Мои учитель и одноклассница вампиры! (Эксперимент: Редбрук)

— Что мне делать? Эва молча наблюдала, как Алесса перебирает идеи, застыв перед ней, словно изваяние. Прекрасная мраморная статуя с тонкой кожей и острыми скулами. Темно-карие глаза пронизали ее с тенью знакомого уничтожающего презрения. — Дай сюда свой кулон. Эва едва подцепила застёжку мокрыми пальцами и наконец положила серебряную цепочку в протянутую ладонь. Свет люстры скользнул по гладкой поверхности крошечного лебедя и исчез, когда Алесса сжала кулак. Шепот, шепот, шепот. Она произносит слова, но Эва их не слышит, зато их слышат они; они знают, что происходит, а происходит что-то магическое, искаженное и неправильное — настолько, насколько их собственный хор уместен в одной-единственной голове. Они не скажут ей, в чем причина, отчего в комнате вдруг стало так холодно, и как может черноволосая девушка быть такой внушительно-восхитительной, когда просто стоит без движения, но в самой ее позе — безмолвная мощь. Ее окружают красные всполохи. Они не видны, но тревожная Эва щурится, и ее сознание засекает тающие следы алых искр вокруг руки Алессы, ее головы и губ. Они перемежаются в воздухе и тут же сливаются с ее помадой цвета крови, не в реальности, конечно же, а где-то на периферии миров — Эва чувствует это и не может поверить. Будто она зависла между двумя реальностями и постоянно отскакивает то в одну, то в другую, становясь свидетелем чего-то совершенно неведомого. Того, о чем не должна была даже догадываться. Это из-за Макса? Или же дело... В ней? Алесса открыла ладонь. Кулон выглядел, как обычно, никак не изменившись. — Надень и не снимай. Эва беспрекословно вернула цепочку на шею. Когда лебедь коснулся ее кожи, а сомкнутый замок упал на шейный позвонок, ее кольнуло едва ощутимым холодком. Больше ничего не произошло. Алесса скрестила руки на груди. — Итак, слушай. На территории школы он должен быть на тебе, от этого зависит твоя жизнь. Пока он на тебе — приказы не действуют, но ты всё равно должна их выполнять, чтобы он ничего не заподозрил. Эва мотнула головой в замешательстве. — Что за приказы? «УСНИ». Алые губы замедлились — точнее, на мгновение замедлилась сама Эва. Веки потяжелели, сознание начало ускользать, погружаясь во тьму, но она сумела ухватить его, будто поймала промелькнувший мимо ее локтя хвост. Эва широко распахнула глаза. От навалившейся мгновение назад усталости не осталось и следа. — Вот, что такое приказ. Но ты должна будешь притворяться, чтобы выиграть нам время. — Зачем тянуть? Может, просто обратимся к директору? Алесса цокнула языком. — Директор, как и весь высший персонал — точно такие же. Эва невольно сглотнула, все яснее осознавая, через что проходила в этой комнате. Лишь немного томительной боли — приятной, дополняющей палитру одуряющего экстаза. Каждая клеточка изнывала и жаждала ещё, коснись меня, поцелуй меня, вонзись в меня, войди поглубже, наполни любовью. Боже, человеческое тело способно испытывать столько всего? Вот, почему у нее по несколько дней то кружилась голова, то отнимались ноги. Вот, почему ей снились все эти дикие, невероятные сны, из которых она вырывалась со стонами, вся мокрая, с трепещущим сердцем. Все это хоть и казалось чушью, но после того, что ей пришлось вспомнить, Эва решила не сдерживаться. — Почему? То есть, ученики — это кормовая база? А ты разве не одна из них? — У меня другое поручение. — Даже не отрицаешь? Что с тобой-то не так?! Алесса ткнула ее в плечо, опрокинув на спинку дивана и, не моргая, угрожающе нависла над ней. — Я слежу за теми, кто нарушает правила. — Так ты вампир!? — А ты — любимица Макса, и будешь послушной приманкой, чтобы застать его врасплох. Ты поняла? — Я не хочу быть у тебя на побегушках и слушаться нелепых приказов, ты сама же мне с этим помогла. Уголок алых губ изогнулся, но это была не улыбка. Скорее, сардоническая насмешка, издевательская ирония. — Разве теперь, вспомнив все, ты откажешься от последнего свидания? Алесса все ещё нависала над ней, ожидая единственно верного ответа. Под таким напором невозможно долго колебаться, и Эва нехотя кивнула. — Хорошая девочка. Хорошо еще не потрепала по макушке, как послушную псину. Эва вся разгорячилась, к лицу прилило много крови, должно быть, она вся красная, как варёный рак. Хотелось поскорее уйти, увидеть других людей, настоящих и живых, а не кукольных, идеальных созданий, красотой и величием больше напоминающих ангелов с алыми губами и восхитительными глазами. — Веди себя как обычно, Эванс. Я буду рядом. Как будто это должно было ее успокоить.

***

— Мисс Эванс, задержитесь на пару минут. Макс даже не оторвал глаз от бумаг, а ее повело к столу, будто он дёрнул за поводок. Эва с ужасом осознала, что это происходит не в первый раз, но она впервые ПОНИМАЕТ, в чем на самом деле подвох. Под тяжелым взглядом Алессы — она все ещё сидела позади — Эва сглотнула, принимая беспечно-удивленный вид, и проследовала к волевому призыву. — Что-то не так, сэр? — Нет, милая, ничего страшного не случилось. Я просто хотел поздравить вас с новым рекордом: теперь это пять помарок в одной строке. — Боже, сэр, — ей искренне стало невыносимо от того, что сдала не идеальную работу, решив не воспользоваться черновиком. — Было так мало времени, и мне показалось, что я не успею... — Не надо оправдываться. У вас очень сложный период, а требования высоки — у любого бы сдали нервы, тут нечего стыдиться. Просто мне начало казаться, что динамика вашего состояния смещается не в лучшую сторону. Эва прижала к груди стопку из тетрадей и учебника, вроде бы и без четкой задачи, но в то же время поднимая невидимый щит. Ментально отгородилась от его возможного разочарования. — Что вы хотите этим сказать? — Эва, — он снял очки и взглянул ей в глаза. — Скажи мне, что случилось? Ее пронизало током. Каждую ниточку телесных тканей, каждую клетку крови будто разнесло прицельным шоковым разрядом. Взглянув ей в глаза, он заключил ее душу в темницу, привязал к электрическому стулу и выпотрошил ещё не остывший труп. Показалось, что он уже все знает. Про Алессу, про кулон, про то, что теперь она помнит, как они трахались в забытой учительской и как он упивался ее любовью, ее молодостью, ее кровью, а она принимала и отдавала ему всю себя до последней капли, лишь бы это никогда не заканчивалось. С дрожащих губ почти сорвались слова, когда Алесса, подойдя со спины, вдруг обхватила ее за плечи и потащила на выход. — Сэр, нам правда пора. Если она пропустит ещё одну тренировку, ей конец. Просто пометьте в журнале, она все испра вит позже, когда сдаст марафон. Он проводил их внимательным взглядом.