Это останется между нами

      Колёсики огромного серого чемодана бренчали каждую секунду, подпрыгивая на полуразрушенной каменной дороге, или застревали в песочных дырах. Это вам не ровный красивый асфальт, где можно мчать на электросамокате, опасно объезжая гуляющих людей и заставляя их дёргаться от неожиданности.       Между фонарями, что стояли вдоль Малиновой улицы, было большое расстояние, и грязный жёлтый свет освещал незначительное пространство под собой, из-за чего часть пути Олег шёл в темноте.       Никакого городского шума, ярких огней, бесконечных голосов прогуливающихся людей — только отдалённый лай собаки и шелест первой листвы, которую поднимал ветер.       Москва никогда не спит, а Малоярск не выходит из спячки.       На тёмном небе позажигались звёзды, по которым Олег даже соскучился. В городах такого не увидишь. Слишком ярко. А вот вдали от мегаполисов можно было поднять голову и зависнуть оттого, что чем дольше смотришь, тем больше видишь маленьких белых, красных или голубоватых сияющих точек, пока небосвод полностью не превращается в произведение искусства.       Но разглядывание неба, размышления о прошлом, медленное движение вдоль пустынной улицы было не более чем оттягиванием неизбежного, которого Олег почему-то боялся как огня.       Сама дорога заканчивалась тупиком. Резко обрывалась, переходя в песок и землю, за которыми располагалась хвойная стена. В детстве мальчишки пугали друг друга тем, что там бродят волки и, если будешь гулять у границы, обязательно пропадёшь. Легенд и историй было огромное множество, особенно когда живёшь на самой окраине посёлка. Но родной дом был не у самого леса, а располагался между двумя точно такими же небольшими участками.       Олег остановился около родной калитки, покрашенной в тёмно-зелёный цвет, как и весь забор, продолжая смотреть вдаль. Фонарей там уже не было. А потом пропустил свою руку сквозь доски, чтобы подвинуть шпингалет в сторону и войти.       В детстве он никогда не задумывался, что большинство калиток на самом деле не заперты и легко открываются со стороны, а забор теперь был ему по пояс, но в этом была своя прелесть. Когда вокруг живёт мало людей и все друг друга знают из поколения в поколение, не волнуешься о том, что что-то может случиться.       Родной дом оказался значительно меньше и ниже, чем помнил Олег. И в полутьме передний двор ничем не отличался от того, что был раньше. Такая же маленькая полутораметровая протоптанная тропинка, заканчивающаяся пыльным когда-то красным ковриком, несколько пар резиновых сапог, что валялись у входа, и кожаная коричневая дверь с мягкой обшивкой внутри, которую три брата периодически чем-то протыкали.       Олег протёр потные ладони о штаны, покрепче сжал ручку чемодана, который вдруг стал в разы тяжелее, подошёл и занёс руку, чтобы постучать. Но передумал и открыл дверь без стука. Её никогда не запирали.       По лицу ударила занавеска из маленьких деревянных бусин, которая, пожалуй, была старше Олега, но он давно о ней позабыл, и дёрнул головой от неожиданности.       — Да чтоб…       — Приехал, наконец-то! — радостно прикрикнул брат, который, шоркая, сразу вышел в коридор на звук открывающейся двери.       После прохладной улицы Олега окутало домашним теплом, воздухом, наполненным ярким запахом готовой еды. Вместе с тем пахло воском от бесконечных свечей, что ставили около икон, влажным деревом и затхлостью из-за старинной мебели и огромного советского ковра, что висел на стене в большой комнате и который наверняка не чистили уже долгие годы.       Андрей выглядел совсем иначе, чем запомнил младший брат. Злоупотребление алкоголем превратило его в тощего мужичка, который выглядел минимум лет на десять старше, чем есть. Коротких седых волос было больше, чем тёмных. Щёки были чуть впалые, кареглазый взгляд — потухший и словно чуть посветлевший, а руки слегка тряслись, когда он потянулся помочь с чемоданом.       Олег завис, рассматривая, как белая майка, заправленная в треники, висит со всех сторон, явно не подходя по размеру.       — Чё застыл-то? — Андрей убрал чемодан в сторону и потянулся обняться. От него пахло дегтярным мылом, словно он только что вышел из ванной, и немного одеколоном. — А что с лицом? Кто это тебя так?       — Да забей. — Олег коснулся щеки с синяком, не собираясь развивать эту тему.       Всю жизнь Олежа был худее и ниже, но теперь возвышался почти на целую голову и смотрел так, словно попал в другой мир. Когда-то старшие братья казались ему крутыми ребятами, с которых он старался брать пример, но со временем всё изменилось. И, уехав, Олег стал мысленно плеваться желчью, когда мама то жаловалась на Андрея, то жалела.       А сейчас Олег смотрел на мужичка как на призрак, не узнавая в тощей фигуре своего подтянутого, довольно привлекательного когда-то брата, который с самого детства занимался обработкой дерева и мог превратить любой брусок в шедевр. И за которым бегало полпосёлка девчонок.       — Я… не сразу узнал тебя. — Учитель провёл рукой по волосам, медленно забивая лёгкие тёплым воздухом, а Андрей лишь махнул рукой.       — Да, я ужасно выгляжу, знаю. Но ты на пороге-то не стой, чё как неродной? Это ж твой дом!       Олежа разулся, отодвигая свои спортивные кеды на небольшой прямой подошве в сторону, и прошёл вперёд.       Мама сидела на стареньком сложенном некогда зелёном диване, аккурат под пыльным бордовым настенным ковром, который был полон тёмных узоров, и тут же подозвала к себе.       — Не могу встать, Олежа, колени болят, ты иди сюда.       Послушный сын сразу присел рядом, из-за чего диван заметно прогнулся и заскрипел. Он накрыл маму огромными здоровыми руками, притягивая к себе. За эти годы она стала ещё меньше, и лет через десять точно будет помещаться в коробку от печенья.       Олег поцеловал её в щёку и улыбнулся.       — О, вы гляньте, какой ты стал большой да красивый! Ну вылитый отец, когда он был в твоём возрасте. — Старушка сложила морщинистые, но очень нежные руки на щеках младшего сына и разглядывала его, как будто видела впервые.       — Давно я тут не был…       — Уж давненько. Позабыл, небось, о нас со своей Москвой. — Мама поправила разноцветный платок с узорами в виде больших цветов, который прикрывал белоснежную голову, и махнула Андрею: — Чай неси.       — Нет-нет, давайте я сам, — тут же спохватился Олег, вскакивая на ноги, чтобы отойти на кухню.       Мама попыталась усадить его обратно, но он настаивал.       Вот как знал, что при одном взгляде сердце его развалится на куски, не то от вины, не то от жалости.       Как будто он лично виноват в том, что мама стареет и слабеет, а брат спивается. Он, конечно, знал, что увидит нечто такое, но был совершенно не готов. Да и можно ли к такому подготовиться?       Тесная кухня всегда была ухожена и убрана, потому что матушка проводила на ней много времени и не позволяла задержаться ни одному пятнышку.       Но даже в поддерживаемой чистоте от большинства вещей веяло старостью, будто Олежа вернулся не просто домой, а совершил прыжок во времени в самое настоящее прошлое.       Он быстро осмотрелся, дабы убедиться, что ничего особо не поменялось. Вся та же старая посуда, чугунная сковородка, большая ванильного цвета кастрюля с красными цветами, что её опоясывали, газовая плита и небольшой холодильник, что притаился в углу и на котором сверху лежала связанная мамой узорчатая салфетка. На боковой стороне, в самом низу, виднелось маленькое солнышко, которое он нарисовал маркером, будучи ещё детсадовцем.       Андрей зашёл следом, достал пару пожелтевших кружек из верхнего ящика, а потом кивнул в сторону термопота.       — Я думал, поставим самовар, — посмеялся Олег, разглядывая небольшую современную деталь, что немного выбивалась из общего антуража.       — Если хочешь — поставим, — кивнул Андрей, подтверждая, потому что самовар и правда был, и в детстве или по праздникам его даже вытаскивали и ставили в центр стола.       — В другой раз. — Олег поспешил помочь с чаем, но старший брат слегка толкнул его плечом.       — Успокойся, мелкий, хватит под руку лезть, лучше достань с нижней полки бутылку.       Олег приподнял бровь и тут же скрестил руки.       — Ты же закодировался.       — Не начинай, а? Я и не буду пить! Это ж тебе.       — Мне тоже не надо. — Олег всё-таки открыл дверцу одного из нижних шкафчиков, чтобы посмотреть на литровую бутылку мутного самогона, которого оставалось меньше половины.       — Тц, да за встречу-то, ну? Всего рюмку!       — Зачем ты вообще её здесь хранишь? — Олежа убедился, что других бутылок больше нет, и снова выпрямился, наблюдая за тем, как трясущимися руками Андрей насыпал в кружку сахар, стараясь ничего не просыпать мимо. — Мне две ложки.       — Зачем-зачем? Затем. Потому что мне спокойнее знать, что эта чёртова бутылка здесь есть. Греет душу, понимаешь?       Олег немного нагнулся, стараясь заглянуть в потухшие глаза.       — Но ты же знаешь, что после кодировки нельзя пить? Вообще.       — Хорош, а? Чё ты со мной как с ребёнком-то разговариваешь?       Парень задумался, а потом выдохнул, взял свою кружку с чаем и вернулся в зал, где мама уже откуда-то достала фотографии и ностальгически разглядывала снимки.       Расправленный к его приезду стол красовался в центре комнаты и был полон разного рода еды, словно на дворе Новый год: картошка, курица, несколько салатов, небольшой тазик с пирожками, попутно целая стопка блестящих от масла блинов, нарезанные фрукты, одна рюмка и немного пустой посуды.       Олег поставил свою кружку около белой тарелки с фиолетовыми лианами у бортиков и вздохнул, оглядывая весь этот пир. От вида маленьких картофелин, приготовленных в духовке и посыпанных небольшим количеством мелко нарезанного укропа, на языке появился знакомый привкус. Потому что мамина картошка, которая росла на заднем дворе, всегда была немного сладкой и очень вкусной. Нигде и никогда он такую больше не пробовал.       Андрей принёс чай себе и маме и помог ей встать, придерживая за руку, чтобы она пересела за стол.       — Так что у тебя стряслось? — сразу поинтересовался брат, попутно взяв на себя обязанность наложить всем еды, ничего не уточняя, хотя у Олега стоял ком в горле и аппетита особо не было.       — Пришлось уволиться с работы и… как бы сказать… — Младший сын перевёл взгляд сначала на брата, потом на маму, а потом всё-таки отошёл на кухню, достал бутылку самогона и вернулся за стол, сразу наливая себе первую стопку. — В общем, рабочие конфликты.       Он залпом опустошил рюмку и утащил из большой тарелки маленькую круглую картофелину, чтобы закусить.       — И что ты натворил? — не унимался Андрей.       — Я?! — Олег не успел до конца прожевать, с ходу возмущаясь.       Всё как всегда. Опять брат пытается перевести стрелки, не стесняясь врать на глазах родителя, предполагая, что поверят ему, ведь он старше. Захотелось бросить картошку ему в лоб.       — Ну а кто?       Олег схватил бутылку и начал наливать себе вторую стопку, глядя при этом исподлобья в чужие глаза. Но Андрей только улыбнулся.       — Андрюша, хватит издеваться. Если не хочет рассказывать, это его право, мы заставлять не будем. Главное, что сейчас Олежа дома, верно?       — Дело не в том, что я не хочу, а в том, что мне нечего рассказывать. — Олег выпил вторую стопку и слишком громко поставил рюмку обратно на стол. — Это моё личное дело. Я соскучился и приехал вас навестить. Я думал, ты будешь рад.       — Я рад! — Андрей улыбнулся шире и совсем без злобы, после чего поставил забитую едой тарелку Олегу под нос. — Это хорошо, что ты здесь. А теперь рассказывай, как оно вообще? Где живёшь? Чем занимался кроме работы?       Избежать разговора было невозможно. Даже если бы на дворе наступил конец света, Соколовы всё равно не вышли бы из-за стола, пока не поделятся всем и вся.       Олег немного говорил о своей жизни в Москве. На самом деле рассказывать было особо нечего, потому что большую часть дня он либо учился, либо работал, а о чём-то личном распространяться не хотелось. Но мама с братом быстро нашли нужную тему, рассказывая тысячи сплетен о всех соседях вокруг, о том, кто умер, кто сел, кто женился, развёлся и так далее.       Несмотря на возраст, мама с братом прекрасно помнили друзей и одноклассников Олега. А о некоторых Андрей отзывался теперь как о своих собственных друзьях или собутыльниках. Это так непривычно. Ведь раньше они были такими же детьми, что бегали по гаражам или в ночной лес, щекоча нервы и соревнуясь, кто забредёт глубже, а теперь Андрей с усмешкой рассказывал про очередную одноклассницу, с которой Олег сидел на уроке музыки, что вот-вот разродится четвёртым, или про какого-нибудь мальчика, что уехал на СВО, чтобы закрыть долги.       Но когда Олег услышал имя одного из своих самых близких друзей, рука сама потянулась к бутылке.       — Булатова Влада-то помнишь? — Андрей обгладывал уже третью куриную ножку, вытирая грязные пальцы о небольшое жёлтое полотенце, что мама положила ему на колени.       — Прекрасно помню, — быстро улыбнулся Олег, тут же выпивая стопку. Он не мог забыть. Когда-то лучший друг научил его курить и запускать бумажные самолётики, и по сей день он не покидал голову и сердце, потому что некоторые люди пустили корни так глубоко, что невозможно их выкорчевать даже спустя десятилетия, даже при огромном желании.       — У него своя автомастерская, загляни. Думаю, он будет рад тебя видеть спустя столько лет.       — Вы… общаетесь? — мимолётно захотелось спросить, а не спрашивал ли Влад про то, как дела у Олега, но этот вопрос не прозвучал. Лучше ничего не уточнять про Булатова, а ещё лучше его никогда больше не видеть.       — Не. Ну привет-пока, не более. А ты вообще ни с кем контакты не поддерживал, что ли?       — А смысл? Если увидеться не удастся, — пожал плечами Олег и тихонько встал.       Под конец длинного разговора градус неловкости и недовольства иссяк окончательно. И возникло даже странное ощущение, будто бы Олег никогда никуда не уезжал.       Он впитывал всю информацию и новости, и казалось, что некоторые вещи видел лично сам, вместо того чтобы просиживать брюки в московской школе.       Мама ушла спать ещё час назад, да и Олег уже был готов вырубиться. Андрей похлопал его по спине и сказал, что уберёт всё сам, так что можно было зайти в свою детскую комнату и упасть на кровать.       Маленькое помещение не изменилось за все эти годы, разве что Олег ощущал себя там теперь слишком крупным. Старый шкаф из тёмного дерева был полон тех же самых книг, что мальчишка читал в детстве, рисуя на полях или пряча между страницами красивые листья, что падали с деревьев.       Неизменная пружинистая кровать с мягким матрасом была заправлена свежим хрустящим хлопковым постельным бельём, которое сменили ещё днём, ожидая гостя. У небольшого письменного стола стоял самый обычный деревянный стул, у которого тысячу раз укрепляли ножки. Потому что Олежа любил на нём раскачиваться, пока делал домашнюю работу или читал.       Он улыбнулся, погладил пальцами прохладное лакированное дерево, а потом стянул с себя толстовку и повесил на спинку.       Разгребать чемодан сил и желания не было. Его открыли, чтобы достать зарядные устройства, зубную щётку и ноутбук, что стал самым ярким серебряным пятном на фоне однотонной, словно выцветшей, детской комнаты. Будто всё, что когда-либо имело цвет, давно потеряло несколько тонов и истлело.       Парень стянул штаны, аккуратно сел на кровать и зевнул, просматривая уведомления в телефоне. Но взгляд зацепился за фиолетовый значок, где его ждало сообщение, которое заинтриговало в такси.       Олег зашёл в сеть, а сам прилёг головой на подушку.       Пользователь со смешным ником за это время написал ещё одно сообщение, которое вновь вызвало улыбку.       Азовский анчоус: Люк, я твой отец.       нет, погоди, это безумно банально. но ты сам нарвался с таким ником, разве нет?       Олег взялся двумя руками за телефон.       Последний джедай: А ведь и правда, но ты первый, кто так написал. Хотя до этого кто-то молча скинул мне фото своей лего звезды смерти.       Азовский анчоус: реально? она наверное дофига стоит. привет)       Олег улыбнулся тому, что собеседник тут же зашёл в чат и ответил, несмотря на позднее время.       Последний джедай: Привет)       Азовский анчоус: у тебя интересный профиль. ни фоток, ни даты рождения, почти никакого описания. как тебя зовут?)       Олег тут же открыл чужой профиль, но наткнулся ровно на такую же почти пустую страницу.       Последний джедай: Твой тоже пустой) Никакой информации нет)       Азовский анчоус: есть такое. а что ты хочешь знать? спроси. может быть я даже на что-нибудь отвечу)       Последний джедай: Может быть? Вот это интрига) Ладно, кто ты по гороскопу?       Как будто это имело смысл. Но почему-то в чуть пьяной голове этот вопрос возник первым.       Азовский анчоус: скорпион. а ты?       Последний джедай: Рак       Азовский анчоус: значит, у тебя довольно скоро день рождения? что хочешь в подарок?)       Последний джедай: Эмоциональной и финансовой стабильности. Как тебе такое?)       Азовский анчоус: не потяну, ахах) но если ты скажешь какого числа — обещаю, что напишу глупое ии поздравление, или найду открытку, которую бабушки посылают в ватсапе. сколько тебе исполняется? может ты и сам дедушка уже)       Последний джедай: Тогда открытка будет в самый раз) первого июля       Азовский анчоус: записал!       Олег ещё раз осмотрел чужой профиль, прежде чем продолжить.       Последний джедай: Практика показывает, что чаще всего люди пишут, чтобы скорее найти с кем провести ночь. Не то чтобы это плохо, но лучше обговорить на берегу такие вещи. Согласен?       Собеседник не сразу ответил, сначала выдерживая небольшую паузу после прочтения.       Азовский анчоус: у тебя написано, что ты ищешь общения. ноль слов про секс.       Последний джедай: Вот именно) Но, видимо, мало кто смотрит на метки и интересы, поэтому и уточняю       Азовский анчоус: я просто ищу с кем пообщаться и все) стало спокойнее?       Последний джедай: Ощутимо!)       Азовский анчоус: так что, твои вопросы закончились на гороскопе? фантазия иссякла?)       Олег протёр глаза, которые быстро устали от экрана, и зевнул: от алкоголя только сильнее тянуло спать.       Последний джедай: И много нашел достойных собеседников за то время, пока пользуешься приложением?       Азовский анчоус: ноль. либо извращенцы, либо дрочеры с фотками членов, либо психи странные. из какой категории ты?) ты кстати на мои вопросы не ответил!       Последний джедай: Хотелось бы верить, что не из какой)       Зелёный значок, который красовался рядом с ником, потух. Азовский анчоус вышел из сети.       Олег ещё какое-то время смотрел в экран, прежде чем выйти следом, но не удержался и негромко хохотнул в слух:       — Анчоус. Ну такое точно не забыть.