Анатомия проклятий

— Учитель? Может всё-таки скажите, куда мы едем? Годжо загадочно улыбнулся и не ответив, щелкнул сидящего рядом Итадори по носу. Тот насупился и отвернулся к окну, где за стеклом мелькали виды окрестностей Токио — порой сильнейший явно переигрывал, нагоняя интригу. Не ожидая такой обидчивой реакции от ученика, беловолосый соизволил ответить. — Кое-кто очень хочет увидеться с тобой. — Оо! А разве я ещё не считаюсь мёртвым? — Не волнуйся, этому человеку можно доверять, — неожиданно развеселился маг, обхватив длинными пальцами свою острую коленку. — Он надежный, правда, конченный. Совсем немножко. — Вы меня успокоили, спасибо. — Ты какой-то нервный. Волнуешься перед обменом? — Да нет, не особо, — Итадори на секунду прикрыл глаза и тихо вздохнул. — По ребятам просто соскучился. Надеюсь, они будут рады. Годжо смерил его взглядом поверх темных очков, лицо на мгновение стало очень взрослым и сосредоточенным. — Не волнуйся, Юджи. Они будут на седьмом небе от счастья, — широкая белозубая улыбка в одну секунду согнала столько редкое выражение с его лица. *** Хима выбила из пачки сигарету небрежным выверенным жестом, что выдавал в ней курильщика со стажем. Солнце нещадно пекло макушку, духота, казалось, осязаемым липким облаком дрожала в воздухе, и девушка пожалела, что утром надела плотные черные брюки и такую же черную рубашку. Как на похороны собралась, честное слово. Грустно вздохнула, вспоминая голубой хлопковый сарафан, сиротливо висящий в шкафу — заявись она в таком на офис, сотрудники точно получили бы инфаркт, где ей потом новые кадры искать? Прислонившись плечом к колонне у входа ресторана, она неторопливо курила, игнорируя недовольных запахом сигарет, проходящих мимо людей. Душки очков давили на уши, переносица вспотела и Хима недовольно поморщилась — она упустила момент, когда зрение стало стремиться к отрицательному значению. Будь она полноценным магом, то это могло стать проблемой и пришлось бы делать коррекцию. Девушка снова поморщилась — она на дух не переносила врачей и больницы. Кроме Сёко, ведь та, помимо обезболивающего, могла и вискарика плескануть. — Эй! Привет-привет! — из окна притормозившей рядом машины высунулась счастливая белобрысая голова. Хима заулыбалась ему в ответ — она давненько не виделась с Сатору, не считая рабочих звонков, и успела по нему соскучиться. — Хима! — вышедший с другой стороны авто Итадори приободрился. — Давно не виделись! «Да, с тех пор, как я призналась, что убила детей» пронеслось у неё в голове, но с груди словно камень свалился — он больше не злился. Не смотрел таким невыносим равнодушным взглядом на неё. Девушка сама не понимала, откуда взялась эта потребность быть хорошей для Итадори. Оберегать и защищать. Возможно, из-за пока что не сложившейся личной жизни ей хотелось заботиться о ком-то. А возможно, дело было в самом Итадори — только безумец смог бы противиться обаянию этой милой булочки. — Привет, Юджи. Как настроение? — Офигенно! У нас миссия, что ли? — Не совсем. Сатору, ты идешь? — Не, у меня дел до кучи, — Годжо поднял руку над головой, наглядно демонстрируя степень своей занятости. — Тапоньки мои не смеши. Снова будешь слоняться по техникуму и нервировать Ягу? — Да нет, правда занят. — И ты приехал почти через весь город, чтобы мне об этом сказать? — Всё, чао! Развлекайтесь. — Кстати, учитель Годжо сказал, что ты немножко конченная, — задумчиво проговорил Юджи, провожая глазами уезжающую машину. В ответ Хима расхохоталась: — Не сомневаюсь. Юджи, вообще я хотела пригласить тебя пообедать, если ты не против. — Круто! Вот только… — Не переживай — Сатору платит. Пойдем. У стойки хостес, пока они ожидали столик, Хима поймала на себе косой взгляд и улыбаясь, вопросительно приподняла бровь. Итадори чуть покраснел. — Просто… Я раньше не замечал, какая ты невысокая. Наверное, вы с Кугисаки одного роста. — Кугисаки, значит? — лукаво переспросила Хима. — Ну да. — Она тебе нравится? — Что? Нет! Она же такая… такая громкая! — краснея ещё больше, тем самым выдавая себя с потрохами, начал быстро отнекиваться Итадори. — И лупит меня постоянно. — Девочки часто таким образом выражают свою симпатию. — Но ты ведь тоже иногда бьешь учителя. — Это другое, — продолжая улыбаться, Хима, привстав на цыпочки, щелкнула по носу красного, как капюшон его формы, Итадори. Он невольно нахмурился — за последний час его нос вот уже дважды подвергнулся нападению. Игривый жест напомнил о Годжо. Ресторанчик оказался небольшой и уютный, утопающий в зелени и манящих запах вкусной еды. Хостес проводил их до столика в крытой уличной беседке, подальше от остальных гостей. Улыбчивый официант принес воду с лимоном и приняв заказ, быстро удалился. — Хима, можно вопрос? — Валяй, — она потянулась в сумочку за сигаретами. — Расскажи о Годжо. — Что именно? — Ты же вроде работаешь на него, но иногда кажется, что вы брат и сестра, хоть и не похожи внешне. — Ты в какой-то степени прав, Юджи, — Хима, отпив из бокала воды, закурила. — Мы выросли вместе. Мой клан Такэмура уже несколько сотен лет неразрывно связан с кланом Годжо. Ты не против небольшой исторической справки? — Итадори мотнул головой, и девушка продолжила. — Старые записи гласят, что мои предки были хоть и хитрыми, но обычными торговцами и не брезговали контрабандой: опиум, огнестрельное оружие, торговля плотью и магическими артефактами. Однажды кто-то из клана Годжо тайно обратился к ним с задачей достать запрещенный проклятый предмет, так как сами они не хотели портить свою репутацию перед Императором. Мой предок справился на удивление быстро и тихо, что пришлось по душе заказчику. Сотрудничество становилось всё чаще и теснее, Такэмура обзавелись полезными связями, деньгами и положением благодаря работе с Годжо, уже выполняя не только грязную работу. А со временем в нашем клане взрастили абсолютную преданность и желание служить Годжо. — Так вы их правая рука? — Не только, — голос у Химы стал грустным. — Мы уборщики, помощники, мы их воля, — она стряхнула пепел в бокал с водой, и он чуть слышно зашипел. — Сколько я себя помню, отец всегда говорил, что я буду работать на Сатору и что моя жизнь никогда не будет в полной мере принадлежать мне. Конечно, старик больше жути нагонял — у нас есть своя жизнь. Мы можем жениться, заводить детей, начать своё дело, но приоритет всегда один, — девушка резко умолкла, синие глаза словно поблекли. Она внимательно всматривалась в сосредоточенное лицо Итадори. — У нас редко рождаются маги и когда во мне пробудилась проклятая энергия, меня сразу же отдали на воспитание в клан Годжо. Сатору тоже рано разлучили с родителями — он должен был обучаться тайным техникам, чтобы стать сильнейшим магом за последние четыреста лет. Нам обоим было нелегко — отнятые у родителей, золотые детки, на которых возложено бремя ещё до рождения. Конечно, мои проблемы и рядом не лежали с тем, чего требовали от Сатору, но, — Хима задумчиво прикусила горький фильтр. — Некая схожесть в наших положениях сближала нас. Лишенные возможности общаться со сверстниками и загруженные постоянным обучением, мы докучали друг другу и стали близки, что дало почву для дружбы в будущем. Хоть он и был засранцем, даже большим, чем сейчас. Я не утомила тебя? — Нет, что ты. Это очень интересно. Учитель на самом деле, довольно скрытный и мало что рассказывает о себе. Только мудрости продвигает в массы, — Итадори, смеясь, изобразил кавычки в воздухе и Хима согласно прыснула. — Да, очень похоже на него. Ты бы только знал, как он не любил уроки философии, постоянно подбивал меня прогулять. Однажды ради этого разгромил учебный класс. Принесли заказ — морепродукты, салат с зеленью и вино для Химы; огромный хорошо прожаренный стейк для Итадори — молодому растущему организму требовался белок. Игнорируя нож, он почти вцепился зубами в мясо, вызвав у девушки нежную улыбку. — Почему ты так улыбаешься? — с набитым ртом, интенсивно прожёвывая свой обед, поинтересовался Итадори. — Как? — девушка склонила голову к плечу. — Словно ты моя сестра или… мама. — Ну, милый, я слишком молода, чтобы быть твоей матушкой, — бледные пальцы Химы перебором ноготков по столу приблизились к ладони юноши и легко коснулись кончиками. — Но если будешь себя плохо вести, то так и быть, я тебя отшлепаю. Итадори поперхнулся и громко раскашлялся, заливаясь краской. — Расслабься, я просто дразнюсь, — она хитро улыбнулась. — А Нанамин? — Что? — Нанами, — откашлявшись, сконфуженно повторил Итадори, отводя взгляд. — У вас, кажется, непростые отношения. Извини, если лезу не в своё дело. Или это секрет. — Да нет, — хитрая улыбка осталась на губах, но выглядела натянутой. — Никакой это не секрет. Мы встречались, когда были студентами, я очень любила его. А потом он ушёл. — Нанамин бросил тебя? — недоверчиво протянул Итадори. — Нет, скорее я оттолкнула его. Не захотела выслушать и понять. — А ты любишь его? — Да. Люблю. — И хочешь быть с ним? — Хочу. — Больше всего на свете? — Больше всего на свете, Юджи, я хочу, чтобы с тобой, Сатору, Мегуми и остальными всё было в порядке, — подавшись вперед, Хима сжала его крепкую ладонь, лежащую на столе. — Маловат списочек. — Я назвала тех, кто особенно мне дорог. — Просто странно, что ты не упомянула Нанами. — Я подразумевала его под «остальными», — недовольно насупилась Хима, понимая, к чему он клонит. — Думаешь поймал меня, маленький хитрюга? — Ну всё же… — Юджи, Нанами — взрослый мужчина и он сам в состоянии о себе позаботиться. Он волен делать всё что угодно, любить, кого пожелает и поступать, как считает нужным. Даже если это кофе с Мио Танаси сегодня утром. — Оо, — последнее явно привело Итадори в восторг. — Ты следишь за ним? — Не за ним. За ней. Эта женщина не вызывает у меня доверия. — А мне она показалось милой на том приёме. Может, дело не только в ней, а в тебе? — Так, всё! Останешься без десерта. *** Студенты откровенно скучали — Кугисаки, подперев голову кулаком, пялилась в окно и зевала, Фушигуро рисовал на полях тетради своих гончих. Но Сэн знала, что их безразличие лишь показное — дети грустили, Фушигуро так вообще недавно отделал студент-громила из Киото, что у парня ещё не сошли синяки со скулы и лба. Сэн слегка нахмурилась, ощутив странную жалость к нему и тут же спохватилась — он шаман и такова их доля. Очень хотелось рассказать про живого Итадори, чтобы хоть как-то поднять им настроение, но она понимала — ещё не время. — Ну не знаю, — протянула Кугисаки, отвечая на ранее заданный вопрос. — Зачем отступать, если можно хорошенько вломить? — И глупо погибнуть, Нобара. Отступить не значит проиграть. Временное отступление позволяет трезво оценить ситуацию и восстановить силы. Ответить рыжая не успела — дверь класса открылась и на пороге возник довольный до неприличия Годжо. — Всем приветик! — он облокотился плечом на дверной косяк. — Что делаете? — Учимся, — недовольно ответила Сэн. — А ты сегодня как нормальный человек, через дверь решил зайти? — Пытаюсь произвести впечатление. Кугисаки и Фушигуро синхронно фыркнули. — Дети, вы ведь переживете, если я украду вашу учительницу? У нас важное дело. — Насколько важное? Я бы хотела закончить урок. — Очень важное. Не требующее отлагательств. Я бы сказал, вопрос жизни и смерти, — Годжо сверкнул зубами в коварной улыбке. — Ну так попроси кого-нибудь другого, раз так срочно. Годжо нахмурился, и, хотя глаза были скрыты повязкой, лицо приобрело такое выражение, словно он говорил с умственно отсталой. Сэн скрестила руки на груди, едва сдерживая раздраженный вздох. Она ещё не определилась, чего именно ей хотелось от сильнейшего — стукнуть изо всех сил или обнять. Наверное, всё вместе в произвольном порядке. Пауза затянулась до неприличия. — Ладно, я подожду. Выделываясь и привлекая к себе ненужное внимание, Годжо взял стул и с отвратительным скрипом потащил его по полу, к учительскому столу, Сэн и Нобара недовольно скривились, только Мегуми выглядел отстраненным — ему не привыкать, он с этим придурочным с детства знаком. — Продолжайте, учитель Руми, — закинув одну длинную ногу на другую, Годжо небрежно махнул рукой. — Может, подождёшь в коридоре? — Да не, мне и тут нормально. На секунду прикрыв глаза и сделав глубокий вдох, Сэн открыла рот, но её перебил громкий смачный зевок — беловолосый, продолжая выделываться, потягивался, сидя на стуле. — Годжо, ты мешаешь нам. — Моя несравненная красота отвлекает тебя? — Ой, фу, а можно без этого? — Кугисаки ещё больше скривилась. — Тут люди вообще-то. — Как скажете. Мир завертелся, перевернулся с ног на голову, а талию сжали крепкие теплые ладони. Сэн не успела охнуть, как оказалась закинута на плечо Годжо, его рука аккуратно придерживала её за поясницу. — Поставь меня на место немедленно! — Неа, у нас важное дело, ты забыла? — хихикнув, Годжо отсалютовал свободной рукой студентам и направился к выходу. — Бывайте. Обзор закрывали длинные каштановые волосы, выпавшие из хвоста, все что видела Сэн — широкую спину сильнейшего болвана, тот шёл быстро и чуть ли не в припрыжку, не позволяя принять устойчивое положение и поднять голову. Уперевшись ладонями в его сильную спину чуть ниже лопаток, девушка недовольно пыхтела, мысленно радуясь, что форма у неё состоит из брюк и пиджака, а не юбки, или что хуже — платья. Да и вообще, она не так представляла первый физический контакт! — Годжо, твой поступок ужасно глупый и непедагогичный! Какой пример ты подаешь студентам? — Ай, да брось, пусть отдохнут. Привет, директор Яга! Покраснев, Сэн повернула голову — удивленный взгляд директора чувствовался даже через темные очки. — Сатору! Куда ты потащил учительницу? — У нас миссия. — Я не давал никаких миссий! — Это секретная миссия, — продолжая хихикать, Годжо ускорился и крепче прижал теплую ладонь к девушке. Она невольно напряглась, находя его прикосновение, как и движение напряженных мышц под своими руками, приятными. — Приготовься. — К чему приг… Уши заложило, как бывает при взлете самолета, а воздух покинул легкие судорожным надрывным вздохом. Сэн показалось, что её проталкивали через тугой резиновый шлаг, сжав со всех сторон, не двинуться, не вздохнуть. Задыхаясь, она изо всех сил сжала куртку формы Годжо, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Ощущение сдавленности исчезло так же внезапно, как и возникло, на неё обрушились одновременно громкие звуки города и запахи разнообразной еды. — Руми, ты в порядке? — Годжо осторожно поставил её, невзначай скользнув руками по талии, сочувственно поглаживая по плечу. Не замечая его жеста, Сэн присела на корточки и закашлялась, силясь сделать вдох, смаргивая слезы с длинных ресниц. — Что это было? — сипло выдавила она. — А? Моя телепортация. — Теле… а мы где? — Сэн Руми, — низким проникновенным голосом обратился к ней Годжо, подавая ладонь. — Поужинаешь со мной? Сэн тупо смотрела слезящимися глазами на протянутую ладонь и пыталась понять, когда это засранец успел снять повязку, очаровывая своими голубыми глазищами. Из левой ноздри у неё потекла кровь.