Девушка-судьба. Новый виток

Афанасий Дмитриев, оставаясь на ночную смену в участке отдела МВД №2 в Новосибирске, закопался в соцсети. У него, несмотря на то что он после увольнения из НГУ годовой давности удалился из чата с нынешними врагами, был доступ к этому чату, откуда он мог вытаскивать информацию. На этот раз он не просто искал, а целенаправленно просматривал переписку, пытаясь найти хоть какие-то намёки на новые пакости. Из того, что он пролистал за ночь, лейтенант узнал, что четвёрка собирается внедриться в СПбГУ снова, но изменив внешность и имена, втереться в доверие к деканше юрфака Свиридовой и через неё копать под Алёну Романенко, которая его простила с подачи Игоря, который дал Афанасию её контакт, чтобы тот мог извиниться перед ней. Не теряя ни секунды, он набрал номер Игоря Радаева. — Игорь, привет! Это Афанасий. Срочно. — Афоня? Здорово. Что стряслось? – голос Игоря был спокойным, но Дмитриев уловил нотки настороженности. — Эти… уроды… Тихонов, Рогов, Костенко, Молоткова… Они готовят новую вылазку в Питер! Хотят внедриться в СПбГУ! Под чужими именами, с измененной внешностью! Хотят добраться до Алёны через Свиридову! Сломать ее! Я только что их переписку в старом чате нашел! В трубке повисла тишина. Потом Игорь тихо, но с угрожающей сталью в голосе произнес: — Вот суки... Я не дам Алёныча в обиду, я же ей лично сказал! Я договорился с секретаршей юрфака Аней Никулиной, и она уничтожила Алёнкино дело. С практиканткой Юлей Чернышовой тоже, которая у Алёны процессуалку вела. Она из принципа доступа к личной информации Алёнки и её контакты для связи им не даст. Я, как Алёнкин агент, тоже инфу о ней разбазаривать этим мразям не буду, даже если они до меня достучатся. Хотя хуй они достучатся, они у меня везде перебанены. — Но они могут втереться в доверие к Свиридовой… Она может дать им доступ к каким-то ресурсам… Или просто натравить на Алёну других преподов! – с тревогой сказал Афанасий, знавший, насколько Ирина Петровна может быть ведомой и мстительной. — Свиридову я предупредил. Жестко предупредил, — голос Игоря стал еще холоднее. – Если она хоть пальцем тронет Алёну или поможет этим ублюдкам, ей пиздец. Полный. Я ей ясно дал понять, что будет. Она знает. Боится. Плюс Алёнка теперь вооружена и готова дать отпор. Афанасий немного успокоился, узнав о мерах предосторожности, но тревога полностью не уходила. — Они меняют тактику, Игорь. Становятся хитрее. Фальшивые личности, втирание в доверие… Это уже другой уровень, — произнёс Дмитриев. — Понимаю, Афоня. Понимаю, — вздохнул Игорь. – Значит, простой обороны уже недостаточно. Они хотят выступить под фальшивым флагом? Что ж… Допизделись, выступление будет сорвано. Оно закончится, даже не начавшись. В его голосе снова появилась уверенность и азарт стратега. — Они думали, мы успокоились? Хуйца там! Они думали, что победили, потому что мы им ответили? Наивные идиоты. Они не знают, с кем связались. Они разбудили нас всех. И теперь они будут отсасывать! Игорь помолчал секунду, затем добавил с мрачной решимостью: — Лучшая защита – это нападение, Афоня. Они сделали свой ход. Теперь – наш. И он им очень не понравится. Мы ударим первыми. И ударим больно. Передай мне всю инфу, что нарыл. Каждую деталь. Будем готовить ответный удар. Они будут отвечать. За всё. А их операцию будет гасить в зародыше мой информатор в НГУ, Никита Власов. Он уже в деле.

***

В это время Никита Власов не сидел на месте и совершал псевдо-официальные звонки «куда надо», используя убедительный тон и легенду «секретаря Рособрнадзора». Первым звонком стал звонок в отдел кадров СПбГУ. — Здравствуйте, отдел кадров? Вас беспокоит секретарь Рособрнадзора Власов Никита Андреевич. Если вдруг к вам поступят резюме или заявки от четвёрки преподавателей из НГУ, маскирующихся под других личностей, вы, пожалуйста, всё это отклоняйте или бракуйте, потому что они, по некоторым данным, уже знатно у вас в прошлом году наследили во время так называемой «аккредитации» и являются, мягко говоря, скомпрометированными личностями. С аналогичной просьбой я передал обращение в деканат юридического факультета и ректорат университета. Прошу вас проявить бдительность и не допустить их появления в стенах вуза. Следующим пунктом программы стала серия звонков в ряд пластических клиник Новосибирска. Далее — юристам «врагов», которые поверили в то, что Никита наговорил им об их проступках и грядущих проблемах клиентов в случае, если те продолжат свои действия. Когда все пункты для обзвона закончились, удовлетворённый Никита сразу записал Игорю голосовое сообщение: — Игорь, привет! Предварительная артподготовка проведена. Отдел кадров СПбГУ предупрежден. Клиники пластической хирургии насторожены. Юристы напуганы. Думаю, им сейчас будет не до поездок и смены внешности. По крайней мере, на некоторое время мы их застопорили. Жду дальнейших указаний. — Отлично, Никитос! — ответил Игорь голосовым сообщением. — Я подготовил своих к возможному перехвату четвёрки в Питере. В ближайшие пару дней из Новосиба в Питер приедут двое бойцов, Страхов и Степанов, если ещё помнишь таких. При любых обстоятельствах нужно готовиться к возможной пиздилке.

***

Как только Лёха Страхов и Даня Степанов приехали в Санкт-Петербург, они по наводке Игоря сразу двинулись в клуб «Неон». Игорь, встретив друзей, сразу повёл их знакомиться с главной «жертвой», ради которой всё это затевалось. — Алёныч, это мои товарищи из Новосибирска, Алексей Страхов и Даниил Степанов. Лёха, Даня, это Алёна Романенко, та самая пострадавшая от ваших выблядков, — представил ребят друг другу Игорь. — Ну чё, Лёх, будем тут типа гладиаторов? — пафосно спросил Даня Лёху. — А что, неплохая перспектива, Дань, — в тон другу ответил Лёха. — Давно не пиздился. Хотя вроде Игорёк говорил, этим мразям в клуб вход запретят, фейс-контроль не пройдут. В случае пересечения где-то в городе разоблачаем. Как только на кулаки перейдут, пиздим. — Вы прям провидцы, пацаны! — заржал Игорь. — Заказывать что-то будете? Влад, плесни моим пацанам аперитив для затравки, для аппетита. Дудин тут же вытащил бутылку аперитива, которым оказалось Шато Пино. Когда вино было разлито по бокалам, Игорь поднял первый тост: — Давайте выпьем за то, чтобы все предатели, мрази и нелюди огребли пиздюлей по полной программе. И чтобы справедливость восторжествовала. Как только все выпили, Игорь продолжил вещать о плане: — Если они соберутся сюда на самолёте, мы собьём самолёт. Если на поезде — пустим его под откос, разобрав рельсы. Если на автобусе — кто-нибудь обстреляет колёса, и они никуда не уедут. Однако, если они таки появятся в Питере, пощады не будет, мы дадим им пизды. Хотя я бы уже нацеливался на полноценное устранение этих тварей, то есть полное стирание их с лица земли, обнуление их счётчика жизней, я бы сказал. Они напрашиваются на то, чтобы исполнить роль трупов. — Игорёк, ты на что-то намекаешь? На что-то более серьёзное, чем просто пиздюли? — спросила явно заинтересованная Алёна. — Не намекаю, Алёныч, а даю явные указания к действию, — мягко улыбнулся Игорь. — Я тебя вооружил исключительно для того, чтобы ты исполнила наказание для своего врага номер... ну, два, скажем, если враг номер один — это твоя бывшая деканша. Мы банку с червяками вскрыли, осталось туда напускать паразитов, которые, так сказать, сожрут червяков. Мой информатор в НГУ, Никита Власов, ударил на упреждение и практически в зародыше подавляет готовящуюся операцию оставшихся лже-аккредитаторов. Он обзвонил ряд официальных учреждений, включая отдел кадров твоей бывшей шараги, и юристов этих говнарей, так что все представители предупреждены.

***

Четвёрка «мучителей», несмотря на, казалось бы, надёжный план, терпела оглушительный крах ещё в зародыше своей операции. Тихонов, Рогов, Костенко и Молоткова не могли дозвониться ни до одной пластической клиники, ни до одного салона красоты, чтобы договориться об изменении своей внешности. Собравшись в кафе «Коляда», они принялись обсуждать ситуацию. — Что за безобразие? Ни один пластический хирург, ни один мастер не отвечает! — пожаловался Тихонов. — Та же история, — отрапортовал Рогов. — Ни одна блядь трубку не берёт. В отделе кадров СПбГУ меня вообще на хуй послали прямым текстом, когда я представился! — Мои юристы тоже ведут себя странно! — добавил Костенко. — Отговаривают от любых действий, связанных с этой поездкой, говорят, могут быть серьёзные проблемы! Угрожают разорвать договор! — И салоны красоты тоже меня игнорируют! — подхватила Молоткова. — Что происходит?! Как будто кто-то нас опередил, знал о наших планах! — А вот нечего было заниматься незаконными делами и травлей студентов! — подстегнула преподов какая-то женщина. — О вашей лже-аккредитации в Санкт-Петербурге прошлогодней весь Интернет в курсе. И о том, как вы буллили студентов и пытались сломать им жизнь. — А ты вообще заткнись, сука! Не лезь не в своё дело! — осадил женщину Тихонов. — Нам насрать, что о нас думают всякие дебилы. — Это я сука?! — взвилась женщина. — Это ТЫ сука, лысый. Из-за тебя у моей подруги сын хотел с юрфака уйти. Из-за вас всех, точнее. Надеюсь, вас всех убьют на хуй!

***

Несмотря на то, что, казалось бы, операция трещит по швам, четвёрка «аккредитаторов», охваченная слепой яростью и желанием отомстить, всё же села на междугородный автобус и поехала в Санкт-Петербург, даже не заморочившись над изменением внешности и имён. Они были слишком уверены в своей безнаказанности. Поскольку в СПбГУ путь им был отрезан после звонка Никиты и прошлогоднего скандала, преподаватели решили пойти в кафе «Международное», где заказали себе маленький «банкет». Неподалёку за столиком сидели Игорь, Лёха, Даня и Алёна. Игорь, как обычно, увлечённо рассказывал о музыке к фильму, показывая партитуры на ноутбуке. — И вот в шестнадцатом такте, когда Карина выжимает шестьдесят пять, ритм меняется на взбалмошный шаффловый, — говорил Игорь, показывая аранжировку очередной темы. — Ритм-группа бэнда и дудки соло. Тема такая «дорожная», величественная. До шестнадцатого такта там были тупо гитарка, аккорды-семёрки, и ходячий бас. Потом переходит в «романтичную», мягкую, где струнки с пианинкой, когда Карина с Серым примиряются на дороге, а там сразу твои, Алён, «Мультики» звучат. Он огляделся, инстинктивно сканируя зал, и внезапно заметил за столиком диагонально от них, буквально через четыре столика, знакомые, ненавистные лица четвёрки «врагов». Они сидели, ели и громко разговаривали. — Алёныч, Лёха, Даня... У нас тут наши искатели приключений на жопу, — объявил Игорь. — Твои лже-аккредитаторы, Алён. Если заметят нас, не пасуем. Пиздиться готовы? — Тотально! — ответил Даня, разминая кулаки. — Всегда готов! — закатал рукава рубашки Лёха. Как только ребята собрались уходить, их тут же перехватили преподы. — Стоять! — провозгласил Тихонов. — Романенко никто не отпускал. Нам нужно с ней поговорить. — Не обольщайся, лысый! — осадил его Игорь, вставая перед Алёной. — У тебя нет прав шефствовать над МОИМ Алёнычем, ублюдок. Я ни одной твари из вашей кодлы не позволю обижать мою девочку. — С хрена ли ты взял, что Романенко... твоя? — вмешалась Молоткова. — Ты ей кто вообще? — А чё, лесбиянка тридцатитрёхлетняя, претендуешь на неё? — подстегнул Елену Константиновну Даня. — Она под защитой и опекой Игоря, значит, она по праву его. — Чё ты там спизданул, неуч? — попытался быкануть Рогов. — Мы с Даней уже не в вашей власти, подонок. Мы уже не являемся студентами гадюшника под названием НГУ, на нашей стороне закон. Тебя и твоих подпёздышей зароют прямо здесь, если вы дёрнетесь. — произнёс Лёха. — На что ты намекаешь, выблядок? На физическую расправу? — спросил Костенко. — Выблядки тут только вы. И это не намёк, а констатация факта! — злобно зыркнула на него Алёна, подаваясь вперёд. — Почему? Да потому что только выблядки будут травить невинных, доводить их до нервного срыва, до психушки. А вы вчетвером уже не раз доказали, что вы выблядки и подонки. — Что, под защитой этого задрота по-другому заговорила? — кивнул Тихонов на Игоря. — Смелее стала? А где же твоя подружка Катя? — Про эту шлюху, которая примечательна только сиськами, даже не заикайся, урод. Она тоже своё получит за предательство! — осадил его Радаев. — Да, я, может, и задрот, как ты думаешь, но тебе, дебилу, не понять, что обзоры плохих видеоигр и фильмов, да и творчество в целом делают меня сильнее. Если вы пришли ломать моего любимого Алёныча, мрази, я не дам вам это сделать. Я вас всех уничтожу прямо тут, и мои друзья мне в этом помогут. Он крикнул официанту-литовцу: — Лео, вызови полицию! Тут нападение лже-преподов на группу лиц по предварительному сговору! Минут через десять лучше. — Думаешь, тебе помогут менты, крыса?! Тебя первого и упакуют! — сдвинула брови Молоткова. — Завали ебало, шлюха! — Игорь двинул ей под дых, заставляя её согнуться пополам. — Ребята, мочи мразей! И началась свалка. Алёна, на которую нацелился Тихонов, элегантно уходила от ударов и наносила ответные. Во время очередной попытки атаки Тихонов неудачно упал и вписался лицом прямо в сырную тарелку на одном из столиков, рассыпая всё вокруг. Молоткова попыталась полезть Игорю в лицо своими накладными ногтями. — Я тебе сейчас все твои ногти вырву, шалава. Будешь у нас безногтевой, — насмехался Игорь, уходя от хватки крашеной блондинки. Он схватил с большого блюда, стоявшего на столике неподалёку, яблоко и занёс его над головой. — Получи, блядь! — и обзорщик засветил яблоком ей в лоб. Ещё несколько яблок он отправил в Костенко и Рогова, пытавшихся подобраться к Лёхе и Дане. Степанов со Страховым тоже схватились за фрукты и принялись закидывать ими врагов. По залу кафе начали летать бананы, лимоны, яблоки… — Алёныч, уйди с линии огня! — крикнул Игорь, прекративший обстрел, Алёне. — Парни их сдерживают! За меня лучше спрячься. Алёна послушно подошла к нему и обняла сзади. У неё в глазах была какая-то нежность, несмотря на хаос вокруг. — Алёныч, ты чего? — удивился Радаев, чувствуя её объятия. — Просто... мне нравится тебя обнимать. Ты такой тёплый, такой... нежный и настоящий. И такой... мой, — кокетливо улыбнулась Романенко. — Я же тебе сказал, что буду тебя защищать, вот и защищаю. Ты же... Ты же мой Алёныч, моя хрупкая, нежная девочка, — прижимаясь щекой к Алёниной щеке, сказал Игорь. — А я своего любимого Алёныча не дам обижать. Тем более, этим мразям, ебанутой деканше и миниатюрной шлюхе с сиськами второго размера. Пошли, заяц мой. Игорь нежно поцеловал Алёну в щёку и вывел из кафе, к которому уже подъехала полиция, вызванная Лео. — Где нападавшие? — спросил подошедший к нему молодой лейтенантик. — В кафе, у третьего прохода от входа, — отрапортовал Игорь. — Ситуацию пояснять дополнительно надо, нет? Они нападение на даму хотели устроить, мы им ответили, используя подручные средства для самообороны. Лейтенант кивнул и вошёл в кафе, взяв с собой нескольких патрульных. Спустя пару минут из кафе вывели лже-аккредитаторов. За ними вышли Лёха и Даня, поправляя одежду. — Что вы будете с ними делать, товарищ лейтенант? — осведомился Игорь. — Сажать, молодой человек. Тут целый букет статей. Думаю, с учётом их послужного списка по заявлениям ваших друзей в Новосибирске… Два пожизненных, — ответил полицейский. — Ты не охуел часом, мусор позорный? — взвился Рогов. — Это Романенко и её дружков надо сажать, а не нас! Это они на нас напали! Но его уже никто не слушал. Всю четвёрку запихнули в машину. Игорь, Алёна, Лёха и Даня наблюдали, как машина уезжает. — Кто остаётся? — оценивая масштаб «ответки», начал рассуждение Игорь. — Остались Свиридова, которая покрывала этих подонков, и шлюха Катька, которая предала Алёныча. У меня есть информация от знакомых в Красноярске, которые с ней, к сожалению, знакомы, что она собирается в Питер, будет пытаться лично извиниться перед Алёнычем. Свиридова с Семёновым и Быковским тоже давить собираются, я так понял, пытаться замять скандал. — Что они могут сделать? — спросил явно заинтересованный Лёха. — Попытаться добиться от Алёны прощения и возможного возвращения в блядский универ, — ответил Игорь. — Алёныч, карамелька моя, а оно тебе надо? Тем более, при тех деньгах, которые ты зарабатываешь в «Неоне» официантством и танцами, и при том, что ты актриса, музыкант и что у тебя своя жизнь, творчество, друзья? Алёна задумалась. Возвращаться в университет не было никакого желания. Свобода, творчество, друзья — всё это было важнее. — Нет, Игорёк. На хуй не надо. Я отчислилась и не жалею ни секунды. Моё место там, где меня ценят, рядом с теми, кто меня любит, — объявила Романенко. — Вот и отлично, — улыбнулся Игорь. — Я знал, что мой Алёныч не пойдёт на переговоры с террористами и возвращение во враждебную для неё среду. Ты правильно выбрала сторону. — Просто я слишком люблю себя, чтобы позволять себе унижаться перед коррумпированными подонками. — произнесла в тон своему защитнику Алёна. — Молодца, Алёныч. Пошли они все на хуй, — положил руку на плечо Романенко Игорь. — Они все должны получить наказание. А самое большое — твоя лже-подруга, переметнувшаяся к шлюхе-деканше, склонившей её на свою сторону наигранным нытьём и пустыми обещаниями. — Я эту суку просто урою на хер, если она приблизится ко мне или попытается что-нибудь где-то вякнуть насчёт меня, — произнесла Алёна, продолжая чувствовать тепло Игоря даже через слова. — Она отправится в ад. — Туда ей и дорога! — кивнул Игорь. — Последний патрон, как нас учит жизнь, нужно оставлять для того, кто тебя заебал больше всех. Ну что, Алёныч, в клуб? Я вижу, тебе хорошо сейчас. И я бы хотел, чтобы так было всегда. Потому что у моего любимого Алёныча всё должно быть хорошо. Остаток вечера Алёна, Игорь и парни провели в «Неоне» в приятной компании. Игорь, наслаждаясь вечером, работал с партитурами музыки к фильму, разговаривал с Любой, Настей и Лизой, а также планировал ответ для Алёниных врагов из СПбГУ и предавшей её Кати.