Этот господин, должно быть, болен?

Праздник Тысячи Осеней отмечался в день рождения императора. Он символизировал жизнь, похожую на вечность, длящуюся тысячу осеней и тысячу лет. Императорская загородная резиденция располагалась у северного подножия горы Лишань. Зал Османтуса и Павильон Орхидей были построены именно с учётом горных пейзажей. К концу осени большая часть листьев опадала с деревьев, что ещё больше подчеркивало изысканную красоту ярко-красных лакированных павильонов, расположенных на большой высоте. И действительно, вечерний банкет был в точности таким необыкновенным, каким его желал видеть Ли Яньчжэнь. Он проходил не в дворцовом зале, а под открытым небом, у чудесного зелёного озера, откуда открывался прекрасный вид на гору Лишань. Тем не менее, если говорить по существу, императорская резиденция здесь была всего лишь местом, где можно было насладиться красотой куртизанок и певиц, а также весельем песен и танцев. Звуки музыки, причудливо переплетаясь, разносились по воздуху, и даже небо, усыпанное звёздами, наполнилось немного тоскливым пьянящим ароматом этого дня. Рядом с Ли Яньчжэнем сидела госпожа с безупречными манерами Цзян, всё ещё любимая наложница императора. Её взгляд скользнул по окрестностям, и она улыбнулась: - Говорили, что Министерство музыки и танцев специально подготовило новый танец для Вашего Величества. И действительно, он оказался непревзойдённым по форме и красоте. Полупьяный Ли Яньчжэнь издал в ответ какой-то недоуменный звук. Цзян Юань слегка приподняла подборок, указывая ему на то, о чём она говорила: - Там, внизу. В этот миг звуки шёлковых струн внезапно донеслись до них, растекаясь неторопливо и размеренно, словно замерзающая вода. Взгляд Ли Яньчжэня проследил за её жестом, и в тот же миг его пьяное оцепенение почти рассеялось. Кто-то из сидящих рядом даже издал радостный вопль. Прежде чем зрители успели опомниться, танцовщицы в алых одеждах все наклонились в сторону, словно распускающийся цветок, открывая вид на одинокую девушку в белом, выходящую из-за них. Девушка была одета в белоснежное одеяние и стояла прямо на поверхности воды, сложив пальцы в форме лотоса, вытягивая свое гибкое тело и погружаясь в грациозный танец. С каждым её шагом хрустальные капли срывались с поверхности осеннего озера и падали на края ее юбки. Ее движения были чрезвычайно очаровательны, а внешность - прекрасна и восхитительна. Внезапно она повернула голову, чтобы посмотреть вверх, завораживающе улыбаясь. Она совершенно точно была богиней, решившей в этот вечер прогуляться по воде. Чу Минъюнь бросил взгляд на представление, прежде чем в скуке отвернуться. Другие зрители, возможно, были ошеломлены, но он уже увидел, в чём секрет: в озере, всего в нескольких чжанах от поверхности воды, были установлены каменные плиты. Именно поэтому казалось, что девушка танцует на воде, хотя, на самом деле, она просто ступала по каменным плитам. Чу Минъюнь держал нефритовую чашу в одной руке, подпирая подбородок другой. Как будто непроизвольно, его взгляд упал на Су Шиюя, сидевшего напротив. Слегка наклонив голову, тот смотрел на танцовщицу и всех остальных присутствующих на банкете. Его лицо было таким же спокойным, как всегда, без всякого восхищения или радости. Или, возможно, дело было в том, что его эмоции всегда были слишком тонкими, чтобы их можно было распознать по выражению лица. Хотя Чу Минъюнь когда-то находился с ним в такой невозможной близости, он так и не смог понять, что происходит у императорского цензора на уме. Кончики пальцев Чу Минъюня неосознанно потирали край чаши, наблюдая, как тёплый свет отражается в тёмных глазах Су Шиюя. Мягкая тень лежала на бледной шее, каждый уголок которой был так хорошо знаком его губам. Су Шиюй вдруг повернул голову и невольно встретился взглядом с Чу Минъюнем. Императорский цензор на мгновение опешил, но быстро отвёл глаза, чтобы избежать его взгляда. Чу Минъюнь крепче сжал нефритовую чашу и молча допил вино. Вскоре танец закончился, и танцовщица в белом ступила на расшитый ковёр. С её ног всё ещё стекали крошечные капли воды. Она изящно поклонилась и уже открыла рот, чтобы произнести благословение императору. Но вдруг совсем рядом раздался приглушённый грохот. Громкий и резкий, словно гром, он заставил землю под её ногами и воду в озере содрогнуться. В тот же миг часть уступов и вершина горы Лишань рухнули. Все смотрели, широко раскрыв глаза, как деревья у подножия возле дворца стремительно падают, прежде чем покатиться вниз по склону. Словно какой-то гигантский зверь, заточённый в горе, внезапно вырвался на свободу. Он яростно ревел, и в этом грохоте камни вместе с песком и грязью взлетали вверх, мгновенно разрушая павильон, а затем продолжали нестись вперёд неумолимой волной. - Что происходит? - Чу Минъюнь внезапно встал. Выражение лица Цзян Юань совершенно изменилось. Прежде чем она успела броситься прочь, кто-то обнял её и удержал. Осколки камней задели её волосы, и если бы она хоть немного сдвинулась с места, как собиралась, то наверняка погибла бы. Она подняла взгляд на Ли Яньчжэня, ошеломлённая. - Ваше Величество... - крикнула она. - Будь осторожна, - сказал Ли Яньчжэнь, даже не успев взглянуть на выражение её лица. Он прикрывал её собой, пока стражники быстро отводили их в сторону. Дым и пыль взметнулись в воздух, застилая ночное небо. Земля задрожала сильнее. Бесчисленные зрители, ещё мгновение назад поглощенные наблюдением за сверкающим танцем воды, уже столкнулись с надвигающимся оползнем. Все в панике бросились бежать, теряя всю свою прежнюю благопристойность. Грохот падающих камней смешивался с криками неподдельного ужаса. В одно мгновение всё вокруг стало похоже на горшок, разлетевшийся вдребезги от кипящей внутри воды. Су Шиюй невольно оглянулся. Несмотря на то, что из-за пыли перед глазами всё потемнело и затуманилось, он смутно разглядел, что напротив него больше никто не сидит. Вздохнув с облегчением, он молниеносно бросился к императорским местам, но обнаружил, что и они пусты. Су Шиюй обернулся и попытался вглядеться как можно внимательнее в происходящее вокруг, но его взгляд наткнулся на сущий хаос. Ли Яньчжэня он нигде не нашёл. Вместо этого он случайно вдохнул дым и закашлялся. В этот момент кто-то внезапно схватил его за руку, обнял, а затем прикрыл ладонью его рот и нос. Среди землистого запаха песка и грязи Су Шиюй уловил аромат сандалового дерева между этими пальцами. Сердце его пропустило удар. Рука, схватившая его, была тонкой и сильной, сжимая его руку так крепко, что кости заныли, и не давая ему возможности освободиться. Чу Минъюнь привёл его в безопасное место на другом берегу озера. Он отпустил Су Шиюя, развернулся и пошёл обратно. Всё, что императорский маршал оставил после себя, было одной фразой: - Жди меня здесь. Су Шиюй быстро схватил его за руку и спросил: - Куда ты идешь? Чу Минъюнь обернулся. Внезапно холодное выражение, сковавшее его лицо, исчезло. Пристально посмотрев на Су Шиюя, он, улыбаясь, спросил: - Ты что, волнуешься за меня? Су Шиюй не ответил ему и вместо этого снова спросил: - Где твои люди? - Ты волнуешься за меня? - повторил Чу Минъюнь, внимательно глядя на него с почти позабытой многозначительной улыбкой. Су Шиюй отвёл взгляд, чтобы посмотреть на обрушившуюся скалу. Слегка нахмурившись, он ответил: - Зачем за тебя волноваться? Может быть, это ты спровоцировал этот оползень? Бледный палец прижался к его губам, прервав его слова. Чу Минъюнь рассмеялся: - Я всё равно не дам тебе ответа на то, о чём ты только что меня спросил. Затем он легонько провёл указательным пальцем по линии цензорских губ, прежде чем убрать руку и лизнуть кончик пальца. Маршал улыбнулся и сказал: - Тебе запрещено куда-либо уходить. Просто оставайся здесь и подожди меня немного. После этого он исчез, его высокая мрачная фигура мгновенно растворилась в хаотичных клубах дыма и пыли. Су Шиюй застыл, не двигаясь с места. Лишь сделав несколько глубоких вдохов, он смог хотя бы попытаться выбросить из головы пережитую сцену. Он на мгновение замешкался, прежде чем всё же решительно шагнуть вслед за императорским маршалом в застилавший округу туман никак не прекращающегося хаоса. * * * На самом деле Чу Минъюнь и не подумал вернуться к пиршественным местам. Он повёл Цинь Чжао и теневых стражей вверх по тропе к горе Лишань. Они стояли на скале, откуда до обрушившихся вершин было рукой подать. Несколько его стражей уже отправились туда, чтобы разведать обстановку. Тем временем остальные его люди в чёрных мантиях выстроились за ним в ряд. Они молчали так, словно были частью ночного неба. Чу Минъюнь посмотрел вниз. Оползень наконец остановился, дым и пыль медленно рассеивались. Он видел камни и песок, разбросанные среди сломанных банкетных сидений. Вода в озере уже помутнела. Повсюду валялись тела - либо заживо погребённых, либо раздавленных насмерть; тем временем выжившие всё ещё паниковали и метались по празднично украшенной площадке внизу. То, что должно было стать роскошным дворцовым празднеством, превратилось в жалкое зрелище. Хотя пока еще не было ясно, что вызвало этот неожиданный оползень, он не мог упустить такую хорошую возможность. Чу Минъюнь поднял руку, держась за длинный лук, и, тщательно наложив стрелу, натянул тетиву. Ночной ветерок развевал его длинные, цвета воронова крыла, волосы, а бледный, слабый свет луны падал на его лицо, холодное до ужаса. Затем он расслабил палец, отпуская тетиву, и стрела резко вылетела с невероятной силой, подобной молнии. Вслед за этой стрелой, пронзая воздух, полетело бесчисленное множество других стрел. Наконечники их мерцали холодным светом. Словно чёрный туман окутал небо, когда они летели к убежищу, где потихоньку собирались выжившие, и стоял неподалёку Ли Яньчжэнь. В этот момент стражники в железных доспехах ворвались в скопление пиршественных мест, блокируя выживших и отмахиваясь мечами, пытаясь защитить людей своими телами от острых стрел. Более дюжины стражников выстроились в круг, держа щиты над головами и спинами гостей. Перед ними смутно белела ещё одна высокая фигура, и судя по тому, как свободно развевались её светлые одежды, никакой защиты на этом человеке не было. Тем не менее, мгновенно осознав обстановку, он продолжал командовать императорской стражей. Их скорое и изобретательное построение позволило отразить большую часть стремительных атак, направленных в их сторону. Хотя некоторые из присутствующих получили ранения, им, по крайней мере, удалось на время совладать со своими эмоциями и не наделать глупостей. Даже несколько гражданских министров, до смерти перепуганные, постепенно пришли в себя. В мгновение ока всё было приведено в порядок, и им удалось отразить град стрел. Они находились в ярко освещённой обстановке банкета, а вокруг царила тьма, поэтому определить местоположение противника было невозможно. Единственное, что они могли сделать, это оценить общее направление удара. Преимущество маршала всё ещё сохранялось, даже если в первой атаке его людям не удалось прорваться. Теневые стражи на скале достали новые стрелы и приготовились к следующей атаке, но тут увидели, что их господин поднял руку. - Подождите, - скомандовал он. Чу Минъюнь слегка прищурился, посмотрел вниз, и выражение его лица внезапно изменилось, став едва ли не страшнее, чем только что было. Ли Яньчжэнь уже давно был уведён под конвоем императорской стражи. Остальные тоже быстро и чётко выводились во дворец, чтобы укрыться под его защитой. В какой-то момент площадка под скалой опустела. Теперь там стоял, собственным телом прикрывая отступление остальных, лишь один человек, спокойный и уверенный. Вся ситуация была под его контролем, и под его командованием дворцовая стража так быстро и чётко вывела всех из-под удара, что никто не успел даже вспомнить о панике или недовольстве. Это был не кто иной, как императорский цензор. Цинь Чжао невольно оглянулся и увидел, как Чу Минъюнь нахмурился. Внезапно маршал издал непостижимый смешок: - Точно, я забыл. С чего бы ему слушать меня и покорно оставаться на месте? Он помолчал, а затем медленно-медленно улыбнулся. - Опустите оружие, - холодно сказал он. - Шигэ, ты... Чу Минъюнь даже не дал ему возможности договорить. Обернувшись, он бросил разведчику, вернувшемуся с вершины: - Что вы обнаружили? - Господин, мы подтвердили, что оползень был создан человеком. В расщелинах между камнями были обнаружены следы пороха. Метод должен быть аналогичен тому, что мы сами использовали ранее. - Порох? - спросил Чу Минъюнь, смакуя это слово, пока оно слетало с языка. Затем он тихо рассмеялся. - Кажется, кто-то начинает нервничать. Цинь Чжао спросил: - Что ты думаешь делать теперь? - Забудь о засаде на Ли Яньчжэня на обратном пути, - сказал Чу Минъюнь, всё ещё глядя вниз на одинокую бледную фигуру. Император и чиновники уже спрятались во дворце. Су Шиюй повернул голову, чтобы отдать распоряжения императорской страже. Танцовщица в белом тоже прошла мимо него, неловко покачиваясь. Внезапно её хрупкое тело содрогнулось и упало на Су Шиюя, который сейчас же обернулся и помог ей встать. Однако, длинные пальцы танцовщицы отчаянно вцепились в его руку, постепенно сжимая её. Чу Минъюнь неторопливо достал длинную стрелу. Затем он наложил её на тетиву и направил в сердце танцовщицы. Одновременно он совершенно спокойно продолжал давать указания Цинь Чжао: - Убери там все следы пороха. Если люди во дворце узнают правду, это лишь напрасно насторожит их. Потом пошли кого-нибудь разведать, откуда взялся порох. Су Шиюй внимательно разглядывал танцовщицу, которая покраснела и опустила голову, всё ещё отказываясь отпустить императорского цензора. Су Шиюй задумчиво посмотрел на неё и потянул за собой во дворец. - Тцц, - цокнув языком, Чу Минъюнь отбросил лук и стрелы, прежде чем повернуться и начать спуск с горы: - Он хочет жизнь Ли Яньчжэня. Так что я насолю ему, позволив Ли Яньчжэню пожить ещё немного. Хватает смелости устроить беспредел в столице, но не хватает смелости показаться?! Он как мышь, которая слишком долго прятала голову и хвост. Пора ему показать своё лицо. * * * Чиновники во дворце были в панике, а стража снаружи замерла в ожидании. Они долгое время сохраняли оборонительное положение, но больше ничего не происходило. Начальник стражи и командующий императорской армией лично повели людей на разведку горы Лишань, но не нашли ничего подозрительного. Им ничего не оставалось, как честно сообщить об этом, предположив, что противник воспользовался возможностью рассеяться и скрыться в хаосе. Услышав это, Ли Яньчжэнь вздохнул с облегчением и не стал никого ругать. Затем он приказал слугам убрать беспорядок и позаботиться о погибших. К счастью, Су Шиюй вовремя появился среди этого хаоса и взял ситуацию под контроль, тем самым сохранив ещё многие жизни. Однако, несколько дворцовых слуг всё же погибли в первые же мгновения под оползнями. Хотя многие ещё получили травмы, их жизням ничто не угрожало, и уже были срочно вызваны императорские лекари, чтобы помочь наложить повязки. Ли Яньчжэнь задумался и счёл поистине отвратительным зрелищем, что долгожданный и многообещающий банкет в честь Праздника Тысячи Осеней закончился таким жалким позором. Поэтому он распорядился сейчас же продолжить празднование в дворцовом зале. Куда все и направились, едва успев отряхнуть пыль с роскошных одежд. Все министры, как гражданские, так и военные, выражали разные, но одинаково противоречивые чувства на своих лицах. Они невольно взглянули на Ли Яньчжэня и подумали, что император был настолько великодушен, что его сердце раскрывалось, словно бескрайняя долина. Как такой человек мог понять низкие и простые чувства обычных людей?! Одним словом, у каждого из них были свои собственные опасения и вопросы, но когда они увидели, что Чу Минъюнь и Су Шиюй ничего не сказали, им оставалось только проглотить все свои мысли и намерения. Когда банкет продолжился, песни и танцы продолжились также. Но теперь присутствующие чувствовали себя неловко, чокаясь чашами. Однако, чиновники сохраняли самообладание до самого конца банкета, прежде чем ещё раз благословить императора. Они планировали закончить празднование на этом, но Су Шиюй неожиданно покинул своё место и поспешил воздать хвалу танцовщице в белом одеянии, которая ранее поразила гостей своим водным танцем. Затем он попросил Ли Яньчжэня подарить ему эту танцовщицу. При дворе все знали, что императорский цензор был страстным и искусным музыкантом. Более того, не существовало предкового правила, запрещающего уводить танцовщиц и певиц с банкетов. Поэтому никто не обратил на его просьбу особого внимания и не возражал. Но как только Су Шиюй договорил, позади раздался грохот. Он был настолько громким и резким, что все присутствующие на банкете замерли. Несколько министров, сидевших напротив Чу Минъюня стали свидетелями того, как он одной рукой разбил вдребезги белую нефритовую чашу с вином. Потрясенный и сбитый с толку Ли Яньчжэнь спросил: - Чу Айцин? Взгляд Чу Минъюня был прикован к лицу Су Шиюя, всё ещё стоявшего посреди зала. Затем маршал разжал пальцы, и жалкие осколки нефрита со стуком рассыпались по столу. - Рука соскользнула, - ответил он.