Пафос мата

Глава III

Ход сделан.

      — Вероятно мы друг друга неправильно поняли. — голос был скудным хотя бы на толику снисходительности, на что Михаэль неожиданно для себя вздохнул. Нет, они поняли друг друга совершенно правильно, просто Крэйван пока не может признать, что Вольфрам не отстанет от него. Хотя это было наглостью со стороны педиатра, ведь это не его больница, и всё это не вписывалось в клятву Гиппократа. — Я не буду оперировать мальчика.       — Потому что он сирота? — не выдержал Михаэль.       — Это непрофессионально, доктор Вольфрам.       — Да, это очень непрофессионально, доктор Ганрет, что вы отказываетесь. Я готов лично оплатить ему операцию, просто пожалуйста, прооперируйте его. — педиатр был настойчив, и он понял, что сейчас предложил главврачу. Он хотел было оправдаться, что не имел в виду «блат», но с другой стороны именно это он и имел в виду. Крэйван был почти в гневе. — Извините, я… Я разберусь.       Разберусь? Михаэль снова ввел Крэйвана в немое замешательство. Он уже сказал мальчику о том, что его будет оперировать тот самый «огневолосый крутой дядя из комиксов». И черт его тяпнул сказать это, поскольку Михаэль заведомо знал, что главврач не сможет. Он вышел из кабинета стремительно быстро и снова оплошал — это был точно край неуважения. Но сейчас было уже всё равно, поскольку вина, что терзала изнутри, медленно начала скапливаться злостью за грудной клеткой. Первым делом он кинул на кожаный диван в своем кабинете мобильный, а следом — своё тело. Голова разрывалась от мыслей, ведь его могут уволить за такую выходку. Крэйван Ганрет человек, который не может терпеть отсутствие субординации и дисциплины в своем коллективе, а Михаэль — революция, что может потерять и должность, и шанс спасти Шарко. Он мог бы податься в правительственный спецотдел подпольным доктором к своему деду, но зарекся никогда об этом не думать. И вновь, возвращаясь к теме отказа Крэйвана, Михаэль был в безвыходном положении. Ему необходима помощь.       «Ты делаешь это из лучших побуждений!» — раздался голос разума в синей голове. Михаэля это вовсе не успокаивало, а наоборот, заставляло думать почему он не должен делать что-либо из субъективно «лучших» побуждений. Он устал.       Дверь тихо скрипнула и на пороге показался офтальмолог. Михаэлю, что иронично, захотелось выколоть ему его темные глаза вот этими же руками. Маркус Брок молчаливо закрыл за собой дверь и прокашлялся, привлекая внимание доктора и без того уже знающего о прибытии окулиста. Педиатр попытался собраться с мыслями и сел, приняв невозмутимое лицо, словно он пытался уснуть ранее, а не расплакаться.       — Зрение Шарко на правый глаз упало почти на два. — оповестил его Брок, вручая в руки Михаэля диагноз. — Астигматизм, и смысла в очках нет, это пустая трата денег, которых у него нет.       — Понятно. — кивнул Михаэль и отложил бумажки на прозрачный кофейный столик перед собой. Перед глазами вдруг всплыло воспоминание, как Кевин запнулся об него и долго матерился. Даже улыбнуться захотелось. — Что-то еще?       Брок не уходил, а значит, очевидно, было что-то еще. Маркус поправил свои темные волосы и хмыкнул, намереваясь что-то предложить Михаэлю.       — Заведующий просил передать, чтобы ты зашел к нему сегодня. Это по поводу мальчика, которого придавило шкафом. Не знаю подробностей, но кажется он очнулся после комы.       Михаэль вдруг распахнул свои синие очи, удивившись. Его еще не перевели в обычную палату, он оставался с другим лечащим врачом, но конечно Вольфрам предполагал, что его историю болезни вручат именно ему. Заведующий намекал на это почти неделю.       — Хорошо, спасибо, доктор Брок. — кивнул он и поднялся, намереваясь прямо сейчас наведаться к своему начальству. Но Маркус не спешил подниматься. Что ему ещё нужно? Вольфрам глянул на офтальмолога выжидающе.       — Я увольняюсь. — и зачем только он об этом говорит Михаэлю? Неужели считал его коллегой, которому было важно знать об этом? Михаэль не привык сочувствовать кому-то вроде Брока, так как не имел даже представления как на всё это смотрит сам Брок. Что-то в голове зашубуршилось, стало немного тесно в этом кабинете.       — Почему? Предложили работу поприбыльнее?       — Нет. — помотал головой окулист. Вдруг на его лице проскочила скрытая и едва уловимая усмешка, та самая, когда человек находится в отчаянии. — Перешел дорогу Кевину.       Втянутый носом воздух неожиданно громко привлек внимание темных глаз к Михаэлю. Педиатр, услышав имя друга, очень красноречиво выразил своей реакцией шок. Маркус забился в сомнении, что они близки, ведь Михаэль точно должен был знать на что может пойти Кевин, если перейти тому дорогу. И увольнение Маркуса — это не что-то, что могло бы перевернуть жизнь больницы.       — Что ты сделал? — нет, всё-таки Михаэль слишком хорошо знал своего друга, и Маркус ошибся, подумав, что тот может встать на его сторону. Маркус наконец встал на обе свои ноги и посмотрел в глаза Вольфрама. С ненавистью, совершенно словно не скрытой, хотя Брок умел скрывать эмоции и быть невозмутимым.       — Начал привлекать твоё внимание. — лишь отчеканил офтальмолог и стремительно быстро покинул помещение, оставив Михаэля в немой прострации. Вольфрам опустился обратно на диван, чувствуя себя не просто подавленным, а разбитым на тысячу осколков. Отражение в поверхности стеклянного стола было мрачным, темные круги под глазами доказывали усталость, но что еще страшнее — это потерянность на дне больших синих глаз. Михаэль коснулся своего лица и принял решение. Он зайдет к заведующему позже, что сейчас было важнее — предотвратить увольнение Маркуса как можно скорее, ибо становиться причиной гнева Ганрета он не хотел никогда.       Хирургическое отделение отличалось от педиатрического своей строгостью и даже официозом. Здесь не было детских рисунков, не было стены, которую можно было бы разрисовать от скуки пребывания в больничных усыпальницах. Педиатр сам отличался от этой атмосферы. Он увидел табличку знакомого кабинета и зашел, не подумав, что там мог быть кто-то еще. К счастью, Кевин находился один, что-то печатая на своей клавиатуре. Рыжие волосы слегка колыхнулись, когда обладатель поднял голову, чтобы удивиться. Михаэль Вольфрам никогда без причины не заходит в этот обитель.       — Какого черта? — педиатр захлопнул дверь и подошел к Ганрету, смотря на него своими непонимающими и даже испуганными глазами. Кевин уже хотел было оправдаться за всё на свете, но ему не дали начать. — Почему Маркус увольняется?       Голубые глаза за секунду погасли, поскольку такое беспокойство на лице педиатра сам Кевин никогда не вызывал. Это ранило. Михаэль заметил эту перемену во взгляде, ему стало не по себе. Стало страшно. Рыжеволосый поднялся и, нахмурено прикрыв глаза, задвинул свой стул, чтобы обойти рабочий стол и сесть на него. Он открыл глаза и смотрел с немым вопросом на Михаэля. Тот уже начал пропадать в бесконечных сомнениях и молчании, хотелось повернуть время вспять и никогда не решаться заявиться сюда. Кевин довольно хмыкнул. Что?       — Не волнуйся, это не из-за тебя. — отозвался хирург, и сердце Вольфрама в миг ощутило облегчение. Честно, в этом и была вся проблема. Если не из-за него Маркус увольняется, то значит Вольфраму нет дело до офтальмолога. — Не только из-за тебя. — словно увидев промелькнувшую радость на лице педиатра, добавил Ганрет. Возмущался Михаэль мило.       — Что значит «не только»? Объясни.       — Меня даже обижает, что ты так взволнован из-за какого-то детского окулиста. Ну в самом деле, Михаэль, так сложно беспокоиться обо мне хотя бы иногда?       Это чувство вины, что пожирало Вольфрама полчаса назад, вновь всколыхнулось. И Кевин мгновенно понял, что сказал то, чего говорить не хотел, а более того — он поставил друга в затруднительное положение. Нужно было исправить. Причем срочно.       — Маркус ведет странные дела на стороне, а такие сотрудники не нужны государственной больнице. Отец принял это решение, позволив тому написать заявление по собственному желанию. — упоминание о Крэйване только лишь омрачили лицо педиатра, Кевин чувствовал, что чего-то не знает, поскольку он не пытался сделать еще хуже. Он посадил Вольфрама на свой стул и недовольно скрестив руки перед собой. — Рассказывай. Всё.       — Я нагрубил твоему отцу. И кажется мне не дадут права написать по собственному.       Брови Кевина взлетели вверх, он удивленно сопоставил образ Михаэля с образом Михаэля, грубящего Крэйвану. Кевин поморгал несколько раз, даже забыв, что нагрубили его отцу. Но у Михаэля на то была причина, и Ганрет даже почти догадался какая.       — Он отказался оперировать Шарко?       Кивок.       — Значит ничего не поделаешь. Мы можем найти другого нейрохирурга…       — Мы? — переспросил Михаэль, посмотрев остро и удивленно.       — Мы, доктор Вольфрам. Мне тоже не всё равно на судьбу сиротки. — это была ложь, которую его друг раскусил с ходу. Кевину, по словам педиатра, было плевать на всех, «у кого на счету состояние меньше, чем у Стив-Джобса». Не то, что до сиротки. — Ладно, мне не всё равно на тебя.       — Я сам разберусь. — тут же пресек врач, не желая даже поднимать эту щепетильную тему. Только не сейчас. Кевин разозлился.       — Михаэль! Тебе нужна помощь. Я могу ее оказать. Я могу и заставить отца прооперировать мальчика, и могу оплатить его операцию, и могу не дать уволить тебя…       Но дело было далеко в том, что Кевин может. Дело было в том, что Михаэль не примет в силу своих принципов. Ему не хотелось чувствовать себя тарелочником или содержанкой, хотелось не просто не доставлять проблем Кевину, а даже не быть намеком. Он чувствовал себя паршиво только задумавшись о том, что Ганрет всё это исполнил в жизнь, а Михаэль лишь свесил ножки, аплодируя. Мерзость.       — Нет, я не хочу. Нет, и всё. Я сам разберусь в своих проблемах, ладно? И не в своих тоже разберусь. — Михаэль поднялся, но был грубо брошен обратно на стул. Кевин навис сверху и почти шепотом спросил:       — Тебе настолько не хочется иметь со мной дела?..       Учащенное дыхание Кевина, сильное сердцебиение, сведенные брови, а во взгляде — тот же самый вопрос. Михаэль замедленно реагирует на импульсивный порыв Ганрета, моргая, считывая эмоцию с лица коллеги.       — Нет… — педиатр опустил виноватый взгляд, потирая себя по руке, и в следующую минуту продолжил. — Просто я не хочу зависеть. Не хочу, чтобы кто-то мог влиять на мою жизнь. Это не твоя вина. Я хочу иметь с тобой дел, но нам надо начать с чего-то попроще.       — Попроще? — переспросил Кевин.       — Да. С чего-то, что подразумевает собой хотя бы прекращение твоего блудного образа жизни.       Кевин медленно опустился на корточки перед коллегой. С искренним желанием, чтобы Михаэль простил его, он взял чужую ладонь в свою и поднес к губам, коротко целуя.       — Прекращу.       — Я рад.       Лето приближалось к самому пику. Жара на улицах стояла невыносимая, и, казалось бы, что «иди и искупайся на ближайшем пляже», однако тот же самый эффект жители Ванкгарда получали, когда стояли под душем. Бэль Кайзер с недавних пор ненавидел свои длиннющие волосы. Жарко было вдвойне.       — Стоит ли сказать о том, что у тебя весьма озадаченный вид? — задала вопрос Фаруза. Девушка, что не считала жару чем-то аномальным, могла спокойно разгуливать в водолазке с рукавами, тогда как Кайзеру было тошно даже смотреть на полностью прикрытое тело. Она была ещё и обтягивающая. Но обладательница почти-натурального блонда была весьма уважаемой личностью в их журнале. Главному редактору следовало идти на руководящие должности, поскольку Фаруза Ольга Шах обладает неповторимыми лидерскими качествами.       Бэль отмахнулся и усилил мощность настольного вентилятора.       — Вовсе нет. Я просто задумался, — Кайзер открыл вкладку со страничкой из их нового выпуска. На ней была изображена девушка, которая презентовала новые аксессуары МОД. Высокие скулы, идеальный макияж. Худощавая модель выглядела правильно и никак не отличалась от остальных моделей, но Бэлю не давала покоя эта татуировка на ключице. Разве моделям разрешается бить себе тату? — Пока редактировал фотографию заметил тату. Мне удалить его?       — Да, пожалуй. Удали. — как-то даже слишком недовольно ответила Ольга. — В модельном агентстве, которое сотрудничает с нами, опустили правила для дочери одного из политиков. Шейла очень своенравная личность, как мне рассказала мисс Джонс. Нам не следует писать жалобу.       Кайзер понятливо кивнул. Их редакция располагала почти двадцатью сотрудниками и именно сюда когда-то хотел попасть Кайзер. Когда-то он пошел на журналиста и с тех пор чувствовал себя Бетти Суарез, поскольку прижиться в коллективе было отнюдь нелегко. Все гнались за деньгами, за «гламуром». Ольга старалась поначалу сделать так, чтобы в коллективе все отнеслись к Бэлю немного добрее, однако никто с ним здесь не намеревался нянчиться. И он, соответственно, не намеревался быть мальчиком на побегушках. Это было почти два года назад, и вспоминая то время, Кайзер невольно оглядывается и видит, что нынешний коллектив его полностью устраивает.       — Мужчина в индустрии модных журналов — ценность. — напомнила ему Лидия. Бэль сделал вид, что впервые видит мышку. Девушка сюда пришла не просто так, ей что-то было нужно. Поэтому Кайзер ловко проигнорировал её немой запрос, но сдаваться Йосманд была не намерена. — Ты не хочешь выпить по чашечке кофе? — она поймала вопросительный взгляд парня. — Стаканчику. Да, я хотела сказать стаканчику.       — Не хочу. — ответил он честно. Было куда приятнее сидеть под вентилятором.       — Ну Бэль, ну пожалуйста! — заистерила Лидия, топнув своим тонким каблучком. Из последней коллекции Дойше. Они весьма разнообразили свой ассортимент за последние пять лет и собирались запустить производство сумок в их оригинальном варианте. Понты, но Бэль их очень любил. — Я ведь не так много прошу. Просто отредактируй мою страничку, а я завтра отредактирую твою!       Тяжелый вздох настиг ушей брюнетки, не такой уж и жгучей, как показалось сначала ему в начале прошлого года. За весь этот год он уже отредактировал почти сотню ненужных ему страниц ради благополучия места надоедливой коллеги в этой редакции. Он был добрым и даже бескорыстным, ведь помощь немощным — это благотворительность? Он попадет в рай?       — Слушай, у меня самого много работы. Хочешь, я могу сделать это к вечеру, но я ведь знаю, что у тебя горят дедлайны. У меня тоже, милая. — Бэль повернулся к ней, разглаживая морщины на лице. Он умело подавлял недовольство, но уже старался войти в сотый раз в положение подруги.       — Я понимаю твою позицию, — она спокойно вздохнула и опустилась на корточки у стола редактора, собираясь с мыслями. — Но я действительно не могу позволить себе пропустить предстоящую неделю в Арданвелье. В этот раз они представляют финальную коллекцию и сезонную концепцию «Лисий месяц». Представь только, насколько ярко это будет выглядеть на страницах нашего журнала! Бэль, прошу, давай попробуем найти решение — для меня это очень важно, как для редактора моды. — она сложила руки в молитвенном жесте и выпятила нижнюю губу. Давить на жалость Бэля Кайзера! Это подло!       Кайзер хотел помотать головой, но он правда знал насколько важно Лидии быть в центре любых новинок в их городе. Она на самом деле даже героиня, что старается помогать Шах транслировать не только заезженные новинки, но и продвигать новые, живые и еще дышащие. Это поднимало актуальность журнала и также привлекала новые дома моды. И Бэль не мог ей отказать.       — Хорошо. — кивнул он.       — Ты самый-самый лучший!       Лидия, добившись своего успеха в уговоре самого мягкого душою сотрудника их журнала, побежала складывать вещи и отправила свою незаконченную работу Кайзеру, дабы тот не покидал свой излюбленный вентилятор. Кайзеру даже стало немного грустно, ведь одна радость за сегодняшний день — гоняющий теплый воздух прибор. Может стоило что-то поменять в жизни?       — Господь милосердный! — воскликнула Регина, смотря на то, как выглядит детектив Нейт после двух суток, проведенных в офисе агентства. Он не отрывался от ноутбука и продолжал что-то яро печатать, старался не отрываться, но кажется, он не успевал за своими мыслями. Да что там! Он не заметил даже Регину. — Детектив Нейт, вам срочно нужно…       — Бесполезно. — отозвался лежащий на диване Лиам. Выглядел тот всегда свежим, даже если постоянно пребывал в дреме.       — Да, мы уже с утра бьемся. — кивнул Эдон, неопределенно пожав плечами. Видимо, их руководитель не собирался даже рычать на них за отсутствие дисциплины и субординации, поскольку детективы глазели на него прямо с порога в его кабинет. Регина пришла только сейчас, заранее написав о том, что навестит Чарли в больнице и спросит про ее состояние.       — А где Крис и Лео? — вдруг поинтересовалась девушка, не увидев тех в офисе.       — Надеюсь сдохли. — не нужно и тыкать пальцем в того, кто это сказал. Лиам питал искреннюю надежду.       — Они отправились к Эшеру на переговоры за место Николаса. Наш детектив Нейт глубоко погружен в отчет о случившимся нашему отделу кадров. Ну, который еще архивирует записи. Николас приручил их ещё в прошлом году, чтобы они могли в любой момент отправить всё, что нужно и кому нужно. — объяснил Харлгейт. Тот выбрался из потасовки почти что целым, не считая синяка на правой скуле, когда попытался выбраться из окружения. К слову, это было зря, поскольку полиция поймала Рэйдана на месте через две минуты. — А еще у Лео была догадка, что случившееся не иначе как попытка загнать агентство в угол.       — Разве не слишком много чести? — Регина пребывала в ужасе от того факта, что всё произошедшее реально строилось вокруг сотрудников детективного бюро. Пострадало много людей, в том числе и Чарли. Та выглядела очень плохо. И она об этом обязательно расскажет, когда выпытает всю суть дела из уст коллеги. — Мне не понятен мотив.       — А что тут непонятного. — Лиам приоткрыл темные глаза. В эту секунду слышалось только агрессивное печатание его отца. — Мы стали кому-то неугодными. И давайте представим, что детектив Нейт не ненавидит спецотдел. Вас удивляет, что нас пытаются устранить? Крис очень усердно работает, я вижу.       — Это глупо. — изрекла Регина, закатив глаза. — Очень глупо, потому что мотивы всё ещё непонятны.       — Мы ищейки в этом городе. И наш многоуважаемый детектив Нейт возглавляет эту стаю. Спецотдел и правительство что-то знает и не хотят делиться с нами наживой. Они что-то скрывают. А мы буквально пустили крысу на борт. — хмыкнул Ваачиро. Ливенстон даже не стала слушать его, наконец понимая, что Ваачиро конченный ублюдок. Чарли была права, ему плевать на всех вокруг себя. Он так легкомысленно относится к жертве Кристалл, что невольно у нее сжались кулаки от злости. Но выплеснуть гнев ей не дал Эдон, который закрыл дверь в кабинет детектива, и они остались вдвоем в офисе.       — Держи себя в руках. — напомнил ей Харлгейт. Брюнет погладил коллегу по плечу. — Он может ошибаться!       — Да не ошибается он! — рявкнула Регина неожиданно даже для себя, ведь последнее, что она хотела бы — признать правоту Ваачиро. — Но меня бесит то, что он даже не попытался навестить Чарли. Даже когда он сам лежал в больнице, Чарли переживала за его раны больше его самого. Я думала всё изменилось, пока мы все вместе работали над раскрытием дел и дружно садили преступников за решетку, но ничего не поменялось! Да даже ты всё ещё ссышь сказать ему что-то. Крис в этом определенно преуспел. — она толкнула парня в грудь и вылетела из кабинета пулей, намереваясь сегодня сюда не возвращаться. Предательские слезы обиды за Чарли застыли на глазах.       Эдон, оставшийся в кабинете, и ни в чем не виновный, проводил подругу жалобным взглядом. Чуть позже он должен будет позвонить ей, когда она успокоится. Но пока его ждала работа.       Тем временем в участке Крис и Лео уже договорились о беседе с заключенным. Леонард не был так воодушевлен, как Магмиль, идущий рядом. Кристофер же испытывал почти что волчий гнев, предвкушая, как они увидят этого урода и выскажут ему всё в лицо. Леонард же спокойно перелистывал страницы своего блокнота.       Наконец они оказались напротив преступника. Рэйдан Эшер был почти на голову ниже Криса и на две головы ниже Леонарда, однако, отметил Магмиль, внутри у него был явно стальной стержень, раз человек пошел на преступление.       — Нам известно, что вы были соучастником преступления господина Хостинга. Вашей целью было ликвидировать двух сотрудников детективного агентства? — задал первый прямой вопрос Лео, и Крис понял, что так они точно не смогут добиться никакой информации. Жаль, подумал Магмиль, что здесь нельзя было устроить пытки. Даже если хорошо попросить, начальник отдела просто выгонит их. А кулаки чесались. Этот ублюдок не видел в них угрозы.       — Зачем мне говорить с вами? — искал личную причину Рэйдан. Конечно, сразу поняли оба детектива, без этого никак. Всё тело и нутро преступника были расслаблены. Он устроил нападение на одного из их коллег — это уже причина не пытаться увиливать от следствия. Нападение на сотрудника правоохранительных органов в их городе каралось казнью.       — Если вы сумеете сотрудничать с нами, то вам сократят срок. — пожал плечами Лео.       Рэйдан улыбнулся, ему было смешно.       — Знаете, вы достаточно легкомысленны для вашей шайки нюхачей. Даже не знаю для чего Хостинг пытался убрать вас. Он кстати где? Умер? Я сомневаюсь, что тюрьма удержит его. Сами понимаете, у нас коррупция, — акцентировал. — процветает. Хотя вам ли не знать, а? — мерзко высунул язык Эшер. Провокация для злого Криса была сродни алой тряпке для быка. Крис почти что вскипел, но Лео его остановил, приложив палец к губам. Им было не нужно давать повод провоцировать детективов и дальше. Но для Магмиля это была очень и очень больная тема. — О, тебя укротили. Как интересно. А мне казалось, что ты буйный. Такой важный вошел.       Коа вёл молчаливый анализ, фиксируя на бумаге следующие строки: «Преступник. 27 лет. Знает процедуру допроса. Образование?».       Эшер оценил взглядом детективов. Ему хватило пары секунд, чтобы заостриться взгляд на часах Криса, отливающие не просто дороговизной, но и индивидуальным шармом. Его глаза мгновенно сделались удивленными, чтобы оторвать их от часов ручной работы и посмотреть в глаза следователю-новичку.       Губы исказились в омерзительно-хитрой усмешке.       — Знаменитый Кристофер Магмиль.        «Знаменитый». Знаменит он был лишь в правительственных кругах. Откуда Эшер знает? Вряд ли тот связан с чем-то государственным, ведь в личном деле Рэйдана было указано, что тот зарабатывал на жизнь тренером по футболу в одной из государственных школ города. Это не похоже на то, чем бы занимался ребенок кого-то, кто служит при власти. Но и по работе часовым мастером тоже не предположишь, что Кристофер сын Алистера. Это всё усложняло, хотя у Магмиля были догадки.       В этой мерзлой камере откуда-то капала вода. Трубы были ни к черту, что неудивительно, ведь кто будет заботится о комфорте заключенных, если эти деньги шли на отмывание в последующем. Мерцающий через раз свет играл тенями на лице Леонарда, чей тон был холодным и проницательным.       — Вы прибыли на место после сигнала владельца отеля. Думаю, вы знаете, что… — Лео не договорил, Крис его перебил.       — Двадцать четвертого августа тебя выпустят, если ты расскажешь о мотиве твоего нанимателя.       Рэйдан смотрел на Магмиля, а постукивание его израненных пальцев прекратилось. Вместе с этой едва уловимой заминкой Крис сразу же догадался.       — Всё ясно. — махнул рукой Магмиль. Лео вопросительно скосил взгляд на коллегу. — Он же даже не Эшер.       — Как ты…       Крис наконец победно выдохнул. Он бы выглядел придурком в глазах Лео и Рэйдана, если бы Рэйдан не понял, о чем идет речь. Но он хотя бы слышал, что двадцать четвертое число в узких кругах стало судным днем.       — У него даже не прописан ИНН в личном деле и, если податься в налоговые органы, там не будет ни одного списывания средств. Я прав? Обычно все забывают о налогах, когда стараются создать новую личность. В базе данных ты числишься, но это сделать намного легче, чем обмануть налоговые органы. Давай прямо сейчас…       — Ох, сынок Магмиля решил в Шерлока поиграть? — выгнул бровь Эшер. Крис улыбнулся. Гнев сменился каким-то маниакальным удовлетворением. Леонард поправил очки, записывая это в свой блокнот. А Рэйдан продолжил. — Папочка научил шашки считать? И что?       — А то, что твоему родственничку я устрою сладкую и насыщенную поездку по всем лагерям. — угрожать преступнику достаточно профессионально? Коа не заострил на этом внимания.       — Тебе есть что терять, если мы узнаем твоё настоящее имя. — Леонард поднял свои хрустальные глаза, отметив преображение уголовника в своем блокноте. Он мысленно удивился умственным… Манипуляторным способностям Магмиля, но фамилия говорила сама за себя. Это был ещё один плюс в копилку его напарника. Ведь Леонард правда ведет эту табличку, где минусы пока превышают плюсы, но, считает Коа, всё познается со временем. Возможно это станет и минусом.       Крис так долго чувствовал себя тупым и наконец смог продемонстрировать свои истинные способности. Он был безумно рад, поэтому ликующе откинулся на спинку стула.       — Мы можем вернуться сюда уже с полным пакетом рычагов давления на тебя и твоих близких. Уж ты-то знаешь, — Крис усмехнулся. — Я могу устроить твоей правительственной заднице «хорошую» репутацию.       Блеф. Это был самый настоящий блеф, которым обладал Крис. Он ни за что не воспользуется своим положением и статусом отца для того, чтобы поиметь собственную выгоду, даже если это понадобится, чтобы выведать информацию для детективного бюро. К тому же, сказал бы сейчас Михаэль, это было очень непрофессионально для детектива. Кевин бы красноречиво промолчал. Но на войне все средства хороши, особенно если ты Магмиль.       Со своей стороны, Эшер понимал, что тот может и не блефовать. По телу пробежала колкая дрожь, которую заметил только наблюдательный Леонард.       — Хочешь раскрыть моего нанимателя? — преступник опустил подбородок, склонился над столом и заглянул в глаза правительственному сыночку. — А не боишься, что твоя ненаглядная сестренка может оказаться без образования? Без будущего?       Злости не нужно было стучаться, она охватила разум вспыльчивого детектива мгновенно. Магмиль уже поднялся, как вдруг твердая бледная ладонь его осадила.       — Успокойся. — холодно одернул его Коа.       Леонард тут же внес в блокнот: «Лживое имя. Возможно имеет связи с правительством. Лиам возможно был прав. Использует методы манипуляции, пытается вывести Криса из себя, чтобы допрос закончился быстрее. Это подтверждает его причастность к правительственной системе».       Крис прошипел:       — Я сверну тебе шею. — зверство, охватившее тело детектива, почти физически можно было ощутить на расстоянии. Напряжение разрасталось.       Роль глупого наемника стиралась вместе с тем, как страх в его глазах становился неподдельным. В его голове кружились шестеренки, но профессионализм было не променять. Он держался стойко и анализировал каждый шаг и действие. Поддастся ли Эшер на следующее давление?       — Ты ведь расходный материал. К чему держаться, когда тебя оставят гнить в тюрьме? Ты думаешь на одной ступени с тем же Хостингом? — Магмиль широко и весело рассмеялся, демонстративно смахивая невидимую слезу. — Уморил.       — Эдон Харлгейт, — вкрадчиво произнес Коа имя цели Эшера. — Остался невредимым.       — Ты не справился. Тебя просто ликвидируют. — развел руками второй.       Усмешка с лица преступника окончательно поблекла. Жалкие детективы были правы. Надавив на больное, они не просто раскрыли всю суть его пребывания в этих стенах — Крис мог гарантировать его будущее. Связываться с Хостингом было ошибкой. Они не знали, что бюро станет настолько опасным в реалиях их города. Раскрываемые дела на счету одного Николаса, подумал Рэйдан, доказывали железное алиби добросовестности агентства.       Он стал ненужным.       Эшер теряет надменность, смотрит в лица ищеек.       — Мелендес Браун.       Даже Леонард вытаращил свои хрустальные глаза в эту секунду. Крис потерял ликование, услышав эти слова. Кто, простите? Зачем командующему было «нанимать» кого-то? Разве он не мог просто выдать приказ о распаде детективного агентства?       — И владельца отеля он тоже нанял. Почти все, кто участвовали в деле «о самоубийстве Моны Грасмонд» были наняты им для того, чтобы подстроить убийство членов детективного агентства. Он знал, что детектив Нейт возьмется за это дело. — он выглядел подавленным. Так называемому Рэйдану не дашь и больше двадцати двух лет, если не смотреть на то, что в его деле написано двадцать семь. Молодой киллер? Бред. Он даже и навыки киллера не смог презентовать, когда гнал Эдона до ближайшего переулка. Если бы был, то вероятно поступил бы по-другому.       — Почему именно Мона?       — Что?       — Почему именно певица Мона Грасмонд? — спросил Леонард.       — Потому что она известна. — пожал плечами преступник. Кровь в жилах Криса забурлила и ударила в голову, но у его коллеги получалось хорошо сдерживать нрав часовщика.       — Понятно. Но почему Браун решил напасть на ПДА?       — Не знаю. Этого я правда не знаю. — помотал головой Рэйдан, крепко держа в голове, что напротив сидящий Магмиль может сломать его жизнь. Но делал ли он это из-за того, что его вынудили? Нет, у него был выбор. И страх оказаться никем был выше страха смерти. Но высечь из души этот темный сгусток издевки было невозможно. — Браун… Хотя твоей отец заплатил больше, чтобы ты ни о чем не узнал.       Крис резко втянул носом весь воздух и поднял шокированные глаза вверх, застыв в той же позе, в которой направлялся на выход из камеры.       — Игра еще не закончилась. — в темноте в конец потемневшей камеры из-за мерцающей лампы омерзительная ухмылка Эшера озарила его лик. Подонок. Он сказал это только тогда, когда Крис и Лео уже не могли выпытать у него ничего, поскольку за ними уже закрывали тяжелую железную дверь.       Думать о нем больше не хотелось, как и находиться в этом помещении. У Коа тоже были свои идеалы, и вместе с Крисом узнали они даже больше, чем могли узнать. Осталось передать это дело их главному детективу.       Леонард был рад, что взял именно нового детектива, и собирался замолвить за него слово перед директором.       «Хотя, — подумал вдруг Леонард, — Если он обладает такими незримыми рычагами давления, то возможно это опыт?». Внешне Крис даже не был похож на того, кто мог бы лгать. Хотя бы потому, что его неконтролируемая агрессия была естественной. Однако и Лиам на первый взгляд балласт, который тянет вниз их детективное агентство, но он был мозгом их коллектива.       Пахло чем-то медикаментозным, когда Михаэль вошел в кабинет своего заведующего. Доктор Кингсли представлял из себя человека собранного и строгого. Его характерной чертой были черные густые волосы, вечно выглядывающие из-под шапочки и коротко стриженные. Михаэлю этот человек симпатизировал, как и многим детям, хотя было странно — Кингсли в первого взгляда не был похож на доброго и дружелюбного человека.       — Вы хотели видеть меня, мистер Кингсли. — кивнул в знак приветствия Вольфрам. Кабинет заведующего проветривался на верхний режим окна, сюда залетал запах соли и влаги. Порою было душно, но кондиционер справлялся на все сто двадцать процентов.       — Да, хотел, доктор Вольфрам. Полагаю, это теперь ваше. — на край стола Кингсли положил аккуратную папку. Имя на ней принадлежало Джасперу Олаю. Ребенку, которого придавил шкаф неделю назад, когда случилось землетрясение. — В последнее время у вас много работы. Вы как-то справляетесь со стрессом?       Михаэль открыл папку и прошелся глазами по строчкам. Джаспер сейчас находился под контролем неврологии, никаких операцией не проводилось, а значит — всё не так плохо. Однако переломы, гематомы и ушибы… Малышу крупно повезло. Когда острые проявления травмы — отек, риск кровотечения, необходимость нейромониторинга — минуют, тогда его переведут в обычную палату. Вольфрам мысленно молится, чтобы у мальчика стало всё в порядке как можно скорее.       — Стараюсь. Между сменами посещаю кото-кафе, и вам советую. — улыбнулся Михаэль и вызвал такую же улыбку своего заведующего.       — Я рад. Пожалуй, мне не стоит волноваться о ментальном здоровье моих врачей. — кивнул он.       Михаэль поблагодарил мужчину и вышел за дверь. Добрался он до Кингсли уже к концу дневной смены, поэтому оставалось скинуть халат и отправиться в кафе. Он не врал, когда говорил, что посещает такие места. Но умолчал с кем именно он проводит там время. К тому моменту, когда Вольфрам пересек порог заведения, его обнаружили темные глаза друга. Драйан Нейт был другой стихии. Этот кадр превосходил любого, застрявшего в пубертате, подростка. Хотя Нейту уже было почти двадцать семь.       — Здравствуйте, доктор Вольфрам. — усмехнулся судмедэксперт. — Вам как обычно?       — Нет. Я понял, что хочу что-то поменять в жизни, поэтому мне как раньше.       — Ты такой оригинальный. — отметил язвительно низкорослый темноглазый друг.       Кошки и коты ассоциировались с Нейтом, наверное, всё то время, которое они знакомы. Михаэль часто подмечал в голове эти незаметные и незначительные жесты, как к примеру, когда Драйан потягивался и морщил лицо, когда после неудавшегося утра парень шипел на всех вокруг, когда Нейт держал всех за идиотов. Кому-кому, а достаточно мягкому Вольфраму нужен такой друг.       — Я слышал вы с Кевином стали ближе. — как бы невзначай бросил Вольфрам. Нейт отмахнулся, даже не пропустив мысль, что вообще-то Михаэль очень переживал по этому поводу.       — Ганрет просто отвратителен в ухаживании. Не просто отвратителен, он полный ноль.       Михаэль вдруг отчего-то ощутил разливающееся тепло в груди, вспоминая всё ещё цветущие розы на своем подоконнике. Драйан не получил этого от Кевина, поскольку доктор Ганрет был заинтересован в нем лишь на одну ночь. Но как себя чувствовал Драйан? Наверное, ему было всё равно.       «Не наверное, а точно». Нейту такие кадры в жизни были не нужны, поскольку две язвы не смогли ужиться вместе даже одно утро. Кевин отвратительно варил кофе, а Нейт, по его мнению, ужасно готовил. Судмедэксперт съежился, решив больше никогда не пускать в свою обитель этого невежу, даже если его попросит Михаэль. Больше друзей у него не было.       — Магмиля надоумил ты, ведь я правильно понял? — довольная улыбка Вольфрама говорила сама за себя. — Ты ужасен. Он ужасен. Он просто ужасен! Он заставил меня поверить в то, что он теперь мой помощник, а потом заставил показать путь к папе, и мне пришлось провожать его из одного здания в другое. — Драйан вопреки своей агрессии осторожно и бережно гладил кота, что прыгнул к нему на руки. Михаэль каждый раз завороженно смотрел с каким отточенным движением Драйан старался подарить любовь. Потому что кроме котов, считал Нейт, никто больше не достоин его ласки.       — Он лапочка, когда с тобой, не драматизируй.       — Еще бы ему не быть лапочкой. — скривил лицо Нейт. — После инцидента в Туманной гавани я был готов убить его.       — Я тоже. — хихикнул доктор. — Однако не будем переваливать все беды на моего дядюшку. Он, пусть и молодой, но точно знает, что делает. К тому же детективному агентству не хватает рук.       — Я не хочу говорить ничего про его способности, я говорю про его идиотизм.       — Оставь. Нам ни к чему сейчас обсуждать Криса.       Они болтали весь вечер о всяком. О новом фильме, о новом выпуске их любимого модного журнала, о потенциальных психопатах вокруг. Не раз затронули тему того, что жить в последнее время стало беспокойнее, хотя, отметил Нейт, они обсуждают слишком «бабские» вещи. Михаэль на это лишь рассмеялся и грациозно пригубил чашечку малинового чая. Драйан поежился от ощущения, что они одни остались жить в розовом мире. Хотя, казалось Нейту, их мрачные и стрессовые профессии позволяли иногда расслабиться.       Нейт не был просто обывателем. Он не был человеком, которого можно пройти и забыть — не спустя день, ни спустя неделю, ни спустя даже десять лет. Этот юноша так крепко заседал в голове каждого, что невольно Михаэлю даже казалось, что Драйан купается во внимании окружающих. Но в этом было и проклятье — пусть Нейт и был человеком, которого сложно узнать, легко потерять и невозможно забыть, он не был счастлив с людьми. И Михаэль тоже не входил в тот круг лиц — если этот круг вообще существовал — которые хотя бы призрачно были важны Драйану. Но проводить время с этим юношей было приятно и иногда полезно.       — Мне показалось, или это тату? — спросил Михаэль, смотря на ключицу под рубашкой Нейта. Драйан постарался поскорее прикрыть свою оголенную часть тела, и витиеватый узор неожиданно тут же пропал из памяти доктора.       — Да. — кивнул он невозмутимо. А после поднялся, отставляя от себя черного кота, который грел всю их встречу. — Пора домой. Ты на машине? — Михаэль кивнул. — Отлично, тогда пошли на парковку.       Михаэль отчего-то затылком ощущал, что что-то не так. Драйан не питал никаких чувств к окружающей среде, а педиатр замедлил шаг. Медленно и с натягом он остановился. Но уже не потому, что тревога съедала внутренности.       — Что не так, Михаэль? — Нейт повернулся назад, но увидел только то, что тело Вольфрама уже падает на асфальт бесформенным набором костей. Драйан тут же поднял взгляд в сторону переулка между кафе и жилым домом, а рука уже нажала на «экстренную» кнопку в кармане. Холод пробежался по спине слишком быстро, что выиграло Нейту буквально секунду на нужную мысль.       «Никаких резких движений». Смысла проверять пульс Михаэля не было, он был жив, поскольку от дротика со снотворным в шею не умирают. Нейт ощутил только сейчас, как паника начала подкатывать к горлу. Это всё было словно не реальным, а Михаэль сейчас встанет и скажет, что разыграл его. Но убитая надежда на это подкармливалась хорошими сведениями о повадках синеглазого.       «Михаэль никогда так не пошутит».       — Я ожидал от лучшего друга доктора Вольфрама чего-то более эмоционального. Но я так понимаю, что ты уже вызвал помощь, да? — улыбка на устах незнакомца была притворной, почти театральной. Судмедэксперт на парах по самообороне запомнил лишь одну вещь. И то потому, что долго не соглашался с ней. Отказ от сарказма.       — А ты уже заказал венок? — слетело с губ моментально.       Нейт достал пистолет из кобуры точным отточенным движением и прострелил преступнику оба колена, пустив почти вслепую четыре выстрела, вывернув неестественно локоть. Дотошный крик достиг ушей Нейта, и только сейчас он бросился к телу Вольфрама, достав телефон. Нужно было набрать Кевина. Нужно было срочно набрать Кевина. Но сложилось ощущение, что пульс Михаэля замедляется. Это было, мать его, не снотворное.       «Черт, я же даже не подумал о том, что заяц просто гражданский» — Нейт мысленно ударил себя несколько раз по лицу. Отец учил никогда не быть уверенным в смерти человека, все хотят жить и не будут сдаваться просто так. Он вытащил дротик из шеи друга. «Как этот ублюдок смог прицелиться по такой темноте?». Потом вспомнил, что тот орущий матами и рассыпающийся в проклятьях мужик — окулист. Иронично. Это совершенно не давало ответа на то, как детский окулист смог так удачно прицелиться.       Машина полиции приехала оперативно быстро, словно стояла за углом. Нейт не получит абсолютно никакого наказания за свои действия. На Ванкгарде разрешалось использовать оружие в целях самообороны, если раны не предвещают смерти преступника. Драйан кинул лицензию на оружие в руки полицейского и своими руками — удивительно, что для такого с виду хлипкого парня, Нейт поднял юношу — затащил того в машину.       — Скорая…       — Какая нахуй скорая?! — рявкнул Нейт. — Вези его в шестую государственную.       — Проток…       — Скажешь о протоколе — я прострелю тебе башку. — мрачно произнес Нейт и сел рядом с другом. Машина с лязгом тронулась и Нейт позвонил Кевину.       — Да? Соскучился? — резвый и легкий тон по ту сторону. Нейт позавидовал ему.       — Михаэля отравили или убили дротиком, предположительно ваш ублюдок офтальмолог, я не знаю, может я везу к вам уже труп. — прогремел Нейт. — Пульс слабый, дыхание… Дыхание слабеет. Я не могу понять, что за яд.       Страх начинал медленно сковывать все мышцы Нейта, он попытался сосредоточить внимание на собеседнике, потом на водителе и только потом ударил себя по щеке и вернулся к другу, чтобы начать думать.       По ту сторону трубки оказалось молчание. А после звук захлопывающейся двери и крик, чтобы готовили срочно реанимацию. А после скинулся.       Нейт чувствовал, как тело в его руках слабеет. Нужна была срочно сердечно-легочная реанимация, — дошло только сейчас! — когда, мать его, они почти приехали. Михаэль назовет его убийцей, если проснется, и будет прав.       «Главное проснись» — пронеслось в голове Драйана почти моментально. На выходе из машины показалась рыжая копна, до тошноты сейчас удачно выбежавшая из здания больницы. На руки Кевин поднял Михаэля, уже понимая, что тот почти мертв.       — Черт, только не умирай. Только не умира… Только не умирай… — в беспорядочном бреду хирург занес друга в больницу и проигнорировал любые переноски. Он понял, что становится поздно, почти сразу, когда не почувствовал дыхание. — Нет!       Бросив тело Вольфрама прямо там же, где стоял, Кевин принялся проводить СЛР. И руки его были готовы делать это столько, сколько потребуется времени для Михаэля, столько, сколько он сможет ждать этих чертовых анестезиологов-реаниматологов. Токсиколога в этой больнице не было, и он уже кричал о том, чтобы сейчас же вызвали. А губами шептал единственное:       — Ты сможешь, ты сможешь, ты сможешь…       Кристофер и Леонард вернулись в офис почти победителями. Они прошли на свои места и принялись запускать ноутбуки, чтобы открыть программу для отчета, как вдруг к ним подошел детектив Нейт. Он был хуже зомбированных и плохо загримированных актеров в дешевых ужастиках. Они кратко рассказали о том, что поведал им Рэйдан Эшер, и на губах детектива промелькнула тень довольной ухмылки.       — Вы молодцы. — потрепал их обоих Николас. Кристофер вдруг почесал голову и ощутил в груди нечто, что разливалось теплом до самого желудка. Делал ли так когда-нибудь его отец? Он не может вспомнить. Даже сейчас, когда Николас разговаривает с Леонардом и пытается выдавить одобрение настолько, насколько позволяет усталость на дне темных глаз, Крис не уверен, что чувствовать себя так хорошо от чужой похвалы в принципе адекватно.       Вдруг раздался его рингтон. Он поднял телефон и увидел имя Мигель Вольфрам.       — Да, миссис Вольф…       — Михаэль в больнице при смерти. Звонил один из сотрудников вашего детективного бюро и оповестил, что сейчас его привезли в шестую городскую. — жесткий голос не давал даже намека на то, что всё это было фальшью. Магмиль поднялся, а стул позади него упал с грохотом, привлекая внимание даже Лиама, вставшего в дверном проеме между офисом и кабинетом отца. Ваачиро пронзительно смотрел на трясущиеся руки Магмиля, затупивший взгляд и дернувшийся кадык.       — Я буду. Как можно скорее буду. — кивнул сам себе он и, игнорируя вопросы в спину, вылетел из офиса.       Штрафы прилетели один за другим, когда Магмиль оказался на парковке, бросив машину, даже не успев ту нормально закрыть. Нейт сидел в коридоре, он выглядел спокойным. Кристофер — нет.       — Что случилось?!       Нейт поднял взгляд на коллегу.       — Попытка покушения. Я не знаю почему. — без бывалого сарказма и гнева произнес Драйан. Наоборот, у него словно сейчас появилась тихая надежда на то, что Крис сейчас хоть что-то сделает. На следующий немой вопрос он ответил. — Один из его коллег по отделению. Не знаю имени, но у него точно был зуб на Михаэля. Я уже прострелил ему…       — Спасибо. — благодарно бросил Крис. Это было искренне человеческое «спасибо». За то, что привез его родственника сюда, за то, что отомстил нападавшему, за то, что спокоен. Судмедэксперт не испытывал облегчения, ведь никаких вестей о состоянии друга не было. Они сидели вдвоем, поглощаемые волнением и страхом за жизнь одного важного в их жизни человека.       И почему-то оба знали, что если умрет Михаэль, то возможно их шаткие миры потерпят крах.       То же самое ощущал Кевин, когда смотрел через стекло на то, как Михаэлю проводили экстренную искусственную детоксикацию. Кевина пожирало ощущение, словно прямо сейчас он может упасть замертво. За грудиной ныло так сильно, словно сердце вооружилось пулеметом и начало самостоятельно отстреливать тревожные и плохие сценарии, уже не веря в мозг своего обладателя. Кевина бы даже не допустили до работы сейчас, поскольку тряслось всё от коленей до мелкого зрачка посреди голубого тусклого глаза.       Если бы Кевин не дал намека отцу на то, чтобы уволить Брока, возможно Михаэль сейчас был бы в порядке? Откуда у гребанного окулиста яд? Почему именно Михаэль? «Он слабее» — напомнил себе Ганрет. Педиатр был отличной жертвой, чтобы отомстить ему, Ганрету. Но по Маркусу нельзя было сказать, что он может быть хотя бы потенциальным убийцей. Да, возможно он мог бы поднасрать им в душу, но унизиться до того, чтобы выстрелить в шею дротиком с ядом… Кевин испытал ярость при мысли, что дротиками убивают животных. В глазах Брока они все были скотом. Его вдруг осенило.       — Алло? — спросил ленивый и недовольный голос по ту сторону.       — Ты знаешь, что Михаэля отравили.       — Видел, как его родственник вылетел из офиса. Я думал вы виделись с Крисом.       — Нет, ты не понял. — Кевин горько усмехнулся. — Ты знаешь, что Михаэля отравили.       Лиам Ваачиро по ту сторону вздохнул.       — Когда ты дал мне информацию о том, что Маркус сын Джейкоба Брока, что сейчас сидит якобы за монополизацию фондового рынка, ты уже предполагал, что Маркус может быть связан с вашим гребанным расследованием. И решил поймать его, спровоцировав на покушение. И ты даже догадался на кого именно произойдет нападение, потому что Маркус бы сразу подумал, что это из-за Михаэля я отдал намек Крэйвану.       — Ты догадлив, Кевин. Медаль тебе выдать?       — Ты блядский убийца, сукин сын.       — Нет, не я стрелял в Михаэля.       — Ты знал, что в него будут стрелять! — гнев почти затуманил весь разум, мыслить без него было почти невозможно.       — Но я не думал, что Маркус настолько отчаян, что попытается его убить, ладно?       — Сука. Не втягивай в свои азартные игры ни меня, ни его.       Кевин сбросился. Осколки стекла телефонного дисплея разлетелись с громким шумом, на который прибежала санитарка. Она ладошкой прикрыла рот, чтобы не издать ни звука, начав собирать остатки мобильного с белой плитки. Ганрет подошел к стеклу, за которым Михаэль всё ещё лежал со слабым пульсом. Переливание крови проходило успешно.       Он вышел в коридор и увидел Криса. Отчего-то захотелось прямо сейчас попытаться сорваться на Магмиле, но тот ничего не знал. Хирург сел рядом с ним. Нужно было ли говорить им о том, что сделал Лиам? Или, возможно, Нейт догадается сам через время, когда в бюро поступит информация от Маркуса. Кристофер точно не догадается. Нужно быть не просто ищейкой, чтобы распознать истинное лицо, но и хорошо знать Ваачиро. Кевину не было дела до детективного агентства, он, если бы только знал о том, что правительство пытается убрать бюро, даже бы поаплодировал. Люди, которых собрал вокруг себя Николас Нейт не отличались морализмом. Аморальные ублюдки. Начиная с Регины Ливенстон и заканчивая Лиамом Ваачиро, а всем этим сбродом крыс управлял Николас Нейт.       Кевин ненавидел это бюро.       — Когда Михаэль проснется, я позвоню тебе. — сказал он Крису. Драйан даже не обратил внимание на хирурга, поскольку и вовсе не считал того даже достойным своего внимания. Магмиль втянул носом воздух и выпрямился.       Глаза Магмиля впились в такие знакомые черты лица напротив. За столько лет Кевин почти не поменялся. Прошло четыре года с их последней нормальной встречи.       — Не стоит, я останусь. Я сказал Мигель, чтобы она не волновалась. Микаэлла написала, что у мамы поднялось давление.       — Могу отправить наряд скорой, чтобы ей…       — Не стоит. — помотал головой Крис. — Лучше скажи, как он.       — Стабильно. Благо у доктора Хэммика та же группа крови. — Кевин посчитал Кристофера даже достойным того, чтобы сказать следующую информацию. — Кураре. Это яд, которым был смазан дротик. Если бы…       — …я не успел, то он бы умер. — кивнул Драйан, не утруждая Кевина говорить эти ненавистные слова. Они тоже ненавидели друг друга. — Я догадался, поскольку у этого Маркуса есть друзья из ветклиники.       Нейт имел свои источники информации. Вероятно, это была сама Мигель, с которой Нейт разговаривал до того, как Кевин пришел. Мать Михаэля была заинтересована в том, чтобы уничтожить того, кто ранил её сына.       — Оттуда же и достал кураре. — Кевин вздохнул. Он впервые слышал о том, чтобы у этого ублюдка были друзья. Но с этим явно разберется Крис, который непосредственно заставит детектива Нейта заняться углубленным расследованием покушения на родственника.       Магмиль мысленно уже представлял, как собственными руками задушит этих тварей из ветклиники, а после уничтожит любой намек на существование Маркуса вместе с его телом. Да, Крис лелеял эти мечты, пока находился между двумя бывшими друзьями, он медленно взращивал в себе мстительную косточку. И возможно Кевин и Нейт даже могли бы ему в этом помочь. Однако один лишь Ганрет знал, что над всем этим давным-давно контроль взял Лиам.       — Успокойся. — хлопнул хирург по плечу Криса, выводя того из мыслей. — Полиция и бюро разберутся. Михаэль жив и это главное.