Ориентация SEVER / Конвертация успешно завершена

Раньше, когда я не состоял в отношениях, меня всегда удивляло и даже немного обижало, когда мои друзья, обзаведясь второй половиной, незаметно пропадали из поля зрения и забивали болт на дружеские сходки. Я искренне негодовал и все время задавался вопросом: “Как можно выпасть из жизни настолько сильно, чтобы похерить всех и вся, кроме любовного увлечения? Ведь друзья - это святое!” Однако, стоило мне оказаться на месте тех самых влюбленных друзей, как я понял, почему так происходило, и почему парни на неопределенное время терялись без вести. Отношения поглощали целиком и полностью, а любовный туман в голове вытеснял все мысли, кроме одной – быть с объектом страсти двадцать четыре на семь. Стоило мне это осознать, как все недопонимания были забыты, и топор затаенной обиды закопан глубоко и надежно, а все, кому было вынесено заочное обвинение – оправданы без занесения в личное дело. Потому что не серьезно было обижаться на естественные в общем-то процессы, которые нещадно забирали время на дружеское общение. Этот период просто нужно было пережить, постепенно возвращаясь к привычной схеме поведения, где голова работала исправно, и лицо возвращало себе осмысленность без намека на дебильноватость – закономерную реакцию организма на бесконечный выплеск эндорфинов в кровь. Однако в случае с Германом этот период словно бы затянулся, и я не торопился возвращаться к прежнему сильно собранному состоянию, все еще чувствуя, как бабочки в животе метелят меня своими крыльями. Настолько мне было хорошо с ним. По этой же причине я пропустил один момент, связанный с дружеским окружением Германа, которое незаметно пополнилось на одного человека. Человека хорошо мне знакомого. Ведь этим самым человеком оказался Никита, который все-таки дошел до клуба, и теперь занимался в секции для начинающих, под чутким присмотром тренеров. Как оказалось, присматривали за новичками не только тренеры, но и спортсмены профи, которые уже сейчас перенимали важный опыт для будущей работы в качестве наставников. И так вышло, что Герман на правах знакомого, решил помочь Никите в освоении такого непростого дела, как кикбоксинг. Что закономерно поспособствовало их сближению. И это произошло так быстро, что я, пребывающий на своем седьмом небе, очень удачно пропустил момент, когда парни стали едва ли не лучшими друзьями. Наверное, я бы и дальше находился в неведении, если бы этот момент не всплыл на поверхность очень интересным образом. Тогда, когда ко мне в кабинет совершенно неожиданно нагрянул Никита. Конечно, я все время пребывал на низком старте в ожидании гостей в любое время (все же место работы обязывало), однако именно его готов был увидеть в последнюю очередь. По этой причине скрыть небольшое удивление не вышло: – Никита?? – Да, прости, что отвлекаю от работы, но у меня случилась небольшая проблемка. Ногу подвернул. – отрапортовал он, – Можно войти? – Да, конечно, – моментально включился во мне доктор. – Давай на кушетку, посмотрю, что там, – произнес я, подходя ближе для того, чтобы немного подстраховать хромающего бедолагу. Благо, необходимости в этом не было, и он дошел самостоятельно, несмотря на то, что ходьба доставляла ему определенное неудобство. – Как ты умудрился? – вопросил я, рассматривая слегка отекший подъем, когда Никита прилег на предложенное место, вытянув пострадавшую конечность. – Да, хотел попробовать сделать усложненный элемент, но, видимо, переоценил свои силы, – ответил он. – Все очень не очень?? – Да нет. В пределах нормы. Если вообще можно рассуждать о норме, когда речь идет о травмах. Какие бы они легкие не были, – рассудил я, и прошелся с небольшим нажимом по очагу воспаления. Никита поморщился. – Больно? – вопросил я. – Неприятно, – отозвался парень. – Больно будет, когда я приду домой, и Нат увидит результаты моих усилий. Я невольно улыбнулся, понимая, о чем именно он говорил. Естественно, кары от Натана было не избежать. А учитывая, что он и так по природе своей был чересчур эмоциональным, я заблаговременно посочувствовал Никите. И, тем не менее, решил немного поддержать: – Ну, если Натан начнет лютовать, скажи ему, что травма несерьезная и быстро пройдет. А если не поверит, сошлись на меня. Пусть позвонит и удостоверится сам. – Да ладно. Нет нужды. Думаю, смогу его успокоить. Не обязательно обращаться за помощью. – Ну, твои аргументы должны быть очень убедительными, – заметил я. – О, за этот момент можешь не переживать. Мои аргументы всегда более, чем убедительны, – усмехнулся он. От произнесенных слов я немного смутился, потому как прекрасно понял, какими способами Никита устранял неуместные эмоции Натана. И хоть сам уже не был девственником, все равно говорить об этом напрямую было неудобно. По этой причине я постарался сделать сильно увлеченный вид, натирая ногу мазью. Благо, Никита не стал развивать тему и тоже замолчал ненадолго, видимо, давая мне возможность сосредоточиться на деле. Когда с обработкой мазью было закончено, я традиционно положил руку на очаг боли. – О, это то самое чудесное воздействие энергетикой, про которое мне все уши прожужжал Натан? – Ага, оно, – улыбнулся я. – Надеюсь, ты не против таких методов? – Шутишь?? Нет, конечно. Тем более, если это поможет мне чуть смягчить первую реакцию Ната на мое боевое ранение. – Ну и отлично. В принципе, можно было и без мази обойтись, но наша задача сделать все для того, чтобы ты вернулся домой практически невредимым, – пояснил я. – Поэтому использовать надо все, что есть в наличии. – Согласен, – кивнул Никита, и я заметил, как его брови слегка приподнялись, словно он так же, как и все до него, испытавшие на себе силу моих рук, ощутил, как боль покидает травмированный участок. – Вот и все, – улыбнулся я, убирая руки. – Надеюсь, сейчас тебе получше. Никита пошевелил ногой, и удивления стало в разы больше. – “Получше” не то слово. Я не чувствую боли вообще, словно ее и не было. Слав, ты – волшебник… – Только учусь, – усмехнулся я, довольный проделанной работой. – Спасибо огромное. Выручил, так выручил! – не скрывая огромного воодушевления в голосе, произнес он. – Не знаю, как и благодарить. – Да не стоит. Мне главное, чтобы помощь оказалась действенной. Остальное не имеет значения. – И тем не менее. Бог с ним, как говорится, с наказанием от Ната, это еще можно было бы пережить, а вот валяться с растяжением накануне своего дня рождения – вот это было бы очень обидно, – произнес Никита, удачно напоминая мне о том, о чем я на мгновение успел забыть. Бля, день рождения Никиты! А ведь Нат мне звонил буквально вчера, и приглашал отпраздновать вместе с ними. И я, скрепя сердце, дал добро, хотя очень сомневался стоит ли вообще идти. И дело было вовсе не в том, что мне не хотелось провести приятно время в компании своих друзей, а в том, что сделать я это должен был в статусе соло. Ведь о том, что мы с Германом вместе, по-прежнему знали трое человек – Эля, и, собственно, мы с Германом. Для остальных в моей личной жизни было без изменений. Да и Гера, как бы так сказать, не числился в списке наиболее желанных гостей. По этой причине его среди приглашенных, (готов был руку дать на отсечение) не было. Видимо, в ту самую нашу совместную незапланированную встречу, когда мы реанимировали Элю, все успели заметить, что атмосфера незаметно накалилась, как и успели прийти к правильным выводам, что связано это было со мной и моим нежеланием видеть Германа рядом. Вот только с того времени все так круто изменилось, что теперь мне нужно было совершенно другое – чтобы он был со мной. Но как? Как сделать так, чтобы в итоге мы оказались там вместе?? – Да, по поводу дня рождения твоего… – решил я прощупать почву на предмет закинуть удочку касательно дополнительного пригласительного для Геры. – Надеюсь, ты придешь, Слав? – забеспокоился Никита, уловив подвох в моих словах. – Будут приглашены только самые близкие, и твое присутствие просто обязательно. Отказы не принимаются. – Да, я буду, только у меня есть небольшая просьба… – немного замялся я. – Что за просьба? – Твое радушие позволяет включить в список гостей еще одного человека? – спросил я, переживая, как бы не получить отказ в категоричной форме. – Хочешь прийти с компанией? – Да, если можно, – кивнул я. – Это и есть твоя просьба? – Угу. – Фух, как гора с плеч, – улыбнулся Никита, – Конечно, приходи! Я то думал, ты вообще решил отказаться от идеи празднования. А оно, оказывается, вон в чем дело. Не один придешь. Мог вообще ничего не говорить. Все, что касается наших друзей – свято и на обсуждение не выносится. Поэтому вообще не вижу никакой проблемы. – Тогда отлично, – немного расслабился я лицом, – приду… то есть придем… – Ну и огонь! – спустил Никита ноги на пол, принимая вертикальное положение и немного крутя стопой, дабы выяснить, насколько действенным оказалось лечение. – А много вообще человек будет?? – решил я на всякий случай поинтересоваться. – Да, нет. Совсем немного. Это же простой междусобойчик, можно сказать. Поэтому я решил, что мы просто обязаны посидеть маленькой компанией. Да, к тому же, ты всех этих людей знаешь. Мы с Натом, Эля, Лейла, ты со своей компанией и… Герман, – выстрелил мне в упор последним произнесенным именем Никита, немного замешкавшись перед тем, как его озвучить. – Герман? – раззявил я рот, совершенно не ждав такого поворота. Нет, я конечно был в курсе, что они с Никитой общаются, и очень неплохо нашли общий язык, но чтобы вот настолько побратались, понятия не имел. – Надеюсь, это не проблема? – спросил Никита, внимательно следя за моей реакцией, и пытаясь понять, насколько велика вероятность, что я соскочу с темы празднования после услышанного. – Я понимаю, что возможно, ты не сильно жаждешь видеть его, но… – Да, нет. Все в порядке… – перебил я Никиту, оправившись от первого сильного удивления, – Просто… ты вроде сказал, что будут только самые близкие. А Герман раньше как-то не сильно вписывался в эту схему. Выходит, я ошибся? Или просто пропустил что-то… – Ну, мы с ним очень сдружились за последние две недели. Я даже не ожидал, что он окажется настолько приятным малым. Он всегда вел себя очень отстраненно, был слишком закрытым и совершенно необщительным, а тут, оказывается, все обстоит с точностью до наоборот. Прекрасный парень, с которым у нас, как выяснилось, много общих интересов, и который мне очень помог в плане тренировок. Вот уж воистину внешность обманчива. В общем, я решил, что хотел бы видеть его на своем празднике. Охуеть не встать, что за новости! – Ты его уже пригласил или только собираешься? – А что? Думаешь, как бы меня отговорить? – пошутил Никита. – С чего такие выводы? – Слав, я, конечно, не сильно в теме ваших с Германом терок. Так, больше со слов Натана. Но знаешь, в последнюю нашу встречу было трудно скрыть, что между вами висит напряжение. И это в некоторой степени меня смущает. Потому что меньше всего мне хотелось бы, чтобы собравшиеся за столом дорогие гости сидели, как на иголках, ощущая вместо расслабленности и приятного вайба, дискомфорт. Так что… – Ясно. – Поэтому и интересуюсь, не станет ли это для тебя камнем преткновения. – Не станет. И если дело только в этом, то обещаю, что причин для переживания нет. – поклялся я, чувствуя, как внутри начинает распирать от разрастающегося теплого чувства, что теперь то уж мы с Германом точно сможем спокойно прийти на день рождения Никиты вместе. Да и слова Никиты безумно грели душу, потому что по всему выходило, что Герман стал открываться не только мне, но и другим людям. А это означало, что его раковина, в которой он до этого слишком долго жил, стремительно осыпалась осколками, и уже в очень скором времени готова была явить миру прежнего Германа. – Если что, могу сделать так, что вы с Германом не будете сидеть рядом. Просто рассажу вас по разным углам, и никаких причин для недопониманий не возникнет, – пообещал Никита, вызвав на моем лице едва заметную улыбку. О, Никита, не об этом переживать нужно. А о том, чтобы люди не умерли от шока, когда узнают интересные сенсационные новости. Потому что я, кажется, только что поймал себя на мысли, что не смогу больше скрывать свой секрет, и расскажу о наших с Герой отношениях всем присутствующим, когда выпадет удобный случай. Давно пора было, а тут сам Бог велел, словно намекнув мне об этом через Никиту. – Не нужно таких жертв. Думаю, мы спокойно сможем сидеть близко друг к другу, – ответил я. – Уверен? – спросил Никита, словно реально усомнился в том, что из этой затеи что-то выйдет. – Если боишься, что будут неприятные сюрпризы, то не стоит. Не с моей стороны точно. – Ну, да. Наверное. Все-таки ты будешь не один, а это как-никак дает надежду на то, что ни о каких конфликтах с Германом речи быть не может. – Именно, – покивал я, думая, что в словах Никиты содержалось больше истины, чем он мог предположить. – Ну, тогда я спокоен. И жду в гости в субботу. – Договорились, – улыбнулся я, чувствуя, что день Рождения Никиты принесет гораздо больше впечатлений для всех, кто там будет, чем он мог себе представить. Проводив практически здорового парня на выход, я поставил галочку поговорить с Германом на тему того, что у него появился едва ли не лучший друг в лице Никиты, о чем он как-то забыл упомянуть. Ну, и параллельно обсудить наш совместный поход на день рождения со всеми важными моментами – от подарка до собственно, того, как мы туда явимся. Возможность сделать это не откладывая на потом появилась уже спустя час, когда мое чудо, вспотевшее после основательной тренировки, забежало ко мне в кабинет ненадолго. Буквально на минут пятнадцать, с вероятностью маленько задержаться. Ведь плановый осмотр, как говорится, дело серьезное, которое требовало грамотного подхода. Спешка тут была совершенно ни к чему. И совсем неважно, что этот самый осмотр был хитро заменен на куда более приятное занятие. В принципе, это тоже можно было назвать осмотром, только немного иного характера. Не успел я и пары слов сказать, как Герман налетел на меня буквально с разбега. Обхватив руками под ягодицами, он приподнял меня над полом и набросился на мои губы. За то время, что мы с ним были вместе, мне бы уже привыкнуть к четкой идеально выверенной тактике “атаки”, но для меня это по-прежнему было подобно прыжку в воду, с обжигающими кожу прикосновениями и перестающим поступать в легкие дыханием. – Гер, – прохрипел я, – пого..ди… – Не могу, – сдавленно отозвался он, даря рваные поцелуи, перемежающиеся с легкими, но цепкими укусами, укладывая меня на кушетку с намерением сделать очень хорошо. Понимая, что пока мой горячий парень не получит желаемое, не успокоится, я позволил ему творить со мной все, что душеньке угодно, рассудив, что поговорить о важном мы в любом случае успеем. Не горит. В отличии от полыхающего меня, ожидающего очередной сладкой порции удовольствия. Разговоры разговорами, а секс по расписанию! – Чего лыбу тянешь? – спросил я, повернув голову к Герману, расположившемуся рядом, и внимательно рассматривающему меня своими ониксами. На холеном лице играла довольная улыбка, свидетельствующая, что ее обладатель, получив желаемое, пребывал в прекрасном расположении духа. Впрочем, так же, как и я. После огненного секса в голове немного прояснилось, и дыхание пришло в норму, хотя полученный оргазм до сих пор отдавался приятной истомой в теле, и покалыванием в кончиках пальцев. – Да… просто ты сейчас таким потрясающе затраханным выглядишь, – выдал Герман, и улыбка его стала еще шире. Да Вы, Герман Батькович, просто мастер комплиментов! – Чтобы выглядеть затраханным, можно и не прибегать к общеизвестному способу. Достаточно просто въебывать без выходных. Эффект будет тот же, – заметил я, в который раз залипнув на фантастической улыбке своего парня. – С одной разницей – вместо радостного лица будет кислое хлебало, – парировал Герман. Я расслабленно рассмеялся: – Да, пожалуй. – А значит, эта схема не принесет должного эффекта. Если говорить об удовольствии. – Удовольствие можно получить разными способами. – Но этот один из самых лучших, – гнул свою линию Герман. – Если действительно доставляет удовольствие, – ответил я, и увидев, как бровь Германа поползла вверх, в очередной раз рассмеялся. – Да расслабься ты. Я сейчас в общем говорю. Но если вдруг у тебя есть сомнения, можешь еще раз посмотреть на доказательства того, что я получил свое удовольствие. Они до сих пор не высохли. На губах Германа заиграла хитрая улыбка, а в следующую минуту я почувствовал, как его рука опустилась на мой голый живот. – Гляди-ка, и правда не высохли, – произнес он хрипловатым голосом, проведя пальцами по подсыхающему семени, медленно растирая его по коже. Я сглотнул, ощутив, как мой член заинтересованно дернулся. А взгляд черных глаз, удерживающий мой, снова подкинул дровишек в только-только затухший костер страсти. – Гер… – М? – Опять? – Снова, – разулыбался он. Вот же неугомонный! И сколько же в нем энергии, мама родная! Желание ответить на новый порыв было очень большим, но я решил озвучить свой вопрос, который зудел на кончике языка, и который нужно было прояснить чем раньше, тем лучше. – Всенепременно, только кое-что обсудим, – перехватил я руку Германа в миллиметре от своего члена. – Сейчас? – удивился он. – Да. – Это так срочно? – Ну, можно и так сказать. Видимо, уловив тень решительного настроя на моем лице, а возможно и заинригованный тем, что же могло перетянуть одеяло с жаркого взаимодействия в другую более нейтралтную плоскость, Герман решил не спорить и позволить мне озвучить свою мысль. – Ладно. Давай обсудим. О чем речь? – О дне рождения Никиты, – ответил я. – И о том, почему ты не сказал, что приглашен на праздник. – Потому что Никита пригласил меня сегодня. – Да? – немного растерялся я. – Ясно. А почему ты молчал на тему того, что вы с ним стали чуть ли не лучшими друзьями?? – Да я как-то не думал, что об этом надо вот прямо вслух говорить, – произнес Герман, явно не улавливая, почему я устроил столь серьезный допрос с пристрастием, и что именно от него хочу. – Мы просто стали общаться на волне его занятий у нас в клубе, и как-то так выяснилось, что у нас много общего. Так что много времени не потребовалось, чтобы наладить хороший контакт, – закончил обьясняться Герман, после чего задал встречный вопрос. – А ты откуда знаешь, что я приглашен?? – Никита заходил. Ногу потянул, нужен был осмотр. – Вот хитрец. Я же его спросил, что с ногой. Божился, что все хорошо и помощь медицинская не требуется, – усмехнулся Герман. – Ну, возможно так оно и было, а спустя время боль заявила о себе, и он решил все-таки забежать ко мне. – Понятно. – Так…ты дал согласие? – осторожно спросил я, возвращаясь к исходной теме. – Пока нет. Мой ответ будет зависеть от того, пойдешь ли ты, – честно признался парень, вызвав на моих губах улыбку. – Вот как? А я думал под любым предлогом отказаться, потому что без тебя идти не хотел. На губах Германа вслед за моей, появилась не менее яркая улыбка. – Выходит, что ты не против, если я пойду. А я приду туда, только если ты решишь пойти? – Выходит, что так, – кивнул я, не переставая тянуть уголки губ в стороны. – Что ж, раз такое дело, значит нам ничего не остается, как пойти туда вместе, – мудро заключил Герман, активизировав на полную мои фантазии, в которых я уже представлял, как мы с Германом впервые покажется на людях вместе, без обязательного неправильного напряжения, которое шло в комплекте прежде. – Считаю, что если дела обстоят именно таким образом, то не принять предложение будет глупостью несусветной, – ответил я. – Согласен, – кивнул Герман, и вдруг, нацепил на свое лицо до ужаса хитрое выражение. – Что? – спросил я, уловив очевидную перемену. – С этим вопросом разобрались? – Да, но есть еще… – Думаю, твое “еще” может немного потерпеть. Рука парня, покоящаяся на моем животе, пришла в движение и мягко поползла вниз, отчего я непроизвольно задержал дыхание, лишь успев смазано кивнуть, когда проворные пальцы легли на привставший член. Да, диалог вести в Германом в такие острые моменты было просто невыносимо. Но еще более невыносимо долго находиться без его настойчивых, но дарящих небывалое наслаждение прикосновений. До субботы времени было не так, чтобы много, но все же достаточно, чтобы разобраться с выбором подарка и настроиться на мини попойку. К счастью, с этим особых проблем не возникло. А вот на то, чтобы собраться с мыслями и обмозговать, как именно будет выглядеть мое признание… здесь меня знатно клинило, и картинка складываться не желала, хоть убей. Да, понимаю, что здесь неизменно могли родиться уместные вопросы, мол – что сложного? Бери и говори! В чем проблема? И я был с этим согласен, но лишь отчасти, ибо все это неплохо работало с чужими людьми, а вот с Натаном, который был мне практически братом, нет. Проблема заключалась в том, что я, закопавшись по самую макушку в свои переживания и желание как можно скорее найти путь к сердцу Германа, упустил момент, когда реально стоило поведать об этом своему лучшему другу. И вроде бы у меня было оправдание на этот счет, но я понимал, что проебался, и не рассказал об очень важных переменах в своей жизни. Чего никогда не делал Натан в отношении меня, первым делом посвящая в самое сокровенное. Ведь мы были очень близки, и умалчивать о подобном – означало создавать своего рода дистанцию, где мы переставали быть друг для друга теми самыми очень близкими людьми. И если раньше меня терзал червячок сомнения, что я очень напрасно оттягиваю момент со своим признанием, то теперь… Теперь я четко осознал, что мое молчание просто так не пройдет и потянет за собой неизменную расплату в виде серьезной обиды. А я этого очень не хотел. Не хотел, чтобы наши легкие, удивительно искренние отношения изменились не в лучшую сторону. Ведь пытаясь оправдать свое молчание нежеланием вываливать шокирующую правду на голову порой очень впечатлительного друга, я забыл, что эта грань его характера могла сыграть со мной злую шутку, обернувшись другими, не менее сильными эмоциями, в разы страшнее шока, от которого я его так старался уберечь. И я судорожно соображал, какие способы найти, дабы избежать этого во что бы то ни стало. Герман все эти дни поглядывал на меня искоса своим рентгеном вместо глаз, словно догадывался, что именно меня беспокоит. Но вопросов, что интересно, не задавал, очевидно давая возможность самостоятельно принять правильное решение. И я пытался. Пытался его принять, пока мы, собравшись в рекордные сроки, двигались по направлению к пункту назначения. Дорога проходила в приятном разговоре. Однако, по мере приближения к нужному адресу, этот разговор приобрел явную однобокость, потому как все мои мысли как по заказу стали водить хороводы вокруг того самого вопроса, который я решил ненадолго отложить. Видимо решив, что на меня снизойдет озарение, как лучше поступить не иначе, как в тот самый момент, когда я окажусь нос к носу с Натаном. Естественно, план был дерьмовым, и именно сейчас я это в полной мере осознал. Вслед за полным осознанием пришло неприятное чувство, словно я оказался в тупике. Мозг, как водится, начал судорожно прокручивать скудные варианты того, что сделать, и я закономерно выпал из разговора. Что не укрылось от внимательного Германа, моментально отреагирлвавшего на мой изменившийся эмоциональный фон. – Слав? – позвал он меня, остановившись в паре тройке паре-тройке метров от нужного нам подъезда. – М? – повернулся я к нему, притормозив следом. – Не поделишься своей головной болью? – не ходя вокруг да около, спросил он. – Болью? – вскинул я на него глаза, старательно делая вид, что не понял о чем речь. – Вот так делать не надо. – Делать как? – захлопал я ресницами, продолжая играть в хуевую игру в непонятки. Но, видимо, реально был в этом совершенно не силен, потому что Герман помотал головой в неодобрении. – Молчать о том, что тебя беспокоит, – пояснил он. – Я вижу. Скрывать смысла нет. Поэтому лучше скажи, что к чему, и мы вместе попробуем найти вариант решения проблемы. Насколько бы серьезной она не казалась. Наверное, я бы и дальше продолжил гнуть свою линию, мол понятия не имею, о чем речь, но спокойный голос и уверенный взгляд человека, у которого все было под контролем, возымел моментальный эффект, заставив меня сдаться. – Проблема в том, что я – долбоклюй, который за все это время так и не рассказал своему лучшему другу о том, что у меня произошли радикальные перемены в личной жизни. А теперь не знаю, как это сделать, без риска похерить доверительные отношения, – пояснил я, понуро опустив голову. – Ты хотел сделать это сегодня? – спросил Герман. – Думал об этом, если, конечно, ты не против… – запоздало спохватился я, осознав, что с Германом по этому поводу не поговорил. А что если он не хочет огласки?! Что если… – А должен быть? – задал вопрос по существу он. – Я не знаю.. мало ли… – Когда ты состоишь в отношениях, вряд ли будешь скрывать это от близких людей. Насколько я успел понять, именно к таким людям мы и держим путь? – произнес Герман, давая понять, что я задал абсурдный вопрос, отчего едва зародившееся беспокойство погасло, не успев оформиться во что-то более фундаментальное. – Да. Именно. Но тем не менее самому близкому человеку я ничего так и не удосужился сказать. И теперь сильно сомневаюсь стоит ли вообще. Если вдруг что-то пойдет не так, получится, что своим желанием раскрыть тайну, я испорчу день рождения Никиты. Герман подошел ко мне ближе и взял за руку: – Натан – твой друг. Лучший друг. Таких людей в нашей жизни совсем немного, и каждым таким человеком мы очень дорожим и боимся потерять. Поверь, если у вас крепкая дружба, в чем я лично не сомневаюсь, и ты ему реально дорог, он поймет причины, по которым ты не говорил ему, Слава. Да, может обидеться, но никогда не поставит на кон вашу дружбу в угоду этой обиде. Потому что это – абсурд, идти на поводу у обиды, причина для которой сильно притянута за уши. – Но ведь я скрыл… – Потому что сам был долгое время не уверен, – ответил Герман. – Разве изначально признание самому себе не должно быть в приоритете? – Да, и все же… – Если хочешь знать мое мнение, то ты себя накручиваешь, Слав. – А что если нет? – задал я терзающий мою душу вопрос. – Тогда я сам поговорю с Натаном и попробую ему все обьяснить со своей колокольни, – ответил Герман. Я во все глаза уставился на Германа: – Реально готов подставить себя под огонь праведного гнева? И не сташно идти на амбразуру? – Нет, конечно. Мне решение сложных задач совсем не в новинку. Хотя, конечно, чего греха таить, в душе я очень надеюсь, что такая мера не потребуется и все уладится само. Не хотелось бы получить нагоняй от злого, как черт, братишки. На эти слова я не смог сдержать улыбки: – А я то думал, ты совсем бесстрашный, а ты, оказывается, братца своего названного боишься, – не преминул я подколоть Германа. – Ну, судя по тому, что рассказывал мне про него Никитос, вернее про его встроенное в голосовые связки оружие массового поражения, не очень бы хотелось валяться в корчах на земле и прикрывать сочащиеся кровью уши. – Ахах, – рассмеялся я, чувствуя, как тревога окончательно покидает мое тело, – Вон оно что. Про сирену говоришь. Это да, серьезная хрень, скажу тебе. И лучше на себе ее не испытывать. – Будем надеяться, что и не придется, – кивнул Герман. На его губах блуждала легкая улыбка, и только от нее одной я очень сильно преисполнился уверенности, что реально преувеличил степень проблемы. А на деле все можно будет утрясти без особых проблем. – Ладно. Наверное, я и правда слегка загнался. Просто, если честно, понятия не имею, как именно вывалить на голову Натана эту инфу. – Не знаю, как ты, а я бы подождал момента, когда все будут немного навеселе. В таком состоянии любые шокирующие новости вопринимаются в разы более спокойно. – Хм, а это идея, – согласился, отмечая находчивость Германа. – Тем более, если ты боишься, что Натан слишком впечатлится и рухнет в обморок. А так убьешь одним выстрелом двух зайцев. И не нанесешь серьезный урон его психике, и избежишь ссоры. – Отличный план. Только есть одна проблемка, – посерьезнел я. – Какая? Натан становится буйным? – озадачился Герман. – Нет. Он не пьет. – Вообще? – Очень мало. Боюсь, этого просто не будет достаточно, чтобы расположить его к хорошему доверительному разговору. – Не переживай, – просиял Герман. – Поверь, всегда можно найти повод, чтобы он хорошо накинул. – Даже не знаю, что за повод должен быть… – День рождения его парня, например… на который мы идем. Робкая улыбка надежды тронула мои губы: – Поможешь натолкнуть его на правильную мысль? – Сделаю все возможное, – пообещал Герман, и, воровато оглядевшись, подарил мимолетный, едва уловимый поцелуй. – Все, чтобы ты не переживал. Боже, как же я его люблю!! Он лучший! – Готов? – вопросил меня Герман, когда мы благополучно проделали недолгий маршрут до лифта и оказались напротив нужной двери. – Не уверен, – неопределенно ответил я. – Это нормально. Не ссы. Подстрахую, – подмигнул он, и нажал на кнопку звонка. Дверь открылась так быстро, словно нас очень-очень ждали, карауля прямо у глазка. – Ну, наконец-то! Опаздывае..те, – бодро начал Никита, но запнулся, узрев нас с Германом, стоящих плечом к плечу. – Никит, кто пришел? – прикрикнул из кухни Натан, после чего раздался девичий смех, который я не смог идентифицировать, как смех Эли. Видимо, это была Лейла, с которой нам до сих пор так и не довелось лично познакомиться. – Свои, – бросил Никита, давая слишком размытый ответ. Возможно, просто не понимал, что еще сказать, лицезрея картину, где мы с Германом так просто и без лишнего напряга стояли рядом. А может, не мог взять в толк, где потерялась заявленная мной пара, которая мистическим образом исчезла из списка приглашенных. – Слава, если это ты, привет! Если Эля или Герман, то симметрично! – зычным голосом настоящей профессиональной вокалистки крикнула Лейла, приведя тем самым Никиту в чувства. – Простите, ребят, что-то я в последнее время безбожно подвисаю, – извинился он, немного сконфуженно улыбнувшись, – На работе завал, сплю откровенно мало, вот и… Проходите, – отошел он на шаг, давая нам возможность попасть в квартиру. – Да, все в порядке, – улыбнулся я. – Тебе так-то по большому счету вообще сегодня можно делать все, что хочешь. На правах именинника. – Это да, но все же не дело заставлять друзей тереться на пороге. Со стороны кухни послышался неразборчивый бубнеж. – Так, не отвлекаемся от процесса! Лепим старательно! – услышал я Натаново сторогое следом. – Дай хоть поздороваюсь по-человечески, – заканючила Лейла. – Представлюсь! – Успеется. Погодь, я ща. Шлепанье босых ног по ламинату известило о том, что к нам идет еще один хозяин квартиры, после чего мгновение спустя в поле видимости появился улыбающийся Натан. Правда, улыбка его по мере приближения стала малость искусственной, полностью соответствующей появившейся на лице растерянности. – Привет, – выдавил он, и слишком уж палевно заглянул мне за спину, словно надеялся увидеть там не очень умело спрятанного еще одного человека. – Привет, – улыбнулся я, видя немой вопрос в глазах друга. – С именинником тебя! – Спасибо, – не смог сдержать улыбки Натан, хотя очень хорошо было видно, насколько сильно ему хотелось задать вопрос, повисший в воздухе. Что-то из разряда “А где бабуля?” Я благоразумно решил не пускаться в словесные пояснения, что к чему, и оставить этот пункт на попозже, сместив акцент на Никиту. – Держи, – протянул я ему подарочный пакет. – Благодарочка! – разулыбался он, не торопясь смотреть, что там. – Что, даже не глянешь? – вопросил я. – Распаковка будет позже, за праздничным столом, – пояснил Никита. – Не к спеху. – О, я тоже обычно так делаю, – подал голос Герман, все это время стоявший позади, и не участвующий в разговоре. – На пороге как-то не комильфо. Но все-таки мой презент можешь открыть прямо сейчас, – вручил он свой подарок не отходя от кассы. – На сюрприз это не сильно тянет. – Вот как? – заинтересовался Никита, и все же не смог побороть любопытства, заглянув внутрь. – Старина Джек, – довольно осклабился он, доставая литровую бутылку Jack Daniels Single Barrel. – Подумал, что бутылочка хорошего виски будет очень даже уместна. Такое добро всегда ко столу, особенно когда есть прекрасный повод, – разложил по полкам Герман. – Точняк, – довольно кивнул Никита, похлопав его по плечу. – Спасибо, дружище. Я бросил взгляд на Натана, и заметил, как уголок его губы слегка дернулся. Видимо, ему по-прежнему было не в кайф видеть Германа в нашей душевной компании. Возможно, он даже пытался отговорить Никиту от затеи приглашать его к себе на праздник, памятуя о том, что здесь буду я, ну и по своим личным причинам, естественно. И судя по тому, каким взглядом он меня одарил, я понимал, что у него ко мне имелась как минимум пара вопросиков. Я сглотнул, чувствуя, что волнение снова дало о себе знать. Ужасно не хотелось, чтобы мои обьяснения закончились нашей конфронтацией, которая потянет за собой период охлаждения в дружеских взаимоотношениях. – Ребят, проходите в зал, – пригласил Никита. – А мы пока закончим с приготовлением праздничного стола. – Погоди, давай я сперва познакомлю всех с Лейлой, – встрепенулся Натан, вспоминая, как девушка рвалась сделать это сразу по нашему прибытию. – Да, точно, у нас же там Лейла на кухне в одиночестве томится, – вспомнил Никита. – Ну, не совсем в одиночестве. В компании вареников, – усмехнулся Натан. – Вареников? – оживился я, вспоминая фирменные Натановы варенички, которые тот готовил просто божественно. – Ага, – разулыбался парень. – Уверен, ты успел по ним соскучиться. – Шутишь? Да я все это время только о них и грезил, – сглатывая слюну, произнес я. – Настолько вкусно? – спросил Герман. – Попробуешь, никогда не забудешь, – кивнул я, одарив его теплым взглядом. Собственно, сделал это на автомате, потому за последнее время это стало чем-то очень естественным. Для меня, но не для Натана, который в нашу последнюю коллективную встречу видел, насколько мне было дискомфортно находиться рядом с Герой. Вспомнил я об этой детали практически мгновенно, но момент был упущен, и Натан успел заметить дивную метаморфозу в моем отношении к парню. Отпечатавшееся на лице охренение выдавало его состояние целиком и полностью. – А Эля где? – поспешил я немного сгладить острый момент, сместив акцент на другое. – Уже едет. Как обычно задержали в универе, – ответил Никита. – Ясно. Ну, тогда, если есть какие-то полезные ЦУ можно пока довести до ума то, что было начато, но не закончено. – Поддерживаю, – произнес Герман, отчего и так красноречиво молчащий Натан воззрился уже на него, пребывая в полнейших непонятках, что здесь происходит. – В целом, все уже готово, только вареники остались… – отозвался Никита, разделяя недоумение Натана по поводу нашего с Германом подозрительного единодушия. – Мы, конечно, могли обойтись и без них. Слава Богу, еды хватает. Но Лейла очень попросила дать ей шанс поучаствовать в приготовлении фирменного рецепта. По этому поводу даже пришла раньше, чтобы все было готово к приходу гостей. – Но что-то, как обычно, пошло не по плану, – резонно заметил я. – Ага. И теперь мы в срочном порядке пытаемся доделать то, что должны были закончить раньше, – кивнул Никита. – Тогда мы точно в деле, – хлопнул я в ладоши. – К приходу Эли, думаю, как раз успеем. – Вечер перестает быть томным, – широко улыбнулся Никита. – Это только начало, – загадочно отозвался я, вроде как ни на что конкретно не намекая, но давая небольшой спойлер к тому, что запланировал на потом. – Ну, что? Ты тут жива еще? – поинтересовался Натан, входя на кухню. Мы с Герой и Никитой просеменили следом. – Если надеешься, что я кони кину, то не дождешься! У меня гороскоп хороший, – отозвалась Лейла, и оставив на секунду несчастные вареники, повернулась к нам лицом. – Ну, вот и свиделись, – широко улыбнулась она мне, и, приобняла, как родного, после чего отстранилась, но совсем немного. – Натан столько о тебе рассказывал, что я минутки считала до нашего знакомства. Нет, он, конечно, говорил, что ты милашка, но чтобы настолько… – улыбка Лейлы приобрела соблазнительный изгиб, заставив меня сильно стушеваться. – Эм, спасибо, – выдал я стандартное, и рефлекторно повернул голову вправо, посмотрев на Германа, взгляд которого стал тяжелым и холодным, а брови слегка сошлись на переносице. Лейла же, пока посвещая все внимание моей скромной персоне, не видела, как ее слова подействовали на Германа, поэтому решила закрепить эффект от явного соблазна, кокетливо улыбнувшись: – На здоровье. А ты, наверное, брат Эли… – перевела она взгляд на Германа, и в ту же минуту растеряла всю свою кошачью мягкость в совокупности с соблазнительной интонацией голоса. – Герман, – прохладно ответил тот. Девушке потребовалось буквально мгновение на оценку ситуации. И как только это произошло, ее глаза слегка расширились. Быстрый взгляд от Германа ко мне и вежливое “Приятно познакомиться”, в котором я услышал совсем другое – “Понял, принял, осознал”. То, что Лейла поняла, что к чему, не было никаких сомнений, как и в том, что она была чрезвычайно проницательна и умна. Настолько, что молниеносно переключилась на другую тему, сделав все, чтобы напряжение, едва успевшее зародиться, тут же погасло, устранив все имеющиеся для этого предпосылки. – Слава Богу, что вы пришли ребята, я уже на себе волосы рву со своей гениальной идеей повторить Натанов кулинарный шедевр. Прошу, не оставьте в беде! – запричитала она, поворачиваясь к досточке с приснопамятными варениками. – Ну, ты вроде неплохо справляешься, – решил я поддержать девушку, рассматривая сомнительные изделия из сырого теста. – Ага, – произнес Натан, с сожалением глядя на то, что в перспективе должно было стать шедевром. – Может, дать этим ребятам имена? – предложил он. – Какие еще имена? На кой хрен? – не поняла Лейла. – Ну, не знаю… Игорь там, или, например, Антон, – предложил Натан. – Это же имена моих бывших, – все еще силилась понять девушка, к чему клонит парень. – Ну да. Я тут подумал, что раз уж ты решила всласть поиздеваться над тестом, то пусть это будет хотя бы немного оправдано. На губах Лейлы проступила улыбка, после чего она, не сдержавшись, рассмеялась: – А мне нравится ход твоих мыслей. Я даже и не подумала в этом направлении. Вот что значит, творческий подход, – одобрительно похлопала она друга по предплечью. – Еще бы, – широко улыбаясь, покивал Натан. – Учись, пока я живой. – А можно и нам поучаствовать в этом занимательном квесте? – спросил я, подходя ближе к столу. – А ты думал, в стороне прохлаждаться будешь? – включила строгую начальницу Лейла. – Тесто в руки и вперед! Герман, будешь за старшего, – по-дружески подмигнула ему Лейла. Я вновь посмотрел на Геру, желая убедиться, что он растерял воинственный настрой, и к своему облегчению увидел, что на его лице проступила доброжелательная расслабленная улыбка. Хвала яйцам, обошлось! В общем, знакомство с Лейлой прошло очень не официально. Так, что мы в итоге все оказались замаранными в муке по самую макушку, скрепив дружбу должным образом. Никто благо, возмущаться по этому поводу не стал. Люди все были простые, и не тряслись за соблюдение вычурной картинки идеального празднования. У каждого видение того, как отмечать, было свое. У Никиты, очевидно, оно совпадало со всеми присутствующими – чем проще, тем лучше, где главным условием было сохранение легкой ненапряжной атмосферы. И мы ее сохранили. Еще и как! Ржали как кони, не переставая лепить кривые вареники, которые больше походили на нечто, попавшее под основательный пресс, нежели на что-то съедобное. Натан с убитым выражением лица сетовал, что эстетика полетела в пизду, на что я его успокаивал, говоря о том, что главное – это вкус. А в животе все равно все смешается. В своих речах я нашел поддержку со стороны Германа, который активно кивал, подбадривая Натана чересчур уж открыто и доброжелательно, заставляя моего друга чем дальше, тем больше выпадать в осадок. По понятный причинам. Ведь наверняка картинка в его голове, та самая про ожидание и реальность, стояла перед глазами и, судя по застывшему на его лице недоумению, никак не желала пропадать. Сто процентов он сопоставлял хмурого, замкнутого Германа двухмесячной давности с тем жизнерадостным, открытым парнем, которого видел сейчас. И никак не мог поверить, что это не игра его воображения. Я это очень хорошо уловил. Так же хорошо, как и уловил момент, когда Натан созрел, чтобы подойти ко мне с вопросом, который давно оформился в определенный и четкий. И он бы подошел, если бы не пришедшая Эля, которая отвлекла Натана от моей скромной персоны и заставила отложить допрос на неопределенный срок. – Простите, простите, знаю, что безбожно опоздала, – вместо приветствия, начала сбивчиво извиняться девушка, снимая обувь и выпутываясь из рукавов шубы, которую придерживал Никита, – но вопрос в данном случае стоял “или поздно” или “вообще нет”. Ясно, что я выбрала. – Поэтому никто тебя и не собирался ругать, сестренка, – произнес Натан, забирая из рук Никиты верхнюю одежду Эли, с целью повесить на вешалку. – Спасибо. Мне ругани от моего научного руководителя хватило по самое не хочу. Здесь хотелось бы отдохнуть всласть, – пояснила девушка, устремив лучезарный взгляд на Никиту. – С днем рождения, именинник! Светлый среднего размера подарочный пакет перекочевал в его руки. – Спасибо большое! Мы так переживали, что ты не придешь, что, думаю, твое наличие здесь уже можно считать подарком. – Выходит, вы тут все только меня и ждали??? И не ели ничего?! – ужаснулась Эля, бросив взгляд вперед и, заметив, наконец, меня, как и стоящего позади Германа. – Да не переживай, немного поклевали то, что под руку попало. Откровенно говоря, нам было не до этого. Мы все пытались одолеть неприступные вареники, – пояснил Никита. – А, понятно, – протянула девушка, очевидно не услышав вообще последнее предложение, потому как все ее внимание перекочевало к нам с Герой, после чего на губах прорисовалась широкая улыбка. Наверное, ей одной единственной, посвященной в тайну на миллион, было безумно радостно видеть нас с Германом вдвоем. И от ее взгляда не укрылось, насколько близко мы стояли рядом, чего никогда не позволили бы себе прежде. Да, она знала, что у нас произошли перемены, но знать со слов и видеть это воочию – две большие разницы. И восторг, засветившийся на дне глаз Эли, дал мне понять, что ее увиденное не просто порадовало. Девушка с трудом сдерживалась, чтобы не завопить от радости. – Да там, на самом деле, осталось работы на пять минут. Все уже сделано, – пояснил тем временем Натан, глядя на Элю, и отмечая, что та неожиданно выпала из разговора. – Лейла следит за процессом варки на кухне, – посчитал нужным продолжить он, стараясь ненавязчиво вернуть сводную сестру в беседу, – Можем зайти проконтролировать ее, и заодно познакомить вас… Эль? – А.. да. Конечно. Идеальный план, – с заминкой ответила девушка, – Привет, ребята, – помахала она нам с Германом, словно бы нарочно обратившись не к каждому по отдельности, а вместе, как к паре. Я едва мотнул головой, давая понять, что пока еще рано открыто выражать свой восторг касательно нашего с Германом союза, на что получил такой же еле заметный кивок, мол все в порядке. Молчу, как рыба об лед. – Давай к нам. Лишние руки очень даже пригодятся, – произнес я, подойдя ближе. Герман следовал за мной тенью, словно выполняя роль телохранителя на минималках. – Уж прости, что заставляем тебя влиться в активный процесс готовки праздничного стола. – Мне сейчас как раз этого и не хватает, чтобы хотя бы ненадолго забыть об учебе, будь она неладна, – искренне призналась Эля, поочередно обняв меня и Геру, не переставая при этом еле заметно заговорщически улыбаться. – Нус, где там несчастная девушка, на которую взвалили всю самую ответственную работу? – повысила голос Эля, обращаясь уже непосредственно к Лейле. – Здесь, – послышался голос той из недр кухни. – Элечка, помоги, пожалуйста, или мы будем есть медуз, вместо вареников! – Уже лечу, милая! – прикрикнула девушка, и бодрым шагом направилась к Лейле на подмогу. Несмотря на переживания Лейлы, касательно похеренных вареников, получились они просто чудесно. Правда форма была слишком уж неоднородной, что сразу выдавало тот момент, что готовились они разными руками. Но, как и сказал прежде Никита, еды хватало, как и алкоголя, и на этот маленький нюанс никто в принципе не обращал внимания. Атмосфера была чересчур уж веселая и легкая, чтобы такие мелочи могли испортить общее впечатление. Было действительно офигенно, я бы даже сказал идеально, когда все, что ни делается и говорится – все к месту и с каждой минутой становится только лучше. И дело было вовсе не в спиртных напитках, которые стояли на столе, в ожидании своей очереди на распитие, и которые ожидаемо наполняли пустеющие бокалы. Дело было в том, что за столом не было лишних людей. Все были свои в доску. В сравнении с прошлым разом, когда нам довелось собраться вместе, за исключением Лейлы, эта встреча действительно была похожа на настоящий праздник. И я, положа руку на сердце считал, что тем самым недостающим винтиком для создания на сто процентов идеальной картины был именно Герман. Общительный, улыбчивый и безумно обаятельный – он был украшением этого вечера, хотя все присутствующие в равной степени вносили свою лепту в создание особой атмосферы. Просто, как бы это сказать, по моему скромному мнению, именно с Германом, таким, каким он предстал перед всеми в данную минуту, любая вечеринка в одно мгновение могла превратиться в самую настоящую сказку. Потому что Герман был из категории людей, которые пребывая в прекрасном расположении духа, вносили тот самый неповторимый секретный ингредиент, без которого не обходился ни один праздник. И секрет этот был прост – его неповторимое обаяние, которое могло легко согреть все вокруг, или же наоборот заморозить, если сходило на нет. И я это знал лучше, чем кто-либо. Оттого не мог перестать улыбаться, понимая, что все же добился своего, и Герман несмотря ни на что, вернул свою душу, потерянную на долгое время при трагических обстоятельствах. Натан, немного пришедший в себя от шока, после того как узрел радикальные перемены, случившиеся со сводным братом, вел себя более уверенно, и с удовольствием участвовал в беседе, однако от меня не укрылись его задумчивые взгляды, которые он нет-нет, да кидал в сторону Германа. Наверное, природное любопытство не оставляло его в покое и он все еще желал понять, что же случилось, что так сильно изменило поведение Германа. А главное – с хрена бы это я сижу рядом с товарищем Смирновым, и чувствую себя максимально расслабленным, если еще совсем недавно на дух его не переносил и, как говорят в простонародье, срать с ним на одном поле не сел. И если поначалу мой друг молчал, то по мере того, как Гера подливал ему вино в стакан (по нашей с ним предварительной договоренности) желание разобраться что к чему стало набирать обороты. Я это четко уловил, когда взглядов по направлению от Германа ко мне и обратно стало в разы больше. Хотя мы сидели, как примерные ученики, и ни словом, ни делом себя не выдали, что было разумеется, очень непросто. Немного уравновешивала едва наметившиеся переживания на тему зреюшего предстоящего разговора, Лейла – неизменная зажигалочка, которая смеялась на очередную забавную историю от Натана или Никиты, утыкаясь в плечо рядом сидящей Эли. Однако, что интересно, и от нее я периодически ловил какой-то уж слишком пристальный взгляд, словно свидетельствующий, что она, сохраняя легкий непринужденный вид, думала над чем-то совершенно другим. И только Эля открыто демонстрировала свои эмоции, заразительно смеясь, и без утайки смотрела на нас с Германом, расположившихся на соседних стульях, довольная аки слон. Мне тоже никогда не было так комфортно и спокойно, и счастье, бьющее ключом, было крайне сложно удержать внутри, ведь, по сути, я смог воплотить план в жизнь и прийти на днюху Никиты вместе с Германом. И пока что все складывалось очень хорошо. Настолько, что я даже подумал, что признание может еще немного подождать. Предвосхищая возможные вопросы, могу сказать однозначно, что дело было вовсе не в страхе. Нет, я не трусил. В целом, к каминг-ауту я уже подготовился морально, просто я неожиданно поймал себя на мысли, что говорить об этом сейчас не стоит. Не тот момент, не те локации. Может, все-таки лучше наедине? Когда не будет лишних глаз и ушей? Все же это очень личное, и сказать о таком я должен был сначала Натану тет-а-тет, а уж потом сообщать всем. Вот тогда хотя бы не получится так, что я обесценил его статус “лучшего друга”, заявив о важных переменах в своей жизни во всеуслышание. Да, пожалуй тогда у меня будет шанс не заработать серьезные штрафные от оскорбленного до глубины души Натана. “Ничего не случится, если я отложу признание буквально на денек”, мелькнула предательская мысль в голове. И, конечно, стоило мне только подумать об этом, как высшее провидение тут же активизировалось и решило проучить меня за своеволие, создав все необходимые условия, чтобы я не откладывал на завтра то, что можно сделать сегодня. – Ну что? Может, пришло время распаковки? – вопросила Лейла, уже слегка поддатая, но еще вполне себе неплохо держащаяся. – Если настаиваете, – усмехнулся Никита. – Еще как настаиваем. Умоляем! – вложив всю страсть в голос отозвалась она. – Ладно. Посмотрим, что там мне за скарб подвалил, – потер руки Никита, и потянулся к горке подарков, рандомно вытягивая первый попавшийся сверток. – Так, и это у нас… – внимательно прошелся он глазами по извлеченной на свет картонке, – подарочный сертификат на студийную запись песни. – С группой, – пояснила Лейла. Никита вскинул на нее светящуюся от воодушевления мордаху: – Круто! Блин, а я как раз думал на днях, что было бы неплохо сделать качественную запись. И тут такой шикарный сюрприз! – Там еще в качестве бонуса видео дополнительно запишут, так что профессиональный клип у тебя тоже будет, – добавила Лейла, удовлетворенная полученной реакцией. – Офигеть! Спасибище, Лейла. От души! – разулыбался Никита, и бросил взгляд на не менее довольного Натана. Возможно, посетила меня догадка, именно тот подал идею девушке, что конкретно преподнести в качестве презента имениннику, чтобы подарок точно пришелся ко двору. – Рада, что угодила. Надеюсь, ты постараешься как следует, – улыбнулась она. – Выложусь на все сто, будь уверена, – пообещал Никита, откладывая сертификат, и беря в руки белый картонный пакет. Достав оттуда средних размеров коробку, Никита прочитал надпись. – Думала выбрать между теплыми носками и этой штукенцией, но выбрала в итоге ее, – пошутила Эля. – Массажер для шеи и плечевого пояса нужен вообще всем, я считаю, а тебе вдвойне. Ты же порой работаешь вообще не разгибаясь. Массажер поможет устранить дискомфорт. Тем более, что люди его очень хвалят. – И не просто так. Офигенная вещь, – не смог смолчать я, завидев модель, которая только недавно появилась на прилавках, – Действительно прекрасный многофункционал. Это я тебе как физиотерапевт говорю. – Фантастика! Наконец-то моя шея сможет получить долгожданное облегчение. После длительной работы за компом это реально будет не просто спасение, а спасение века! – воодушевленно отозвался Никита. – После спортзала, к слову, тоже лишним не будет, – вставил свои пять копеек Натан. – коли уж ты у меня теперь стал профессиональным спортсменом. – Согласен, – активно покивал Никита, приобняв Натана за торс. – Спасибо большое, Эль. – Всегда на здоровье, – улыбнулась девушка в ответ. – Так, с основной частью подарочков разобрались, осталось совсем немного, – произнесла Лейла, глядя на оставшуюся одинокую коробочку. – Натан, это от тебя? – предположила она. – Нет. От меня вот, – он вытянул из глубины своей толстовки сложенные пополам два листа формата А4, передавая Никите. Тот развернул подарок, и пробежав по напечатанным строчкам, расплылся в счастливой улыбке, после чего схватил своего парня в медвежьи объятия и стиснул до хруста в костях. – Ты – чудо, солнечный! – Что там? – поинтересовался я, заинтригованный слишком бурной реакцией Никиты. Парень развернул к нам распечатанный билет на концерт 30 Seconds to Mars, который должен был пройти в Казахстане, куда должны были в ближайшее время отправиться Никита с Натаном. – Ничего себе, – присвистнула Лейла. – Вот это действительно суперский подарок. Даже завидую немного. – Ну, возможно, и на твой День Рождения что-нибудь в таком же духе будет, – подарил девушке надежду Натан, тая в объятиях Никиты. – Обещаешь? – зажглись огнем глаза Лейлы. – Ну… не знаю… будет зависеть от того, что ты мне подаришь, – произнес Натан, и увидев коварную улыбку Лейлы, поспешил пойти на попятную. – Ну, там будет видно. До твоей Днюхи еще плыть и плыть, – суетливо добавил он. – Да, есть такой момент, – малость погрустнела Лейла. – Поскорее бы время прошло. – Подарки можно получать не только в честь дня рождения, – мудро заметила Эля, – а поводов может быть куча. Да тот же Новый год. А вот День Рождения подгонять не стоит. Через лет пятнадцать будешь просить, чтобы время слегка замедлилось. Да только оно будет лететь со скоростью света. Так что, живи здесь и сейчас и наслаждайся моментом, милая. Ты прекрасна и достойна того, о чем мечтаешь. И это все, и даже больше у тебя непременно будет, – подарила Эля ласковую улыбку Лейле, словно та была ее любимой сестренкой, которой она от чистого сердца желала счастья. – А вот за это можно и выпить, – утерла сентиментальную слезу Лейла, впечатлившись речью девушки. – Нужно, – поддержал я Лейлу, после чего все присутствующие дружно соприкоснулись бокалами. – Прости, Никит, что украла у тебя минутку славы. Все-таки сегодня твой День Рождения. А тут тост, считай, в мою честь, – извинилась Лейла. – Вообще не проблема. Я, если честно, не сильно люблю долго находиться в центре внимания. Так что, на здоровье, как говорится. – Ну, на самом деле мою именную минутку никто не крал, – вклинился я в разговор. – Может, и мне перепадет теплых слов, после того, как Никита посмотрит, что в оставшемся подарочном пакете. Алкоголь немного притупил мою бдительность, и я расслабился, решив тоже активно поучаствовать в раздаче подарков. К слову, именно по этой причине и решил выйти из тени. Ведь Никита распаковал еще не все. Последний презент по-прежнему блестел упаковочной оберткой и ждал, когда именинник, наконец, заглянет внутрь. – Интрига, – блеснул глазами Никита, – потянувшись к оставшемуся подарку. Запустив руку в пакет, именинник выудил оттуда конверт, в котором покоился пропуск на аэродром, где ему выпадала прекрасная возможность, ни много, ни мало, совершить прыжок с парашютом. Прочитав это вслух, Никита вскинув на меня охреневшие глаза: – Бля, это же… у меня просто нет слов. – Надеюсь, подарок действительно сможет тебя порадовать, – улыбнулся я, видя, насколько сильно Никите пришлось по душе то, что он увидел. – Шутишь? Да я в восторге. Но… откуда ты узнал? Я же не говорил… тебе. Взгляд Никиты переместился на Германа, а потом снова на меня, и я четко заметил засветившееся понимание, откуда именно у меня была столь важная информация. Я замялся, только сейчас сообразив, что теперь вместе с подарком придется дарить и важное признание. То самое, которое я решил отложить ненадолго. Заданный вопрос как бы намекнул, что самое время перестать тянуть кота за яйца, и сказать, все как есть. Конечно, я мог соврать, придумать какую-то отмазку в стиле “мне показалось, это будет круто”, но я совершенно не умел врать, и если честно, не хотел. Да и что тут врать, если очевидный факт лежал на поверхности. Тот факт, что о желании Никиты оказаться в небе я не мог знать, а вот Герман, с которым Никита общался не раз и не два, вполне. Собственно, он и подсказал мне, что именно подарить Никите на днюху. Он же решил внести часть своих кровных, несмотря на то, что сам подогнал ему бутылочку классного алкоголя. Просто понимал, что одному мне будет накладно потянуть всю сумму разом, потому что презент реально выходил недешевым. В общем, активно поучаствовал в том, чтобы подарок действительно получился на пять с плюсом, и ни слова не сказал, что помогал мне в выборе. Я, ища поддержки, бросил взгляд на Германа, и получил едва заметный кивок. Расшифровка мне не требовалась. – Господь, ты наверное потратил целое состояние на это! – изумился Натан, озвучив основную мысль. – Не пойми неправильно, это охеренно, просто реально дорого. Я набрал в грудь побольше воздуха, и досчитав до пяти, выдохнул: – На самом деле подарок делался от двух человек. – От тебя и от твоей девушки? – вопросил Натан, удачно вспоминая, что я должен был прийти на День Рождения не один. – Понятно… кроме момента, почему ты пришел без нее. – Потому что… ее нет. – В смысле нет? – приподнял брови Натан. Я обвел присутствующих взглядом. Все как один смотрели на меня в ожидании следующих слов, только оттенки эмоций на лицах разнились как день и ночь. – В том самом, что нет никакой девочки и не было. – Но ты же сказал, что придешь не один. – Я и пришел не один, – последовал от меня честный ответ. От произнесенных слов Натан окончательно растерялся и захлопал глазами: – Не понимаю… как, где же тогда… На мою руку легла ладонь Германа, и я против воли улыбнулся: – Человек, о котором я говорил, это Герман. Мы пришли вместе. Тишина полоснула лезвием по ушам, отчего я практически перестал дышать. – То есть… – прошелестел Натан, не продолжив мысль, предоставляя это право мне. Чем я и воспользовался. – То есть, как пара... Мы встречаемся. Бокал, который находился в руке у моего друга, выскользнул из пальцев и со звоном разлетелся на осколки. – Солнечный, – подорвался Никита. – Извините, – улыбнулся он, взмахом руки остановив порыв своего парня. – Я… сейчас принесу веник… и уберу. – Я помогу, – предложил я свою помощь, видя сильнейшее потрясение, застывшее на лице друга. – Не надо, я сам, – ответил тот спокойно. Но какая-то дикая отрешенность в голосе заставила меня поежиться. Хреновый знак, ой какой хреновый! Выбравшись из-за стола, Натан удалился на кухню. Я же остался сидеть, раздираемый чувством, что крупно облажался. От вновь воцарившейся за столом тишины стало вдвойне не по себе. В принципе, понять офигевание ребят я мог, но мне сейчас нужно было вовсе не молчанье с их стороны, а хотя бы видимость того, что ничего не произошло. Однако никто не спешил начинать разговор. Я глянул на Никиту, который не моргая смотрел на нас с Германом, затем я бросил взгляд на Лейлу, которая одна единственная старательно делала вид, что ничего из ряда вон не произошло, сфокусировав свое внимание на салате с курицей, ананасами и грибами, стоящем на праздничном столе. Наверное, она просто не хотела меня смущать своим пристальным вниманием, понимая, что только что произошло, и что мне будет крайне неловко, если абсолютно все будут рассматривать меня как занятный лабораторный образец. Чего я бы очень не хотел. Потому и был благодарен ей за то, что не стала добавлять масла в огонь моего сконфуженного состояния. И только, когда мои глаза остановились на Эле, меня немного отпустило. Девушка очень тепло улыбалась, всем видом давая понять, что поддержки с ее стороны хватит на десятерых, и что бы ни случилось, один я не останусь. Это меня здорово грело. Однако, я знал, что пока не утрясу вопрос с Натаном, не видать мне покоя. Я кивнул Эле, вернув такую же теплую улыбку, после чего обратился к Герману: – Я сейчас приду. Надо помочь. Какая именно помощь требовалась озвучивать было лишним, Герман прекрасно понял, зачем я иду следом за Натаном, поэтому ответил коротко: – Если что, зови. Мы тоже поможем в уборке беспорядка. Нет, в этой уборке помощники будут лишними. Я должен был сам все сделать. В конце концов, мы с Натаном слишком долго шли рука об руку, чтобы не иметь возможности справиться с небольшими проблемами. Как я и подозревал, случайный беспорядок, учиненный Натаном, был просто поводом удалиться в другую комнату и побыть немного наедине с самим собой. И когда я вошел на кухню я в этом окончательно убедился. Веник стоял около стола, но друг не торопился идти обратно в гостиную. Он сидел за столом и просто пил чай. А может, и что покрепче. – Натан, – позвал я его, на что закономерно получил молчание. Но я, естественно, не собирался сдаваться. – Натан, посмотри на меня. Первая реакция была получена, и друг все же перевел на меня взгляд: – Я просто… пытаюсь понять, не спятил ли я. Или может, это просто розыгрыш такой, – произнес он. Я потупил взгляд: – Это не розыгрыш, и ты не сошел с ума. То, что я сказал, правда. Мы с Германом вместе. На повторное признание Натан ничего не ответил, хотя мне кажется, что любые слова подошли бы. Даже откровенная ругань на повышенных тонах была куда лучше молчаливого упрека. – Прошу, не молчи, – попросил я. – Что ты хочешь от меня услышать? – спросил он, глядя на меня взглядом, которого я раньше у него не видел. Как на человека, которого прежде не знал или знал слишком плохо. – Не надо так смотреть, пожалуйста, – взмолился я, ощущая, как сосет под ложечкой. – Как? – Как на человека, который дал серьезного говна. – А это не так? Я мотнул головой: – Не знаю. Натан невесело хмыкнул: – Не знаешь… Зато я знаю. Знаю, что чувство вины не рождается на ровном месте. И если это случилось, значит повод был, Слава. Например, твое молчание о настолько важном событии в твоей жизни, о котором ты мне не посчитал нужным сообщить. Я поморщился. Разговор, который я представлял во всех красках, выстраивался именно по тому самому говенному сценарию, который я себе накидал с самого начала. И от этого у меня в животе начало все скручиваться в спираль. Блять. – Прости, пожалуйта. – За что? – За то, что не сказал. – Кто-то еще знал? – неожиданно спросил друг. – Эля. – Понятно, – дернул уголком губы Натан, сделав еще более неутешительные выводы. – Я бы ей не сказал, – поспешил я пояснить, каким макаром так вышло, – Просто пошел с ней на встречу, чтобы обьяснить, что между нами ничего не может быть, и случайно сказал то, из-за чего она догадалась. А врать я совершенно не умею. – Ну, как выяснилось, очень даже умеешь, – не согласился со мной Натан, отхлебнув из чашки. – Это не вранье, это умалчивание. – Что в принципе одно и то же. Особенно в свете того, что ты мне говорил до этого. Я же думал, что ты на дух не переносишь Германа, все время переживал, чтобы он не дай Бог не щемил тебя по поводу и без. Даже Никите не стал мешать в его затее податься в клуб. Подумал, что там ты хоть немного будешь на виду, и он в случае чего присмотрит за тобой. А оказалось, что присмотр тебе совсем не нужен был. За тобой Герман присматривал… Натан нервно взъерошил на голове волосы: – Пиздец… говорю это, и такое чувство, что в какую-то параллельную реальность попал, – выдохнул он – Просто… не понимаю, как? Как это вообще возможно?! Ты же никогда не проявлял интереса к парням. Сколько тебя помню, всегда с девочками гулял. – Да… так все и было, – кивнул я, уцепившись за то, что Натан немного отступил от обвинительной речи, в попытке найти ответы на вопросы. – Тогда почему так вышло? – уставился на меня он. – Это началось еще на Дне Рождения Эли, – произнес я. – Серьезно?! Но ты же тогда злился, что Герман тебя прессует? Говорил, что тебе его компания неприятна, все дела… – Пытался себя убедить. И наверное преуспел бы в этом, если бы ночью мне не приспичило пойти попить воды на кухню. Там меня Герман и поймал. – Поймал? – переспросил Натан. – Да, – кивнул я, и слегка покраснел. – Очевидно у этого “поймал” было продолжение? – заключил Натан, видя мою реакцию на его вопрос. – Да. Он меня поцеловал. А я… ответил… – Охуеть… – Охуел я после, когда вернулся домой и отказал Нине в сексе. Глаза Натана и так с каждым произнесенным мной словом меняющие размер, стали еще больше. – Что? – Да, ты правильно понял. А все потому, что у меня пропала эрекция. Совсем. И возбуждался я теперь только при мысли о конкретном человеке. – Блять, Слава… Ты меня убиваешь своими откровениями, – произнес пораженно Натан. Я мотнул головой: – Собственно, после этого мы с Ниной и расстались. Смысла не было продолжать дальше то, что не имело продолжения. Правда, я тогда по наивности считал, что моя проблема временная, и все пройдет. Дурачок. Ну а потом случился переезд, и моя совершенно неожиданная встреча с Германом. – После чего ты сразу сдался, – предположил Натан. – В том то и дело, что нет. Я боролся. Непозволительно долго боролся с сумасшедшей тягой, в надежде, что все изменится, и я смогу вернуться к себе прежнему. Но ничего не вышло. Я не смог. Прилагал адские усилия и все равно потерпел поражение. – Понятно, – кивнул Натан и, как мне показалось, голос его стал мягче, словно он в этот момент вел диалог с самим собой и нашел аргументы, которые помогли ему смягчить вердикт по отношению ко мне. Я видел это в его позе, ощущал это и в общей обстановке. Напряжение заметно пошло на убыль. Желая закрепить результат и удержаться за это хрупкое едва наметившееся перемирие, я продолжил: – Натан, я знаю, что облажался. Что надо было сказать тебе о том, что со мной происходит раньше, но я не мог. Потому что даже себе об этом до последнего не мог признаться. Понимаешь? Я отрицал то, что со мной происходит, и вообще боялся произносить это вслух. Потому что рассказать об этом кому-то – означало признать, что со мной реально что-то серьезное творится. Вот я и молчал. И лелеял надежду, что все само собой рассосется. И возможно, я бы это подавил в себе, если бы у меня не было такого серьезного соперника в лице Германа. Натан воззрился на меня внимательным, сканирующим взглядом: – Он тебя принуждал к чему-то? – Нет! – замахал я руками, в изумлении округлив глаза. – Он был настойчив, но ни разу не перешел к грязным приемам. Просто говорил и делал то, что в итоге заставило меня перестать отрицать очевидное, – обтекаемо отозвался я. – Ты говоришь правду? – сдвинул брови Натан, прибегая к тактике более жесткого допроса. – Клянусь. Он вел себя как примерный скаут. Натан скептически вскинул бровь. – Ладно. Почти, – усмехнулся я, потому что представить себе Германа, который ведет себя примерно, было реально трудно. Как и убедить в этом Натана, прекрасно осведомленного о непростом характере своего сводного брата. И, тем не менее, Натан кивнул, принимая мой ответ. Мы замолчали буквально на мгновение, после чего до моих ушей долетел очередной неловкий вопрос. – У вас… было что-то? Ну, знаешь, бывает человек просто очень притягивает, а когда дело доходит до интима, тут то и приходит понимание, что.. – Было, – прочистив горло, ответил я, вновь испытав дикий приступ смущения. Натан достал из кармана телефон и, открыв мессенджер, напечатал там что-то, после чего развернул экраном ко мне. Нехитрый список, в котором был изложен горячий интимный процесс по пунктам, заставил меня вспыхнуть до корней волос. Видимо, я должен был по номерам рассказать, что было, а чего не было. – Все, – прочистив горло, полыхая словно факел, ответил я, отчего Натан охренел в который раз за этот вечер. – И ты.. тоже… ну, в смысле ему… – Не все пока, но… очень хочу исправить этот момент. – Блять, водички бы… а лучше водочки, – заозирался по сторонам Натан, судорожно потирая шею. – Я понимаю, что тебе странно это все слышать и ты совершенно не был готов услышать ничего подобного. Просто не ожидал такого. – Да, к такому меня жизнь точно не готовила. А насчет не ожидал… Немного не то слово, Слав, – воззрился на меня друг. – Я, сука, в глубочайшем шоке, в охуенном ахуе и в серьезной коме, куда серьезнее той, в которой уже бывал однажды. Потому что… Ты и сам понимаешь, думаю… – Понимаю, дружище, еще как. Собственно, это чувство я испытывал все время, пока ко мне приходило осознание, что к чему. Когда случился первый поцелуй, когда пропало влечение к девушкам, когда вновь увидел Германа в клубе, когда случился второй поцелуй и последовавшее за этим устойчивое желание повторения. – Когда случился твой первый раз с парнем, – подсказал Натан, продолжая смотреть на меня во все глаза. Одному Богу было известно, какие мысли летали у него в голове в данную минуту. – Нет, к моменту первого раза я уже разобрался в себе и все было осознанно. Чему я безумно рад. Не хотелось бы впопыхах и с явными сомнениями совершать настолько серьезный шаг. – Тебе… понравилось? Я поймал взгляд друга и не смог сдержать улыбки: – Да. Он все сделал, чтобы мне было хорошо. И мне было. Безумно. – Ну, хотя бы за это ему можно сказать спасибо. Бля, не верю в то, что говорю это, – поморщился Натан, словно реально не знал, как реагировать на свои же слова. – На самом деле не только за это, – ответил я. Желание рассказать Натану почему именно, было огромным, однако я понимал, что и одна треть моих душевных излияний не сможет передать всю степень моих чувств к Герману. Но, видимо, этого и не требовалось, потому что Натан умудренным жизнью голосом изрек: – Тебе с ним хорошо? В этих словах я не услышал вопрос. Больше походило на утверждение. – Очень, – кивнул я, ощутив, как сердце в очередной раз на это признание, пусть и не самому человеку, которому оно предназначалось, сладко сжимается. – Это самое главное. Потому что твое благополучие для меня очень много значит, Слав. А с кем оно будет, вопрос второй. Хотя, не буду скрывать, меня беспокоит твой выбор. И вовсе не потому, что Герман – парень, а потому что у него очень непростой характер. И я боюсь, как бы он тебя не подавил в этих отношениях. – Об этом можешь не волноваться. Мы с ним прекрасно ладим. Да и… он очень сильно изменился. – Значит, тот жизнерадостный парень, которого я увидел сегодня – это не моя бурная фантазия, и не разовая акция в честь Дня Рождения Никиты? – Нет. Тот парень, которого ты видишь сегодня, это и есть настоящий Герман. – Если именно этот Герман настоящий, то смею предположить, что изменения с ним произошли благодаря тебе. Ведь раньше он был реально другим. И если это так, то мне остается только верить, что он останется таким, как можно дольше. Потому что, как ты догадался, этот парень мне нравится в разы больше, чем тот, что был до. – Нет никаких сомнений, что этот парень с нами очень надолго, – произнес я, мысленно скрестив пальцы за то, чтобы все так и было. – Было бы славно, – кивнул Натан и замолчал, крутя в руках кружку с практически допитым чаем. Я тоже молчал, не зная, что говорить. И вроде мы все обсудили, все тайны вытащили на свет Божий, но тем не менее приговор я свой так и не получил. А мне не хотелось бы, чтобы оставались хоть какие-то недосказанности и затаенные обиды. – Так… я прощен? – решился я все же задать царапающий меня изнутри вопрос. Натан побарабанил пальцами по столу, после чего слегка кивнул, отчего я почувствовал небывалое по своей силе облегчение. – Но с некоторыми условиями, – прилетело следом, не успел я толком порадоваться, что отделался малой кровью. – Какими условиями? – Тридцать полных массажей твоими волшебными руками, – залепил он. – Тридцать? – изумился я. – Это же дохрена! – Ну так и косяк твой немаленький, – заметил Натан. – Я тут знаешь ли стресс заработал не фуфловый, надо напряжение как следует снять, чтобы я тебе в будущем, когда мышцу от нервов сведет, этот момент не припоминал. – Справедливо, – вынужден был я признать правоту друга. – А еще… – Еще что-то? – напрягся я в ожидании. – Да. Расскажешь мне все. От и до. С самого момента начала вашей с Германом истории. Я все же на правах лучшего друга имею право знать немного больше, чем другие люди. Как считаешь? – Договорились, – кивнул я, согласный в общем-то на все, лишь бы заслужить прощение. – Ну вот и замечательно. А пока… Натан похлопал по рядом стоящему стулу: – Присаживайся. Выпьем. – За Никиту? – для проформы спросил я. – У нас есть еще один серьезный повод, – мотнул головой Натан и потянулся за подаренной бутылкой Jack Daniels, стоящей на расстоянии вытянутой руки. – Например, твой переход в мою команду. Я обычно мало пью, ты знаешь, но… сегодня, видимо, у меня просто нет вариантов, кроме как нажраться в хламину. Я сел на предложенный стул: – Надеюсь, не с горя? – Шутишь? Сегодня для меня особый день. Я узнал, что мой друг перешел на Лазурную сторону. А это значит, стал мне еще ближе. Хотя, казалось, куда больше! Всю жизнь любимкой моим был, а теперь… считай, брат самый настоящий. – Согласен. За это грех не выпить, – кивнул я, наблюдая, как Натан разливает огненную жидкость по стаканам. – За первые твои серьезные отношения с парнем, – провозгласил он. – Первые и последние, – добавил я, одним махом выпивая янтарный напиток. Колбасная нарезка помогла немного потушить полыхающий от больших градусов рот, и я откинулся на спинку стула, кайфуя от тепла разлившегося по венам. – Выходит, Альмир оказался прав, насчет твоих предпочтений? – неожиданно произнес Натан. – Тебе и, правда, нравятся парни. И с твоей ориентацией с самого начала было все не так уж и однозначно. Вспомнил черта всуе. Хотя, конечно, справедливости ради, надо было сказать, что хренова “гадалка” оказался удивительно проницательным, и смог различить во мне ту самую голубую капельку. Вот только был нюанс. – На самом деле парни не вызывают во мне того самого исключительного интереса. Это Герман один такой уникальный. И если уж говорить о моих предпочтениях, то я бы сказал, что моя ориентация – он. Натан пожевал губу, после чего ни с того, ни с сего произнес: – Никита уже полмесяца ходит в клуб. Говорит, что ему нравится безумно, хотя я всегда дергаюсь на эту тему, и хочу, чтобы он переключился на что-то другое. А он смеется и говорит, что если будет заниматься усердно, то скоро ему присвоят уникальное имя. Как у всех профессиональных бойцов. Я моргнул пару раз. Какая-то дохрена резкая смена темы. К чему это он? – У всех же бойцов есть такое имя? – продолжил Натан. – Эм.. да есть, только причем здесь… – И если боец выделился своими достижениями, то оно у него должно быть очень звучное, отображающее качества его характера. – Да, есть такое… – Никита говорил, что у Германа крутое имя. Север, кажется… Я все еще в непонятках взирал на Натана, и только, когда он полез в телефон и открыл Яндекс музыку, я понял, к чему он клонил. – Нет. Не смей! – округлил я глаза, но коварная улыбка друга дала понять, что он и не думал останавливаться и решил довести начатое до конца. В ту же секунду из динамика полилась остопиздевшая некогда композиция Лолиты, вследствие чего я звучно выругался, вызвав ржач Натана, выкрутившего динамик до упора. Что в слезах? Манит дождь, не поймешь Что нельзя Без меня зачеркнёшь Выдумай Снова стану мечтой Кто теперь За меня будет мной Не любить Не любить Не страдать Сделала От тебя, шаг назад Смело я Не вернешь, не отдам Что могла Разделить пополам ОРИЕНТАЦИЯ СЕВЕР Я хочу чтоб ты верил Я хочу, чтоб ты плакал А я не буду бояться Что нам нужно расстаться Что мне нужно остаться ОРИЕНТАЦИЯ СЕВЕР Я хочу чтоб ты верил Я хочу, чтоб ты плакал А я не буду бояться Что нам нужно расстаться Что мне нужно остаться Последнюю фразу Натан проорал, правда совсем негромко, имитируя вокальный крик, и видя мое молчаливое негодование, заржал пуще прежнего. Я же, сперва хмуривший брови, не смог сохранить надолго тотальный похер фейс, и почувствовал, как и меня, вслед за Натаном, накрывает смех. Буквально мгновение, и вот мы уже ржем на пару до колик в животе, пританцовывая возле стульев, как два дебила. В этом странном виде нас и обнаружили ребята, взволнованные нашим долгим отсутствием и, решившие по этому поводу организовать поиски. – Хрена себе! Мы тут голову ломаем, куда вы запропастились, а у вас тут движ, оказывается, – произнесла Лейла, глядя на то, как мы тщетно пытаемся отдышаться и придать себе более-менее вменяемый вид. – Просто небольшая импровизация. Творческие люди, мне ли тебе говорить, – объяснил Натан, уперев руки в боки, переводя дух. – Понимаю. И вижу, импровизация эта удалась. А значит, вы готовы вернуться в лоно семьи? – Базара ноль, – усмехнулся Натан, но тут же спохватился, вспоминая свой маленький проеб за столом. – Только веник возьму. – О, не переживай, мы с Элей уже все прибрали. Сил не было смотреть на то, как красное вино растекается по шикарному бежевому ковру. Мое чувство прекрасного грозилось наложить на себя руки. Надо было срочно исправлять ситуацию. – Спасибо, моя палочка-выручалочка, – тепло поблагодарил Натан подругу. Герман, все это время притворявшийся тишиной, буравил меня взглядом черных глаз. Я смотрел в ответ, в пример ему не произнося ни слова. Но нам этого и не требовалось. За то время, которое мы провели вместе, узнавая друг друга, мы научились общаться без слов, улавливая малейшие изменения в мимике. К этому способу безмолвного общения прибегли и сейчас – на приподнятые брови Германа, словно спрашивающего: “Как все прошло?”, я моргнул, слегка улыбнувшись, давая однозначный ответ: “Все прекрасно.” – Ребят, пока не забыла, – неожиданно подала голос Эля, аккуратно протискиваясь между Германом и Никитой. – Скоро ведь Новый год, если вдруг кто запамятовал, и мне очень хотелось бы, видеть всех вас у нас в загородном доме. Все-таки это особый праздник и хотелось бы отпраздновать на совесть в кругу близких людей. Как вы на это смотрите?? Очень надеюсь, что ни у кого пока что нет планов. – А людей много будет? – вопросила Лейла. – Много не мало. Но все чудесные ребята. Так что время мы проведем, как надо, – пообещала Эля. – Я всеми руками и ногами за! – без тени сомнения отозвалась Лейла. – дома все равно делать нечего, так что шумная компания мне очень даже поможет встретить Новый год как полагается. – Мы тоже будем, – отозвался Никита, приобняв подошедшего к нему Натана за плечо. – Если солнечный не против. – С чего бы? – не понял тот нелепого предположения касательно возможного отказа. – Может я и кажусь временами несколько замкнутым малым, но посидеть в хорошей компании никогда не откажусь. – Чудно, – хлопнула в ладоши Эля. – Остались Герман со Славой. Все притихли, ожидая даже не решения каждого по отдельности, а именно нашего совместного, в свете открывшейся истины. Герман отлепился от косяка и, подойдя ко мне, без всякого стеснения притянул вплотную к своему горячему телу. – Мы придем, – произнес он уверенно, отчего мое лицо обожгло румянцем, а губы расцветила глупая улыбка. Подтвердить словесно я бы в этот момент при всем своем желании не смог, потому что меня коротило от переполняющих чувств. Поэтому отталкиваясь от обстоятельств, просто кивнул, надеясь, что моя светящаяся мордочка сможет выдержать такую адскую нагрузку на щеки, как широченная улыбка, и не порваться ненароком. “Как встретишь Новый год, так его и проведешь” – носилась в моей голове мысль, грея приятным предвкушением. Ведь я искренне верил, что это утверждение действительно имело под собой твердую почву и основание надеяться на то, что примета имела все шансы стать реальностью. Жаль, что не всегда приметы имели свойство сбываться…