Желание/ Desire

Шэн Шаою почувствовал странное желание поднимающееся в его сердце — желание протянуть руку и обнять его.

К концу банкета Ли Байцяо изрядно выпил. Выходя он неуверенно шагал и, намеренно или нет, наклонился к Хуа Юну. Хуа Юн несколько раз пытался отстраниться, но так и не смог полностью избежать его. В конце концов Ли Байцяо сумел приобнять его за талию. Шэн Шаою тут же протянул руку и притянул его к себе, крепко обняв, оттолкнув локтем пьяного Ли Байцяо. На банкете было так много людей, что Хуа Юну, как спутнику Шэн Шаою, пришлось выпить два бокала. Алкоголь ударил в голову и теперь, смешанный с сильными феромонами Альфы, который стоял слишком близко, голова у него закружилась еще сильнее, светлые щеки залил пьяный румянец. Он был одет так просто, что выделялся на таком мероприятии. Его простая одежда в сочетании с ослепительным лицом, сделали красивого, но бедно одетого спутника Шэн Шаою главной темой для обсуждения. Шэн Шаою почти не пил, увидев, что Хуа Юн, похоже, пьян, попросил его сесть в машину и сделал крюк, чтобы отвезти его домой. Обогреватель в автомобиле был включен на полную мощность, из-за чего лицо Хуа Юна покраснело еще сильнее. Он некоторое время сидел неподвижно, а затем вдруг что-то вспомнив, вытащил телефон из кармана и протянул его Шэн Шаою. «Господин Шэн, - сказал он, - вот мой план погашения долга. Пожалуйста, ознакомьтесь с ним». Его пальцы легко сжимали телефон, но поскольку они были слишком тонкими, суставы на костяшках пальцев вздулись, и на них остался слабый розовый оттенок. Шэн Шаою взглянул на тыльную сторону руки Хуа Юна, с тонкими голубыми венами и наклонился, чтобы прочитать план погашения, который он подробно записал в заметках телефона. Хуа Юн разделил 600 000 юаней на 30 платежей, планируя выплачивать по 20 000 ежемесячно. Ему потребуется около трех лет, чтобы выплатить весь долг. Видя, что Шэн Шаою молча смотрит на продолжительность погашения, Хуа Юн предположил, что тот считает его слишком долгим. Нервно разжав губы, все еще пахнущие алкоголем, запинаясь объяснил: «Я знаю, что это немного долго, а проценты невысокие. Логично, что поскольку у меня нет залога, то и проценты должны быть выше банковских». Он нервно сжимал руки лежащие на коленях, беспокойно ерзая. «Но после того, как я верну основной долг, я рассчитаю общую сумму процентов в размере четырехкратной банковской ставки и буду их выплачивать до полного погашения». Шэн Шаою поднял голову, его взгляд задержался на серьезном и искреннем лице Хуа Юна. Он вернул ему телефон и спокойно сказал: «Вообще-то, есть более быстрый способ». Руки Хуа Юна, лежащие на коленях, крепко сжались. Он явно догадался, что Шэн Шаою имел ввиду под «более быстрым способом», но сделал вид что не понимает, и искренне извинился: «Извините, но моя зарплата ограничена. Если меня не повысят или не сделают прибавку к зарплате, это самый быстрый способ». Шэн Шаою улыбнулся ему, и почему-то в этот момент он почувствовал себя немного смущенным. «Хуа Юн, - сказал он, - стань моим спутником. Если ты согласишься, тебе не прийдется возвращать мне долг». Омега напротив него замолчал, как и ожидалось, он полностью отверг это предложение. Но в отличие от тех резких и прямых отказов, которые он демонстрировал другим Альфам, Хуа Юн, возможно, из уважения к его доброте, тактично сказал: «Простите, господин Шэн, возможно это займет много времени, но я обязательно верну вам долг, как только смогу». Глядя на его пьяное, но решительное лицо, Шэн Шаою не захотел больше давить и неохотно согласился: «Хорошо». Весь оставшийся путь Хуа Юн не открывал глаза, прислонившись головой к окну машины. Розовато-белая шея, видневшаяся из-под воротника свитера, вызвала бы у любого Альфы желание откусить кусочек, а в идеале оставить временную или постоянную метку на этом Омеге. Его сонный, беззащитный и в тоже время соблазнительный вид, вызвал у Шэн Шаою странное желание протянуть руку и обнять его. Но прежде чем он успел воплотить свои мысли, и действительно протянуть руку, его телефон резко завибрировал. Он открыл его и увидел несколько сообщений от своих знакомых, все спрашивали где ему удалось похитить такого прекрасного спутника, который был так красив, что ему завидовали. Среди них были Ли Байцяо и Чэн Чжэ, самые близкие друзья Шэн Шаою. Оба завсегдатаи шанхайских развлекательных заведений. Полушутя, они сказали Шэн Шаою, что когда ему надоест играть, он должен помнить, что деньги нужно хранить в семье. Хотя Ли Байцяо был легкомысленным и распутным человеком, он никогда ни о чем не просил Шэн Шаою на прямую. На этот раз, похоже, орхидея его действительно заинтересовала. Шэн Шаою не знал почему чувствовал себя несчастным. Возможно, дело было в том, что орхидея была слишком красива, и именно такой, как он хотел, но кто-то уже просил ее еще до того, как он ее сорвал, и это его расстроило. Машина проехала по шумному центру города и остановилась перед старым жилым домом. Хуа Юн почувствовал изменения, его ресницы затрепетали, когда он открыл глаза. Взгляд был все еще затуманенным, затем он повернулся к Шэн Шаою и немного застенчиво сказал: «Господин Шэн, мы приехали». На улице моросил небольшой дождь, барабаня по стеклу автомобиля, оставляя за собой след из прозрачных капель. «Проводить тебя на верх?» предложил Шэн Шаою. Хуа Юн на мгновение замялся, вежливо поблагодарил и оказался, сказав: «Дорожка в переулке неровная. Много луж. Ваши туфли испачкаются». Он протянул руку, чтобы открыть дверь и вышел из машины. Это был старый жилой район в оживленном сердце Цзянху, где средний возраст зданий составлял более сорока лет. Небо над головой пересекали оголенные линии электропередач. Каменные столбы и мусорные баки усеивали узкие тротуары. Старые бетонные здания выстроились вдоль дороги беспорядочно и хаотично, словно монстр, неуместный в центре города, где каждый клочок земли на вес золота. Хуа Юн вышел из машины, обернулся и увидел Шэн Шаою с задумчивым выражением лица. Не зная, стоит ли ему просто уйти, он замер у обочины и мягко спросил: «Тогда я пойду?» Шэн Шаою промычал что-то типа «Мм». Но он продолжал стоять, и его глаза увлажненные дождем, слегка дрожали, отражая великолепный ореол ночного неба Цзянху. Он позвал его: «Господин Шэн». «Что случилось?» Орхидея, обдуваемая ветром и дождем, но все такая же мягкая и прекрасная, наклонилась согнув свои тонкие белые пальцы, чтобы осторожно постучать по окну машины. Когда стекло опустилось, он тихо сказал: «Дайте мне знать, когда будете свободны. Я угощу вас ужином». Шэн Шаою ответил еще одним «Мм», и его настроение внезапно улучшилось. «Возвращайся, - сказал он, - идет дождь и холодно». Хуа Юн улыбнулся ему и мягко ответил: «Хорошо. Спокойной ночи». Вернувшись домой, Шэн Шаою обнаружил, что даже стоя в душе, его мысли кружат вокруг уходящей фигуры Хуа Юна. Светлый свитер с пушистым воротником выглядел слегка поношенным, с едва заметными катышками на манжетах, которые были видны даже после тщательной чистки. Тем не менее из-за возраста, на одежде были видны признаки износа. Изящные косточки на запястьях Омеги проглядывали сквозь слегка потертые манжеты, придавая даже самой простой старой одежде изысканный вид. Хуа Юн убежал без зонта. Его стройная фигура растворилась на суровом стыке между ветхим районом и великолепным, шумным городом за его пределами, волнуя сердце Шэн Шаою, который пристально смотрел ему в след. В ту ночь у Шэн Шаою была только одна мысль: этот Омега не должен жить в таком месте. …… С тех пор как Гао Ту начал работать, он редко брал отпуск. После назначения его личным секретарем Шэнь Вэньлана, он стал брать не более пары выходных несколько раз в год. Никогда не используя свой отпуск. Но в прошлый четверг секретарь Гао сделал беспрецедентный шаг, попросив три дня отпуска, который объединив с выходными, превратился в пятидневный. Он должен был вернуться на работу только во вторник. Секретарь Гао редко брал отпуск, но менеджер по персоналу не сразу его одобрил. Вместо этого он проконсультировался со своим непосредственным начальником. Будучи опытным работником, менеджер знал, что Гао Ту отличается от других сотрудников. Хотя его официальный ранг не высок, он был личным помощником Шэнь Вэньлана, поэтому лучше проконсультироваться с начальством, прежде чем принимать решение. Увидев заявление на отпуск, Шэнь Вэньлан без колебаний его одобрил. И только после подписания он вспомнил, что нужно спросить причину его просьбы. Менеджер по персоналу объяснил: «В колонке причин он написал, что это для сопровождения партнера во время жара». Правый глаз Шэнь Вэньлана резко дернулся. Он поднял взгляд, выражение его лица было странно холодным и суровым, и спросил: «На сколько я знаю секретарь Гао холост». «Да», - ответил менеджер по персоналу с неловкой улыбкой. «Но в соответствии с законом положений о защите Омег, в период жара, партнеры, прожившие вместе два года и более, обязаны сопровождать партнера при необходимости». Шэнь Вэньлан ответил удивленным «О», его тон не выдавал никаких эмоций. Он просто добавил: «Понял». Без Гао Ту следующие два рабочих дня стали особенно изнурительными для остальной команды секретарей. Хуа Юн только недавно присоединился к компании и был не слишком знаком со многими аспектами. Шэнь Вэньлан хорошо о нем заботился, что заставило секретарскую команду предположить, что он был спутником босса, которого тот опекал. Они не осмеливались использовать его в качестве ключевой фигуры и обычно поручали ему лишь легкие задания, например, подготовку данных и организацию материалов. Еженедельное заседание HS Group было запланировано на понедельник, 9 часов утра. Материалы для встречи, которые использовал Шэнь Вэньлан, обычно готовил и предоставлял Гао Ту. На этой неделе, когда секретарь Гао был в отпуске, ответственность за составление материалов, естественно легла на плечи Хуа Юна. В субботу утром заместитель генерального секретаря секретарской группы, с ужасом обнаружил, что USB-накопитель, содержащий материалы заседания в понедельник, был ошибочно передан Гао Ту вместе с отчетами о данных, необходимыми на следующую среду. У него не было другого выбора, кроме как позвонить секретарю Гао. Уход за Омегой в период жара — не простая задача для Беты, который не может выделять успокаивающие феромоны. «Что случилось?» - спросил секретарь Гао измученным голосом на другом конце провода. Заместитель секретаря подробно объяснил ситуацию. Секретарь Гао мгновение колебался, затем вздохнул и сказал: «Я его привезу». Из-за протоколов конфиденциальности все материалы были запрещены к копированию или передаче без разрешения. Доступ к ним можно было получить только через выданный компанией зашифрованный USB ключ. Готовность Гао Ту пожертвовать своим отпуском, чтобы лично доставить этот ключ, действительно спас заместителя генерального секретаря от насущного кризиса. «Секретарь Гао, большое спасибо. Но…— обеспокоено спросил он, —действительно ли нормально оставить Омегу в период жара дома одного?» Гао Ту произнес неопределенное «Мм», затем повернулся, сел в расправленной кровати и сказал: «Если это ненадолго, то не страшно». Он взял лобный термометр с прикроватной тумбочки. Загорелся желтый индикатор: температура тела 37,8 градуса. Гао Ту вздохнул с облегчением. Невысокая температура означала, что сложный период жара подходит к концу и скоро закончится. Он встал, прошел в ванную комнату и принял душ, после чего высушил волосы феном и вышел свежим, неся легкий запах водного пара. Открыл окно, чтобы развеять густой, насыщенный аромат шалфея из комнаты. Прохладный ветерок немного прояснил его запутанные мысли. Это был уже десятый период жара, который Гао Ту переживал в одиночку. Родители Гао Ту развелись, когда ему было 11 лет. Его мать, не имея стабильного дохода, взяла с собой младшую сестру, оставив Гао Ту с отцом-игроком. Гендерная дифференциация по системе ABO обычно происходит в детстве, чаще всего в возрасте шести-семи лет, но у Гао Ту она произошла намного позже. Только на летних каникулах, в возрасте 11 лет, у него впервые появился дифференцированный период жара. Расставание с матерью пришлось на конец лихорадочного периода Гао Ту. Мать ввела ему в вену шприцом ингибитор феромонов, передала ему большой пакет таблеток с ингибиторами и предупредила его: «Гао Ту, мама должна уйти. Ты только что стал Омегой, и есть так много вещей которым я не смогу тебя научить. Но ты должен помнить одно: никто не должен знать, что ты Омега». Гао Ту непонимающе посмотрел на покрасневшие от слез глаза матери и потянулся чтобы вытереть их. Её рыдания только усилились. «Гао Ту, твой отец - зверь. Он жену и сына за деньги продаст! Никогда не говори ему, что ты Омега, слышишь? Пообещай! Ты сохранишь это в секрете! Скажи это! Скажи!» Её руки сжимали до боли, слезы наворачивались на глаза Гао Ту. Он кивнул и пообещал: «Я сохраню это в секрете, не плачь, мама». Мать внезапно обняла его, и ее слезы пропитали его футболку. «Гао Ту, помни, ты Бета. Ты Бета…» Прежде чем выйти за дверь, Гао Ту стоял перед шкафом раздумывая, принять таблетки или инъекцию ингибитора. В прошлый четверг он был у врача. Из-за длительного приема ингибиторов, у Гао Ту появились ранние симптомы феромонного расстройства. Его циклы жара стали нерегулярны. Всякий раз, когда он работал сверхурочно или чувствовал хотя бы легкую усталость, феромоны неконтролируемо вытекали из его желёз, словно из разбитого флакона духов. Чтобы продолжать работать, ему приходилось тайком увеличивать дозу инъекций. Только в четверг утром, когда он упал дома в обморок и пропустил будильник, впервые в жизни отсутствуя на работе, Гао Ту осознал всю серьезность проблемы. В тот же день он записался в больницу на прием. После осмотра, знакомый врач обнаружил, что у Гао Ту вот-вот начнется период жара, поэтому он строго на строго запретил ему продолжать использовать инъекционный ингибитор и настоял на том, чтобы он немедленно взял отпуск. В консультационном кабинете Гао Ту сидел с обеспокоенным выражением лица и спросил врача: «Что мне делать, если я не хочу, чтобы запах распространялся? Есть ли другой способ, кроме инъекций ингибитора?» Врач взглянул на него, отметив напряженное но решительное выражение лица, вместо привычно мягкого. Беспомощно вздохнув, врач произнес: «Господин Гао, я думаю, вам стоит подумать о том, чтобы обратится к психотерапевту. У вас крайнее отрицание своей Омега идентичности, и также серьезный комплекс неполноценности. Это из-за вашего партнера? Ему не нравится ваш запах?» Врач слегка нахмурился и продолжил: «Простите, это всего лишь мои догадки. Но вы слишком часто принимаете ингибиторы, и только пары проводят так много времени вместе в непосредственной близости. Однако если это так, то ваш партнер подозревается в насилии…» «Нет, это не так», - в панике возразил Гао Ту. «Я одинок». «Тогда это еще хуже». Тон доктора стал суровее. «Для незамужней и не беременной Омеги, злоупотребление ингибиторами крайне опасно! Тяжелое феромонное расстройство может быть опасным для жизни! Кроме того инъекции ингибиторов во время жара уже являются болезненным процессом. Разве вы не чувствуете боли?» Ошеломленный яростным упреком врача, Гао Ту пробормотал: «Я принимаю обезболивающее». Пожилой доктор Омега в ярости вскочил, его седые волосы дрожали от гнева: «Игнорировать медицинские рекомендации и злоупотреблять ингибиторами уже достаточно плохо! Но вводить ингибиторы во время жара и принимать обезболивающее, чтобы выдержать это?! Вы пытаетесь покончить с собой?» Вспомнив разгневанное лицо доктора, он наконец остановился на таблетках ингибитора. Он с надеждой подумал: <В конце концов это всего лишь флэшка, близкого или длительного контакта с людьми не предвидеться. Так что прием одних только таблеток должно быть достаточно, чтобы подавить запах.>