Вечный Хор

"Ты всё ещё здесь? Или уже начал разлагаться вместе со мной? Я чувствую, как твоё присутствие липнет к моей душе, как гниющая плоть к обнажённым костям. Меня звали... Звали... Звали и звали... "Они" произносили имя, которое не имеет больше значения... Теперь я — просто сосуд, наполненный чужими воспоминаниями и собственной гнилью. Я умерла. Но смерть — это только начало настоящего кошмара. Это место... оно не просто живёт. Оно пирует на мне. Я чувствую, как кожа на спине лопается, как перезревший плод, и оттуда, из кровавых лоскутов, выползают их пальцы — длинные, костлявые, покрытые чёрной слизью, как внутри черепа что-то шевелится, будто кто-то копошится в моих воспоминаниях, перемалывая их в трупную мякоть, как мои глаза... о, боже, мои глаза... они теперь видят слишком много — каждый Поглотитель, каждое движение тьмы, каждый кровавый шрам на лице этого мира. А "Они"... Поглотители... Они не просто наблюдают. "Они" разделяют меня на части. Вот первый — его тело состоит из спрессованных человеческих языков. Они шевелятся, слизывая с моей кожи капли чего-то тёмного и густого. Он наклоняется, и я вижу, как его горло раскрывается, как цветок из плоти, обнажая ряды крошечных, острых зубов. Он шепчет: "Ты же всегда хотела, чтобы тебя понимали? Сейчас мы поймём тебя полностью..." Вот второй — его лицо... это моё лицо, но растянутое, искажённое, с глазами, которые капают чёрной кровью. Его руки — нет, это не руки — это инструменты, длинные, костлявые, с крючками на концах. Они впиваются в мою грудь, и я чувствую, как что-то вытягивает из меня... мои страхи? Мои мечты? Или просто куски души? "Не сопротивляйся," — булькает он, и его голос звучит, как будто кто-то тонет в собственной крови. "Это будет... приятно." А вот она... Её тело — это сплошная рана. Кожа содрана, обнажая мокрые, пульсирующие мышцы. Её рот... о, её рот... он растягивается от уха до уха, и внутри — не зубы, а когти, острые, как бритвы. Она прижимается ко мне, и её дыхание пахнет гниющими ранами. "Ты думала, что убежишь?" — шепчет она, и её голос — это голос моей матери, но... не совсем. "Ты всегда была нашей. С самого первого удара. С самого первого крика. Мы вскормили тебя болью, и теперь пришло время урожая." Я чувствую, как мои кости трескаются, и из трещин сочится что-то тёмное и живое, как мои волосы становятся ими — тонкими, извивающимися червями, которые шепчут мне на забытых языках, как внутри меня что-то просыпается... что-то, что никогда не было мной... И я понимаю страшную правду. Я никогда не была живой. Я всегда была частью "их". Вся моя "жизнь" — это просто игра, спектакль, чтобы боль была слаще, чтобы отчаяние было глубже. А теперь... теперь "Они" хотят, чтобы я приняла это. Чтобы я стала одним из них. Чтобы я "пировала" на других, как они пировали на мне. Но... Есть другой вариант. Если прислушаться... сквозь стоны, сквозь шепот, сквозь хруст костей... можно услышать тишину. Настоящую.Чистую.Безумную. Там нет боли. Там нет страха. Там нет ничего. Просто... ничто. И, может быть... Может быть, это и есть "настоящее" избавление? Но... "Ты уже наша," — шепчут Они, и Их голоса сливаются в один, жуткий хор - "Ты всегда была нашей. И теперь пришло время вернуться домой." И я... Я чувствую, как моя душа рвётся, как моё сознание расползается, как "Они" входят в меня, заполняя каждую трещину, каждую рану, каждую частичку... И последнее, что я слышу... это свой собственный смех... Но это уже не я... Это "Они... И "Они" рады меня видеть..."