Анатомия проклятий

Химу сложно назвать привлекательной по общепринятым стандартам: большие глаза с нависшим веком и легкой асимметрией слева, отчего казалось, что она постоянно щурилась на один глаз; длинный узкий нос, черные волосы, подчеркивающие природную нездоровую бледность, широкие не пухлые губы, острый подбородок и прямая линия бровей. Добавить к такой внешности вечно недовольно поджатые губы и закатывающиеся глаза — и симпатии такая девушка с первого взгляда не вызывала точно. А ещё она была вспыльчивой, ехидной, злопамятной. И преданной. — Нам нужны такие, как ты. Скрестив руки на груди, Хима слегка притаптывала ногой в кроссовке в такт своим сумбурным мыслям. Голос принадлежал одному из старейшин, спрятанному от чужого взора перегородкой из плотной бумаги. Тусклый желтый свет высвечивал его неясный силуэт. Сама же девушка стояла в центре маленькой темной комнатки, с четырех сторон окруженная дряхлыми вонючими стариками. — Какие такие? — тяжелый аромат благовоний туманил голову. — Ты ведь из клана Такэмура, для вас нет ничего важней долга и преданности. — Да, преданности хозяину. — Хозяину? — казалось, скрипучий голос другого старейшины, прорезал густой душный воздух, подобно ржавому ножу. — Твоя служба Годжо — пережиток прошлого, пора избавиться от никому ненужной собачьей преданности сумасбродному юнцу и начать самостоятельную жизнь. — Пережиток прошлого? — насмешливо переспросила Хима. — Это вы — пережиток прошлого и пора от вас избавиться. — Не дерзи! — справа обожгло проклятой энергией, да так сильно, что на лбу выступил пот. — Говоришь, как Годжо, но если с ним мы справиться не в состоянии, то тебя…. — Что меня? — резко перебила девушка, сверкнув синими глазами. — Отправите на невыполнимое задание, как тех первокурсников? Парень погиб по вашей вине, — она прикусила язык, сообразив, что ляпнула лишнего. Старейшинам не стоит знать о её привязанности к мальчику, пока что считающимся мертвым. Один из старейшин закряхтел, поёрзал за ширмой, другой отозвался ему в тон протяжным вздохом, буквально говорящем «глупая молодежь». — Подумай о нашем предложении, девочка, — отозвался третий, Хима узнала по голосу Киотского директора. — Уже подумала. Мой ответ остается прежним — я не стану вам прислуживать. У верхушки магов в Японии числилось множество штаб-квартир, больше десятка, а уж количество тайных и вовсе оставалось неизвестным даже примерно, Химу же пригласили в Токио. Хоть комната, в которой принимали старейшины, была оформлена в мрачном стиле под старину, эта грядка гнилых фруктов обожала комфорт, заседая в крупнейшем бизнес-центре. Пропахнув благовониями и старческим маразмом, Хима покинула мерзкое сборище, костеря их всеми известными проклятиями. Зайдя в полупустой лифт, она устало прислонилась головой к холодной зеркальной поверхности, искоса рассматривая своё отражение — она устала. Она не помнила, когда последний раз высыпалась и нормально, а не на ходу, ела, ходила в кино, на шоппинг или просто ужинала с подругами. Нет, она и раньше помогала вести дела, но даже не представляла, какой объем скрывается за кланом Годжо и Такэмура. Сатору не помогал, лишь паясничал и много болтал. Бледные, не накрашенные губы растянулись в кривой ухмылке — девушка скучала по Сатору. По Итадори. И… не дав себе закончить мысль, Хима тряхнула головой, слегка ударившись лбом о зеркало. В бизнес-центре на одном из средних этажей расположился приличный небольшой ресторан, Хима провела там много времени у бара, ожидая Годжо, стоящего на ковре у старейшин за очередную выходку. Хотя, зная скверный характер своего друга, возникали сомнения, кто ещё получал выговор. Решив, что пара порций виски в три часа дня не будут лишними, она вышла на нужном этаже. Несмотря на непрезентабельный вид — широкие линялые джинсы, кроссовки и рубашка в крупную клетку на несколько размеров больше, девушка без препятствий попала внутрь — хостес, миленькая пухленькая блондинка, помнила её в лицо благодаря Сатору, Хима подозревала, что сотрудница ресторана была сильно влюблена в длинноногого болтуна. С трудом забравшись на высокий стул у барной стойки, Хима заказала виски со льдом, устало развалилась на отполированной деревянной поверхности, хмуро рассматривая своё размытое отражение. Рядом никого не было, тихо играла западная музыка, томный женский голос пел о рожденных, чтобы умереть. Какая ирония. Получив свой заказ, она выпила алкоголь залпом, позволив жидкости опалить губы и горло, провалиться в пустой желудок огненным клубком. Виски, расправив жгучие щупальца, со скоростью света заскользил по венам, расслабил ноги, сделал голову чуть легче. Девушка жестом попросила повторить. Краем глаза заметив движение, она недовольно нахмурилась — все места пустовали, но незнакомец решил занять именно соседний стул. Закатив глаза, Хима выпрямилась, напряжение тут же сковало тело, едва она увидела пшеничные волосы и ужасный пятнистый галстук — Нанами. Поприветствовав её кивком, он расстегнул пуговицы, изящным движением распахнул полы пиджака, чтобы одежда не сковывала в сидячем положении. — Мне тоже самое, что пьет девушка. Сатору здесь? Она фыркнула, что значило «нет», и скосила глаза, рассматривая бесстрастное лицо с запавшими щеками, пытаясь выявить следы усталости, боли от недавнего ранения. Он был бледный и казался вымотанным, похоже, сражение с духом с заплатанным лицом не прошло бесследно. Да и оказаться в территории врага, особенно, открытой впервые, тяжелое испытание даже для такого сильного мага, как Нанами. Хотелось спросить, как Итадори; как Нанами себя чувствует, всё ли хорошо у него. Хотелось коснуться теплой широкой ладони и переплести пальцы. Он истолковал её взгляд по-своему, как всегда. Ни Нанами, ни Годжо совершенно не разбирались в женщинах. — Я передал палец Сукуны руководству, — тихо, смотря перед собой, сказал Нанами. Хима слегка поморщилась. — Знаю, что ты думаешь на этот счёт, но так было правильно. — Как Итадори? — Нормально. Он справится. — Я хотела бы с ним увидеться. Думаю, он злится на меня. Мужчина повернулся к ней и вопросительно приподнял бровь, Хима увидела свое растерянное отражение в линзах его очков. — Почему? — Наговорила ему лишнего. Не бери в голову. — Не волнуйся, он умный парень. Наверняка поймет, что ты не хотела ничего дурного. Если это действительно так. Хима раздражённо вздохнула: — Ты меня монстром каким-то считаешь? — Нет. Просто в эмоциях ты можешь наговорить… всякого. Девушка напустила на себя оскорбленный вид: — Говоришь так, словно знаешь меня. — Но ведь знаю. Хима замерла, буравя его злым взглядом. Ну почему он иногда такой козёл? В голове пронесли сумбурные воспоминания юности, когда они были молоды и влюблены. Она вскинула голову, прогоняя мысли прочь, как и непрошенные слезы. Годжо непременно бы обозвал её плаксой. — Думаю, нам пора поговорить. — А чем, по-твоему, мы сейчас занимаемся? Сдержав язвительный комментарий, Хима постучала по столешнице ногтями, покрытыми черным лаком. Бармен молча поставил перед ними бокалы. Лёд с тихим звоном застучал о толстые стенки, когда Нанами взял свою порцию. Девушка продолжала молчать, рассматривая его длинные сильные пальцы, сжимающие бокал. На костяшках уже заживала сбитая ударами кожа. — Знаешь, не в твоём положении выделываться. — Не думай, что сможешь сыграть на чувстве вины. — О, ещё как сыграю, — хищно улыбнувшись, Хима повернулась к нему корпусом и подалась вперед. — Будешь рыдать, как пятилетняя девчонка. Нанами тонко улыбнулся: — Я мог бы извиниться, но думаю, тебе это не нужно. Злилась ли она — о да, ещё как. Нужны были ей извинения? Нет, пустое сотрясание воздуха, особенно, если кое-кто не раскаивался. Их история была до ужаса банальной — Хима, будучи первогодкой, до одури влюбилась в Нанами, перешедшего на третий курс. Целый год он не замечал её, пока подлец Сатору, только получивший должность преподавателя, поленившись проводить тренировку с подругой, поручил это дело младшему товарищу. Хима тогда сильно разозлилась и отделала Нанами по первое число, сумев открыть незаконченную территорию. А после он пригласил её на свидание. Всё было мило и сдержанно, в стиле Нанами — кино, кафе и прогулка по парку. После он проводил её до комнаты, держа за руку. Их отношения развивались стабильно и спокойно, без привычных для юных парочек ругани и громких расставаний по пустякам. Прогулки, совместные тренировки и даже миссии — Хима была счастлива рядом с ним. Засыпать в теплых объятьях перед сном, чувствовать ласковые прикосновения украдкой в общей компании, наслаждаться романтичными свиданиями и ночными прогулками по территории техникума. Даже отец, желавший для дочери выгодного брака, смирился с её отношениями с молодым перспективным магом. Закончив учебу, Нанами получил квартиру от колледжа, где Хима проводила почти всё свободное время. И хотя они оба понимали, что едва она отучится, полноценным шаманом ей не стать — девушку ожидала изнуряющая, требующая полной отдачи служба клану Годжо. Такэмура служили им на протяжении почти четырехсот лет и девушка, воспитанная вместе с Сатору, впитала чувство долга до мозга костей. Но им не казалось это проблемой. Первый скандал случился после получения Химой первого уровня. Точнее, ругалась Хима — рассказав, что ей пришлось убить детей, что бы проклятье не получило силу и она смогла ему противостоять, девушка ожидала сочувствия и поддержки. Вместо утешительных слов Нанами мягко привлек её к себе и предложил покинуть колледж, шаманов и её предстоящую работу. Он уже потерял друга и не хотел терять любимую. Видеть, как дорогой тебе человек медленно, но верно превращается в хладнокровного монстра, убивающего без колебаний, казалось ему мучительной пыткой. Работать на Сатору так же не виделось ему безопасным и разумным. Девушка, презрительно фыркнув, тогда наговорила много гадостей и упрекнула в трусости. Она ушла, захлопнув за собой дверь и не отвечала на звонки несколько дней. Остыв и решив обсудить его предложение, Хима, придя в квартиру, не обнаружила любимого и его вещей, лишь записку с одним словом «прости» и тоненькое обручальное кольцо. Телефон не отвечал. Впав в панику, она подняла на ноги всех друзей, потратив на поиски почти трое суток, пока Сатору, не сжалившись над несчастной, не поведал страшную правду — Кенто Нанами решил оставить работу мага и всё, что с ней связано. В том числе и Химу. Она не помнила, сколько не спала после той новости и сколько сообщений отправила на его безразлично молчащий номер. — Нет, извинения мне уже не нужны. — Тогда, чего ты хочешь, Такэмура? Она выразительно посмотрела на него, впиваясь взглядом в линзы очков и нервно отстукивая ногтями сбивчивый ритм. Отпив виски, Нанами потянулся к её руке и Хима сжала пальцы в кулак. — Только не делай ничего из-за жалости. — Жалость — это последнее, что я чувствую к тебе, — Нанами усмехнулся, по-доброму и ласково, как в прежние времена и Хима вернула ему усмешку. — О, — удивленное восклицание остановило его руку в считанных сантиметрах от пальцев девушки. Мио Танаси, в тесной юбке, облегающей округлые бедра, остановилась за их спиной, роскошная, источающая дружелюбие и красоту. Мастер проклятий, придерживающийся нейтралитета — после разговора с Годжо в ванной, Хима навела о ней справки — идеальная репутация. Чиста, как снег. — Какая встреча, — она широко улыбнулась, показав белоснежные мелкие зубы. — Танаси-сан, рад видеть. Хима ограничилась кивком, во все глаза рассматривая женщину — иссиня-черные волосы собраны в тугой хвост, бордовая рубашка заправлена в темную юбку-карандаш, зеленые глаза густо подведены. Противозаконно быть такой красивой. Химе вдруг стало неловко за свой внешний вид. — Просто Мио, я настаиваю, — она продолжала улыбаться. — Ой, я вам не помешала? У вас свидание или… — Мы просто разговаривали, столкнулись случайно, по работе, — резко ответила Хима, заметив, как мужчина убрал руку. — Как тесен мир, правда? — Согласна, — Мио тактично прокашлялась. — Нанами, мы собирались созвониться по интересующему меня вопросу, помнишь? Всё ещё в силе? — Да, конечно, — отпив из бокала, он быстро облизал губы. — Проклятье второго уровня, я правильно помню? — Правильно. Думаю, мне понадобиться помощь, я оказалась не так хороша, как мне казалось, — она серебристо рассмеялась. — Мне кажется, ты наговариваешь на себя, — вежливо откликнулся Нанами. — Спасибо, мне приятно это слышать. Закипая от злости, Хима присосалась к своему виски. Её синие водянистые глаза потускнели, став голубыми. Мио, продолжая обмениваться дежурными, ничего не значащими фразами с Нанами, откровенно флиртовала с ним. Последней каплей стало, когда она легким ненавязчивым движением поправила уголок его воротника. Жест вышел таким естественным, что казалось, она делала это множество раз — поправляла одежду мужчине, который нравился ей. — Мне пора, — с громким стуком Хима опустила бокал на стойку. — Запиши на мой счёт, — бросила она бармену, вставая со стула. — Приятно было повидаться. — Такэмура, — ровным голосом позвал её Нанами. — Мы вернемся к нашему разговору, обещаю. — Не нужно. Оказавшись дома, Хима напала на мини-бар и отключилась около пяти часов вечера. *** Хима почти бесшумно кралась по темному коридору мужского общежития. Не то что бы им запрещалось ходить не по своему кампусу ночью, но если она попадется, то избежать косых взглядом и упреков не получится. И в основном, недовольство будет исходить от её молодого человека — он жутко правильный и строгий, и если бы не кошмары, то девушка ни за что бы не стала нарываться на неприятности. Остановившись у нужной двери, она едва слышно постучалась и не услышав ответа, скользнула в комнату. Нанами спал на заправленной кровати, скрестив руки на груди и откинув голову назад на подушку, на столе лежали в беспорядке тетради и несколько учебников, ярко горела лампа — совсем скоро ему предстоит сдать выпускные экзамены и стать шаманом. Хима сама не заметила, как её губы растянула улыбка — Нанами недавно подстригся и теперь выглядит совсем взрослым, она на его фоне касалась мелкой пигалицей, хоть разница в возрасте была чуть меньше двух лет. — И долго ты будешь смотреть на меня? — не открывая глаз, тихо спросил парень. — Когда ты проснулся? — Когда ты поскреблась в дверь, как мышь. — Сам ты мышь. Недовольно ворча, Хима, приблизившись к кровати и скинув тапки, ловко улеглась у него под теплым боком. Нанами завозился, повернувшись на бок, он крепко обнял девушку и притянул к себе, прижал к груди, переплетая с ней ноги. Как только Хима уткнулась носом в ямочку на его шее и затихла, он легко поцеловал её в макушку, обнимая большими тёплыми руками за плечи и талию. Его одежда пахла средством для стирки, а от самого парня исходило ощущение спокойствия и уюта. «Дом», подумала Хима. «Он мой дом. И я люблю его». — Снова сны? — глухо спросил Нанами, мягким движением поглаживая ей спину. — Угу. — Кто на этот раз? — Не знаю, лица я не видела. Это так глупо, — тихо прошептала девушка. — В этих снах нет никакого смысла, но они всё повторяются и повторяются. Нанами ничего не ответил, лишь прижал её к себе теснее, согревая теплом и спокойствием. Хима крепко зажмурилась, вдыхая глубже его запах — последние полгода кошмары преследовали её почти каждую ночь. Чаще всего снилась смерть Сатору, реже — Нанами, Гето и незнакомых мужчин. Озадачившись, Хима изучила насколько представилось возможным, семейное древо, но предсказательниц в роду не оказалось, а такой редкий дар не возникает из неоткуда. Сатору, уже маг и глава клана, велел просто не обращать внимания, даже не представляя, как жутко выглядел мертвым в её снах — бледный, с широко раскрытыми яркими глазами и кровью под носом. — Как думаешь, Яга не влепит мне выговор, если я останусь у тебя на ночь? — Если мы будем тихими, то нет. Захихикав, Хима подняла голову, собираясь его поцеловать и замерла. — Хима? Левая сторона лица и шеи Нанами представляла собой месиво из обожжённой плоти и кожи, на месте глаза чернел провал. Девушка застыла от ужаса, перестав дышать, в глазах застыли слезы. Он коснулся её щеки такой же обожжённой ладонью. — Милая, ты в порядке? Резко выйдя из оцепенения, Хима закричала, отпрянула назад, упала с кровати и проснулась. Тяжело дыша, она прижала руку к влажному холодному лбу. Часы на прикроватной тумбочке показывали начало девятого. Тошнило и болела голова от выпитого. Не дав себе времени на раздумья, она взяла мобильный, лежащий у подушки и выбрала нужный контакт. — Такэмура? Что-то случилось? — голос удивленный и слегка обеспокоенный. Хима прерывисто вздохнула, на заднем плане через динамик улавливая тихую музыку и едва слышный звон. — Ты занят? — хрипло выдавила девушка. — Немного. Что-то с Годжо? Или Итадори? — Нет, просто… Мне снова приснился сон. Как тогда, помнишь? — Мне приехать? — Нет, не надо. Извини, что побеспокоила. — Такэмура, подожди… Хима не дала ему договорить, скинув вызов. Какое-то время она смотрела на экран, загоревшийся от входящего звонка Нанами. Он сдался после четвертой попытки, а Хима не хотела верить, что слышала голос Мио. *** Единственный фонарь мелко мигал, издавая противный скрипучий звук, в тусклом свете кружились мотыльки. Тихо мурлыкая себе под нос, Мио неторопливо шла по переулку, пахнущему мочой, мусором и бездомными животными. Шпильки тихо цокали по разбитому асфальту. Словно не замечая разрухи вокруг себя, черноволосая женщина слегка улыбалась, довольная ужином в компании мага. Красивый, умный, настоящий джентльмен — он настаивал, чтобы вызвать ей такси или проводить Мио до дома, но та кокетливо отказалась. Мечта любой женщины и, кажется, той мелкой жабы, постоянно крутящейся вокруг него. Мио очень хотелось вырвать у неё из рук бокал и разбить об её бледное недовольное лицо. — Опа, какая цыпа, — от стены отделилась неясная тень, пахнущая дешевым пивом. За ней вторая. — Заблудилась, крошка? Мио мысленно поморщилась набору клишированных фраз, но её губы украшала доброжелательная улыбка. — Ребята, я не хочу неприятностей, давайте разойдемся мирно, — она отступила на несколько шагов и спиной врезалась в третьего мужчину, незаметно подкравшегося сзади. — Не переживай, всё будет хорошо, — он схватил её за запястья липкими руками. — Тебе понравится. Его приятели одобрительно заржали. Чиркнув, в руке второго незнакомца блеснул лезвием раскладной нож. Поигрывая оружием, он приблизился к женщине. Мио недобро прищурилась. — Нет, вы не поняли — неприятности будут у вас, — её улыбка стала широкой, почти безумной. — Люблю, когда вы сопротивляетесь, — лезвие коснулось ворота её рубашки. Мио продолжала улыбаться, уголки губ натянулись до предела и покраснели, не выдерживая давления. — Я тоже. Улыбка растянула рот ещё шире, кожа лопнула с влажным чавкающим звуком, превратившись в уродливую пасть с несколькими рядами острых зубов. Рваные края пошли по щекам до самых скул, исходя темно-фиолетовой кровью. Хохоча, Мио резко вывернулась из держащих её рук и вцепилась огромным разорванным ртом в плечо мужчины, длинный бордовый язык, блестящий от крови, обернулся вокруг его шеи. Ночную тишину разорвал вопль, полный боли и ужаса.