть распознанным внимательным глазом Эммелины, но, к огромному счастью, та вовремя отвернулась. — Я подожду тебя, — отозвалась Изара, стараясь держать голос спокойным. — Покурю, погуляю по дому, понервирую здешнего эльфа... — Постарайся не утащить ничего для Брамбелл, — со смешком попросила Эммелина. — Она любит подарки в качестве извинения. — Я слежу за тобой, Джонс. Ведьмы расстались с кивком, и Изара выскользнула из комнаты, ведомая тонкой злостью и ужасным любопытством. Одни и те же подозрения окутали её разум, и чёрная макушка, замеченная краем глаза, лишь убедила Изару в единственном проклятии, настигшем ведьму сквозь десятилетие скорби в напрасной попытке забыть в последний раз. Те, кто верят в судьбу, обвинят Мойр в паутине обстоятельств, приведших к раскрытию и сожжению послания, написанного элегантным курсивом на пожелтевшем пергаменте. Звёзды сошлись, и пророчества сбылись, не оставляя иного выбора, как пасть в колени начертанному. Только Изара никогда не посмеет даровать свои ошибки вселенной, когда её рука совершала их. И когда за дымом сигарет показались бледные портреты Блэков, Изара знала, что только собственные ноги могли привести её туда, где гобелен сгнившего и полузабытого дома Блэков напоминал лишь о конце, который ждал все благородные семьи. Судьба касалась героев, вроде мальчишки Поттера, и злодеев, которых Изара могла перечислять вечно, вглядываясь в имена на гобелене. Небеса не слушают таких, как она. Иначе бы Изара была дома, разделяя тёплый летний вечер и пиво с матерью и сестрой. Впрочем, глядя на мёртвые лики на стенах, могло показаться, что и великие ушли недалеко от серых масс, купаясь во славе, пока богам не надоело зрелище. Или преувеличенная значимость. — Если бы я знал, что мне нужно было пропасть на столько лет, чтобы ты заговорила со мной... Сердце Изары упало, уничтоженное глухим, почти болезненным смешком, и полузнакомым голосом. Она не хотела оборачиваться, не хотела знать, как мягок или холоден взгляд мага, которого она провела до ложной могилы. Изара не хотела прощать, не хотела злиться, но с каждым тяжёлым ударом невидимых стрелок, облегчение и ярость наполняли усталое тело волнительной дрожью. Изара повернулась, делая последнюю тягу, чтобы выбросить окурок от сигареты, которую она обещала себе никогда не начинать. И Регулус ждал её взгляда с той нежностью, которая не могла прожить столько лет, но Изара хотела верить в неё. То была не любовь, не ласка отставших чувств. Нежность Регулуса лежала в памяти, погребённой под пылью войны, взросления и политики. Как старые друзья, похоронившие шанс увидеться вновь. Так они смотрели друг на друга, отчаянно вбирая новые детали. Регулус изменился. Только его лицо, едва искажённое годами, сливалось с тем, что хранили воспоминания Изары. Шрамы тонкими линиями и тёмными мазками, покрыли лицо и руку Регулуса, намекая, что простираются они куда дальше, под чёрный свитер, потёртый от времени. Вторая рука, почти полностью прикрытая растянутым рукавом, была явным протезом. Железо вместо бледной кожи. Кожи с меткой. Что случилось с тобой? И почему ты не пришёл ко мне? Регулус улыбнулся, ступая вперёд. — Зари, я... И всё же Изара не хотела знать, что шло за этим дрожащим от искренности шёпотом. Она не могла позволить себе поверить ему вновь. — У тебя есть две минуты, чтобы объяснить, что за хуйня здесь происходит, Регулус. Тот только виновато потупил взгляд, не споря с тихим гневом в голосе Изары. — Двух минут мне не хватит. — Тогда сократим разговор до главного вопроса: что тебе от меня нужно? Регулус тяжело вздохнул, но не стал более испытывать терпение ведьмы: — У меня есть план, но я не могу объяснить тебе всё здесь. Нам нужно встретиться позже, сегодня ночью. Нам нельзя быть замеченными вместе, если мы хотим получить шанс на его осуществление, и я знаю, что это звучит как минимум подозрительно и что ты мне не доверяешь... — Мягко сказано. — И всё же я хочу, чтобы ты выслушала меня. Один шанс. Это всё, о чём я прошу. — И я должна согласиться? — процедила Изара, не подавляя ядовитого смешка. — Из старой дружбы? Или по старому предательству? — Изара... — Нет, Регулус. Ты дашь мне закончить, потому что, если ты думал, что сможешь просто появиться передо мной после шестнадцати лет с просьбами последовать за тобой из чистой веры, то ты сильно недооцениваешь мою память и степень моего желания прикончить тебя. Изара не понимала, почему её злоба так болезненно скребла по краям души: ярость и ненависть, которые лежали в сердце, были слишком глубоки, чтобы вырвать их без слёз и крови. И сколько бы гнева не попадало в каждое грубое слово, посланное Регулусу, Изара не могла выпустить той глубоко лежавшей правды, которая окрасила её душу красным. — Ты предал меня дважды, и пока я душила себя виной за твою смерть, ты перешёл со службы одному уроду на службу другому. И теперь ты хочешь, чтобы я доверилась тебе? Регулус принял удар, сомкнув губы и опустив плечи. Но его решительность не погасла, каким бы робким и сломленным не обернулся его голос, возвращая жуткое и трогательное сходство с призраком дорогого друга: — Я прошу многого, но ты мой единственный шанс, Изара. Как и я — твой. — Чем ты можешь помочь мне? — усмехнулась Изара, не скрывая издёвки. — Я могу помочь Алуне. Кровь ведьмы застыла. Дыхание сбилось. Губы невольно приоткрылись, но слова тревоги остались не озвучены. Изара знала, что проиграла спор, когда имя сестры открыло слабое место воина для ядовитых стрел. Регулус не должен был знать его. Никто, кроме Эммелины, не должен был прозреть сквозь гнев Изары. И всё же Регулус приставил нож прямо к её сердцу. И она могла лишь сжимать кулаки. — Как я могу тебе доверять? Регулус сделал опасный шаг навстречу. — Я расскажу тебе всё, отвечу на любой вопрос, но не сейчас. Встреть меня у сада на Бурлящем Переулке в полночь, — в радостной спешке объяснялся маг. — Можешь держать палочку у моей шеи всю ночь — только приди. — Знает ли об этом Дамблдор? — Нет. — И почему ты думаешь, что я не выдам ему предателя, чтобы спасти сестру? — Потому что я знаю тебя, Изара Джонс. Регулус улыбался так просто, словно между ними не лежали километры стен и разрушенных мостов — только сантиметры и мгновение до катастрофы. Словно целая жизнь между его смертью и воскрешением была лишь главой в книге, которую Регулус писал, создавая свой грандиозный план, ключевым элементом которого являлась та, кого он никогда не должен был увидеть вновь. Изара ненавидела его за то, как легко ему давалось забытье и надежда. И, быть может, Мойры всё ещё держали нить Регулуса меж своих пальцев, и Изара оказалось запутана в игре богов, принимая вызов своей храбрости. — Я подумаю. Губы мага расплылись в широкой улыбке, но Изара не позволила ему добавить последнее слово к триумфу: ведьма развернулась, первой ступая из комнаты. Ярость утихла, превратившись в редкое раздражение, сопровождаемое тяжёлым слоем усталости, но Изара не смела остановить целый ряд проклятий, сопровождающих в её голове имя Регулуса Блэка.