Империя как подарок на помолвку

Вэй Лянь действительно настоящее бедствие. Неужели он действительно ничего не сделал, когда напился? Вэй Лянь размышлял над этим вопросом несколько дней. В конце концов, отнес его к неразрешимым загадкам и забросил на задворки своего сознания пылиться. Он заметил, что с того дня отношение императора Цинь к нему слегка изменилось. Он стал... мягче. Совсем немного. Перестал ежедневно сыпать угрозами наказать его. Что касается словесных стычек с Вэй Лянем, то они не прекратились. И император продолжал терпеть поражения в их пикировках. Вопрос о противоядии от яда вообще не поднимался. Вэй Лянь все еще находился под контролем императора. Он не знал, что стимулировало такие перемены в императоре, но тот больше не держал его во дворце Янсинь. Император Цинь предоставил ему отдельный дворец Джунлин (в оригинале – «Хорошая среда производит хороших людей»). С тех пор они виделись нечасто, что дало Вэй Ляню некоторую свободу. Ему больше не нужно было изображать из себя слабака, и он, наконец, смог расслабиться. Они оба молчаливо признали переезд возможным послаблением. Ситуация изменилась. Ранее Вэй Лянь жил во дворце Янсинь, чтобы создавать у посторонних иллюзию императорской благосклонности. Теперь, когда вопрос о пополнении гарема был отложен, причин оставаться в резиденции императора Цинь и в его постели у него больше не было. Какой-никакой, а он – наложник. Постоянное пребывание в личном дворце императора могло бы привести к скандалу. К тому же они с Цзи Юэ не были влюблены друг в друга. Проблема разрешилась, можно было расходиться. Даже если он съедет из Янсинь, вряд ли кто-то подумает, что он попал в немилость императора. В предыдущей династии во дворце Чжунлин жила одна из четырех императорских супруг. По размеру и роскошной обстановке он уступал только дворцу Цзяофан, где раньше обитала императрица. Чжунлин располагался очень близко от Янсинь, ближе, чем другие дворцы супруг-наложниц. К тому же пребывание во дворце Чжунлин придаст Вэй Ляню еще больше почета. Вэй Лянь был очень доволен таким решением. Чан Шэн и Чан Шоу тоже были рады такой перемене в жизни их господина. Только небеса знали, как неуютно им жилось во дворце Янсинь. Они были уверены, что их «молодой господин несет тяжелое бремя унижения». Поскольку они ничего не знали о соглашении между Вэй Лянем и императором, они думали, что в Янсинь их молодой господин ежедневно терпит издевательства и поругание. Каждый раз, когда они смотрели на своего хозяина, их сердца переполняло всепоглощающее сочувствие и сострадание… У Вэй Ляня мурашки по телу бежали от таких взглядов, заставляя чувствовать себя храбрым рыцарем, который смотрит на смерть свысока. Когда они узнали о переезде из Янсинь, они были бесконечно счастливы. - Как здорово! Молодой господин, тебе, наконец, не придется целый день сталкиваться с императором Цинь! - не смог сдержать своих эмоций Чан Шоу. Он был так рад, что хотел выбежать на улицу и запустить сотни петард, чтобы отпраздновать это событие. - Следи за языком, - постучал веером по голове Чан Шоу Вэй Лянь. - Будь осторожен. И у стен есть уши. Чан Шоу быстро прикрыл рот и кивнул, показывая, что понял. Но рот его при этом улыбался от уха до уха, а радость в глазах – готова была затопить мир. Вэй Лянь пошутил: - Ты радуешься моему переезду больше, чем лунному Новому году? - Этот слуга радуется не переезду, а избавлению вас от бездны страданий! - Чан Шоу от волнения в мгновение ока забыл все наставления Вэй Ляня. - Как тяжело, должно быть, вам было каждый день иметь дело с угрюмым императором Цинь! Когда этот слуга видел его, то не смел ни дышать, ни говорить. Только наш молодой господин не боялся… - Чан Шоу! – оборвал его Чан Шэн. - Хотя здесь только мы трое, не расслабляйся. Наш молодой господин столько пережил, будь осторожен, чтобы твой болтливый язык все не испортил. Чан Шоу покорно замолчал, хотя гнев все еще бушевал в его сердце. - Угрюмый? - Вэй Ляню такая оценка императора Цинь показалась странной. Он припомнил, что гнев на лице императора он видел только, когда тот проигрывал ему в словесных пикировках. Вэй Лянь усмехнулся: - Он милый. Чан Шоу был настолько ошеломлен, что у него отвисла челюсть. М-м-милый??? Молодой господин, пусть вас не обманывает его благосклонность! Вы же говорите об императоре Цинь!!! Назвать императора «милым»? Легче признать таким свирепого А'Мэна. Чан Шэн, который только что предупреждал Чан Шоу, чтобы тот не увлекался: - … Его молодой господин - такой безрассудный. Вэй Лянь открыл окно. Снаружи все еще шел снег. Белый цвет был повсюду. Самый высокий дворец с девятью пагодами был укутан снежным покрывалом. Прекрасный пейзаж, как на картине. Одинокий дворцовый служка стоял на лестнице и развешивал под карнизом красные фонари. Чан Шэн тихо произнес: - Молодой господин, скоро Новый год. Шла последняя треть двенадцатого месяца, приближался Новый год. В эти дни в императорском дворце кипела жизнь. Повсюду виднелись яркие фонари и красочные украшения. Предпраздничное оживление. Они в Цинь уже больше месяца. После Нового года будет Фестиваль фонарей, затем Праздник цветов, за ним – Фестиваль двойной тройки*, а там уже и весна. Весна, лето, осень, зима - времена года сменяют друг друга, время летит быстро. Но людям, живущим в этом дворце, казалось, что время тянется медленно, так медленно, словно каждый день длился, как год. В последние годы в империи Чу они всегда встречали Новый год втроем. Благородная супруга Ян праздновала со своим собственным сыном Вэй Яном. Девятый брат не любил своего седьмого брата, негодуя, что этот кукушонок захватил его гнездо и мать. Поэтому Вэй Лянь, естественно, не мешал матери и сыну проводить время вместе. Вэй Лянь вообще не был близок со своими братьями и сестрами. Когда он был ребенком, у него были очень хорошие отношения с принцессой Сян, они даже как-то праздновали Новый год вместе. Вэй Сян была второй дочерью правителя Чу. Его Величества не жаловал ее мать, и она имела в гареме низкий статус. Вэй Сян, видимо, испытывала к Вэй Ляню симпатию как к товарищу по несчастью и очень заботилась о нем, когда он был ребенком. Позже, когда наложница Ян взяла Вэй Ляня под свое крыло, его статус изменился, и Вэй Сян стала избегать его. Вэй Лянь относился к ней по-прежнему тепло, но это уже не могло ничего изменить. Вэй Лянь тайно защищал Вэй Сян и ее мать. Но при всех они едва кивали друг другу. Позже, когда Вэй Сян выросла и как-то столкнулась со своим любимым когда-то седьмым братом, она лишь слегка склонила голову. Прежняя близость ушла в прошлое. Тогда-то Вэй Лянь и понял, что, получая что-то, ты всегда что-то и теряешь. Для человека, у которого нет семьи, Новый год ничего не значит. Разве только ты становишься на год старше. - Когда мы впервые приехали сюда, в павильоне Цинчжу не было даже жаровни. Дворцовые служки нам говорили – вот наступит весна и станет тепло, потерпите, - вздохнул Чан Шоу. – Я не ожидал, что уже через месяц мы будем жить в таком величественном дворце. И все это благодаря молодому господину. Вэй Лянь улыбнулся и решил поддразнить его: - Вот как хорошо умеет служить императору молодой господин. Чан Шоу запаниковал: - Я наговорил лишнего. - Не суетись, император Цинь и я не… - засмеялся Вэй Лянь и собрался уже объяснить своим доверенным слугам, что они с Цзи Юэ не так близки, как кажется, но его объяснения прервал Чан Шэн: - Евнух Ли здесь. Слова застряли в горле Вэй Ляня. Он обернулся и увидел входящего Ли Фуцюань, за ним следовали два молодых евнуха. - Что привело евнуха Ли сюда? - поинтересовался Вэй Лянь. В настоящее время Ли Фуцюань относился к Вэй Ляню гораздо более уважительно, чем раньше. В конце концов, привязанность императора к этому господину была очевидна для всех. Евнух почтительно объяснил: - Этот слуга приветствует молодого господина Ляня. Завтра вечером канун Нового года. Его Величество приглашает вас завтра на ужин во дворец Янсинь. Вэй Лянь кивнул: - Хорошо. Ли Фуцюань улыбнулся, сделал шаг вперед и понизил голос: - В последние годы Его Величество встречал этот праздник в одиночестве. Молодой господин занимает особое место в сердце Его Величества, поэтому этот слуга предложил Его Величеству разделить этот ужин вместе с вами. Надеюсь, молодой господин сможет скрасить праздничный ужин императора. Вэй Лянь с серьезным видом ответствовал: - Спасибо, евнух Ли. Вэй Лянь ценит вашу доброту. Ли Фуцюань предложил ему выгодную сделку. Люди в императорском дворце обычно умудрены опытом, знают, с кем стоит дружить, а кто не стоит их внимания. Недавно Вэй Лянь протянул оливковую ветвь Ли Фуцюаню, сейчас - Ли Фуцюань проявил инициативу, чтобы окончательно зарыть топор войны. Много друзей – много путей. Почему бы и нет? Наступила ночь. Цзи Юэ лежал на кровати. Один. Он уже отвык от пустоты рядом с собой. Его взгляд блуждал. В разуме гуляли разные мысли. Только он знал, что переезд Вэй Ляня в другой дворец был связан не с тем, что он остыл по отношению к юноше. Причина была связана исключительно с решением вопроса о пополнении гарема. Но были еще две причины. Первая причина заключалась в том, что... после буйства пьяного Вэй Ляня Цзи Юэ часто снилась та ночь - юноша совершал возмутительные поступки, а затем облизывал свои тонкие пальцы... Сон был настолько реалистичным, что его тело тут же неконтролируемо реагировало. Каждый раз, когда он просыпался, излившись, и видел рядом мирно спящего юношу, Цзи Юэ хотелось напасть на него и наказать того за его своевольность, заставить его плакать и молить о пощаде. Но разум его сдерживал. Что еще хуже, когда Вэй Лянь спал рядом с ним, он не осмеливался «скинуть напряжение», опасаясь разбудить юношу. Одна только мысль о том, что тот увидит его в это время, вводила его в смущение. Настоящий провал воспетого в веках тирана. Цзи Юэ даже страшно было представить эту сцену. И он решил терпеть. Прошло несколько дней. Цзи Юэ не высыпался - темные мешки под глазами от недосыпа, на лице - следы усталости. Ли Фуцюань даже вежливо напомнил ему: - ...Вашему Величеству лучше проявить некоторую сдержанность. Потворство похоти нанесет вред вашему телу. И здоровью молодого господина Ляня это не пойдет на пользу. Цзи Юэ с трудом выговорил: - ...Мы знаем. Мы не потакаем своим сексуальным желаниям! Мы подавляем свои сексуальные желания! Здоровье Вэй Ляня в абсолютном порядке, он спит как сурок! Цзи Юэ понял, наконец, что наказание в горячих источниках в три «ходки» было маловато для этого молодого господина! Ему следовало распалить его желание и не дать тому излиться. Вот это была бы настоящая пытка. Жаль, что он понял это слишком поздно. Он сам на себе испытал это мучение, а Вэй Лянь просто махнул хвостом, получив удовольствие. В конце концов, Цзи Юэ не выдержал и отправил Вэй Ляня во дворец Чжунлин. И, наконец, успокоился. Что касается второй причины. Цзи Юэ потупил взгляд. После ухода Вэй Ляня его мысли часто путались и уплывали в дальние дали. Он чувствовал, что Вэй Лянь был другим. В этом молодом человеке было что-то настолько привлекательное, что невозможно было не увлечься им. Но мы не можем его любить. Мы - император, мы должны любить свой народ, мы не можем любить одного человека. Любовь императора должна быть, как дождь и роса, питать всю землю. Никаких слабостей, никаких исключений. С древних времен, когда император терял голову от любви, все заканчивалось плохо. Цзи Юэ – мудрый правитель. Он понимал опасность такого пути и знал, как этого избежать. Разорвать отношения при первых признаках – самый правильный выбор. У него сложилось хорошее мнение о Вэй Ляне. Они хорошо ладят, у них схожие интересы. Трудно сопротивляться такому притяжению. Нужно было только вовремя срезать бутон. Он надеялся, что удаленность и редкие встречи с Вэй Лянем остудят его энтузиазм. ... но шли дни, а ничего не менялось. Все напоминало о нем - стул, на котором он сидел, кровать, на которой он спал, свитки, которые он читал, чашка, из которой он пил. Даже чернильный камень в его кабинете навевал ему мысли о Вэй Ляне. В его памяти при виде этого камня тут же всплывало воспоминание, как тот растирал для него чернила. Он даже приказал заменить чернильный камень, но в результате ему стало еще труднее сосредоточиться на мемориалах. …Ему не нравился чернильный камень, к которому не прикасался Вэй Лянь, чернила, которые тот не размешивал. Вэй Ляня не было рядом, и при этом он был повсюду. Он не мог выбросить Вэй Сяо Ляня из головы. И это раздражало. Цзи Юэ отшвырнул кисть и сердито воскликнул: - Вэй Лянь действительно настоящее бедствие. Мы еще не влюбились в него, а он уже пленил наше сердце. *Праздник Шанси – празднуется в третий день третьего лунного месяца. Считается, что этот праздник произошел от церемониального обычая омовения в реке для избавления от недугов, невезения и прочего зла.