Красная дева

«Вода обтачивает камень, делая его поверхность ровной и гладкой. Время обтачивает людей, помогая им забыть о прошлом.» Сразу после сражения они отдали погибших морю. Ариэль, несмотря на ватные, негнущиеся ноги, лично помолилась за каждого. Корабль, будто чувствуя настроение его нового капитана, лишь мерно покачивался на волнах между Старым и Новым Светом. Как он всё же прекрасен. И как жаль, что обстоятельства омрачились, не позволяя вдоволь насладиться этим краснобоким красавцем. В нём всё было идеально: от трюма до верхушки мачт, от кормы до носа. Фрегат и вправду летел по волнам, унося их всё дальше от поля битвы, от криков и кровавых воспоминаний. На следующее утро Ариэль обнаружила на шее синяк — последствие её беспомощности. Он жёг, словно напоминание о том, как легко потерять контроль. Рохас чувствовала скорбь, которая сжимала её горло, но никак не руку матроса. Её невозможно было остановить или ослабить одними только мыслями, но действовать сейчас не было сил. Оставалось только верить, что это ещё не конец, что ещё есть время всё исправить. Нескольких дней хватило, чтобы прийти в себя. Как капитан, Ариэль не имела право пребывать в таком состоянии долго. От неё зависела судьба корабля и около полусотни человек на борту. Рохас находила много отговорок, пользуясь давно отработанным запасным планом: «загрузи себя работой так, чтобы не думать ни о чём другом». Это помогало, но однажды она разобьётся, и никто не сможет её собрать. Ариэль заклеймила тот день как свою самую большую ошибку. Цена за мечту оказалась слишком высока. Пока воспоминания о недвижимом теле Бенджамина были свежи в её голове, каждый раз, когда Ариэль проходила по палубе, касаясь прекрасных резных бортов, ей казалось, что каждая доска пропитана кровью товарищей. Она поднимала взгляд к мачте, ища среди облаков и шёлковых парусов новый флаг: чёрный, как время скорби, с изображением настоящего символа пиратства в виде скрещенных костей и черепа. На белой черепушке, свисая набок, держалась красного цвета корона. Это реквием и одновременно гимн. Это её корона, которую она никогда не снимет. Остановка на Соддене спустя время должна была окончательно оставить всё позади. Ариэль никогда бы не подумала, что хватит цикла, чтобы так привязаться к человеку. Даже сейчас, после смерти, Бенджамин занимал все её мысли и не позволял думать о родителях слишком много. Рохас прекрасно понимала, что в этом промысле нельзя долго скучать по людям, но даже ей это удавалось с трудом. Помогали лишь догадки о том, что Бенджамин не хотел бы видеть Ариэль такой. У капитана корабля всегда должен быть чистый, холодный и расчётливый ум. Впервые отказавшись от компании Альфонсо и Пинту, она решила в одиночестве прогуляться до ближайшей прибрежной таверны. Что-то будто тянуло её туда. И это явно не желание побыть в одиночестве. Если бы Ариэль хотела этого, то отправилась бы к дальнему берегу. Время близилось к вечеру, поэтому она ожидала попасть в переполненную таверну — её же она и получила. Учитывая, что дома делались из камня, а двери и окна плотно закрывались, чтобы не впускать вечерний холод, контраст между улицей и помещением был колоссальным. Не только из-за температуры. Снаружи слышалось только отдалённое невнятное бормотание. Но стоило открыть двери — на улицу вырывался громкий гомон десятка глоток, прерываемый руганью и песнями, звоном посуды и стуком деревянных кружек. Содденская таверна полнилась рыбными запахами. На смену морским змеям, которыми когда-то кишело Северное море, в холодные потоки занесло множество видов рыб. Местным нужно было куда-то её девать. Из костей делали обереги и украшения, а мясом кормили весь континент. Даже антураж в таверне сыграл именно на этом: рыболовные сети на стенах, чучела из самых больших и необычных особей, вместо некоторых стульев посетители использовали дырявые бочки, разве что под потолком не висели рыболовные крючки. Стараясь не привлекать внимания пьяниц, Ариэль протиснулась к барной стойке, заняв только что освободившееся место. Пока она ещё не заказала первую кружку, сомневалась в своём нахождении здесь. Глупо, непрактично, но зато для души. За цикл своих странствий Рохас поняла настоящий смысл таких заведений. Не напиться до потери сознания, а отдохнуть, не думая ни о ком и ни о чём. Отпустить душу и тело, поговорить с теми, кого больше никогда не увидишь, глядя на несуразные танцы вне такта музыки. Ненароком Ариэль задумалась, как плясал бы Альфонсо, подбадриваемый Пинту. Как Гвинерва старалась бы успеть попробовать всё и везде, а Сильвер или Вильгельм наблюдали бы за этим со стороны. Кто знает, может даже на их лицах появились бы улыбки, если бы они увидели Джорджи, впервые попробовавшего вина или рома. Однажды они всей командой устроят огромный пир, где будут пить за прошлое и будущее, за погибших товарищей и за тех, с кем они преодолевали трудности. А пока нет смысла ворошить прошлое. Как и носиться с ошибками, без которых не может существовать ни один человек. — Чем ты красишь свои волосы? — чужой голос показался Ариэль таким непривычным. Он на миг заглушил общую какофонию грубых, прокуренных, пьяных речей, которые плотным облаком заполонили всю таверну. Если бы не такой контраст, Ариэль никогда бы не отвлеклась от своего ужина. Она, немного раздражённо, — ведь такой вопрос задавали ей слишком много раз, — поставила кружку на барную стойку. Кроме того, разговаривать Рохас не хотела. Но, смирившись, повернулась к говорившему. Перед ней сидел юноша, не старше двадцати пяти. Он походил на солнечный луч, озаривший море Чудовищ. Густые вьющиеся волосы цвета тёмной древесины, гладкая кожа, слегка раскрасневшаяся после выпивки. Ариэль обратила внимание на пальцы, сжимающие рюмку, не державшие оружие или верёвку на корабле так, чтобы огрубеть. — Кровью своих врагов. — Ариэль немного замешкалась, но не стала смягчать дежурного ответа. Последовала тишина со стороны собеседника, но почему-то он не отвернулся, а продолжал смотреть на пиратку. Взгляд у незнакомца тоже был другой. Не просто пьяный и затуманенный, как у большинства здесь. Голубые глаза напомнили искрящееся солнцем Спокойное море, в котором она старалась не плавать, и казались Ариэль... красивыми? Всё же, вопреки очарованию, взгляд заволокла туманная дымка разочарования и потерянности. Парень забылся во времени, но пил не ради того, чтобы пить, — топил горе в рюмке. Как знакомо. Прошла минута в тишине, он продолжал смотреть в её сторону. Ариэль ожидала другой реакции на колкость, но незнакомец практически не изменился в лице. Не прекращал наблюдать за ней, будто думал слишком медленно. Или же удивление было настолько мимолётным, что его не поймал бы даже самый коварный пират. — Ты что тут делаешь, парень? — Ариэль заметно напрягло такое внимание. Она недовольно приподняла бровь, сдерживая желание пихнуть незнакомца в плечо. Пусть уж он тогда не только смотрит, но и говорит. — Теодор, — поправил юноша, словно ему не нравилось, как к нему обратились, и тут же продолжил. — Пью. Пью за неудачу. Тут разве делают что-то другое? — Да ну? — скептический настрой сменился боевым. Ариэль скрестила руки на груди, принимая вызов. Однако в какой-то степени парень был прав. Даже по отношению к ней самой. — Шпагу гну... ой... — он очень неаристократично шмыгнул носом, отчего у Ариэль на лице появилась тень улыбки. — Я вообще-то морской рыцарь. — Слишком ты нежный для морского рыцаря, Теодор. — Я? Кто бы говорил... — прозвучало резко и громко. Остальные слова продолжились таким же уставшим голосом, пока Тео не запнулся. — Ариэль, — капитан подтолкнула к продолжению. Теодор только размашисто кивнул, словно знал правильный ответ и просто проверял. — Мама тоже так говорила, но верила в меня. А я, кажется, наверное, подвёл её... Отпускать не хотела, я у неё один остался. Пообещал ей заморские диковины привозить и глаз радовать. Но вот... — нескончаемый поток неуверенных слов вырвался в свет. Исповеди Ариэль точно не ожидала, а Теодор только и надеялся встретить добровольца, который его выслушает. Если отбросить все предрассудки о земных мальчиках, мечтающих о геройствах в море, то Теодор действительно был из разряда хороших парней. С переизбытком желания достичь высокого и с отсутствием страха в душе. Ариэль это понимала, скорее даже видела. Растущий в материнской любви мальчик вырывался на свободу, захотел стать великим человеком, но споткнулся о первый же камень, потому что не был готов к настоящим трудностям за пределами дома. Так пропадало много талантов. Они либо спивались с горя, либо возвращались под материнское крыло. Ничего другого им не оставалось. — Так, — капитан спешно поднялась на ноги, забыв об ужине. — Кое-кто выпил слишком много. Давай, скажи, что это последняя рюмка и тогда посмотрим, чего ты стоишь. — Больше пьяных людей Ариэль не любила их несвязные разговоры и глупые выходки. Именно поэтому на её корабле алкоголь разрешалось пить только в праздничные дни. Но если обычно таким спиртовым личностям хотелось врезать, то сейчас Рохас «спустила на воду спасательную шлюпку». Теодор обиженно уткнулся взглядом в плавающий на дне рюмки алкоголь, а потом честно признался: — Я бы и так остановился. Всё равно даже за эту платить нечем. — У меня в гавани стоит корабль. Я буду ждать до захода солнца. Но учти, мы уплывём, как только оно начнёт прятаться за горизонт. У тебя есть время решить. — Они встретились взглядами. Всего на секунду, но Рохас показалось, что она утонула в этих глазах на целую вечность. Вздрогнув, Ариэль достала из поясной сумки горсть содденских дублонов и высыпала их на барную стойку. — Ты богиня? — Теодор пересчитал брошенные на деревянную поверхность деньги. Не хватало одного дублона. Почему-то Тео не сомневался в том, что эта Ариэль знает здесь каждый ценник. Тео с тяжелым вздохом оглянулся на уходящую красноволосую деву. — Нет, дьявол морской. Только когда Ариэль вышла из таверны, то осознала, что за всё время общения с юным незнакомцем ни разу не нырнула в терзающие её воспоминания. Теодор оказался глотком свежего воздуха в душной таверне. Разговор с ним занял все мысли и обещание самой себе не подбирать на корабль всякую заблудившуюся душу уже не имело смысла. Ариэль не делала на Теодора слишком больших ставок — всё же один раз дорогу в море ему перекрыли. Но она надеялась, что под её чутким руководством парень сможет показать себя, или, по крайней мере, научится чему-то. Если Теодор так хотел этого, то ему ничто не помешает получить желаемое. Знания копятся всегда. Даже когда опыт неудачный. Рано, конечно, говорить о чём-то конкретном, пока Рохас не увидит его на борту корабля, но ей отчего-то очень хотелось этого. Словно одним присутствием Теодора она сможет искупить вину и исправить все свои ошибки. Ариэль вернулась на корабль, размышляя о произошедшем. Ей не терпелось, когда солнце сделает круг и следующим вечером вновь будет тянуться к морю, отражаясь в его поверхности неровными разводами. Рохас чувствовала, будто поспорила с кем-то и поставила на Теодора все свои деньги, уверенная в его победе. Пока она могла спастись только в корабельной работе. Благо хлопоты на корабле никогда не заканчивались. Равендорский фрегат, хоть и краденый, должен оставаться в идеальном состоянии, чтобы походить на собратьев, не теряя при этом своей красоты и уникальности. Новая «Пропавшая принцесса» во многом лучше старой каравеллы, но Ариэль потратила достаточно времени, чтобы сделать корабль по-настоящему своим. Рохас не отказалась от прежнего названия несмотря на предрассудки. Произошедшее ещё больше роднило её с кораблём. Ариэль не могла представить, что назовёт фрегат как-то иначе. «Пропавшая принцесса» утонула в морской пене, чтобы возродиться лучшей версией себя. Как и её капитан. Много изменений претерпела капитанская каюта, — в части изыска и помпезности по-своему королевская, — что на самом деле Ариэль нравилось. Она позволила Гвинерве занять отдельное помещение, чтобы у раненых были все удобства. А вот размещение матросов на нижней палубе пришлось контролировать. Иначе дай им свободу — и обнаружишь Альфонсо с Пинту спящих в трюме, укрывшихся парусиной. На следующее утро Теодор, превозмогая головную боль, ломоту в костях, нежелание отнять лицо от подушки и привести себя в надлежащий вид, всё же поднялся с постели. Он не мог выкинуть из головы девушку, что спустилась к нему как богиня, благословила его, направив на верный путь. Теодор закрывал глаза и видел её острые, решительные черты лица, великолепно выдержанную осанку, стекающие водопадом красные волосы. Цепляясь за этот образ, он поборол любые сомнения. Жизнь слишком часто ставила ему подножки, чтобы он не привык вставать после падения. Теодор Хэнд — коренной житель Соддена по происхождению, но никак не по характеру, мечтающий о благородной профессии морского рыцаря. Такая перспектива помогла бы им с матерью наконец жить без забот. Отец погиб, когда Тео был маленьким. Так ему говорили. Но правда оказалась жестокой: он просто ушёл из семьи. После череды смертей родственников, они с мамой остались вдвоём. Их семью будто постигло настоящее проклятье. Теодор надеялся, что сможет помочь матери. Ему пришлось долго копить и усердно трудиться, чтобы попасть на учёбу к рыцарям, но его так и не взяли. В результате он не смог ни вернуться к матери, чтобы она не разочаровалась в нём, ни заступить на службу. У Теодора в голове уже нашлось несколько вариантов, как не расстроить материнское сердце. Сначала он планировал уйти в охотники. Там берут всех, но шанс остаться в живых куда меньше. Потом выбор пал на рыболовное судно. Возить селёдку в дырявых корытах он не хотел, но ничего не оставалось. В конце концов Теодор понял, что путь в море ему закрыт, и подумал зарабатывать на жизнь тяжёлым трудом, а матери решил говорить, что он успешно плавает с рыцарями. Когда он немного выпил в таверне, ему в голову пришла мысль, что на крайний случай и в рабство продаться можно. Теодора нередко называли хорошеньким, так может стоило рассмотреть такой вариант? Благо до того, как прийти к этой мысли, он повстречал Ариэль. Она стала его вторым шансом, и стыдно будет упустить и его. Ночь, утро и день он провёл в раздумьях, смысла в которых не было. Теодор определился со всем, как только открыл глаза, но зачем-то искал поводы изменить своё решение. Он ждал захода солнца так же, как ждала его Ариэль. Когда небесное светило только-только начало опускаться к морю, Рохас потеряла всякую надежду, настроив себя не думать об этом. Вот сейчас они занесут всё оставшееся на корабль, проверят паруса, снимут фрегат с якоря и уплывут. Ариэль ушла на палубу проверить ванты, поэтому первым, кого встретил Теодор, подойдя к кораблю, был Альфонсо. Он сидел на одном из ящиков к нему спиной, и если бы не желание Тео удостовериться, что он пришёл к нужному кораблю, то не придал большому мужчине особого значения: на Соддене почти все были именно такими. Но зато равендорские корабли тут почти никогда не стояли. Если Теодор не ошибался, то фрегат полностью соответствовал своей хозяйке. — Прошу прощения, — Хэнд откашлялся, немного сомневаясь, что моряки привыкли к таким обращениям. С другой стороны, если бы он начал разговор с «эй ты», то это могло подпортить впечатление. — Эм-м, я ищу Ариэль — девушку с красными волосами. Это случайно не её корабль? — Её, — мужчина развернулся на ящике, внимательно всматриваясь в Теодора. — Тебе зачем? — Она меня ждёт, — невозмутимо выпалил Теодор и очень обрадовался, когда на лице собеседника появилась улыбка. — Прямо сейчас ты обеспечил меня деньгами, мой друг, — Альфонсо поднялся с места, и только тогда Теодор понял, насколько он большой. Ему приходилось поднимать голову, чтобы поговорить с моряком. Это одновременно пугало и восхищало. — Идём. Прежде, чем взойти на борт, он обратился к работающим у причала матросам, весело и непринуждённо: — Надеюсь, вы тут справитесь без меня и всё останется целым. Смотрите, не передо мной вам отчитываться. Если бы Ариэль узнала, что Альфонсо и Пинту ставили деньги на приход Теодора, то сильно разозлилась. Но она слишком верила в порядочность Пинту, чтобы так о нём думать. Когда оба поднялись на корабль, Ариэль стояла спиной к гавани, увлечённая переговорами с плотником: после того, как корабль приобрёл собственный флаг, она хотела разместить на носу «Пропавшей принцессы» новую фигуру. — Капитан! К вам гости! — несмотря на то, что Ариэль их не видела, Альфонсо махнул ей рукой, подтолкнув Теодора вперёд. Он остановился, как только перешагнул с трапа на борт, поэтому чужая помощь пришлась кстати. Ариэль отреагировала незамедлительно. Она дала отмашку плотнику, и, заведя руки за спину, важно шагнула к мужчинам. По сосредоточенному лицу сложно было прочитать что-то конкретное. Но Теодор понял точно: никому из встреченных им девушек не шла роль капитана так, как Ариэль. — Теодор, — тепло поприветствовала она, но выражения лица при этом не изменила. Ариэль осмотрела его, подмечая каждую деталь, которую не разглядела вчера в таверне. Всё такие же яркие голубые глаза западали в душу, но Рохас постаралась сосредоточить внимание на одежде, телосложении и, главное, на поведении. — Рад снова встретиться, — ответил Теодор, пока в голове звучала фраза: «рад, что ты не плод моего воображения». Он действительно задумывался над этим, когда не обнаружил в кармане ни гроша на утро. Если так пить, то могут почудиться вещи похуже. Но всё же красноволосая дева стояла прямо перед ним, и даже тот большой моряк видел её. — Я тоже. — Она наконец-то улыбнулась: сдержанно, но искренне. Это позволило Теодору немного расслабиться. Он не пробыл на палубе и пятнадцати минут, но уже хотел остаться рядом с ней. — Добро пожаловать на борт. — И всё? — Теодор опешил, немного растерявшись. Видимо вопрос показался Ариэль слишком резким: она вздёрнула бровь, скрестила руки на груди и приготовилась с интересом наблюдать за тем, как Теодор будет выпутываться. Её забавляла его растерянность и храбрость одновременно. На самом же деле всё было просто: Теодор всего-навсего не умел думать прежде, чем говорить. Обычно правильные мысли настигали его после. Поэтому он не придумал ничего лучше, чем немного уточнить вопрос. — То есть... — Взгляд на стоящего рядом моряка ничем не помог. Теодор продолжил: — И никаких испытаний? Проверок? — Зачем? Любой дурак завяжет узел на пришвартованном судне. Нужны реальные условия. Никогда нельзя сказать точно, на что способен человек, пока он не столкнется с проблемой лицом к лицу. Именно этого правила придерживалась Ариэль даже относительно самой себя. Знала ли она, что способна приставить нож к чужому горлу, пока обстоятельства не вынудили её? Нет. А то, что у неё действительно получится управлять целым кораблем? Могла только надеяться. Поэтому теория никогда не сравнится с практикой. Дай любому ребенку кусок верёвки, и он завяжет какой-никакой узел. Поставь во время шторма на мокрую палубу любого силача, когда ветер и вода бьют в лицо, а из рук всё выскальзывает — и не будет никакой гарантии, что он свяжет нужные верёвки. Поэтому Ариэль старалась никогда не судить о человеке, пока он не покажет себя на настоящем «поле боя». Рохас прекрасно видела удивление и растерянность на лице Теодора. Он ждал подвоха со всех сторон, но долгое молчание явно убедило его в серьёзности сказанного. — Удивлён? — Ариэль хмыкнула, довольная произведённым эффектом. — Надеюсь, в скором времени и ты меня сможешь удивить. — Не сомневайтесь, капитан. Тяжело было не заметить разницы между ними, поэтому Теодор быстро привык к правильному общению с Ариэль. С виду всё казалось простым, но Тео так хотел задать ещё тысячу вопросов, касающихся не только корабля. К сожалению, пришлось проглотить их все и сосредоточится на том, что происходило сейчас. Когда-нибудь любопытство сыграет с ним злую шутку. А пока море не ожесточило его, Теодор собирался оставаться таким же добродушным и отзывчивым. — Спустимся вниз. Покажу тебе спальное место и познакомлю с Карлосом, пока мы не отплыли. — А Карлос, он...? — Теодор поспешил вслед за Ариэль по лестнице на нижнюю палубу. Он думал, что там нечего будет рассматривать, но взгляд бегал из угла в угол, как бы он не пытался сосредоточиться на капитане. Внимание Хэнда привлекали полусгоревшие лампады, свисающие с потолка канаты, бронзовая фурнитура — одним словом, любая мелочь. — Наш кок, — Рохас обернулась на него, надеясь подловить. — Что? Ты же не думал, что я слепо тебе доверюсь? — Нет, конечно, — Теодор пожал плечами, ответив весьма просто и искренне. — Тебя что-то не устраивает? — Нет, кончено, — повторил он всё так же искренне. — Я буду рад находиться на вашем корабле хоть в роли моллюска. — Ты поосторожнее с высказываниями. Иначе это прозвище к тебе прицепится. — Как моллюск ко дну, я понял. Ариэль отвернулась, чтобы скрыть смешок. Её подкупала такая преданность. Даже если должность помощника кока — это не то, на что Теодор рассчитывал, он не подал вида. Ко всему прочему, лучше ему не знать, что испытания и проверки, которые он так ждал, начались ещё вчера в таверне. Начались в таверне и теперь встречались Теодору на всём пути. Как и любому матросу на палубе «Пропавшей принцессы». Первые несколько дней плавания, спокойные и размеренные, позволили новому помощнику кока привыкнуть к постоянному покачиванию досок под ногами. На третий день его перестало мотать в разные стороны, и он наконец смог вдоволь насладиться морской жизнью в те моменты, когда выходил из душного камбуза. Все те разы, когда Ариэль справлялась о его самочувствии и настроении, Теодор говорил, что всем доволен. Когда как в действительности ожидания немного не вязались с реальностью. Он понимал, что незначительные навыки вряд ли помогут на палубе, но и его кулинарные способности далеки от идеала. Всё, что делал Тео, помимо чистки рыбы, — пытался всячески вобрать в себя как можно больше знаний. И каждый раз, когда он донимал вопросами Альфонсо или Пинту, ему казалось, что он ловит на себе одобряющий взгляд Ариэль. Так и было. Ариэль следила за Теодором когда была возможность. И не потому, что не доверяла. Наоборот, она цеплялась за то, что позволит ей ещё больше проникнуться этим юношей. Поэтому услышав громкие голоса в камбузе, она незамедлительно изменила свой маршрут и вошла в корабельную кухню с резким вопросом: — Что здесь происходит? Застигнутые врасплох Теодор и матрос, который не должен был здесь находиться, вмиг прекратили спор и уставились на капитана. — Этот моллюск испортил наш сегодняшний ужин! — возмутился моряк, ткнув пальцем в Тео, держащего оборону на кухне. Вместо того чтобы идти на поводу у конфликта, Ариэль обратилась к Теодору, чем немного разозлила матроса, который только из уважения к капитану не стал возмущаться. — Где Карлос? — Ему стало плохо, — отчеканил Теодор, косясь на стоящего рядом моряка, будто ждал удара исподтишка. — Он пошёл отдохнуть и оставил меня следить за кухней. — Никто не будет есть это! — всплеснул руками матрос, не сдержавшись. — Какого дьявола он вообще делает на кухне? Ему место... — Хватит. Одного движения руки Ариэль и холодного взгляда оказалось достаточно, чтобы заставить моряка замолчать, скривив губы. Так бы он и стоял дальше, если бы не следующая отрезвляющая фраза Рохас: — Иначе мне захочется спросить, что ты делаешь в камбузе, если должен работать на палубе. — Ариэль усмирила матроса одним только взглядом, а когда двинулась к кухонному столу, он отступил, пропуская капитана. Молча она взяла со стола ложку, зачерпнув супа из кастрюли, сняла пробу. Теодор пытливо взглянул на неё, но всё, что сделала Ариэль — молча кивнула и поспешно убрала ложку в сторону, тщательно пережевывая. — Очень вкусно, — вынесла вердикт Рохас, и Теодор выдохнул. — Похоже дело не в супе, а в тебе, Билли. Отправляйся на палубу и немедленно займись делом. Билли открыл рот, собираясь возразить, но так ничего не сказал. Он снова скривил губы. Ариэль прекрасно уловила его настроение, но только провела взглядом. Как только Билли вышел, Теодор впопыхах начал наводить порядок на столе. На самом деле он просто хотел занять чем-то руки, оставшись наедине с капитаном. — Спасибо, по правде говоря я... — Немедленно дай мне воды. Теодор на секунду замер, вылупив на Ариэль голубые глаза, но тут же спохватился в поисках стакана с водой. Вместо него он поднёс капитану флягу. — Что это такое? — оторвавшись от спасительного глотка воды, Ариэль стрельнула в Теодора возмущённым взглядом. Долго терпеть этот кулинарный шедевр у неё не было возможности. Сохранить лицо перед Билли было первостепенной и самой сложной задачей за сегодня. В одной ложке этого супа куда больше соли, чем во всём Спокойном море, где они сейчас проплывали. А может за этим солёным привкусом скрывалось невесть что ещё. — Рыбная похлёбка, — растерянно ответил Теодор, хотя теперь уж сомневался, что это она. — Если это рыбная похлёбка, то я принцесса Равендора. — Невкусно? — Конечно нет! — Но вы сказали... — До него только сейчас дошло, что Ариэль спасла его репутацию, поэтому он виновато выдохнул. — Ох, я понял. — Именно, — Ариэль покачала головой, но на самом деле не разочаровалась. Она убрала волосы за спину, закатала рукава и скомандовала. — Неси сюда чистую кастрюлю. — Кастрюлю? — Делай, как я сказала, — неси кастрюлю, — поторопила она Теодора, и, пока тот гремел посудой, убрала старую на пол. Там же стояло ведро с остатками сегодняшней рыбы. В другой таре, наполовину наполненной водой, отмокали столовые приборы. Рядом притулился мешок со свежими овощами, которые недавно закупили для разнообразия. Если кормить своих матросов хлебными сухарями и пресной кашей — долго они на корабле не пробудут. Заметив замешательство на лице Теодора, стоящего с кастрюлей в руках, Ариэль освободила ему часть стола, приглашая занять место рядом. — Не стой столбом. Бери нож и чисти рыбу. Теодору оставалось только подчиниться, как бы стыдно ему ни было за происходящее. Какое-то время они готовили молча. Ариэль сосредоточилась на овощах, Теодор — иногда поглядывал на неё. Он надеялся разгадать причину, по которой Рохас взялась ему помогать прежде, чем та заговорит. А в итоге Ариэль поймала его на подсматривании. Тео вздрогнул, делая вид, что ну уж очень занят рыбьими внутренностями. — Готовить ты не умеешь, — больше утвердительно, чем вопросительно произнесла Ариэль. Он молча кивнул. А что ему оставалось? — И вам не стоило меня выгораживать. — Думаешь? Пожав плечами, Теодор отвлекся от рыбы. Всё же он не чувствовал того унижения и недовольства, которое должен был. Его больше поражало терпение, с которым Ариэль относилась к нему. Находясь на борту «Пропавшей принцессы» меньше недели, Тео уже всем обязан ей. Он даже не догадывался, что Ариэль думала точно так же. Она-то и сама об этом не догадывалась. Рохас просто исполняла свой капитанский долг, на самом деле желая так отплатить Бенджамину за всё, что он сделал. — Капитан должен стоять на палубе и управлять кораблём, а не готовить на всех обед. — А что же должен делать ты, Теодор? Он не успел ответить, что хотел бы работать со всеми, рисковать жизнью и смотреть в лицо приключениям. Их прервал топот, доносящийся с верхней палубы. Ариэль сначала убрала нож в сторону и жестом попросила Тео сделать то же самое. Даже так слова почти невозможно было расслышать, поэтому Рохас собиралась подняться наверх. В море суета не происходила просто так. И она очень надеялась, что этот шум — предвестник чего-то хорошего. Вытерев руки об первую попавшуюся тряпку, Ариэль поправила волосы и шляпу, спешно направляясь к двери. Прежде, чем открыть её, девушка обернулась. — Почему ещё стоишь? Идём посмотрим, что к чему. Теодор подавил каждый из вопросов, возникших у него в голове, ровно, как и довольную улыбку. Он бросил рыбу на столе и проследовал за своим капитаном.