Желание на грани свободы

Лишь на мгновение показалось, что пространство охватил зимний зной. Парадокс обжигал сознание: холод пробирал до костей, леденя кровь, а в висках, напротив, яростно пульсировала жизнь, словно пытаясь вырваться наружу. Алый свет, густой и плотный, застыл на стенах и полу, словно сам не решался двигаться, трепеща в присутствии короля самой преисподней. В зале воцарилась мертвая тишина. Люди даже не дышали, забыв, что такое вдох и выдох. Расширенными от изумления, страха и восторга глазами они смотрели лишь на него. На легенду, что явилась им впервые за долгое время, на воплощённый кошмар, о котором шептали в тёмных углах, или же на дьявола, уставшего от скуки за эти долгие годы, решившего развлечься их жалкой смертностью. Пройдя мимо надзирателя, Рован даже не взглянул на мужчину, что неотрывно смотрел на него. Стоило тому начать приближаться, как Калис затаил дыхание. Он украдкой оглядел бледное, непроницаемое лицо парня. Ни эмоций, ни улыбки — лишь глаза, горевшие холодным, неземным серебром. Казалось, даже самому искусному ювелиру не под силу создать такую безупречную чистоту. Руки, испещренные глубокими шрамами, были спрятаны в карманы черных штанов, а из-под тонкой рубахи виднелась грудь, покрытая сетью старых, заживших ран. «Почему… мне так страшно? Тело будто онемело», — прозвучали мысли в голове Калиса. В горле уже застыл болезненный ком, а дыхание сдавило лишь от одного взгляда. Рован остановился в нескольких шагах от толпы заключённых. Медленно, словно ощупывая, он обвёл их своим серебряным взглядом, пустым, но пронизывающим до костей. Стоило ему посмотреть на чьё-либо лицо, как этого человека тут же начинала бить мелкая дрожь. Даже Шего замер, боясь пошевелиться, всё ещё находившийся в крепких руках мужчин. Взгляд Рована парализовал его, лишая воли и заставляя затаить дыхание в ожидании неизвестно чего. — И? Что за шум? — сталью зазвенел голос Рована. От этого звука, казалось, заключенные ещё больше съежились, словно под ударом плети. Но в ответ — ни звука. Молчание, густое и липкое, обволакивало их, будто сами голоса сковало ледяными цепями, не давая вырваться наружу. В этой тишине чувствовалось не только отчаяние, но и какой-то первобытный страх, заставляющий их затаиться, исчезнуть, лишь бы не привлекать к себе внимание. Тогда серебряный взор парня упал на Калиса, что продолжал лежать на холодном полу, также глядя на парня. Словно просканировав того до самых костей, Рован заметил синяки и ссадины, вперемешку с царапинами и небольшими ранами от ударов. — Эй! — вдруг раздался голос из толпы. Внезапно растолкав заключённых, показался Вахор, что явно был недоволен сложившейся ситуацией. Мужчина злобно зыркнул на Рована, а после двинулся к нему. — Ты кто, сука, такой? — громко вскрикнул мужчина. Приблизившись, он раздражённо оглядел неизвестного, словно блоху. — Я вопрос тебе задал, крысёныш! — рыкнул Вахор. Но это были последние слова, что вылетели из поганого рта заключённого, что повисли в воздухе, когда Рован, без предупреждения и подготовки, резко атаковал его. Его рука, казавшаяся хрупкой, внезапно обернулась смертоносным оружием, и удар пальцами в горло стал шокирующим зрелищем для всех, кто находился рядом. Вахор, словно игрушка, был сброшен на пол, его лицо исказилось от боли, а вены на шее вздулись, как будто пытались вырваться наружу. Глаза мужчины расширились от ужаса, и он начал задыхаться, дёргая телом в судорожной агонии. В толпе заключённых раздался испуганный крик, некоторые отшатнулись в страхе. Один из них, тот, кто держал Шего, в панике отпустил его, и парень, лишившись опоры, рухнул на пол. С его губ сорвался болезненный стон, и он, обхватив руками рёбра, почувствовал, как мир вокруг него начинает расплываться. Калис не смел двинуться с места. Он с ужасом наблюдал, как Вахор корчится на земле, пытаясь выдавить из себя хоть какой-то звук, но вместо крика с его губ срывалась лишь слюна. В этот момент Рован стоял над ним, как безразличный судья, смотря на него с презрением, как на что-то, что только что раздавил ногами. В воздухе витала напряжённость, и Калис чувствовал, как его сердце колотится в груди. Вахор, когда-то гордый и сильный, теперь выглядел жалко, и это зрелище вызывало в Калисе смешанные чувства — от жалости до отвращения. — Разбежались! — внезапно дал команду парень. Услышав стальной голос заключённые мгновенно ретировались, кинувшись к своим камерам. Подобно насекомым, они разбрелись по углам, и вскоре в зале остались лишь Калис и Шего, что так и не осмелились подняться. Взор Рована, холодный и пронзительный, словно отполированное серебро, скользнул по двум юношам, заставив их невольно съежиться. Затем он перевёл его на старика Мэлина, что, словно мышь, затаился в полумраке между камерой и лестницей. Не произнеся ни слова, Рован спрятал свои руки, испещренные шрамами, в карманы и двинулся прочь, словно тень, возвращающаяся в преисподнюю. Но уйти ему не удалось. На пути возник Обен, надзиратель, застывший в напряженной позе, как солдат перед генералом. Он не смел поднять глаз, даже когда Рован остановился вплотную. Мужчина лишь судорожно сглотнул, чувствуя, как ледяной пот проступает на затылке под обжигающим холодом взглядом. — Если это повторится… — Не повторится! — машинально перебил Обен. Ощутив, как парень сверлит его, подобно пиле, своими глазами, тот нервно сжал руки в кулаки. — Обещаю! — выдавил надзиратель хрипло. Рован не стал тратить время на пустые разговоры. Получив нужный ответ, он просто исчез, словно растворился в воздухе. Ни прощаний, ни лишних взглядов. Просто был — и вот его уже нет. Но, несмотря на его стремительный уход, ощущение его присутствия никуда не делось. В воздухе словно висела тяжелая, гнетущая аура, которую он принёс с собой из самых тёмных и забытых уголков тюрьмы. Она давила на плечи, напоминая о том, что дьявол, хоть и ушёл, оставил после себя нечто большее, чем просто пустое место. — Отведите их к врачу, — дал команду надзиратель. Раздраженно сжав руки до боли в пальцах, он поспешно скрылся, и конвоиры сразу двинулись к парням. Подхватив Калиса и Шего, они придержали парней. Вскоре к ним приблизился и старик Мэлин, и всей толпой те направились в лазарет. Когда врач осмотрел Калиса, он решил поставить ему капельницу. По его распоряжению пострадавшие должны были какое-то время провести в лазарете, и спорить с этим никто не стал. Однако спокойно лежать не вышло, и Шего один из первых сел, стараясь не потревожить капельницу. Взор парня сразу упал на старика Мэлина, что с разбитым носом расположился на стуле у его кровати. — Кто это был? — с ходу спросил он. Заметив, как старик замялся, Калис тоже заставил себя сесть, морща лицо от неприятной боли. — Мэлин?! — Не кричи, — попросил тот слегка устало. Тяжело вздохнув, мужчина убрал от лица пакет со льдом, а после столкнулся с ожидающими взглядами парней. — Шесть лет назад в городе началась шумиха. По всем новостям крутили одно и то же. Говорили, объявился псих, убивший четырнадцать человек. — Четырнадцать?! — изумился Калис. — Возможно, жертв было больше, просто про них никто ничего не знает, — предположил старик. Пытаясь припомнить все события шестилетней давности, он слегка погрузился в раздумья, не переставая говорить. — Я уже сидел, когда сюда привели этого парня, что, как оказалось, был тем самым маньяком, — пояснил мужчина, словно окунувшись в давние воспоминания. Он говорил это без тени страха или ужаса, но гордость, с которой тот протягивал каждое слово, Калис заметил сразу. — Они словно посадили зверёныша вместе с людьми, так я раньше думал, ведь он был примерно твоего возраста Калис. — Одного со мной возраста? — Но я ошибся, когда подумал так. Как оказалось, это нас посадили в клетку с самим дьяволом, — с неким сожалением рассказал мужчина. — Люди каждый день умирают, так чего все его так боятся? — раздражённо спросил Шего. — Не боятся, а уважают, ведь в числе им убитых был детектив Колан Акраль и следователь Дагам! — Он убил детектива и следователя? — изумился Калис полученной информации. Слегка усмехнувшись, Мэлин одарил парня своим вниманием. — И не только, одной из первых его жертв стал доктор Виндер. — Тот самый психопат? — удивился Шего, аж подскочив. Заметив смятение на лице Калиса, тот сразу сменился в лице. Снова натянув на себя то привычное каменное выражение, парень и вовсе отвернулся. — Сегодня мы с вами видели самого настоящего монстра. — Раз он в тюрьме, то где сидит? — снова задал новый вопрос Шего. — Даже у дьявола есть своя решётка, думаю, вы поняли, почему его не держат со всеми, — прохрипел старик, медленно поднимаясь. Слегка захромав, он направился к двери, и на глазах парней покинул лазарет. «Даже у дьявола есть своя клетка», — прошептал Калис про себя. Почти сразу он перевёл внимание на Шего, но тот лишь отвернулся, опустившись на подушку. Разговаривать парень явно не хотел, и возможно, решил просто отоспаться, но какой сон может быть после всего этого ужаса, что до сих пор пробивал до дрожи?

***

Холодный ветер хлестал по открытым участкам кожи, обжигая руки и ноги. Он же безжалостно трепал пряди чёрных волос. Клубы табачного дыма, вырвавшись из лёгких, уносились прочь, в сторону города, где россыпь огней пронзала ночную тьму. Эти огни, яркие и навязчивые, слепили уставшие глаза. Казалось, что их искусственный блеск затмил собой всё остальное, и даже далёкие, мерцающие звёзды поблекли на их фоне, потеряв свою загадочную красоту. Сделав затяжку, Рован тяжело вздохнул табачный дым. Стоя на крыше одного из корпусов, он не только наслаждался этой тишиной, но и пытался ощутить аромат кофейных зёрен, что будучи родными засели где-то в памяти. Но не успел парень полностью погрузиться в эту тишину, как до него донеслось шарканье шагов. Ровану не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто решил составить ему компанию. — Мэлин! — позвал парень, не отводя взгляда от ночного города. — Не думал, что ты решишь показаться, — прохрипел старик, медленно приблизившись. Слегка отдышавшись, он покосился на парня, на мгновение заострив внимание на его руках. Глубокие старые шрамы, словно следы из прошлого, покрывали их, рассказывая истории о пережитых испытаниях и трудностях. Каждый шрам был как отдельная глава, полная боли и борьбы, но в то же время — силы и выносливости. Он задумался, что могло произойти, чтобы оставить такие отметины, и в его сердце возникло чувство уважения к этому человеку, который, несмотря на все испытания, продолжал идти вперёд. — Умеешь же ты нагонять жути, мальчонку напугал даже, — с лёгкой улыбкой проговорил старик. — Люди всегда боятся, когда видят кого-то сильнее себя, — подметил Рован, скользнув взглядом по своей руке. Каждый шрам, каждую искаженную временем линию он помнил, как карту собственных поражений и побед, как эхо боли, что не раз пронзала его. От души не осталось и следа, сердце заледенело — та самая плата за силу, что теперь ходила за ним, словно призрачная тень, неотступно напоминая о цене, которую он заплатил. Он сжал окурок в руке, даже не поморщившись, когда крохотный огонёк впился в ладонь. Боль была лишь слабым отголоском того, что он пережил, и не могла пробиться сквозь броню равнодушия. Серебряные глаза снова устремились на город, раскинувшийся внизу, как мерцающее море огней. В этом хаосе, в этой суете, он искал что-то знакомое, что-то, что могло бы напомнить ему о том, кем он был когда-то. Что-то родное, что могло бы растопить лёд, сковавший его сердце. Но находил лишь отражение собственной пустоты. — Если ты не можешь подстроиться под мир, пусть он подстроится под тебя, и неважно, какой ценой, — проговорил парень. Развернувшись, Рован тут же встретился со взглядом старика. Однако парень не придал ему значения и просто направился к лестнице, скрытой за железной дверью и ведущей внутрь здания.

***

«Рован Эрсус — маньяк психопат, убивший четырнадцать человек самыми зверскими способами в возрасте двадцати лет. В числе убитых пять человек из психиатрической клиники, доктор этой самой клиники, дочь детектива Колана и он сам; следователь Дагам, учитель Вэнс Жуарм, трое бывших одноклассников и опекун парня Ладс Эрсус. Другие жертвы пока не найдены, следствие ещё ведёт своё расследование. Ровану Эрсусу назначен приговор в виде пожизненного заключения, которое парень проведёт в колонии строгого режима. Дабы озвученный приговор был ужесточён, судом были приняты особенные меры к заключённому. Он проведёт всю свою жизнь в камере одиночке, без права на посещение и выхода за пределы самого тюремного здания. Так же к преступнику применяется ещё одна ужесточающая мера, а именно, отказ в апелляции и сокращении срока. Материалы этого дела носят статус засекречено!». Стоило записи новостей шестилетней давности окончиться, как экран телевизора потускнел прямо на глазах. Тяжело вздохнув, мужчина устало отложил пульт в сторону, тут же потянувшись к стакану с горьким алкогольным напитком. Лёд звякнул о стенки тонкого стекла, и в нос сразу ударил аромат дорогого алкоголя. — Далеко же тебя запрятали, — проговорил он с некой ухмылкой. Взор снова поднялся на выключенный экран телевизора, а после губы коснулись стакана. Как только горечь разлилась по горлу, мужчина с неким восторгом выдохнул, наслаждаясь теплом, что сразу разлилось внутри его тела. — Рован Эрсус! — позвал он, глядя в потолок. Словно призадумавшись, мужчина на секунду прикрыл тяжёлые веки, но как бы долго он ни желал держать их закрытыми, они будто сами поднимались. — Я найду тебя, мой драгоценный алмаз, — прошептал он. Внезапно мысли мужчины прервала вибрация телефона. Протянув руку к мобильному устройству, он неохотно принял входящий вызов. — Говори! — Гехан, есть разговор, — раздался голос на той стороне трубки. — Ты прекрасно знаешь моё положение, светиться мне ни к чему. — Да, но это непосредственно связано с нашим делом. — Проблема?! — Да, — ответил тот. Тяжело вздохнув, мужчина, провёл языком по своим губам. После же, отклонив входящий звонок, он не спеша поднялся с дивана. Схватив тёмный пиджак, Гехан забросил его на своё плечо, а после покинул стены квартиры, в которой уже давно не включал свет. Шум проезжающих мимо машин, смешивался с бликами фар. На небе уже выступили звезды, словно соперничая со светом окон многоэтажных домов. Выйдя в один из переулков, Гехан раздражённо огляделся, но стоило ему заметить притаившейся силуэт, как на лице выступила улыбка. Направившись к парню, Гехан со скукой вынул сигарету и закурил, как только приблизился. — Ну и, чего там? — с той же самой скукой спросил мужчина, смерив юношу взглядом. Тёмные волосы были убраны назад, а в глазах виднелось что-то от дешёвого, тусклого серебра, словно отблеск луны на помутневшем зеркале. Только потом, после этого первого впечатления, Гехан услышал, как парень заговорил. — Один придурок торгует дурью от твоего имени. — Давай ближе к делу, Тион, — попросил Гехан, снова смерив парня, которого уже ослепило фарами. — Это он продал наркоту мажору из семьи Джастват. — И? — Объявились детектив и его информатор, что сейчас хотят прижать торговца, им нужны сведения всех покупателей, — рассказал Тион. Слегка вскинув брови, Гехан тут же усмехнулся. — Детектив, значит! — протянул он вместе с затяжкой. Стоило серому облаку вырваться из его рта, как губы снова растянулись в некой ухмылке. — Ладно, я разберусь с этим дельцем, не хочется сраку подставлять. — А что будет с Калисом? — машинально спросил Тион. Тут же Гехан одарил его своим вниманием, снова смерив взглядом. — Мальчишка ещё жив? — Да, но… — Но? Но, но, но? — играючи протянул Гехан с усмешкой. Заметив как тот напрягся, Гехан с трудом смог сдержать смешок, что уже был готов сорваться с его губ. Невольно вспомнив синяки на теле друга, вместе с кровавыми отметинами, Тион на мгновение представил, что Калис переживает, находясь в том адском месте. — Нет причин переживать, если он не сдох, — решил подметить Гехан. Выбросив окурок, мужчина убрал руки в карманы своего пиджака. — Главное, чтобы всё пошло по плану, и тогда никто из нас не останется в проигрыше. — Мне главное, чтобы Калис не пострадал. — А мне нужен дьявол, так что, если твой дружок сдохнет по своей тупости, будешь искать новую крыску, — буркнул Гехан, медленно развернувшись. Мужчина собирался уже было уйти, но тут его что-то остановило, и он снова покосился на Тиона. — Можешь прийти с повинной и сознаться в убийстве девчонки, если так сильно хочешь его вытащить, — со смешком произнёс Гехан. Но его слова только сильнее заставили Тиона замяться. — Если нет, то просто делай то, что должен, а я разберусь с остальным. — Понял! — И да, надень очки. — Зачем?! — машинально спросил парень поднимая на того взгляд. Однако, как только он встретил взор Гехана, в котором читалась неистовая ярость, по спине пробежал ледяной град мурашек. Этот взгляд был настолько пронзительным и полным угрозы, что сердце забилось быстрее, а дыхание перехватило. — Отвратительный серый цвет, — с холодом подметил Гехан. Больше мужчина ничего не сказал и исчез за шумом машин точно так же, как появился. Оставшись один на один со своими мыслями, Тион нервно прикусил губу. «Прости, Калис», — прозвучали слова в ноющей от боли голове.