Там, где можно дышать

Новый день начался со скромного стука в дверь. Скарлетт, ещё не до конца стряхнувшая остатки сна, подняла голову от подушки и увидела в проёме молодую горничную с опущенными глазами. — Её сиятельство приглашает вас на охоту, — робко произнесла девушка, переминаясь с ноги на ногу. — На охоту? — в голосе Скарлетт прозвучало удивление. — Да, ваша светлость. Всё уже готово. Не желаете ли присоединиться? — Почему бы и нет? — вмешалась Джоселин, поправляя пояс на своём платье. — Немного развлечётесь, ваша светлость. Скарлетт на мгновение задумалась. Перспектива провести день, наблюдая в замке, как слуги прячутся от сурового взгляда хозяйки, не прельщала. Охота, по крайней мере, обещала свежий воздух и передышку от гнетущей атмосферы. — Хорошо, передай графине, что мы поедем, — кивнула она. — Тогда прошу спуститься на завтрак, госпожа, — девушка почтительно поклонилась и тихо вышла, оставив в комнате лёгкий запах свежего хлеба, доносившийся снизу. Скарлетт кивнула. Уже через полчаса она и Джоселин, переодевшись в дорожные одежды, спустились в обеденный зал, где их ждала графиня со своей молодой женой. Девушка выглядела ещё хуже, чем вчера. Её левая рука была перебинтована, глаза опухли от слёз. Каждое её движение было сковано болью, что говорило о жестокости, причинённой ей ночью. — Доброе утро, герцогиня, — произнесла Элизанда, на ней был костюм для охоты. — Я рада, что вы решили присоединиться. Сейчас позавтракаем и поедем. Скарлетт посмотрела на Эвелин. Девушка сидела в простом домашнем платье. — А леди Эвелин разве не поедет? — спросила Скарлетт. — О нет, моя милая жена этой ночью почти не спала, ей надо отдохнуть, — ответила Элизанда. Она протянула руку, чтобы ласково коснуться Эвелин, и та резко отшатнулась, прикрыв лицо рукой. В этом инстинктивном жесте было столько страха, что Скарлетт почувствовала, как по её спине пробежал холодок. Эвелин испугалась простого прикосновения, её тело отреагировало на жест Элизандры так, будто ждало удара. — Иди к себе, дорогая, и поспи, — сказала Элизанда. — Нас ждёт ночь, полная любви, — добавила она с насмешкой. Скарлетт поняла, что в этих словах был намёк на очередные мучения. Сердце герцогини сжалось от жалости, но она не могла проявить эмоции. Ей пришлось проглотить гнев, чтобы не разрушить сделку. Эвелин встала и медленно вышла из обеденного зала, её походка была неуверенной. После завтрака Скарлетт и Элизанда вышли во внутренний двор, где уже велась подготовка к охоте. Слуги суетились, подавая лошадей, затягивая сёдла и проверяя стремена. Егеря, одетые в грубые кожаные куртки, выстроились в ряд, держа в руках поводья нескольких борзых. Свежий утренний воздух был напоён запахами кожи, конского пота и мокрой земли. Скарлетт с одобрением отметила, что всё организовано. Они выехали в лес. Воздух под пологом деревьев был влажным и прохладным. Высокие дубы и вязы смыкали кроны над головой, создавая полумрак. Вскоре егеря разделились, чтобы окружить выбранный участок леса. Собаки, нетерпеливо лая, рвались с поводков. Охота началась с нарастающего шума в чаще. Загонщики, крича и стуча палками по стволам, поднимали дичь, направляя её к охотницам. Лес наполнился тревожным треском веток, глухими ударами и отрывистыми командами. Вскоре из-под кустарника вырвалась крупная лань. Она летела почти бесшумно, только сухие листья под копытами выдавали её стремительный бег. Скарлетт, с детства знакомая с оружием, подняла арбалет. Она не торопилась — дождалась того мгновения, когда животное повернуло голову, и только тогда нажала на спуск. Стрела с коротким, сухим щелчком покинула тетиву и вонзилась в шею лани. Её бег оборвался, и тело беззвучно повалилось в опавшую листву. Элизанда, напротив, выбрала другое оружие — длинное, изящное копьё с полированной древкой. Она держалась в седле уверенно, как будто родилась верхом. Глаза её не отражали охотничьего азарта — лишь холодный расчёт. Заметив в стороне шевеление кустов, она направила коня туда, где из-за корней вырвался молодой кабан. Животное бросилось в сторону, но графиня, перехватив копьё, догнала его и одним быстрым, отточенным движением пронзила тушу. Кабан взвизгнул и затих, а Элизанда, даже не моргнув, выдернула оружие и развернула коня. В её взгляде не было ни торжества, ни радости победы — только сдержанное, почти хищное удовлетворение, словно охота была не развлечением, а ещё одним способом подтвердить свою власть. Охота продолжалась несколько часов, уносясь в ритме глухих шагов копыт и шороха леса. К вечеру, когда солнце начало медленно скатываться за горизонт, окрасив небо в теплые оттенки золота и пурпура, всадницы вернулись в замок. За ними тянулись подножные повозки, гружённые трофеями — тушами оленей, кабанов и лис. Внутренний двор, который утром казался мрачным и безмолвным, теперь наполнился суетой и жизнью. Егеря и слуги ловко сновали между повозками, разгружая добычу, а собаки, возбуждённые запахами свежего мяса, нервно рыскали, обнюхивая каждую тушу. Скарлетт, уставшая, но с тихим удовлетворением в душе, соскочила с лошади. Она крепко сжала поводья, ощущая, как тяжесть прожитого дня отступает, и передала их конюху. Вернувшись в свои покои, она поспешила снять тяжёлую дорожную одежду. Джоселин помогала, мягко разминая плечи подруги, снимая напряжение после долгого дня. — Хорошая была охота, ваша светлость. Вы выглядели на коне так уверенно. — Приятно было отвлечься от душной атмосферы этого замка, — ответила Скарлетт, глядя на своё отражение в зеркале. — Но я видела, как охотилась Элизанда... В её глазах не было страсти, только холодное, безжалостное желание убивать. — Я тоже это заметила, — тихо сказала Джоселин. — Её сущность — власть и контроль. Она получает удовольствие не от самой охоты, а от чувства господства. Скарлетт молча кивнула. Мысли вновь обратились к Эвелин — хрупкой, испуганной девушке, которая отшатнулась от руки графини. Образ не выходил из головы. — Мне жаль жену Элизанды, — произнесла она. — Я не могу выбросить её из головы. — Мы ничего не можем сделать, ваша светлость, — напомнила Джоселин. — Это её брак, её жизнь. Мы здесь по делу, ради сделки. — Я знаю, — вздохнула Скарлетт, погружаясь в горячую ванну. Тёплая вода словно смывала усталость, но не отпускала тревогу. Мысли о предстоящем соглашении и судьбе Эвелин плотно переплелись. Ей предстояло найти способ помочь девушке, не ставя под угрозу собственные цели. Выйдя из ванны, Скарлетт надела изысканное голубое платье и в сопровождении Джоселин направилась в столовую, где графиня уже ожидала их.