Gwaenchana

Вернувшись в квартиру, Хёнджин осознал, насколько продрог. Тело, привыкшее к холоду, начало разгонять кровь по организму, только почувствовав каплю тепла. Кожа местами начала гореть, а дрожь лишь усиливалась. Чанбин, бездумно листавший ленту соцсетей, повернулся на шум и увидел трясущегося Хёнджина.   — Почему ушёл в одной футболке? — у него был беспокойный голос с нотками злости. — А если заболеешь? О чем ты только думал…   Хёнджин мотнул головой в ответ и упал на диван рядом.   — Заболею… — протянул он. — Лучше бы я действительно лежал с температурой и бредил, но, к сожалению…   Чанбин слышал в его голосе отчаяние и вновь видел этот взгляд, потерянный и разбитый, как на той чёртовой баскетбольной площадке. Жизнерадостного Хёнджина, которого он знал последнее время, больше не было, всего за полчаса в нём умерло всё живое. Он был как нераскрывшийся бутон, что столкнулся с внезапными заморозками — красивый, но безжизненный.   — Хёнджин, у тебя всё в порядке? — тихо спросил он.   — Ага, — согласился Хёнджин. — Не забивай голову. Самое стабильное в моей жизни — нестабильность. Я справлюсь. Всегда справлялся, — усмехнувшись. — У меня просто нет выбора. Джисон, успевший выкурить сигарету, залетел в квартиру как ветер, вновь впуская морозный воздух, от которого Хёнджин поёжился.   — Ебать там мороз, чуть пальцы не отморозил, — он знал, что Хёнджина нужно отвлечь, и чем более нейтральными будут темы для разговора, тем лучше. — Выпьем чего покрепче?   — Давай, — рот Хёнджина, казалось, опережал его мысли.   — У нас только водка, — уточнил Джисон.   — Отлично, — встрепенулся Хёнджин и скинул с себя плед. — То, что нужно. Надеюсь, охлаждённая?   — Обижаешь, — Джисон вздёрнул подбородок вверх. — Это единственный запас, за которым я слежу. И он всегда в достаточном количестве и необходимой температуры.   — Тащи сюда свой запас, — рассмеялся Хёнджин. — Чанбин, ты с нами?   — Да, если вы меня не выгоняете, — согласился он. — Помня про ваших неадекватных соседей…   — Пусть катятся куда подальше, — лениво отмахнулся рукой Хёнджин. — У меня праздник, вроде как…   Джисон, вернувшийся с кухни, выглядел слегка сконфужено. Пытался подобрать слова и мялся на пороге комнаты. — Детка, эмм… — промычал он. — Тут такое дело… Я немного проебался. Оказывается, наш скромный запас иссяк… Помнишь, мы пили пару дней назад?     Хёнджин внимательно уставился на него, а когда понял, к чему тот клонит, обессилено провёл рукой по лицу.   — Пить вообще нечего?   — Угу…   — Что будем делать? — спросил Чанбин. — У меня дома были какие-то запасы.   — Я схожу в круглосуточный, тут близко, — протараторил Джисон из прихожей, попутно натягивая кроссовки. — Минут двадцать, не больше. Вы пока поболтайте без меня, фильм выберите, — крича почти с лестничной клетки. — Всё, я ушёл.   Когда дверь захлопнулась, а электронный замок издал свой характерный писк, Хёнджин раскинулся на диване, широко расставив ноги. Он аккуратно коснулся бедра Чанбина своим коленом — мягкое. Повернув голову вбок, он встретился с заинтересованным взглядом напротив и облизнул губы.   — Что будем смотреть? — спросил Хёнджин и взял в руки пульт со своего подлокотника.   — Мне без разницы, — спокойно ответил Чанбин. — Что ты любишь?   Вместо ответа Хёнджин включил телевизор и хаотично начал листать каналы. Зацепившись за один из них, радостно произнёс: — О, тут «Форсаж» повторяют, как раз только начался. Чанбин коротко кивнул, не имея права голоса, и присоединился к просмотру. Спустя десять минут тишины он первым нарушил молчание. — То, что я сказал сегодня… Ты мне правда… Хёнджин понимал, что он может сейчас услышать, и был абсолютно к этому не готов. — Это была просто игра, — остановил его он. — Мы хорошо провели время. — Да, — согласился Чанбин. — Просто игра… — Где уже этот Джисон? — Хёнджин взял свой телефон, чтобы посмотреть время, но понял, что не знал, во сколько тот ушёл. — Как думаешь, давно его нет? — Минут тридцать, — пожал плечами Чанбин и тоже проверил свой телефон. — Он не вернётся, — усмехнулся Хёнджин. — До магазина десять минут, и это учитывая дорогу туда и обратно. — Эмм? — Ага, — поспешил объяснить Хёнджин. — Решил оставить нас наедине. Я более чем уверен, что водка дома есть, — рассмеялся он. — Ладно, не заморачивайся, Джисон всегда считает, что поступает как лучше. Полнейший хаос в голове Хёнджина не помогал, а скорее топил все мысли, словно котят в ведре — ноль процентов гуманности, сто процентов потерь. Попытки выплыть заканчивались провалом, и ему ничего не оставалось, кроме как поддаться секундному помутнению, тому, что его спасло бы или окончательно уничтожило.   Когда Хёнджин повернул голову, чтобы в очередной раз убедиться, что Чанбин рядом, он даже ущипнул себя за бедро — это оказалось довольно-таки болезненно. Всё же это был не сон, а реальность. Он рассматривал Чанбина неприлично долго, словно видел его впервые, знакомился с ним, наклоняя голову, как сова, то вправо, то влево. Хёнджин не заметил, как приблизился к нему опасно близко, не заметил, как положил свою руку на его бедро, не заметил, как сжал его так сильно, что Чанбин сморщился от боли. Хёнджин правда пытался контролировать себя, но ничего не получалось. Он был абсолютно беспомощным в попытках спасти себя, зарываясь всё глубже. В нём не было ничего, одна пустота, которую требовалось поскорее чем-то заполнить. Чем-то, что не будет похоже на предательство или боль — он остро нуждался в обратном, в любви.   Чанбин, чья нога пострадала от внезапного давления, положил свою руку поверх Хёнджина.   — Ты точно в порядке? — сдавленно прошептал он.   Хёнджин не понимал, чего от него хотели. Облизывая искусанные губы, он молчаливо смотрел на Чанбина, бегая взглядом по его лицу. Его не волновало то, что воздух в нём заканчивался, потому что всё это время он не дышал; не волновало даже то, чем он заполнит свою опустевшую оболочку, не имеющую ничего внутри. Придвинувшись к Чанбину ещё ближе, между ними осталось лишь несколько миллиметров, так что они могли видеть только глаза друг друга. Хёнджин дрожал, стараясь сохранить остатки разума, которые могли бы удержать его от падения в бездну. Но было уже слишком поздно. Горячие влажные губы накрыли его прежде, чем он успел осознать свои истинные желания.   Это нежное прикосновение было подобно смерти. Хёнджин не чувствовал ничего, кроме разочарования. Ни возбуждения, ни банального удовольствия от происходящего. Его тошнило от самого себя. Он вёл себя как последняя мразь.   Не испытывая чувств к человеку, которого ты целуешь, ты им просто пользуешься. Пользуешься его чувствами, удовлетворяя свои потребности.   Прямо как Минхо.   Хёнджин быстро отстранился и вытер губы. Такой простой, но при этом до боли неприличный жест. Словно после поцелуя тебе не приятно, а скорее противно. Словно ты хочешь поскорее избавиться от привкуса на своих губах и стереть все следы. Словно хочешь забыть, как кошмар, и никогда не вспоминать. Хёнджин чувствовал на себе взгляд Чанбина, даже отвернувшись в сторону, но не находил смелости повернуться. Перебирая свои пальцы, он ждал чего угодно, чего-то, что помогло бы ему отвлечься, и в этот самый момент его взгляд упал на телефон, который загорелся новым уведомлением.   Джисон, [23:17] Я надеюсь, что вы там ебётесь или хотя бы сосётесь Ну и надеюсь, что прочитаешь ты это только утром   Хёнджин улыбнулся. Он вновь не оправдывал ожиданий ни своих, ни чьих-либо ещё. Будь то Чанбин, чьи губы точно не хотели разрывать поцелуй, или Джисон, пророчащий ему жаркую ночь.   Иногда, в моменты, когда вся твоя жизнь катится в беспросветную тьму, ты думаешь, что не так уж и страшно добавить ещё капельку черного. Так ты попробуешь то, что давно хотел, не будешь сожалеть о том, что не попытался, и при этом не сильно испортишь общую картину. Ну какой идиот заметит чёрное на чёрном?   Вместо ответа другу Хёнджин открыл совершенно другой диалог, тот, который никогда не следовало начинать.   Хёнджин, [23:21] Забери меня.   Побег всегда был частью Хёнджина, они с ним были половинками одного целого. Он не знал, что вкладывал в эту фразу и что именно она значила. Он выразил своё желание так просто, ничего не усложняя, без намёков и притворства, поставив перед фактом. Он не знал, сработает ли это, дома ли Минхо и вообще, хотел ли он встречи с ним. Он не знал абсолютно ничего в этой жизни. Но его это всё не волновало. Он сделал свой ход, и ему оставалось лишь ждать выбор другого игрока. Минхо, [23:23] Ну и где ты ходишь в такое время? Хёнджин, [23:23] Я дома Минхо, [23:24] Тогда зачем тебя забирать? Хёнджин, [23:26] Хочу тебя увидеть Минхо, [23:27] Адрес тот же? Хёнджин, [23:26] Нет, я переехал, *адрес* Так просто? Ещё вчера у него не хватило бы на это смелости, а сейчас он был абсолютно спокоен, и даже сидящий рядом Чанбин его не смущал.   «Блять, Чанбин», — он почти хрюкнул от смеха вслух, но вовремя опомнился.   Хёнджин был настолько потерян между «чёрным и белым», что чуть не забыл о том, кто сидел в двадцати сантиметрах от него. Чанбин был ни в чём не виноват. Он и правда был хорошим, что-то испытывал к Хёнджину, будь то простая симпатия или нечто большее. Он попросту не заслуживал такого отношения к себе.   — Тебя проводить? — его прямолинейность зашкаливала сверх красных отметок. Хёнджин встал с дивана и посмотрел на него сверху вниз.   — Эээ, — промычал Чанбин. — Нет, спасибо. Помочь с уборкой?   — Не нужно, — Хёнджин улыбнулся и наклонил голову вбок. — Джисон уберёт всё утром. Это было моё первое желание. Помнишь?   — Точно, — Чанбин встал, понимая, что ему здесь больше не рады, и потёр шею от неловкости. — Тогда я пойду?   — Ага, — радостно согласился Хёнджин. — Идём.   Пока они шли к двери, Хёнджин решил, что его речь должна быть короткой, но при этом ёмкой. Он хотел уместить всё в одно предложение и закончить поскорее.   — Спасибо, что пришёл сегодня, — натянуто улыбнулся он.   — И тебе за то, что пригласил… — в глазах Чанбина была видна грусть. Он хотел задержаться хотя бы на пару минут дольше. Смесь бесчувственности, вызванной переизбытком всех возможных эмоций, и абсолютного стыда перед случайным потерпевшим в виде Чанбина разрывала Хёнджина на части. Собрав последние крупицы совести или же, наоборот, полнейшего бесчестия, он думал, что поступает правильно. Проводить Чанбина до двери было правильно, не давать ему лишних обещаний правильно, поцеловать на прощание правильно… Он пытался убедить себя, что ничего не чувствовал к нему, но при этом хотел хоть как-то исправить ситуацию. Потому что знал, что отпускать Чанбина было ошибкой, давать ему надежду тоже, а целовать уж точно не стоило. Но всё давно шло наперекосяк, а его поступки никогда не находили объяснений. Расстояние между ними сужалось, а шум мыслей в голове Хёнджина был настолько громким, что он был уверен в том, что Чанбин мог его слышать. Но вокруг была абсолютная тишина, а его рука сама потянулась к щеке Чанбина, слегка касаясь его кожи. В этот жест Хёнджин вложил всё своё тепло, прося прощения за то, что не решался произнести вслух. Это был не просто поцелуй, это было прощание, избавляющее от несбывшихся надежд. Хёнджин чувствовал тепло дыхания Чанбина и его едва слышный вздох, его стук сердца и сбившийся ритм своего. Ему казалось, что после этого они точно не смогут быть вместе, ведь сейчас, в этот миг он терял нечто важное. Чанбин был слишком хорош для него, а этот момент, столь красивый и болезненный, лишь подтверждал его мысли. Они стояли на пороге квартиры целую вечность, а Хёнджин вновь корил себя за выбор, подчёркивающий его бессилие перед Минхо.    — Ещё раз с днём рождения, — Чанбин сделал шаг назад. — Я хочу, чтобы ты был счастлив, Хёнджин, — добавил он, и Хёнджин почувствовал, как его сердце сжалось от этих слов. В том, что Чанбин говорил, звучала искренность.   Не дождавшись ответа, он молча повернулся и вышел из квартиры. Хёнджин остался стоять на месте, осознавая, что ненавидел себя ещё сильнее, чем прежде. Однако, несмотря на это, все его мысли были только о Минхо. Он не представлял, что скажет ему, ведь они не виделись слишком давно. Минхо мог потерять к нему интерес. Минхо мог найти себе игрушку получше. Минхо мог… Хёнджин прибежал в гостиную в поисках телефона. Он боялся опоздать и упустить этот призрачный шанс их ‘свидания’. Ему казалось, что он всё ещё спит, а всё вокруг — симуляция. Он просто не мог поверить, что это мучительное, невыносимое ожидание скоро закончится.   Минхо, [23:30] Буду через полчаса.   Посмотрев на часы, он понял, что осталось совсем мало времени до встречи. Внутри у него бушевала смесь паники и сладкого волнения, он без преувеличения мог сказать, что был счастлив. Собираясь с мыслями, он кивнул самому себе и направился в свою комнату, чтобы подготовиться к встрече.   Он быстро почистил зубы и тщательно прополоскал рот, стараясь скрыть запах алкоголя, выпитого за этот вечер. Хёнджин помнил, что Минхо не любил тех, кто пьёт или употребляет. Меньше всего ему хотелось испортить их вечер этой маленькой оплошностью. Если бы Хёнджин знал, что сегодня сможет увидеть Минхо, то не стал бы пить и даже курить, несмотря на свой день рождения и уговоры окружающих. Минхо для него был более веской причиной.   Времени на душ не оставалось, но избавиться от липкого пота, появившегося в духоте квартиры и небольшого опьянения, всё же было необходимо. Он не знал, будет ли у них с Минхо секс, но не исключал и в глубине души надеялся. Он не знал, куда заберёт его Минхо и что они будут делать. Окажется ли это очередная парковка или пустырь за городом, на котором точно пропадали люди, или то будет небольшой мотель в соседнем районе города, а может, Минхо вновь привезёт его к себе и угостит ужином. Хёнджин ничего не знал, но мечтал. Всё, что он мог, — это мечтать. Строить надежды, но быть готовым к любому стечению обстоятельств. Опустив лейку душа ниже по стойке, чтобы вода не попадала ему на волосы, Хёнджин намылил своё тело ароматным гелем. Производитель обещал, что он будет пахнуть словно прохладное летнее утро, и в это хотелось верить. Потому что внутри Хёнджин ощущал себя как прогнившая осень, с крохотным солнечным лучом, пробивающимся сквозь пелену туч и облаков. В их с Джисоном крохотной ванной комнате всё было под рукой, будь то шампунь, кондиционер, станок с пеной для бритья или смазка. Ведь никогда не знаешь, где и когда она может тебе понадобиться. Обычная силиконовая смазка, наспех распределённая между его пальцев, даже не показалась ему холодной — Хёнджин горел изнутри. Он замер на мгновение, чтобы ещё раз осознать, что делает, и затолкал в себя сразу два пальца. Времени церемониться не было. Минхо не станет ждать, а Хёнджин не станет себя жалеть — трещины и царапины заживут, а упущенная возможность так и останется очередным его сожалением, за которое так легко себя винить. Узкие стенки поддавались на удивление быстро, и, сморщившись лишь от первых движений, Хёнджин уже мог растягивать себя, проникая глубже. Его задница привыкла принимать в себя пальцы минимум раз в месяц, но сейчас благодаря возвращению Минхо это случалось чаще. Всю последнюю неделю Хёнджин дрочил с мыслями о том, как его единственная любовь могла бы делать это с ним своим членом.   Когда часы показали 23:55, Хёнджин выскочил из душа и протёр свою кожу полотенцем. В свою спальню он прибежал, тяжело дыша, словно после стометровки. Казалось, что всё пиво, выпитое им за этот вечер, уже испарилось, оставляя за собой лёгкий запах перегара, который можно было скрыть мятной жвачкой. Надевая любимую толстовку, он всё ещё пытался успокоиться и настроить себя, выдохнуть от этой внезапной спешки. Но вспомнив советы Феликса о том, как лучше вести себя с Минхо, он невольно усмехнулся. Видимо, тот имел в виду свой опыт, когда говорил, что нужно быть немного недоступным поначалу, чтобы заинтересовать, и только после этого продемонстрировать свою готовность к исполнению любых прихотей.

***

Хлопнув дверью машины чуть громче, чем следовало, Хёнджин виновато нахмурился, но извиняться не спешил. Времени была ровно полночь, и он ещё никогда не был настолько пунктуальным, как сегодня. В салоне пахло прохладой и ванилью, оттенённой древесными нотками. Минхо курил.   На первый взгляд он был всё тем же человеком с выразительными чертами лица, которые было трудно не рассматривать. Чёрные, как уголь, волосы, слегка волнистые и растрёпанные на затылке, придавали ему непринуждённый вид, а тёмные глаза, с хитринкой во взгляде, отражали расслабленность. Он немного прищурился, когда увидел Хёнджина, и наклонил голову назад, чтобы выдохнуть дым в открытое окно. Минхо выглядел задумчивым, немного хмурым, но невероятно притягательным. Он был непередаваемо живым, реальным и комфортным, тем, с кем одними только глазами можно испытать целую гамму чувств.   Хёнджин молчаливо отвернулся, рассматривая улицу, которую и так видел каждый день. Он делал всё что угодно, только бы в очередной раз не утонуть на дне глаз Минхо, не искать смысл в каждом его движении, потому что каждый миг, проведённый рядом с ним, напоминал о том, что их близость может стать и благословением, и проклятием. Близость, которая искушала его, парализуя от волнения. Близость, которая могла обжечь.   Тишину, наполненную сигаретным дымом и ожиданием, разрушил Минхо.   — Не молчи, тебе же есть что сказать, — произнёс он с лёгкой ухмылкой.   Хёнджин чувствовал, что за этой игривостью скрывается волнение. Он замер на мгновение, а в ушах зазвучал шум, похожий на песчаную бурю. Он знал, что ему нужно было высказать всё, что у него на душе, но не понимал, как начать. Он боялся всё испортить.   — Я… — начал он, но слова застряли в горле. Картинки, как искры, вспыхивали в его памяти, он словно собственными глазами видел Минхо рядом с Феликсом. Эту измену, это предательство… Этой правдой он боялся уничтожить то хрупкое, что было между ними.   — В переписке ты был более решительным, — заметил Минхо. — Куда растерял всю смелость? Хотел лично сказать, как сильно соскучился?   — Или наоборот, — резко ответил Хёнджин, не сдерживая чувства внутри себя. — Я знаю, что было между тобой и Феликсом, — сказал он, всё ещё недоумевая, как его мозг играл против него. Минхо на мгновение замер, словно перебирая воспоминания, но быстро вернул спокойное выражение лица.   — И что в этом такого? — произнёс он с лёгкой усмешкой, будто для него это всё не имело значения. — Я живой человек, у меня есть потребности.   Хёнджин был сбит с толку. Почему Минхо так легко относился ко всему в своей жизни? Почему его никогда не волновали чувства других? Сейчас Хёнджина раздражало в нем абсолютно всё: и эта лёгкость, и его красота, и даже тот пресловутый комфорт.   — Меня это задело! — воскликнул Хёнджин. — Я думал между нами… Между ними… Что было между ними?   Взгляд Минхо стал более серьёзным, но в нём всё ещё оставалась та непринуждённость.   — Может, иногда лучше не зацикливаться на прошлом? Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на это. Попробуй жить настоящим. Хёнджин не знал, чего ожидал услышать в ответ. Поддержку? Извинения? Признания в любви? Оправдания, что с Феликсом было не так хорошо, как с ним? Так или иначе, слова Минхо заставили его задуматься. Возможно, он действительно держался за обиду, за любовь и за кусочки своего разбитого сердца. Он тщетно пытался спастись, ухватившись хоть за что-то, не зная о том, что иногда лучше отпустить.   — У меня не получается… — произнёс он тихо.    Минхо, не желая продолжать этот разговор, вырулил с парковки и, обращаясь к нему, спросил:   — Так что, куда едем? Хёнджин замер на мгновение, не имея ни малейшего представления, что ответить. Он хотел бы сказать «домой», но понял, что именно оттуда он и просил его забрать.   — Куда угодно…   Минхо кивнул и увеличил скорость, уверенно направляясь дальше от центра. Хёнджин смотрел в окно, наблюдая, как горящие огни многоэтажек неумолимо сменяются спальными районами и узкими улочками. Прохладный ветер, проникающий сквозь открытое окно, трепал его волосы в стороны. Хёнджин наконец-то мог дышать полной грудью. Смотровая площадка, на которую привёз его Минхо, оказалась спокойным и тихим местом, создающим иллюзию романтической атмосферы. В окружении невысоких деревьев, создающих естественный барьер от суеты города, было уютно и безветренно, а деревянные перила, расположенные по периметру, позволяли наслаждаться видом без препятствий.   — Неплохо, да? — спросил Минхо, устроившись рядом с Хёнджином. Его взгляд был устремлён на горизонт.   — Это просто потрясающе, — признался Хёнджин, чувствуя себя абсолютно счастливым.   Они провели несколько минут в молчании, наслаждаясь тишиной и ослепительными огнями, мерцающими вдали. Каждый из них думал о чём-то своём. Хёнджин улыбался, вспоминая, как давно мечтал о чём-то подобном — о простом времени, проведённом с Минхо, вдали от драмы и секса. Он откинул голову назад и, закрыв глаза, вдохнул во все лёгкие свежий, чистый воздух. — Минхо, знаешь, я… — наконец произнёс он, сделав шаг навстречу к решению всех своих вопросов. — Я видел тебя недавно.   Минхо посмотрел на него и, словно предвосхитив продолжение, сказал:   — Я тоже видел тебя, — в его глазах читалась искренность. — Ты выглядел немного потерянным.   Хёнджин на мгновение замер, его мысли метались, словно птицы, запертые в клетке. Он чувствовал, как в груди разгорается тревога, смешанная с облегчением от того, что Минхо тоже его заметил. Взгляд напротив заставлял сердце биться быстрее, но в то же время нагнетал ощущение недосказанности. — Если честно, то я не был уверен, ты ли это был… — вымолвил он, наконец. — Но почему ты не сказал ничего раньше? Не остановился?   Минхо уставился вдаль, будто ища ответ среди звёзд.   — Я тоже не был уверен, — улыбнулся и тихо вздохнул. — Идём, я отвезу тебя домой. — Нет, — быстро прервал его Хёнджин, решив все же не упускать момент. — Я не хочу.   Минхо, не отрывая взгляда от горизонта, усмехнулся, словно Хёнджин произнёс что-то очевидное, и обернулся, позволяя ему увидеть все эмоции на его лице. Он знал, что именно должен был сказать Хёнджину, и широко улыбнулся, словно играл в карты, имея в рукаве колоду из козырей. — Тогда чего ты хочешь? Быть честным перед собой давалось Хёнджину тяжело, но у Минхо выяснять его истинные желания получалось запредельно просто.   — К тебе, — тихо произнёс он.   И хотя это не было для него чем-то совершенно неожиданным, Хёнджин почувствовал, что принимал правильное решение. Возможно, именно сейчас их отношения получали новый толчок и, несмотря на все трудности и уйму упущенного времени, нашли способ продвинуться дальше.   По дороге домой ни один из них не произнёс ни слова, устав от поверхностных разговоров. Им обоим нужно было пространство и возможность подумать, найти причины, по которым проводить время вместе им не стоило. Когда они приехали, Минхо припарковал машину и, взглянув на Хёнджина, спросил:   — Уверен?   — Уверен, — кивнул Хёнджин, хотя ощущал, что находится на грани.   Лучше всего у него получалось сохранять внешнее спокойствие, несмотря на бурю внутри.

***

Войдя в квартиру, Минхо не включил верхний свет, а лишь щёлкнул выключатели подсветки, наполнив пространство тёплым сиянием. Привычный уют окутал Хёнджина, когда он осматривал знакомые стены — стены, в которых хранилось множество воспоминаний и разговоров. Время, казалось, вовсе не тронуло это место, всё стояло на своих местах, и даже запах был тот же, что и два года назад.   — Чай? Или что покрепче? — непринуждённо спросил Минхо.   — Чай, — ответил Хёнджин, пытаясь взять себя в руки.   Он остался стоять посреди гостиной, а Минхо направился на кухню. Это место было чем-то большим, чем просто комнатой; оно было символом их связи, доказательством того, что они были вместе тогда, пусть не «долго и счастливо». Хёнджин, чувствуя, что ему было нужно ещё немного времени, чтобы собраться с мыслями, заглянул к Минхо на кухню и сказал:   — Я схожу в туалет, забыл помыть руки.   Минхо обернулся, кивнув, и продолжил заниматься чаем.   — Хорошо, я подожду тебя здесь.   Стоя в ванной комнате, Хёнджин вновь ощущал себя школьником. Всё таким же глупым и безответно влюблённым. Однако, имея небольшой чемоданчик опыта за своей спиной, ему было чуть проще. Для него всё это было не впервой. Он знал, что ему делать, а что нет, знал, чего хочет Минхо и для чего это всё. Здесь и сейчас, в этой квартире он был вершителем своей судьбы. Ему хотелось хотя бы на один вечер почувствовать себя счастливым рядом с одним конкретным человеком. Он хотел, чтобы сегодня Минхо его любил так, как любят свою вторую половинку, так, как любил его он. Хёнджин несколько раз помыл руки, умылся, проверил своё дыхание, обнюхал себя, осознавая, что так и не воспользовался своим любимым ароматом духов перед выходом. Он смотрел на своё отражение в зеркале и искренне улыбался, пытаясь поднять себе настроение. Минхо был способен дать ему всё, в чём он нуждался, — тепло, внимание и даже крупицы любви, но делать шаг первым или просить открыто всё же было волнительно. После того как Хёнджин успокоился, он вернулся на кухню, где Минхо, сидя за барной стойкой, задумчиво выводил пальцем узоры по мраморной столешнице.   — Извини, что задержался, — сказал Хёнджин, стараясь звучать уверенно.   — Ничего, — ответил Минхо своей привычной улыбкой.   — Я тут подумал… — начал Хёнджин, собирая слова в предложения. — Я хочу…   Он глубоко вздохнул и подошёл ближе, остановившись прямо напротив. Он и впрямь много думал, отчего в голове была полнейшая неразбериха. Минхо, заметив это, слегка подался вперёд и, накрыв его руки своими, сказал:   — Я никогда не любил намёки. — заглянув в его глаза. — Скажи мне, Хёнджин, чего ты хочешь на самом деле?   Секунда превратилась в вечность, пока Хёнджин пытался понять, что сейчас произошло. Объяснить, что в данный момент происходило у него в душе, было просто невозможно. Его имя, произнесённое с такой нежностью, будто задало новый ритм жизни. Хёнджин вновь ощутил тех бабочек в животе, которых ему так давно никто не дарил.   Вновь слышать своё имя от Минхо, от человека, который был для него всем, казалось сродни вознесению.   — Тебя… — он ответил, стараясь сохранить спокойствие и расплывшись лёгкой улыбкой. Внутри него всё переполнялось счастьем — эти слова, наполненные желанием, которое было невозможно сдержать, наконец вырвались на свободу. Минхо посмотрел на Хёнджина с едва заметной улыбкой, его глаза блестели в тусклом свете, а брови слегка приподнялись от неожиданной откровенности. Он медленно встал, обошёл барную стойку, остановившись всего в шаге от Хёнджина. Его уверенность в каждом движении завораживала, позволяя чувствовать себя желанным. Минхо шагнул ещё ближе, сократив расстояние между ними до минимума. Он наклонился так, что Хёнджин мог почувствовать упоительный аромат его тела, смешанный с запахом табака.   — Меня? — Минхо смотрел на него, пронизывая взглядом насквозь и ладонью коснулся его щеки.   Этот незначительный жест вызвал мурашки по всему телу Хёнджина. — Я хочу тебя, — прошептал Хёнджин, не осознавая, как его губы приоткрылись. Он закрыл глаза, наслаждаясь ощущением близости и вновь открыл своё сердце. Ему хотелось зафиксировать в памяти каждое прикосновение, каждую секунду, которую они проводили вместе. В этом Хёнджине не было страхов и неуверенности, он смело шагал навстречу своим желаниям, не боясь остаться один. Он знал, что Минхо не сделает ему больно… По крайней мере, не сейчас. Хёнджин позволил себе жить настоящим, откинув все сомнения в сторону. Единственное, что его волновало, это собственное возбуждение, которое было уже ничем не скрыть.   Хёнджин, находясь в абсолютном экстазе от критической близости с Минхо, больше не мог держать себя в руках. Он первым начал поцелуй, сгорая в нетерпении, ведь наконец дорвался до губ, о которых грезил в своих самых жарких снах. Когда их языки встретились, все его чувства разом вспыхнули. Он ощущал, как страсть и похоть заполняет каждый уголок его сердца, словно долгожданный дождь после продолжительной засухи. В его душе вновь расцветали цветы, и ничто другое сейчас не имело значения.   Минхо слегка улыбнулся, но за этой улыбкой скрывалась вовсе не страсть. Он понимал, что Хёнджин всё тот же мальчишка, готовый отдаться ему без остатка.   — Ты даже не представляешь, как сильно я тебя хочу, — произнёс Хёнджин, отстранившись на мгновение, чтобы вновь доказать себе, что это не очередной его сон.   Он сам, не замечая этого, углублялся в поцелуй, запуская руки в волосы Минхо, желая прижать его ещё ближе к себе. Ему всегда было мало. В своей любви Хёнджин был жадным, жаждущим обладать каждой клеточкой чужого тела, проникать в каждый уголок души. Минхо, почувствовав его настроение, чуть наклонился вперёд и поцеловал его в ответ с такой же настойчивостью, отчего Хёнджин перестал думать о чём-либо ещё. Для него больше не существовало преград. Он был готов отдаться всем своим чувствам. Когда Минхо подхватил его за бёдра и понёс в свою спальню, Хёнджин даже не пискнул — в нём не было ни капли удивления. Он лишь обнял Минхо за шею, наслаждаясь его силой и уверенностью. По пути в комнату Хёнджин ощущал на себе горячие губы, каждое прикосновение которых обжигало его огнём, возвращая счастливые воспоминания, переполняющие его душу. Здесь, сейчас, на руках Минхо он чувствовал себя благословенно. Они вновь дышали одним воздухом, соединяя ритмы сердец в унисон.   В спальне Минхо аккуратно опустил Хёнджина на кровать, нависая над ним, словно палач, перед которым нужно произнести своё последнее слово.   — Иди сюда, скорее, — Хёнджин протянул к нему свои руки, ему не хотелось прекращать их связь ни на секунду.   Минхо в очередной раз удостоверился в том, что Хёнджин был бесконечно влюблён и готов был сделать всё ради него. Ему даже не было нужды скрывать свои истинные намерения и обещать Хёнджину что-то большее. Он мог себе позволить наслаждаться его преданностью и наивностью. Минхо никогда не отказывался от добычи, бегущей в его лапы.   — Ты такой красивый, — произнёс Минхо с ухмылкой, его голос был полон нежности. Но в то же время, в каждом его слове и жесте, во всём его существе была тень манипуляции. — Я просто хотел посмотреть на тебя ещё раз.   Хёнджин, полностью погружённый в момент, чувствовал себя любимым, а Минхо, умело играя с его эмоциями, создавал ту самую иллюзию любви, которую Хёнджин так жаждал. В этом моменте, в этом маленьком мире, созданном для них двоих, все его слова звучали как музыка для ушей, и лишь они сейчас имели значение. Минхо наклонился к Хёнджину, чтобы вновь встретиться губами. Его поцелуи становились всё более настойчивыми, а руки стали исследовать тело Хёнджина, касаясь его спины и бёдер. Хёнджин, дрожа от прикосновений, прижимался ближе к Минхо, ощущая жар, проникающий сквозь их одежду. Он запустил руки в волосы Минхо, чтобы вновь ощутить их мягкость кончиками пальцев и углубить поцелуй.   Отстранившись, Минхо аккуратно приподнял Хёнджина выше на кровати и опустился рядом с ним. Он положил одну руку на бедро Хёнджина, а кончиками пальцев второй мягко касался его губ, оттягивая нижнюю. Глаза Хёнджина ярко сверкнули от возбуждения, и этого было вполне достаточно чтобы прекратить медлить. Минхо положил ладони на тазовые косточки Хёнджина, вжимая в кровать и стал понемногу задирать его толстовку вверх, оставляя поцелуи на бархатной коже. Хёнджин шумно дышал от ощущения губ на своём теле. Каждая клеточка в нём наполнилась ожиданием, готовясь к чему-то поистине волшебному.   Когда Минхо добрался до пояса спортивных брюк, он осторожно развязал его, а затем стал лениво стягивать вниз. Это было нежно и страстно одновременно. Хёнджин ещё ни разу не испытывал подобного. Минхо продолжал покрывать поцелуями каждую часть его тела, пока Хёнджин не начал скулить, умоляя о большем.   — Когда у тебя последний раз был секс? — Минхо стянул с себя футболку и придвинулся ближе к его лицу.   Хёнджин, поначалу не уловивший суть вопроса, нахмурился, а сразу после смутился. Для чего Минхо спрашивал это? Хотел пристыдить? Или, быть может, отменить всё, пока не стало слишком поздно? Вдруг Минхо не хотел его, не хотел его после кого-то другого… Или же, наоборот, надеялся, что Хёнджин наконец набрался малейшего опыта. — На самом деле… — замялся Хёнджин. — У меня было…   — Как давно? — продолжал Минхо, не понимая, почему не может получить ответ на такой простой вопрос.   — С тобой, — ответил он и прикрыл глаза. — Последний раз было с тобой. Больше ни с кем…   Минхо искренне удивился. Иногда ему казалось, что в жизни всё просто и очевидно, но почему-то именно Хёнджин каждый раз рушил его представления о нормальности.   — Правда? Ждал меня?   — Нет, — под его взглядом Хёнджину хотелось прикрыться. Но оставаться обнажённым перед Минхо было куда проще, чем откровенничать. — Просто так вышло…   Минхо тяжело вздохнул и провёл ладонью по лицу. Хёнджин, видя его недовольство, хотел провалиться сквозь землю. Минхо сейчас действительно злился? Хотел прекратить?   — Ладно, — Минхо поцеловал Хёнджина и встал с кровати. — Я сейчас.   Хёнджин смотрел за тем, как Минхо выходил из спальни, словно в замедленной съёмке. Тепло, которое было между их телами, исчезло, а в комнате стало холодно, словно на северном полюсе. Обнажённый, он обнял себя, чтобы немного согреться. «Минхо не мог оставить меня и просто уйти. Минхо обещал вернуться», — повторял он себе.   Хёнджин сел, уперевшись в спинку кровати, и почувствовал, как комок в горле не даёт ему вдохнуть. Ему было больно. Он невольно вспоминал все моменты, когда Минхо терял к нему интерес, а происходящее сейчас казалось ему чем-то подобным. Как бы он не успокаивал себя, в его душе возник страх, который не позволял собраться.   — Он не выгонит меня, правда же? — шептал он сам себе, понимая, что начинает паниковать. Мысли, переполняющие его, заставляли сердце биться с бешеной скоростью.   Спустя пару минут Минхо вернулся в спальню абсолютно спокойным и, напевая себе под нос мелодию, крутил что-то в руках.   — Знаешь, я… — не договорил он, увидев, что Хёнджин был явно напряжён. — Что случилось?   — Я думал, ты... — начал Хёнджин, но не смог закончить. Он не хотел признаваться в своих страхах, не хотел показывать свою слабость. — Думал, что я уйду из своей же квартиры? — спросил Минхо, глядя ему глаза. — Я всегда честен перед тобой, не забывай об этом. Я же сказал, что сейчас вернусь. Мне нужно было сходить за смазкой в ванную. Видишь?   Хёнджин посмотрел на Минхо, а затем на его руки, в которых действительно лежал тюбик смазки.   — Я просто испугался... — тихо признался Хёнджин.   Минхо придвинулся ближе и обнял его так крепко, как если бы хотел защитить от всех тревог.   — Я бы так не поступил, — сказал он почти шёпотом и погладил Хёнджина по голове.   Эти слова, полные искренности, сильные руки, плотно обхватывающие его, и аромат тела Минхо, окутывающий своим теплом, рассеивали все страхи Хёнджина. Он почувствовал себя немного спокойнее. Близость Минхо придавала ему уверенности. Его не хотели бросать.   Минхо вновь потянулся к нему и, уверенно обняв, поцеловал, погружая Хёнджина обратно в мир наслаждения.   — М-Минхо, я немного растянул себя дома, — остановил его Хёнджин. — У меня было мало времени, прости… — неуверенно. — Я могу сделать всё сам, только дай мне пять минут, я всё сделаю, правда… — Тише, — Минхо положил свои пальцы на губы Хёнджина, заглушая его болтовню.   Когда Хёнджин встретился с глазами Минхо, он заметил, что на его лице сияла улыбка, а не осуждение.   — Я тебя так сильно напугал, да? — продолжал Минхо, убрав пальцы с губ Хёнджина, чтобы мягко обхватить его лицо. Хёнджин ластился к нему, как котёнок, потираясь о тёплую ладонь.  — Я просто хотел, чтобы всё прошло идеально, — произнёс Хёнджин осторожно. Он боялся разочаровать Минхо.   — Не переживай, — Минхо наклонился, чтобы поцеловать Хёнджина. — Я всё сделаю сам. Хёнджин, почувствовав спокойствие, которое исходило от Минхо, смог наконец выдохнуть. Он не хотел упустить свой шанс быть рядом с ним. — Хорошо, — кивнул Хёнджин с улыбкой. Минхо сладко поцеловал Хёнджина, наклоняя его на кровать. Ткань его брюк, мягкая на первый взгляд, была очень грубой для нежной кожи Хёнджина, но, несмотря на это, Хёнджин тёрся об неё всем телом, чтобы показать, как сильно он хотел близости между ними. Его дыхание было горячим и прерывистым, почти наигранным, но при этом отражающим истинные ощущения. Не отвлекаясь от поцелуя, Минхо потянулся за смазкой и, открыв тюбик, аккуратно выдавил немного геля на свои пальцы. Пока он разогревал смазку в руке, ощущая её вязкую консистенцию, Хёнджин неотрывно смотрел на него, предвкушая продолжение. — Я буду аккуратен, — заверил Минхо. Хёнджин кивнул в ответ, чувствуя, как его тело напряглось от возбуждения и ожидания. Он доверял Минхо даже больше, чем себе, только вот Минхо этого не знал. Первое прикосновение, как и всегда, было самым волнительным. Хёнджину даже показалось, что он забыл, какого это, когда тебя растягивают, несмотря на то что регулярно представлял пальцы и член Минхо в себе. Минхо прикасался к нему с необъяснимой осторожностью. Средним пальцем он мягко поглаживал колечко мышц, создавая небольшое давление. Его бархатистые прикосновения становились увереннее с каждой секундой, но Хёнджин этого не замечал из-за эмоций, бушующих внутри него. Минхо добавил ещё немного смазки, прежде чем погрузить в него первый палец. Хёнджин вздрогнул от прохлады геля, но ноющее чувство давления забрало на себя всё внимание. — Ты молодец, — произнёс Минхо и опустился с ним рядом. — Так хорошо подготовился для меня, но… — проталкивая внутрь второй палец. — Чтобы ты смог принять меня полностью, нам нужно ещё немного поработать. Хёнджин постепенно стал расслабляться. Он плавился от внимания Минхо к себе, впитывая каждый момент и понимая, что всё происходящее между ними будет навечно запечатано глубоко внутри его души. Каждое прикосновение Минхо было внимательным, безгранично приятным, почти невесомым, но при этом затрагивающим все точки удовольствия. Хёнджин всегда считал, что от скорости и резкости движений удовольствие повышалось стремительнее, но оказалось, что медленные и плавные движения пальцев внутри сносили крышу получше всего остального. Сегодня он познавал своё тело в первый раз. — Если тебе станет слишком... — хотел сказать Минхо, но Хёнджин прервал его раньше. — Не останавливайся, — простонал Хёнджин и притянул его к себе, чтобы вновь поцеловать и ощутить сладость губ. — Хорошо, — улыбнулся Минхо, видя, во что превращают Хёнджина его незамысловатые действия. Минхо направлял Хёнджина к новому уровню ощущений, стараясь сделать каждый момент приятным. Считывая его эмоции и питаясь ими, он продолжал постепенно растягивать его всё больше, используя уже три пальца. Хёнджин с каждым его движением чувствовал, как удовольствие проникает в него всё глубже, соединяясь с каждой клеточкой его тела. Он больше не мог сдерживать тихие стоны, которые вырывались из него, пока Минхо продолжал упорно растягивать его, покачивая пальцами внутри. — Ты отлично справляешься, — промурлыкал Минхо ему над ухом и прикусил мочку. Его голос был полон возбуждения, когда он наблюдал за тем, как тело Хёнджина расслаблялось и открывалось всё больше. Хёнджин лежал с закрытыми глазами, позволяя себе ещё больше сосредоточиться на чувственных ощущениях, захвативших его целиком. Он тихо скулил от удовольствия, от каждого прикосновения Минхо, вызывающего у него мурашки по коже. В этот момент Хёнджин понял, что уже сейчас получил гораздо больше, чем изначально ожидал. Его член, истекая смазкой, давно требовал внимания и пачкал тёмные волосы лобка, но Хёнджин даже не думал прикасаться к нему, потому что знал, что любое, даже малейшее движение, крошечный толчок заставит его кончить. Хёнджин хотел продержаться ещё немного, растягивая этот момент как можно дольше, наслаждаясь сполна. Он должен был. — Не сдерживайся, — добавил Минхо, заметив, как Хёнджин извивается от наслаждения. Его тело словно стремилось к большему, умоляя ещё. Минхо продолжал двигать пальцами, плавно стимулируя податливые мышцы ануса и поджавшиеся от ощущений яички. Он знал, как вывести Хёнджина ещё дальше, прыгнуть выше головы — маленькие тёмные ареолы, съёжившиеся от возбуждения, тело, сплошь покрытое мурашками и поблёскивающее влагой от движений при частых вдохах, не давали ему покоя всё это время. Минхо прильнул губами к его груди, широко лаская соски шершавым языком, и, прикусив горошинку, резко согнул пальцы внутри него вверх. — Хён, — громко всхлипнул Хёнджин, чувствуя, как мышцы внизу живота стали безудержно сокращаться, а по прессу начала разливаться вязкая жидкость. — Ты… — прохрипел он со сбившимся дыханием, ощущая сухость в горле. — Я хотел… Не хотел так быстро… — он закусил губу, наслаждаясь этим мгновением, эмоциями, которые испытывал сейчас, позволяя себе полностью отдаться чувствам. — Хёнджин-и, ты просто потрясающий, — прошептал Минхо, наклонившись, чтобы поцеловать его снова. Хёнджин моментально ответил на поцелуй. Их губы встретились с такой страстью, что темнело в глазах. Когда Минхо мягко вытащил пальцы из Хёнджина, тот на мгновение затих. Это было как потеря, оставляющая за собой только пустоту и беспокойство. Хёнджин, привыкший к неторопливому ритму и стимуляции, не смог сдержать тихий вздох. Его тело было слишком разнежено, отчего теперь он ощущал себя уязвимым. — Минхо… — тихо произнёс он, ощущая, как сокращаются его мышцы, потерявшие центр удовольствия. — Мне… мне нужно ещё. Хёнджин чувствовал, как внутри него нарастает желание вернуться к тем ощущениям, которые он испытывал. Он не хотел, чтобы эта ночь завершалась; ему хотелось продолжать тонуть в единении с Минхо, сливаясь с ним в единении. — Ты готов продолжать? — спросил Минхо, приобняв Хёнджина за талию. Он ловил каждый его вдох, наслаждаясь. Здесь даже без слов было понятно, чего хотел Хёнджин. — Да, я готов, хён, — произнёс он, ища согласие в глазах Минхо. Хёнджин приподнялся на локтях, чтобы ощутить тёплые губы Минхо, вздёрнутую верхнюю, от которой он испытывал абсолютный восторг, прежде чем его начнут трахать. Он скользнул ладонями по его лицу, стараясь запомнить каждую деталь, каждую черту. Яркие малиновые губы Минхо на фоне его фарфоровой кожи выделялись как сигнальный маяк, к которому хотелось плыть несмотря на бурю вокруг. Всё потому, что для Хёнджина в этих губах было спасение. Минхо плавно отстранился, чтобы встать и снять наконец с себя штаны. Ему самому стоило титанических усилий не кончить от трения члена о ткань белья, а мокрое пятнышко предэякулята выдавало его степень возбуждения с потрохами. Пока Минхо раздевался, Хёнджин успел перевернуться на живот и стал ждать продолжения в позе собачки. Он задрал свой зад так высоко, как никогда прежде, и, обхватив половинки ягодиц руками, растянул их в стороны. Ему хотелось угодить, отплатить в ответ на полученную «любовь». Когда кровать рядом с ним прогнулась, он услышал щелчок крышки смазки и нетерпеливо выдохнул. Хёнджин не поворачивался, ему казалось, что смотреть за действиями Минхо невыносимо стыдно, для него в них было нечто интимное, то, чего не было даже в самом сексе. Он крепко сжимал простынь, стараясь сосредоточиться на ощущениях, каждом звуке и шорохе. Ощутив, как Минхо своей влажной от геля рукой провёл по его анусу, заталкивая смазку внутрь, он покрылся мурашками. А сразу после, когда Минхо опустился ниже, дополнительно стимулируя его яички, Хёнджин громко простонал и прогнулся сильнее, чуть не потеряв равновесие. Минхо устроился позади Хёнджина, показывая своё присутствие прикосновениями, и тихо прижался к его спине, передавая жар своего тела. — Сейчас я войду в тебя, — томно прошептал Минхо ему на ухо. Хёнджин не смог сдержать тихое «пожалуйста», которое сорвалось с губ. Его тело напряглось от ожидания, когда Минхо выпрямился над ним и прислонил головку ко входу. Колени Хёнджина тряслись даже сейчас — ему было страшно представить, что случится с ним уже через пару секунд. Минхо не торопился. Он мягко давил членом на анус, чьи стенки с лёгкостью раскрывались, желая затянуть внутрь. Играя с его дырочкой, он обхватил широкой ладонью его правую ягодицу, а второй, направляя себя, загнал член внутрь сразу до основания. Его тихий стон с шумным выдохом был лучшим звуком, который Хёнджин когда-либо слышал. — Я буду двигаться постепенно, — тихо сказал Минхо и прижался к его бёдрам плотнее. Хёнджин чувствовал в этом заботу. Минхо не вкладывал в это ничего. Хёнджин прикрыл глаза, позволяя себе полностью погрузиться в ощущения. Он чувствовал, как внутри него разрастался огромный шар удовольствия — абсолютно все действия Минхо делали его уязвимым, отзывчивым. — Хён, — он приподнял голову и попросил чуть дрожащим голосом. — Ты можешь немного… ускориться? Эта фраза была не просто вопросом, она была приглашением сделать шаг навстречу, избавиться от барьеров. Минхо остановился на мгновение, а затем возобновил темп. — Ну раз ты просишь, — прошептал он. Минхо стал двигаться с большей интенсивностью, переплетая звонкие шлепки влажных тел с чуткими касаниями. Его движения были плавными, но в то же время наполненными энергией. Хёнджин чувствовал себя как в раю — Минхо знал, как сделать всё идеально. Он балансировал в скорости и глубине проникновения, добиваясь того, чтобы каждое его движение приносило максимум удовольствия. Хёнджину казалось, будто сейчас он кончит — у него не было сил терпеть. Каждое действие Минхо проникало в самую суть его существа, задевая те точки наслаждения, о которых он даже не подозревал. Хёнджин не мог сдерживать свои тихие стоны, которые вырывались из него, отражая испытываемые эмоции. — Перевернись на спину, —Минхо легко шлёпнул его по заднице. — Ч-что? — переспросил Хёнджин, выдернутый из пучины удовольствия. — Я хочу слышать тебя, — Минхо помог ему подняться. — Хочу слышать твои стоны. Хёнджин нерешительно кивнул в ответ. Смущение накрыло его с головы до ног: его лицо загорело от стыда, когда он в конце концов оказался на спине и увидел перед собой Минхо, стоящего над ним широко расправив плечи. Его влажные от пота мышцы ярко выделялись на сияющей коже, создавая образ, пленяющий взгляд. Тёмные, слегка прилипшие ко лбу волосы, он убрал рукой назад, открывая лицо. Хёнджин не мог отвести глаз. Он пялился на Минхо, чуть не пуская слюни, и ощутил, как на место смущения приходило восхищение. — Нравится, что ты видишь? — Минхо заметил, как Хёнджин смотрел на него, и его губы расплылись в игривой улыбке. Его слова заставили Хёнджина залиться румянцем. Он не знал, что ответить, и молчаливо закусил губы, дрожащие от волнения. — Не сдерживай себя, хорошо? — добавил Минхо. — И не отводи взгляд. Хёнджин не мог поверить в происходящее, распадаясь на атомы от абсолютного слияния. Они ещё ни разу не были лицом к лицу, не смотрели друг другу в глаза, не разговаривали, не целовались… «Между нами нечто большее, чем просто секс?» Когда Минхо вновь вошёл в него, вернув долгожданное чувство наполненности, Хёнджин выгнулся навстречу, упираясь макушкой в матрас. Стон и правда вышел гораздо громче — расслабленное горло, запрокинутое вверх, позволяло ему дышать полной грудью. — Вот так, — прошептал Минхо и, погладив шею Хёнджина, сфокусировал свой взгляд на его губах. — Ты молодец. Он чувствовал, как Хёнджин реагировал на его слова, и это давало ему полную свободу действий. Минхо выскользнул из него, но лишь для того, чтобы грубо толкнуться обратно, загоняя член до упора. Услышав желанный вскрик, Минхо улыбнулся, сверкнув глазами в темноте. Желание Хёнджина росло с каждой секундой, он был ненасытен — ему всегда было мало. Мало Минхо и времени, проведённого с ним. При каждой их встрече он бессознательно старался насытиться им сполна, зарядиться энергией до следующего раза. Ему не нужна была его нежность, безусловно приятная и тягучая, отключающая мозг и приносящая незабываемые ощущения. Хёнджину была нужна его грубость, синяки и стёртые колени, охрипший голос, треснутые губы — всё то, что напоминало бы ему о совместно проведённой ночи как можно дольше. Цепляться за боль ему всегда было проще, потому воспоминания о ней были ярче, чем всё остальное. Он, конечно же, помнил все те моменты, когда Минхо его любил (по его личному, скромному мнению), но при этом никогда не забывал, каким опустошённым чувствовал себя сразу после. — Минхо… — Хёнджин, испытывая нарастающее волнение, взглянул на него, ярко покраснев. Его речь была прерывистой от постоянных толчков. — Ты тоже не сдерживай себя, хорошо? Минхо, услышав его просьбу, сначала недоумённо приподнял бровь, а затем его лицо озарила игривая улыбка. Он прекратил свои движения и наклонился ближе, остановившись в паре миллиметров от его губ. Минхо смотрел прямо в глаза Хёнджина. — Ты точно понимаешь, чего просишь? — спросил он, обжигая его горячим дыханием. Мягкое прикосновение взъерошенных волос Минхо щекотало лицо Хёнджина, вызывая мурашки, от которых не хотелось отвернуться. Хёнджин почувствовал, как его сердце затаилось, и быстро кивнул. Он не боялся Минхо, он знал, что тот не причинит ему вред, ведь куда больший вред себе причинял он сам. Каждая их встреча дарила ему пару часов счастья, но отнимала десять лет жизни. — Да… — произнёс он с абсолютной решимостью. Его голос звучал твёрдо, но при этом немного дрожал. — Ты можешь быть грубее? С этими словами Минхо отодвинулся, и, казалось, что его взгляд стал ещё более удивлённым. Он смотрел на Хёнджина, надеясь увидеть в его словах шутку, но тот лежал перед ним, ожидая ответ. — Хорошо, — произнёс Минхо тихим, словно сладкая мелодия, голосом. — Ты сам этого хотел. Он обхватил его за запястья и прижал к спинке кровати за головой, заставив сердце Хёнджина забиться быстрее. — Держи их так, — отрезал он. — И не смей отпускать.   Хёнджин заворожённо кивнул и прикрыл глаза, чтобы сосредоточиться на приказе. Он покорно ожидал продолжения.   — Хёнджин, что я тебе говорил? — выдохнул Минхо и, проведя по телу рукой, остановил её в районе груди. — Ты должен видеть, что я с тобой делаю.   Хёнджин моментально распахнул глаза и дёрнул руками, но вовсе не от слов Минхо — жгучая боль в правом соске была настолько неожиданной, что он молчаливо округлил рот и прохрипел быстрое «угу».   Когда Минхо убедился, что Хёнджин понял его, то просунул ему под поясницу подушку, чтобы немного приподнять над поверхностью кровати, и, собрав во рту слюну, сплюнул ему на промежность, распределяя её головкой своего члена. Это было именно то, что Хёнджин хотел — его наконец не спрашивали — им пользовались.   Запах секса, пота и смазки заполнял каждый сантиметр пространства вокруг, наполняя его возбуждением. Хёнджину это нравилось — нравилось, как Минхо входил в него, не сдерживая себя, нравилось, как хлюпала смазка, смешанная со слюной. Ему нравилось, как собственная слюна стекала из уголка рта, и нравились звуки, издаваемые им, ведь они были чем-то большим, чем просто реакцией на происходящее — об этом просил Минхо… Пальцы Хёнджина впивались в изголовье кровати до боли, пока Минхо с непередаваемой лёгкостью царапал его нежную кожу бёдер, оставляя за собой следы ногтей. Хёнджин приподнимал ноги и двигался в такт толчкам, лишь бы забыться, сжечь все воспоминания о плохих днях, из которых состояло всё его существование. Движения Минхо нарастали с неумолимой скоростью от криков и стонов, которые Хёнджин наконец в себе не сдерживал. Каждый толчок Минхо смешивал все чувства в одно — удовольствие и боль было нельзя отличить и разъединить. Они сливались в одну беспросветную тьму, которую так бесконечно любил Хёнджин. Он каждый раз тянулся к огню, не переживая о том, что вновь обожжёт свои крылья. Он желал лишь быть ближе к Минхо. Сейчас ему не хотелось возвращаться к реальности, и даже обжигающая боль в истёртом напрочь анусе его радовала. Тонкая грань нормальности притуплялась благодаря каждому резкому выдоху Минхо, каждому его тихому стону и шипению. Хёнджин с трудом сдерживал своё непреодолимое желание впиться в Минхо ногтями в ответ. Он сжимал кулаки, не переставая держать глаза открытыми, лишь изредка смаргивая пот, стекающий по лицу. Он ощущал себя грязным, но желанным.   — Хён, прошу, — умолял Хёнджин. — Кончи первым…   — Ладно, — выдохнул Минхо и, перенеся вес тела на одну руку, вышел из него.   Хёнджину было достаточно одного взгляда на него, чтобы понять, что Минхо не собирался медлить. Он обхватил свой член и начал додрачивать, чтобы приблизить себя к финалу, исполнить маленькую просьбу. Минхо плотно сжал зубы, сосредоточившись на этом моменте, его вздохи становились всё чаще, а сердце вибрировало сквозь грудную клетку. Хёнджин, глядя на это, был на грани, балансируя между реальностью и сном, который они разделяли вдвоём. Минхо закинул голову вверх и с глухим стоном кончил на живот Хёнджина. Поддавшись искушению, он втёр сперму в его потную кожу и на мгновение улыбнулся.   — Мне нужно в душ, — прохрипел он.   Минхо неторопливо встал с кровати и, не сказав больше ни слова, не оглянувшись и даже не прокомментировав тот факт, что один из них сейчас не кончил, вышел из спальни, скрываясь в темноте коридора. Хёнджин, чьё дыхание постепенно приходило в норму, лежал всё в той же позиции, в которой его оставили, но звук льющейся в душевой воды напомнил ему о том, что всё это происходило в реальности. Через несколько секунд он поднялся, разминая затёкшие руки, и, отбросив все неприятные ощущения, направился в след за Минхо — душ был необходим ему ничуть не меньше.   Хёнджин, по всей видимости, утратил способность испытывать стыд и смущаться где-то в тот момент, когда Минхо втрахивал его в кровать, потому что вместо гостевой ванной он направился прямиком в хозяйскую. В любом случае завтра утром ему придётся начинать всё сначала — если Минхо его в очередной раз отвергнет или же, наоборот, сделает частью своей жизни.   — Хёнджин? — спросил Минхо нарочито удивлённо, казалось, что он его ждал.   В мерцающих струях воды он выглядел как греческий бог. Капли, словно нектар, струились по нему, соединяясь в общий поток. Сейчас в ярком свете ламп Хёнджин мог сполна насладиться им, видом его тела. Он быстро сократил расстояние между ними и, уперевшись в грудные мышцы Минхо, прислонил его к холодной плитке.   — Потереть тебе спинку? — спросил Хёнджин, заглянув ему в глаза. Минхо усмехнулся и зачесал спадающие на лицо волосы.   — С окончанием? — выделил он и приподнял бровь.    Былая смелость Хёнджина мгновенно улетучилась, когда Минхо обхватил его за талию и прижал к себе, вытягивая из-под потока воды. Он впился поцелуем в его гладкую шею и скользнул рукой меж ягодиц, вторгаясь в разработанное нутро. Хёнджин, не ожидавший ничего из этого, обессиленно откинул голову и ухватился Минхо за плечи, спасая себя от падения.   — Если хочешь, — громко простонал Хёнджин, ощущая, как возбуждение вновь накапливается у него в низу живота.   — Прости, Хёнджин-и, — Минхо прекратил стимуляцию и поцеловал его в лоб. — Мне не двадцать, — улыбнулся он. — Давай хотя бы полчаса перерыв?   Хёнджин виновато опустил взгляд, чувствуя себя похотливым подростком. Ощутив, как собственный член отзывчиво дёрнулся, напоминая о себе, он лишь прижал его к бедру — сейчас было не до него.   — Но я всё равно могу помочь тебе, — предложил он. — Без секса…   Минхо пожал плечами и раскинул руки, позволяя Хёнджину мыть его, но Хёнджин, всё ещё витающий в облаках, решил, что этим жестом Минхо предложил ему обняться, и кинулся ему на него, вдыхая оставшиеся крупицы аромата их близости.   — Ты передумал? — удивился Минхо, ощущая, как Хёнджин вылизывает ему шею. — Я? Н-нет, — извинился Хёнджин. — Где у тебя гель?

***

После недолгого душа, в котором Хёнджин засунул подальше все свои попытки малейшего флирта, они с Минхо пришли в гостевую спальню — заниматься сменой постельного никто не хотел, а лежать на влажном от спермы и смазки белье тем более. Здесь, на свежих простынях и пушистых подушках, Хёнджин был не впервые, но впервые с Минхо. Он был подозрительно добр к нему, обнимал и целовал, оттого кровать, прежде неуютная и холодная, казалась Хёнджину мягкой и согревающей.    Они лежали на спине, едва касаясь друг друга плечами, с крошечным намёком на близость. Хёнджин лежал чуть ближе к краю кровати, свесив одну ногу вниз — никакая бабайка ему сейчас была не страшна. Он позволил своему полотенцу, лениво повязанному на бёдрах, слегка сползти, открывая вид на обнажённые упругие мышцы. Флирт в нём был заложен на генетическом уровне, являлся неотъемлемой частью, чем-то настолько естественным, что по-другому было и не представить. Он лежал, прикрыв глаза — ему было настолько хорошо, что он просто наслаждался моментом, надеясь, что завтра не наступит.   Темнота ночи не позволяла видеть всё, но руку, расположившуюся на своём животе, Хёнджин почувствовал сразу, немного вздрогнув от неожиданности. Минхо расслабленно играл пальцами с краем его полотенца, словно большой кот. Выражение его лица было трудно различимым, но тихий комфорт, исходящий от него, говорил об отсутствии малейшего напряжения между ними. — Знаешь, — начал Хёнджин осторожно, — Я никогда не думал, что мы будем лежать вот так. Но сейчас…   — Но сейчас мы лежим, — перебил его Минхо с улыбкой.   Хёнджин тихо рассмеялся и устроился поудобнее на одной из подушек.   — Что будет с нами дальше? — спросил он после короткой паузы.   — Я не знаю, — хмыкнул Минхо, удивлённый вопросом.   Хёнджин глубоко вздохнул и слегка покачал головой. Ему было страшно. Он не хотел вновь потерять Минхо, лишиться возможности видеть его.   — Просто я хочу быть уверенным, что мы не прекратим общаться, — его руки почти дрожали, а температура в комнате, казалось, понизилась. — Пиши мне, как раньше, хорошо?   — Но это ты всегда переставал писать мне, Хёнджин.   В этот момент тишина вокруг стала давящая, Хёнджин смотрел на себя словно со стороны. Он не понимал, что происходит, был ли Минхо прав или нет. Он искренне не понимал, можно ли было верить в его слова. Тщетно прокручивая в голове все моменты, Хёнджин так и не смог найти ответ, зацепиться, вспомнить, как все было на самом деле. Была ли это ложь со стороны Минхо или ложь со стороны его разума, он не понимал… — Не думай об этом, — Минхо потёр пальцем морщинку, образовавшуюся на лбу Хёнджина, и оставил небольшой поцелуй в уголке его губ. — Я буду писать тебе, как раньше.   Хёнджин не сказал ему ничего в ответ, словно его суточный лимит слов уже был исчерпан. Он не знал, сколько времени смотрел в высокий потолок спальни, не переставая думать ни секунды. Сегодня с Минхо он наконец испытал то, что так давно хотел, — те самые идеальные отношения. Его радовал каждый момент, каждый синяк на теле, каждый засос и укус, оставленный Минхо.   Когда комната наполнилась холодными отблесками рассвета, пробивающимися сквозь незанавешенные окна, Хёнджин решил, что ему пора уходить. Минхо на соседней половине кровати сладко сопел, слегка приоткрыв рот, и это была самая прекрасная картина, которую Хёнджину довелось увидеть за почти двадцать лет своей жизни.   Прохладный воздух спальни был наполнен тишиной и комфортом, которые так ценил Хёнджин. Этот момент, который они разделили вдвоём на этой кровати, был самым настоящим, важным и неповторимым, но почему-то Хёнджин покидал квартиру с чётким ощущением того, что это больше не повторится. В этот вечер у них всё было слишком идеально.