Этот господин, должно быть, болен?

Шел девятый год правления Юнхэ, приближаясь к концу осени. После многих месяцев дело хуайнаньских мятежников наконец-то завершилось. Тщательным расследованием было подтверждено, что более тридцати заговорщиков погибли, и около сотни придворных чиновников разных рангов были признаны причастными к этому делу и арестованы. Новость дошла до Чанъаня, вызвав волнение как при императорском дворе, так и среди горожан. Вся страна была потрясена. Все эти придворные чиновники были отправлены на службу в Хуайнань после казни бывшего правителя Хуайнаня. Однако, они совершили тяжкие преступления и, естественно, не избежали сурового наказания. Правитель Силина дал молчаливое согласие на то, чтобы императорский двор разобрался с этим вопросом, и поэтому сам он воздержался от личного вмешательства. Главный виновник, Хань Чжунвэнь, был уже мёртв, поэтому наказать его было невозможно. Десять самых тяжких преступников были обезглавлены на месте, чтобы устрашить других и не допустить повторения произошедшего. Остальных препроводили в императорский город для дальнейшего суда. После того, как всё было улажено, императорский цензор и императорский маршал первыми отправились обратно в столицу. Их конвой состоял из длинной вереницы конных экипажей, но, несмотря на это, они двигались очень быстро. Преодолевая горы и равнины, переправляясь через реки, они должны были достичь Чанъаня за считанные дни. Они остановились на ночь на почтовой станции. Слуга отчитался перед Су Шиюем о ходе путешествия и почтительно откланялся. Су Шиюй повернулся и направился в свою комнату. Внезапно он остановился и многозначительно произнёс: - Последние несколько дней, кажется, кто-то всегда приходил именно в это время ночи, чтобы отчитаться... - Вот как? Я не заметил, - Чу Минъюнь сидел за столом и небрежно листал книгу. Су Шиюй взглянул на пустую чашу на столе перед ним и спросил: - Где твое лекарство? - Я уже допил. - Куда ты его вылил? Чу Минъюнь перевернул страницу книги, даже не подняв головы, словно ничего не услышал. Су Шиюй тихо вздохнул, взял горшочек с лекарством и налил ещё. Как только он поставил чашку на стол, внезапно налетел сильный ветер, и чаша с лекарством отлетела и мягко приземлилась на подоконник, не пролив ни капли. Су Шиюй был застигнут врасплох и тут же отброшен назад Чу Минъюнем, который быстро развернул его и прижал к столу. Су Шиюй поднял взгляд на него. Маршал самодовольно и лёгко улыбался, глядя на него сверху вниз. Су Шиюй вздохнул и беспомощно спросил: - Твои раны зажили? Чу Минъюнь одной рукой мягко обхватил его голову, а другой - взял его руку и положил себе на живот. С двусмысленной улыбкой он сказал: - Я не совсем уверен, полностью ли они зажили. Может, придёшь ко мне этой ночью и проверишь? Теперь, когда Су Шиюй провёл с Чу Минъюнем уже довольно много времени, его способность понимать маршала росла с каждым днём. Тем не менее, понимание не обязательно означало, что он может с ним справиться. Сейчас у цензора не было другого выбора, кроме как отвернуться от него, испытывая неловкость. Чу Минъюнь схватил Су Шиюя за подбородок кончиками пальцев и, приподняв его голову, посмотрел на него, а затем серьёзно спросил: - Почему у меня такое чувство, что ты встревожен последние несколько дней? Ты всё ещё гадаешь, кто подстрекал Хань Чжунвэня? Су Шиюй нахмурился и снова посмотрел на него: - Я как-то раз задумался, не правитель ли это Силина, но, хорошенько подумав, понял, что это не он. Однако, я действительно не могу представить никого другого, кто ещё мог бы вызвать подозрения. Чу Минъюнь наклонился, чтобы поцеловать его в плечо и шею: - Почему ты так думаешь? - На самом деле, всё, что было устроено в Хуайнане, было не очень разумно спланировано. Пока мы были в столице, от нас ещё можно было скрыть правду, но когда мы столкнулись лицом к лицу с Хань Чжунвэнем, всё сразу же стало казаться несколько натянутым и почти очевидным. Как же тогда правитель Силина мог не знать обо всех преступлениях наместника? Более того, в тот день, когда они пришли поприветствовать нас, Его Высочество и Хань Чжунвэнь, похоже, уже были относительно знакомы друг с другом. В таком случае, как Его Высочество, отвечавший за все дела, связанные с Хуайнанем, мог ничего не знать о замыслах Хань Чжунвэня? Ведь одной рукой он не мог закрыть небо, - объяснил Су Шиюй, глубоко задумавшись над этим вопросом, несмотря на столь пылкие действия маршала. Затем он продолжил, размышляя вслух: - Но это не должен быть правитель Силина, у него нет для этого разумных причин. Поскольку Хуайнань уже принадлежит ему как феод, эта смута не принесёт ему никакой пользы, а, наоборот, нанесёт ещё больший ущерб. К тому же, принц не явился на пир в тот вечер. Некоторое время спустя, когда мы с правителем Силина обменялись письмами, он сообщил, что принц сбежал в гневе из-за каких-то споров с ним некоторое время назад. Затем он сказал, что сам мало что сделал для защиты Хуайнаня, и поэтому, похоже, не имел ни малейшего представления о Хань Чжунвэне... Его голос дрогнул, когда он произнес последние слова. Чу Минъюнь нежно покусывал его за плечо, целуя и лаская. Су Шиюй, словно по привычке, невольно расправил рукава своего одеяния, но всё же изо всех сил старался успокоиться, прежде чем продолжить объяснять: - ...Более того, как ты однажды сказал госпоже Хань, Хань Чжунвэнь не смог бы развернуть мятежную партию своими силами. Это значит, что его сообщник должен быть достаточно тесно связан с бывшим правителем Хуайнаня, чтобы заставить мятежников подчиниться наместнику. Однако, я просто не могу понять, кто это. В этот момент лёгкие, прерывистые поцелуи скользили по его шее. Чу Минъюнь тихо рассмеялся, коснувшись его кожи тёплым дыханием: - Зачем так много думать? Ты сидишь здесь, полный забот, но и тот, кто всё это задумал, тоже может быть встревожен, как муравей на горячей сковородке. В конце концов, чем масштабнее становится дело, тем сложнее скрыть правду. - Это правда, - со вздохом сказал Су Шиюй. - Без неопровержимых доказательств мы всё равно не сможем вынести окончательное решение, основываясь лишь на моих предположениях. Чу Минъюнь поцеловал его в подбородок, и после секундной паузы его взгляд скользнул по лицу Су Шиюя, которое было сейчас так близко. Затем он снова поцеловал его, и на этот раз их губы и языки соприкоснулись, отчего Су Шиюй тихонько вздохнул. Однако, сразу за тем он слегка оттолкнул маршала. Су Шиюй посмотрел на Чу Минъюня и сказал: - Ты действительно вылил лекарство. Чу Минъюнь наконец-то понял, что значит "сожалеть о чём-то". С тех пор, как он был ранен той ночью, Су Шиюй отказывался спать с ним в одной кровати. Он боялся потревожить раны Чу Минъюня во сне. Маршалу пришлось вести себя застенчиво самым бесстыдным образом и вести себя как негодяй самым непристойным образом, прежде чем Су Шиюй неохотно согласился спать вместе с ним. Но и тогда Су Шиюй просто лег рядом с ним и вообще не сомкнул глаз до самого рассвета. У Чу Минъюня не было другого выбора, кроме как согласиться спать отдельно. И именно поэтому в течение многих дней он мог только обнимать его и целовать. Это вызывало у него противоречивые чувства и легкую тоску. - Лучше всего, чтобы рана полностью зажила и не стала тревожить тебя в будущем, - серьезно сказал Су Шиюй. - ...ладно. Императорский маршал смирился со своей скорбной участью и глубоко вздохнул. Он отпустил Су Шиюя, взял у него чашку с лекарством и, нахмурившись, выпил всё до дна. Затем он повернулся к Су Шиюю, который всё ещё смотрел на него. Не удержавшись, он рассмеялся и спросил: - Шиюй, почему ты всё ещё так смотришь? Ты даже не улыбнёшься мне? Су Шиюй не ответил ему даже спустя некоторое время, поэтому Чу Минъюнь шагнул вперёд, протянул руку и обхватил его лицо, глядя на него с улыбкой. Внезапно он ущипнул его за щеки и вытянул уголки его губ в жёсткую дугу. Ужасно довольный получившейся картиной, он повторил: - Давай, улыбнись немного. - ...отпусти, - Су Шиюй собирался отдернуть его руку. - Эй... не хмурься. Я позволю тебе ущипнуть меня в ответ. Этого будет достаточно? - Чу Минъюнь убрал руки от его лица, хотя его собственная улыбка ничуть не дрогнула. Затем он взял Су Шиюя за руку и приложил её к своей щеке. - Я что, такой же ребёнок, как ты? - Су Шиюй невольно рассмеялся. Затем он легонько ущипнул его кончиками пальцев. Уголки губ Чу Минъюня приподнялись, когда он закрыл глаза, словно позволяя ему гладить и ласкать своё лицо, как ему вздумается. Су Шиюй внезапно лишился дара речи. Он действительно был встревожен. Но дело было не только в грядущем суде и нераскрытом заговоре. Яркая луна сияла в небе за окном. Вдали виднелись тёмные силуэты гор и слышался неясный, отдалённый звон колоколов из горных храмов. Они уже приближались к величественному Чанъаню. Луна на воде вот-вот погаснет, цветы в зеркале вот-вот потрескаются, и этому представлению придёт конец. Я растратил ясность ума, которую взращивал всю свою жизнь, сознательно поддаваясь лжи, словно выпивая яд, чтобы утолить жажду, и бесконечно погружаясь к точке невозврата. ..А ты - мечта, которую невозможно желать, и одного мгновения настоящего счастья было вполне достаточно. В конце концов, он поднял голову и поцеловал Чу Минъюня в лоб, медленно, словно держа в руках драгоценность. Затем он отпустил его руку и, развернувшись, вышел из комнаты, произнеся своим обычным мягким голосом: - Завтра мы возвращаемся в столицу, так что ложись спать пораньше. Коснувшись лба кончиками пальцев, Чу Минъюнь открыл глаза и повернулся, чтобы посмотреть на удаляющуюся фигуру Су Шиюя, беззвучно смеясь. * * * Он стоял один в пустыне. Проливной дождь застилал небо и землю. Среди трупов людей и лошадей валялись изорванные боевые знамена. Кровь, грязь и вода смешались и ручьями стекали по его сапогам. Его окликнули, и он обернулся. Но вдруг кто-то схватил его за горло и поднял. Перед его глазами стояло искаженное, гротескное лицо мужчины. Его ноги болтались в воздухе, а руками он крепко цеплялся за пальцы противника. Горло болело так, словно в него вонзался нож, и он не мог произнести ни слова. В поле его зрения закачался потолок военной палатки, и в этот самый момент до него донеслись снисходительные слова мужчины: - Девочка, береги силы. Я не хочу искалечить тебя, прежде чем отдам тебя им. Он почти задыхался, а голос мужчины плыл и дрейфовал, звуча то далеко, то близко. Внезапно рука, сжимавшая его горло, потеряла силу. Мужчина рухнул на землю и попытался встать, горячая, липкая кровь брызнула из раны на шее и залила его лицо, отчего его желудок сжался, подступив к горлу, и его чуть не вырвало. Это было совершенно тошнотворное зрелище. Затем он смотрел, как голова мужчины катится прочь, остановившись лишь тогда, когда она ударилась о ногу другого человека вдалеке. Су Цзюэ взглянул на мёртвую голову, а затем поднял взгляд на него, который опустился на колени и тихо произнёс: - Отец. - Он обманул нас и убил их всех... семьдесят человек... - попытался объяснить он. - Какие семьдесят человек? О чём ты? - Су Цзюэ перебил его, прорычав: - Там было четыре тысячи человек, за каждого из которых ты несёшь ответственность! Он их убил? Ты их убил! - Отец... - Он посмотрел на Су Цзюэ, ошеломленный. - Ты почти прорвался. Ты вполне мог победить. Так почему же ты проиграл? - Су Цзюэ шаг за шагом приближался к нему. - У тебя есть уши и глаза, поэтому ты можешь видеть всё сам и принимать верные решения. Так почему же ты отказался от собственного здравого смысла и решил положиться на чужие слова? Кто командовал этими четырьмя тысячами воинов?! - Это был я, - он наклонился вперёд, его худое тело слегка дрожало, прижавшись лбом к неровной земле. В груди разрасталась жгучая боль, глаза были сухими и воспалёнными. - Это моя вина. Су Цзюэ молчал, глядя на него сверху вниз. После долгого молчания он протянул к нему руку. - Подними голову и посмотри хорошенько. Ты собираешься снова совершить ту же ошибку? Он нерешительно поднял голову и посмотрел в том направлении, куда указывал Су Цзюэ. Мёртвая голова оставалась на том же месте. Однако, её лицо внезапно изменилось. Теперь это было лицо Чу Минъюня. Внезапно кровь подступила к горлу, и он в ужасе отшатнулся назад. Нога наступила на пустоту, и он покатился вниз со скалы. Острые камни ранили его, заставляя истекать кровью. Наконец, он упал к подножию скалы, чувствуя, что все кости в его теле теперь сломаны. Умирая, он смотрел на вершину туманной скалы, на которой друг напротив друга стояли два человека. Вспыхнул холодный свет, и острый меч длиною в три чи пронзил грудь одного из них. Этот человек сорвался со скалы, и его мёртвое тело тяжело рухнуло рядом с ним. На вершине скалы туман был настолько густым, что ему было трудно как следует разглядеть лицо стоящего перед ним человека. Он мог рассмотреть лишь след красной, похожей на лотос, крови на рукаве этого человека с мечом. Затем тот вдруг повернулся и посмотрел на него. И тогда в глазах своего убийцы он увидел отражение лица, в точности похожего на его собственное. Су Шиюй резко сел, внезапно проснувшись. Среди ночи стояла такая тишина, что он слышал только собственное тяжёлое дыхание. Он поднял руку, чтобы закрыть лицо, и его пальцы коснулись холодных капель пота, покрывавших лоб. Он крепко зажмурил глаза и прошептал слегка дрожащим голосом: - ...Я больше не совершу ту же ошибку... Отец, я больше не совершу ту же ошибку. * * * Они довольно точно рассчитали маршрут своего путешествия. Вскоре после полудня следующего дня они уже вернулись в Чанъань. Цинь Чжао был в отъезде, занимаясь рутинными делами, когда получил известие об их возвращении. Он тут же поспешил обратно. У ворот особняка его ждала служанка в зелёном одеянии. Увидев, как он спешивается, она быстро поприветствовала его и объявила: - Хозяин, наконец, вернулся! Господин ждёт в кабинете, и он просил вас сразу же зайти к нему, как только вернётесь. Цинь Чжао быстро добрался до кабинета Чу Минъюня, распахнул дверь и вошел. - Шигэ, ты наконец-то вернулся, - сказал он. - Мм, - Чу Минъюнь просматривал какие-то документы. Цинь Чжао замер на месте. Вдруг он заметил что-то странное в атмосфере между ними. Он удивлённо спросил: - Шигэ? Чу Минъюнь, наконец, оторвался от бумаг и мрачно посмотрел на него. Он поднял руку, чтобы бросить стопку документов на стол. - Что происходит? - спросил маршал голосом, лишённым даже тени эмоций. - Что? - растерялся Цинь Чжао. - Я не буду слишком много спрашивать о том, как наши силы при императорском дворе рассеялись, словно песок. Я хочу спросить тебя только об одном: кто именно имел наглость перевести Чжоу И из Западных земель без моего разрешения? - спросил Чу Минъюнь, а затем холодно продолжил: - В то время, когда умерла принцесса Лоулань, я нашёл возможность забрать командование войсками в Западных землях в наши руки. А теперь, когда ситуация стабилизировалась, ты его снова вернул императору? Что за чушь?! Он посмотрел прямо на Цинь Чжао и снова спросил: - Кто отдал тебе приказ, и почему ты не упомянул об этом в своём письме ко мне? Цинь Чжао был потрясён, услышав его слова. - ...Разве это не было твоим намерением? Чу Минъюнь едва не сошёл с ума: - Моим намерением?! - Всё было выполнено согласно твоим приказам и точно так же, как и прежде. Все эти указания исходили из твоих писем. То же самое касается и перевода Чжоу И... Глядя на выражение лица Чу Минъюня, Цинь Чжао почувствовал, как его собственная первоначальная уверенность улетучивается. Затем он достал секретное приказное письмо и протянул ему: - Это письмо ты отправил последним. Когда Чу Минъюнь развернул бумагу, его лицо потемнело. Лишь спустя долгое время он опустил взгляд, прошептав: - ...Так вот что он задумал. - Кто? - Сердце Цинь Чжао ёкнуло. - Шигэ, неужели это... не ты написал? С громким треском письмо разорвалось на куски, рассыпавшись по полу, как белый снег. - Не ожидал, да? - Чу Минъюнь посмотрел на свои дрожащие руки. В его голосе действительно слышалась лёгкая улыбка, но это была улыбка, спрятанная за стиснутыми зубами. - Да, я тоже не ожидал. Я даже не буду спрашивать о том, как он справился с чёрной птицей. Кто в этом мире единственный, кто способен настолько точно подделать мой почерк и тон, что даже мой собственный Шиди не смог отличить его от настоящего? Кто ещё это мог быть? Цинь Чжао изначально с трудом мог поверить, что подобное вообще могло произойти, поэтому, услышав его вопросы, он понятия не имел, кто преступник. Но теперь, когда он увидел состояние Шигэ, ответ сам собой всплыл в его голове. - ...Су Шиюй? - спросил он Чу Минъюня. Тот бросил на него самый тяжёлый взгляд из возможных. Вздохнув, Цинь Чжао сказал: - Шигэ, я уже давно говорил тебе убить его... Чу Минъюнь вышел из комнаты, не сказав ни слова в ответ. Когда он проходил мимо, направляясь к двери, Цинь Чжао повернулся, чтобы удержать его, но схватил лишь воздух. Потрясённый, он обернулся и посмотрел ему вслед, но обнаружил, что в мгновение ока Чу Минъюнь уже исчез со двора. За исключением нескольких сухих листьев, падающих с ветвей, двор был совершенно пуст.