Волк и его металлист

Отросшие волосы — настолько блестящие и ухоженные, что любая девчонка бы обзавидовалась. Чёрная футболка на пару размеров больше необходимого — в ней самый юный представитель рода Блэк выглядел ещё мельче привычного. И бледные глаза, пронизывающие Сириуса холодом, способным сравниться разве что с Шотландской зимой. Да. Это был Рег. Его братишка. Улыбнувшись, Сириус не удержался от выдоха облегчения. Впрочем, она почти сразу же сошла на нет, эта грёбаная улыбка — когда Регулус, сузив холодный взгляд на маячущем за спиной Сириуса лице Рема, требовательно спросил: — Почему этот здесь? Сириус опешил: конечно, в телефонном разговоре Ремус не обсуждался, но его присутствие казалось более чем очевидным. Оказалось, имелись нюансы. — Я его не приглашал, — Регулус их озвучил. — Потому что он мой парень, — Сириус терпеливо разъяснил. Регулус презрительно поморщился: — Скорее, твоё приложение. — Скорее, наоборот, — возразил Ремус и просочился между двух парней в квартиру. Незаметно и мягко, как вода обтекает валун — так умел только Рем. — Неплохой интерьер, — сказал он, хлопнув по древней растресканной тумбочке с вычурной вазой, будто бы созданной из хаотично налепленных кусков глины. Проводив его напряжённым взглядом, Сириус обернулся к брату: — Поговорим? Если Регулус в своём музыкальном успехе видел триумф, то со стороны Сириуса всё выглядело совершенно не так. Происходящее было не победой, а самым, чёрт возьми, ярким примером из сумрачных коротеньких фильмов про осторожность, которые крутили по телевизору для особенно тупоголовых детей! Особенно Сириусу запомнился тот, где ребёнок тонул в свином дерьме — раньше он был убеждён, что смерти хуже не может существовать. Смерть от американского агента, который заграбастал себе наивного английского мальчика, звучала не менее чудовищно. Когда он впервые об этом узнал, он не поверил своим ушам. — серьёзно, Рег металлист и звезда с плакатами? Это его малыш Реджи — и в Нью-Йорк? В Америку? Как долго это всё происходило? Когда Рег стал заниматься музыкой всерьёз? В Лондоне или раньше, у Поттеров? Мать вашу, почему металл, из всего возможного, почему металл? Сириус даже не знал, что он играет. Они часто пересекались, когда Рег жил у Поттеров. Сдержанные кивки, взгляды исподлобья — большинство их общения состояло из этого. Джеймс был очень воодушевлён новым младшим в семье, миссис Юфимия и мистер Флимонт делали всё, чтобы Регулус почувствовал себя как дома, а Сириус хорошо помнил тот день в заброшенном здании на Хилл-стрит — когда-то церковь, теперь каменная лачуга под снос. Конечно, никто этим не занимался, хотя было ясно, что испещрённые трещинами колонны вот-вот обвалят хлипкую конструкцию, поэтому церковь стала пристанищем для наркоманов, бездомных и оборотней. Последние выпнули всех. Сириус помнил, как после драки с ними выволакивал одуревшего от бензина братца из подвала, пока потолок ссыпался и разваливался прямо над их головами — спотыкаясь о строительный мусор и осколки бутылок, он был почти уверен, что они не выберутся. Выбрались — и Регулус стал для него как за стеклянным куполом, намертво припаянным к земле. С ним можно было по-настоящему соприкоснуться, только разбив стекло — Сириус боялся. Боялся поранить Рега. Иногда ему казалось, что это не стекло, а лёд. Глыбы льда, обволокшие братишку за те годы, когда Сириуса не было рядом. Материнские побои, отцовский отчуждённый взгляд — и всё это в полном одиночестве. Это одиночество привело его к шайке оборотней, таких же отверженных обществом, как и он сам — и даже среди них Рег был чужой. Этот лёд можно расколоть — а можно отогреть. Последнее занимало чертовски много времени, которого просто не хватило: Регулус вырос. Регулус окончил школу с наивысшими оценками и уехал в Лондон. Он вернулся только однажды, на похороны Флимонта и Юфимии, и уехал почти сразу же после церемонии — Сириус даже не успел с ним поговорить. И все те маленькие шажки, которые они прошли друг к другу, откатились до редких звонков и открыток на Рождество. До одного звонка. Рег звучал очень странно в тот день. Загадочно расспрашивал, прошла ли музыкальная карьера Сириуса дальше игры на обочине дороги, где он сгребал пригоршни пенсов для чуточку менее голодного проживания, знает ли он, какие подводные камни нужно знать перед заключением контракта с агентством и вообще — каков он, этот музыкальный бизнес. Мозги Сириуса были забиты другим, к его боку притёрлась башка не слишком одетого Рема, которого срочно надо было залюбить до малейшего шрама, а сам он возился с заевшей ширинкой джинс, поэтому дальше звуков «ага, угу, мгм, не» заходить было тяжело. И всё-таки — он спросил: «А чего интересуешься?» Последовавший ответ, очень лаконичный и по делу, вогнал его в длительный молчаливый ступор — только когда Ремус приподнялся и мягко мазнул его носом по шее, ожил. Приложив трубку к груди, Сириус обернулся к Рему и обалдело проговорил: «Он сидит в кабинете у американского продюсера с контрактом на музыкальный альбом, для которого ему придётся переехать в Нью-Йорк». «Это плохо?» «Да это охренеть как плохо! Может, он прикалывается? Эй, ты прикалываешься, Рег?!» «Сириус, ты сбросил звонок». «Чёрт. Нет, он прикалывается, сто процентно. Он, блин, прикалывается. Уехать на другой континент, где он скурится, схлопнется, сколется, заработает себе СПИД — Нью-Йорк столица СПИДа, Рем, ты в курсе? Ты в курсе?» «Сириус». Рем поймал его — взбешённого, взбудораженного, со сдёрнутыми до колен джинсами, в которых он путался, захлёбывался, нервно пытаясь добежать до двери а дальше, вероятно, доскакать в таком виде до Лондона — и мягко сдавил в объятиях. Они всегда имели целебный эффект, сработали и сейчас: выдохнув, Сириус успокоился. Немного. Слегка. «Нам надо поехать к нему», — обморочно сказал он. И Рем ободряюще согласился: «Значит, мы поедем». Сириус снова набрал брата. Они проговорили по телефону три часа, пока Рем, одевшись обратно, курил в окно (к сигаретам он пристрастился ещё четыре года назад, а когда Джеймс со своим непрофильтрованным чувством юмора подшучивал, что от сигарет станут дрожать пальцы, огрызался: его пальцы дрожали уже сраный седьмой год и улучшений не наблюдалось). Изредка он слышал резкие возгласы Сириуса «через мой труп, засранец!» или «да какого чёрта ты ему доверяешь?!», но когда Сириус грохнул трубку на телефонный аппарат и устало провёл обеими ладонями по волосам, очевидным стало одно: Рег едет в Америку. А значит, едут и они. Все их шутки про «куда уедем, в Америку?» быстро посерьёзнели, превратившись в «нам надо уехать в Америку». Сириусу было надо — надо убедиться, что его брат жив, а не продан в рабство в качестве мести потомкам колонистов. Рему было надо — потому что надо было ещё давно. Регулус оказался этому не рад. — Серьёзно, Сириус, — прошипел он, идя за старшим братцем по коридору, пока тот критично осматривал богемное пристанище Рега, так непохожее на его чопорную строгость. Причудливые картины всех стилей и размеров, растения в глиняных горшках, ковры — здесь точно жил его брат? — Я даже тебя не звал, — Рег продолжил зудеть под его ухом. — Но ты согласился. — Потому что ты звучал так, будто разнесёшь меня звуковыми волнами через телефон! Я согласился на тебя, тебя, а не… — Моего парня, такого же гея, как твой старший брат? — Сириус фыркнул, бесцеремонно открывая дверь в спальню, где, судя по знакомой электрогитаре, обитал Рег. Рассеянно отметив, что здесь в богемскую обстановку вторгся знакомый вылизанный порядок Блэков, он выжидающе обернулся на Регулуса — чёрт, за столько лет уже стоило бы смириться с ориентацией старшего брата, сколько можно размазывать эту трагедию? Лучше бы дело было в этом. Ответ, который последовал от Рега, сбил его с толку куда сильнее. — Оборотня. Сириус застыл: даже показалось, что он ослышался — настолько сюрреалистичными показались эти слова. — Оборотня, — он медленно повторил. — Да, Сириус. Он оборотень. — Я знаю, что он оборотень, он мой парень, — Сириус усмехнулся. — Тебя это волнует? — Да, — прямо сказал Регулус. — Я бы предпочёл не сталкиваться больше с оборотнями никогда. Он скрестил руки на груди — Сириус спрятал свои в карманы куртки. Неловкую паузу, воцарившуюся между ними, прервал негромкий голос Ремуса, высунувшегося с кухни: — Я заварил чай. Будете?

***

Повисшее за столом напряжение можно было резать ножом. Регулус апатично водил пальцем по каёмке чашки с чаем и кратко выдавал сухие ответы на осторожные расспросы Сириуса. Первый концерт через неделю — презентация альбома. Он записал его всего за десять дней: все песни были подготовлены заранее, и продюсеру оставалось только предоставить ему студию для записи. — Концертную площадку мне выделили, — скромно заключил он. — Не Гарден, конечно, но тоже неплохо. На несколько сотен мест. — И всё это организует твой продюсер, — уточнил Сириус. — Да. — Мне нужно с ним встретиться. — Зачем? — Чтобы посмотреть этому американскому хрену в глаза и точно убедиться, что у вас обоих имеется голова на плечах и он не собирается тебя кинуть и развести на бабки, конечно же. Регулус криво улыбнулся. — У него и без меня достаточно исполнителей. — Тем более, значит, у него ещё и система налажена. Они общались сдержанно, со стороны могло даже показаться, что доброжелательно — только истинный Блэк понял бы, что этот разговор строился на настоящем шквале разгневанных эмоций. Сидя меж двух огней, Ремус благоразумно отмалчивался и тихо потягивал чай: он видел холодное пламя в глазах обоих Блэков и всё больше убеждался в своих первоначальных опасениях по поводу их переезда. Разговор братьев окончился ничем: младший, с прохладцей пожелав спокойной ночи, удалился к себе, а старший остался разочарованно смотреть ему вслед. Он не думал, что их встреча произойдёт так -- и вместе с тем никак иначе она не могла бы произойти. Он вздрогнул, когда его мягко погладили его по рукаву: это был Ремус. — Пойдём пройдёмся? — предложил он. Сириус потерянно моргнул. — Куда? Рем улыбнулся. — Мы же в Нью-Йорке. Уверен, здесь есть на что посмотреть. Они отправились на пляж, взглянуть на Атлантический океан, который напоминал о доме. Пока Ремус заворожённо любовался вздымающимися волнами, Сириус щурился на красное закатное солнце: казалось бы, Нью-Йорк с первых секунд должен был его потрясти своими масштабами, ошеломить свободой и опьянить сойти с ума от осознания, что он, чёрт возьми, находится на другом конце света, но всё, что он чувствовал сегодня, это давящую усталость. Прошло семь лет с обвала заброшенной церкви на Хилл-стрит. Теперь на её месте был голый пустырь, а от Мальсибера и его волчьих подпевал ничего не слышно — они попрятались, растворились среди английского молодняка, который с распахнутыми от восторга и ужаса глазами смотрел на предоставленный ему мир. Железная леди Маргарет Тэтчер ступила на трон, разрушая семьи рабочего класса безработицей и сворачиванием социальной поддержки, начались первые всплески истерики по поводу СПИДа, а люди, привыкшие прятаться в тени, чтобы не сесть за свой выбор в любви, стали громче и заметнее — вот таким был подан им мир. Сириус вовсе не был уверен, что Регулус справится в нём в одиночку. Терять брата дважды он был не намерен.