Этот господин, должно быть, болен?

Конный экипаж остановился перед поместьем. Су Шиюй приподнял занавеску и посмотрел на красно-золотую табличку, висевшую на особняке первого помощника генерала. Он потратил эти несколько дней, выясняя местонахождение Ло Синя, используя множество различных методов. Однако, ему так ничего и не удалось найти. Ло Синь словно растворился в воздухе Хуайнаня, не оставив и следа. Когда цензор уже не знал, что ещё делать, Су Бай внезапно принёс ему известие от Лян Цзиня, первого помощника генерала уезда Цзюцзян. Тот утверждал, что недавно встречался с Ло Синем, и хотел пригласить императорского цензора к себе домой для беседы тем же вечером. Как и Хань Чжунвэнь, Лян Цзинь был чиновником, назначенным императорским двором после казни правителя Хуайнаня. Он однажды уже виделся с Су Шиюем, ещё в столице. Однако, цензор совсем не был с ним знаком. Впрочем, было очевидно, что Лян Цзинь должен быть достаточно способен, учитывая, что он вообще смог занять должность ответственного за военные дела в уезде Цзюцзян. По сравнению с другими, Лян Цзинь действительно был наиболее вероятным обладателем верных сведений о Ло Сине. Странным казалось только то, что если он действительно что-то знал, почему не сообщил об этом сразу после прибытия Су Шиюя? Почему откладывал до сих пор? - Молодой господин, мы прибыли, - Су Бай наклонился и приподнял занавеску. Придя в себя, Су Шиюй кивнул и вышел из экипажа. Подняв взгляд, он увидел Лян Цзиня, спешащего из особняка ему навстречу. Су Шиюй вежливо улыбнулся и сказал: - Господин Лян, извините, что заставил вас так долго ждать. - Вовсе нет, совсем нет! Господин Су, пожалуйста, входите. - Лян Цзинь, улыбаясь, повёл его в главный зал. Винные чаши уже были аккуратно расставлены на низком столике. Рядом стояла очень красивая служанка с кувшином вина в руках. От свечей в медных подсвечниках струился ароматный дым. Одним словом, всё это совсем не походило на место для деловых разговоров, здесь явно готовили банкет. Су Шиюй огляделся по сторонам, а затем повернулся к Лян Цзиню: - Господин Лян, будут ли у вас гости? - Конечно, нет. Вы сегодня мой единственный гость, господин Су, - Лян Цзинь вежливо попытался быть гостеприимным. - Господин Су, пожалуйста, садитесь. - Когда речь заходит о делах, я думаю, что трезвость - лучший выбор, - сказал Су Шиюй. - А, это не срочно. Мы ещё успеем пойти в кабинет, - Лян Цзинь взял чашку и сказал: - Поскольку я впервые принимаю у себя дома господина Су, позвольте мне поднять тост. Су Шиюй не хотел быть слишком настойчивым, поэтому он так же взял свою чашу с вином и выпил её всю залпом: - Спасибо за ваше гостеприимство. - Ну, что Вы, господин Су! - Лян Цзинь сел с улыбкой и искоса взглянул на служанку краем глаза. Та подошла к Су Шиюю и наклонилась, чтобы снова наполнить его чашу. Её длинные, тонкие пальцы скользили по поверхности кувшина. Движения были мягкими и нежными, неся в себе неописуемое очарование. Её шея была светлой и тонкой, и при каждом движении воротник слегка распускался, открывая намёк на цветущую весну, которую она небрежно прижала к плечу Су Шиюя. Переместившись немного в сторону, Су Шиюй слегка улыбнулся ей: - Спасибо за беспокойство, - сказал он. Служанка подняла на него взгляд, а затем её губы сжались в улыбке. Она выпрямилась, но не отступила назад. Су Шиюй отчётливо почувствовал аромат её пудры. Внезапно его разум застыл, и мысли погрузились в хаос. Словно почувствовав это, женщина наклонилась к нему и прижалась лицом к уху цензора, еле слышно прошептав: - Мой господин... В одно мгновение он почувствовал головокружение и жар. Су Шиюй резко нахмурился, бросив озадаченный взгляд на Лян Цзиня, который бесшумно встал и отступил на несколько шагов. Су Бай заметил неладное и уже собирался броситься к Су Шиюю, но Лян Цзинь его остановил, обернувшись и снова взглядом отдав какой-то приказ. В тот же миг стайка очаровательных танцовщиц последовала его приказу, войдя в зал и окружив императорского цензора. Каждая из них была поразительно красива, с кожей, белой как снег, и глазами, очаровательными, как цветы. Некоторые даже начали игриво обнимать его за шею, улыбаясь и уговаривая: - Господин Су... Цензор чувствовал, что земля окончательно ушла из-под ног, а потом и вовсе поменялась местами с небом, и какое-то время не мог освободиться от них. Тело Су Шиюя оцепенело, а в голове царил ещё больший хаос; сердце колотилось, как безумное, обжигая грудь, а дыхание уже начинало прерывисто сбиваться. Это был просто рай, подобный сну... Аромат пудры витал вокруг него, а тёплые, нежные, словно струящийся шёлк, тела прижимались к нему, мягкие, словно их костей не существовало. Они шептали, их голоса переплетались, а затем снова растворялись в тяжёлом и влажном дыхании, и они непрерывно звали его: - Мой господин... Господин Су... Кожу по всему телу уже начало слегка покалывать. Су Шиюй сделал глубокий вдох и заставил себя закрыть глаза. Они весело рассмеялись, и их тихие голоса стали проникать в его кости. - Мой господин... Господин Су... Су Шиюй с трудом открыл глаза и вырвался из их объятий. Он с трудом оперся рукой о стол и встал. Танцовщица последовала его примеру, вставая, чтобы снова обнять его, но Су Шиюй отдернул руку: - Надеюсь, госпожа проявит хоть немного уважения к императорскому чиновнику, - спокойно сказал он и тут же поспешно удалился. Потрясённый, Лян Цзинь с изумлением посмотрел прямо на Су Шиюя, когда тот проходил мимо. Видя, что тот всё ещё вообще может двигаться, он подумал, не потому ли это, что цензор принял недостаточно большую дозу наркотика. Улыбнувшись, он коснулся его, пытаясь удержать: - Господин Су, почему же вы... Но когда Су Шиюй налетел на него, его взгляд оказался совершенно ясным. Лян Цзинь в шоке ослабил хватку. Су Бай воспользовался возможностью вырваться и быстро бросился на помощь Су Шиюю. Цензор слегка поднял руку, давая понять Су Баю, что не нуждается в его помощи. Затем он многозначительно посмотрел на Лян Цзиня, прежде чем отвернуться и уйти, не сказав ни слова. Даже когда Су Бай последовал за ним за дверь, Лян Цзинь всё ещё стоял там в шоке и недоумении. * * * Су Шиюй поспешил обратно во двор своей резиденции, храня молчание всю дорогу. Су Бай замер как вкопанный, прежде чем распахнуть ему дверь. Он невольно обернулся и с тревогой посмотрел на Су Шиюя: - Молодой господин, как вы себя чувствуете? Может, мне пойти и поискать противоядие от подобных вещей? Нахмурившись, Су Шиюй наконец заговорил. В его голосе, хоть и почти незаметно, слышалась нотка слабости: - ...это было бы... хорошо. - Понял! Молодой господин, подождите меня здесь! - сказал Су Бай, торжественно кивнув, и убежал. Су Шиюй невольно глупо рассмеялся. Затем он замолчал и снова глубоко вздохнул, пытаясь восстановить дыхание и сдержать разливающийся по телу жар. Приближалась осень, и, несмотря на холод начинающейся росы, он, как ни странно, чувствовал себя от неё чуть лучше. Су Шиюй долго стоял во дворе и, лишь немного успокоившись, начал подниматься по ступенькам и открывать дверь. В ночной темноте за столом мелькнул смутный силуэт. Прежде чем затуманенный разум Су Шиюя успел его осознать, тот уже окликнул его: - Эй! Почему ты вернулся в такой час? Услышав знакомый голос, Су Шиюй невольно улыбнулся и тихонько выдохнул. Затем он зажёг свечу и с улыбкой спросил: - Ты закончил смотр войск? - Да. Это действительно было так хлопотно, - ответил Чу Минъюнь, подперев лоб рукой. Внезапно выражение его лица изменилось. Он схватил Су Шиюя за рукав, когда тот проходил мимо. - Почему от тебя пахнет пудрой? - ...Не удивлюсь, если так и есть, - ответил цензор, закатывая рукава. Старательно отводя глаза, он снял халат и отложил его в сторону. Затем обернулся и увидел выражение лица Чу Минъюня. Внезапно раздражение в его сердце рассеялось, и резкие слова, готовившиеся сорваться с губ, тоже изменились. - Я просто ходил в бордель. Брови Чу Минъюня медленно поднялись, когда он встал и повернулся к нему. - О?.. Ты? В бордель?.. Там что, убили кого-то? - Затем он медленно подошёл к Су Шиюю и задал ему новый вопрос уже совершенно другим тоном: - Те девушки были такими же красивыми, как я? Уголки губ Су Шиюя изогнулись ещё сильнее, а его улыбка стала ещё шире. Прислонившись к колонне позади себя, он тщательно обдумал свои слова, прежде чем ответить: - Красивый ты или нет, это неважно. "Радость, излучаемая глазами, с нетерпением ожидавшими моего появления, сама по себе прекрасна"... Чу Минъюнь слегка прищурился, но улыбка на его лице стала ещё ярче. Опираясь одной рукой на колонну позади Су Шиюя, он другой рукой подпер подбородок. - То есть, всё-таки они красивее? - протянул он. - ... Что-то не так? - тон его голоса был немного хриплым, Су Шиюй все еще улыбался, хотя изо всех сил пытался восстановить дыхание. - Ничего не случилось, - сказал Чу Минъюнь, наклоняясь ближе. - Всё, что тебе нужно сделать, - сказать мне, где ты был. И я сожгу этот дом у тебя на глазах. - Молодой господин, господин Лян следовал за вами всю дорогу сюда. Он настаивает на том, чтобы войти, говорит, что хочет извиниться перед... ой, чтоб я сдох... - Су Бай, вбежавший в комнату, потерял равновесие, увидев их двоих, и в итоге грохнулся на колени. - Что он сделал? - Су Шиюй спрятал улыбку, поднял руку и надавил на грудь Чу Минъюня, слегка отталкивая его, а затем искоса взглянул на Су Бая. Су Бай украдкой посмотрел на них, прежде чем снова быстро опустить голову. Затем он поспешно попытался объяснить: - Он, он, он... Он сказал, что только что совершил глупость. Потом он сказал, что ему не следовало посягать на вашу святость, совершая столь подлый поступок, и что он просит вас наказать его. Наконец, он добавил, что если вы не выйдете к нему, он будет просить прощения, продолжая стоять на коленях у дома. Чу Минъюнь взглянул на Су Бая, а затем снова посмотрел на Су Шиюя: - Разве не в борделе вы оба были только что? - Как такое возможно! - перебил его Су Бай, пытаясь защитить своего господина. - Как молодой господин вообще мог отправиться в такое место? У господина Ляна были злые намерения. Он солгал молодому господину, что у него есть новости о Ло Сине, чтобы заманить его. А сам осмелился подсыпать... что-то в вино молодого господина и позвал танцовщиц, чтобы попытаться соблазнить молодого господина... А у вас на уме, ясное дело, одни бордели, господин Чу!.. Су Шиюй подавил смех и дважды кашлянул. Словно по команде, Су Бай тут же замолчал. - Извините, извините. - Согласно закону, за подобные действия чиновник будет понижен в должности. Просто скажи ему, что я приму решение в соответствии с законом и не буду искать личной мести. Передай ему, чтобы он вернулся и поразмыслил над собой, и что ему нет смысла вставать на колени, - сказал Су Шиюй. Чу Минъюнь усмехнулся и продолжил говорить за него: - Просто иди и скажи ему, что твой молодой господин занят свиданием со своим любовником, и у него нет времени уделять внимание господину Ляну. Пусть катится пока. - А? Чего? - Уши Су Бая повернулись сами собой, а потом стали ярко-красными. Су Шиюй мрачно рассмеялся и попытался махнуть ему рукой. - Давай, - сказал он. - Молодой... Молодой господин, вы действительно... действительно хотите, чтобы я это сказал?! - Су Бай был настолько шокирован, что начал заикаться. - Проклятье!.. Как ты думаешь, кому ты должен подчиняться? - спросил Су Шиюй, теряя терпение. - Ох, - Су Бай запричитал, помогая себе руками и ногами, чтобы подняться и поспешно выскочить из комнаты. - Вернись, - сказал Чу Минъюнь. - Закрой за собой дверь. Спотыкаясь, Су Бай плотно закрыл дверь. Его лицо все еще было красным. Чу Минъюнь отвёл взгляд и, сокрушённо вздохнув, посмотрел на лицо цензора. - Меня не было всего две недели... Шиюй, хочешь мне что-нибудь сказать? - Да, - Су Шиюй спокойно посмотрел ему в глаза. - Я просто пошутил. О борделе. Кончик пальца неторопливо провёл линию от виска ко лбу, коснувшись тонкой капли пота. Однако, он заметил, что лицо Су Шиюя оставалось таким же спокойным, как обычно, и невольно снова вздохнул. Чу Минъюнь с двусмысленной улыбкой погладил его по щеке, спрашивая: - Какой господин Лян? Лян Цзинь? Какое достойное восхищения мужество. Только подумать, что у него хватило наглости подсыпать тебе наркотик. Неудивительно, что ты назвал его дом борделем. - Я просто не совсем понимаю, зачем он это сделал, - медленно произнес Су Шиюй. - Что в этом странного? В конце концов, в Чанъане тоже полно людей, желающих видеть тебя своим зятем. Многие из них, вероятно, тоже хотели бы провернуть с тобой тот же трюк, просто они пока не настолько смелы. Или, может быть, кто-то просто пытается найти твоё слабое место, прежде чем нанести удар. Ничего удивительного. Су Шиюй не ответил, он просто покачал головой, продолжая думать об этом. Чу Минъюнь пристально смотрел на него, потом медленно провёл пальцем по его шее. И вдруг прошептал: - Твоё тело ужасно горячее, но ты всё ещё находишь в себе силы думать о других в такой ситуации? - Его фраза закончилась тихим смешком, отчего она прозвучала с оттенком влюблённости. Кончик пальца случайно коснулся подбородка, отчего стало ужасно щекотно. Су Шиюй невольно задрожал, а дыхание его стало ещё более тяжёлым. Он поднял глаза на Чу Минъюня. От его взгляда сердце маршала пропустило удар, и улыбка стала совсем двусмысленной. - Не беспокойся о Лян Цзине. Рано или поздно, я оторву ему ноги. Но сейчас я должен воспользоваться этим шансом. Су Шиюй был немного сбит с толку и смутно чувствовал, что что-то должно произойти. Маршал широко улыбнулся и сказал: - Шиюй, попробуй назвать меня «мужем»? Су Шиюй медленно выдохнул: -... пользуешься чужим кризисом... Чу Минъюнь чмокнул его в губы. - Разумеется! Было бы глупо не пользоваться. Он продолжал смотреть на Су Шиюя, его глаза и брови резко изогнулись в полумесяцы, когда он улыбнулся. Неясно, было ли это действие наркотика или что-то ещё, но на лице и ушах цензора начал проявляться лёгкий розоватый оттенок, похожий на трещины на тёплом нефрите. Чу Минъюнь ущипнул его за лицо. - Просто назови меня «мужем» хотя бы раз, хорошо? Су Шиюй с трудом открыл рот и на несколько мгновений замер, глядя на Чу Минъюня. Затем он оттолкнул его и повернулся, чтобы уйти. - ...Я лучше пойду и попрошу у Су Бая противоядие... К сожалению, в тот момент последние силы уже покинули императорского цензора, поэтому Чу Минъюнь тут же крепко обнял его, затем коснулся его лба своим и сказал: - Какое ещё противоядие тебе нужно? Я - твоё противоядие, дурак. Они стояли слишком близко друг к другу. Су Шиюй прикрыл глаза и, тяжело дыша, пробормотал: - Чу... Чу Минъюнь поцеловал его. Словно поток прорвал плотину, онемение мгновенно охватило все его конечности и кости. Поначалу он полагался на свою обычную сдержанность и ясный ум, которые позволяли ему сохранять самообладание. Но уже одно приближение Чу Минъюня взбудоражило его, а после того, как он попробовал этот поцелуй, действие наркотика усилилось в геометрической прогрессии, хлынув наружу, словно бурная волна. Цензор опирался на колонну, чтобы набраться сил, но теперь едва мог стоять прямо. Су Шиюй обхватил Чу Минъюня за плечо, уткнувшись лицом в ложбинку между его плечом и шеей; он тихо дышал, и мир вокруг тут же наполнился насыщенным ароматом сандала, исходившим от волос Чу Минъюня. Всхлипнув, он спросил: - Ты хоть помылся перед тем, как прийти сюда? - Да, - Чу Минъюнь обнял его, позволяя ему опереться на себя. - Полмесяца в военном лагере превратили меня в грязное, позорное месиво. Как я мог просто так заявиться к тебе на свидание?! Су Шиюй тихонько усмехнулся, а выдох, словно перышко, нежно коснулся его шеи. Чу Минъюнь цокнул языком: - Как ты вообще можешь это выносить даже сейчас... Су Шиюй поцеловал его в шею, вызвав долгожданное теплое и нежное ощущение. А потом подумал немного и внезапно укусил потерявшего всякую бдительность маршала за мочку уха. Тело Чу Минъюня напряглось, и его охватило гнетущее чувство беспокойства. Крепко обняв Су Шиюя за талию, он подкрался к его уху и тихо, но сдержанно выдохнул: - ...Лично я больше не могу этого выносить. Затем он поднял Су Шиюя на руки, оторвав, наконец, от колонны, и положил его на кровать. Полог каскадом упал вниз, его кисти дрожали. Теперь, когда цензор сдался, и его тело уже было охвачено огнём, из его губ наконец вырвался мучительный стон. В тумане смятения он почувствовал, как кто-то гладит его по щеке, мягко и уговаривающе произнося: - Будь умницей... сейчас тебе будет очень неловко. Когда одежда упала, тёплое дыхание пробежало по шее и ключицам, спускаясь к талии и животу. Су Шиюй с трудом открыл глаза, увидев длинные, цвета вороного крыла, волосы Чу Минъюня, ниспадающие ему на живот. Маршал поймал его взгляд, странно улыбнувшись и прикрыв глаза, он приоткрыл рот и уже собирался опустить голову, но Су Шиюй внезапно вернул себе ясность мысли и сел. Затем он мёртвой хваткой вцепился в плечо Чу Минъюня, чтобы не дать ему двигаться дальше. - Хмм? - Чу Минъюнь посмотрел на него самым невинным взглядом. - ...Нет. - Цензор покраснел и решительно покачал головой, хотя говорил прерывисто из-за тяжелого дыхания. - Как я могу... позволить тебе... сделать такое... Чу Минъюнь пристально посмотрел на него. Улыбка медленно расплылась на его лице, он взял совершенно растерявшегося императорского цензора за руку и наклонился ближе, обдав щеку дыханием. Затем он хрипло рассмеялся и сказал: - Раз уж мои глаза с нетерпением ждали вашего появления, и раз такое «чувство» вам так нравится, не позволите ли вы мне обслужить вас... хм, господин Су? Услышав эти слова, та малая толика ясности, которую ему ещё удавалось сохранять, окончательно растворилась в небытии. Императорский цензор был полностью побеждён. В такую золотую ночь, среди нефритовых капель росы, даже целая жизнь покажется горько короткой. Снаружи совсем похолодало, но за пологом было тепло. Его длинные светлокожие пальцы медленно пробежались по бровям, ресницам и переносице, прежде чем задержаться на влажных губах. Осторожно устроив притихшего цензора поудобнее в своих объятиях, Чу Минъюнь прошептал: - Шиюй, ты скучал по мне, когда меня не было? Цензор слегка приоткрыл глаза, хотя, казалось, он не расслышал, потому что просто посмотрел на Чу Минъюня в замешательстве. - Я очень по тебе скучал. А ты скучал по мне? - спросил Чу Минъюнь. Су Шиюй пристально смотрел на него. Вместо того чтобы ответить, он медленно поднял руки и обнял его. Они на какое-то время встретились взглядами, а затем вдруг одновременно рассмеялись. Чу Минъюнь опустил голову, чтобы снова поцеловать его. Он настолько привязался к нему, что ему даже казалось, будто его кости и кровь вот-вот выгорят.