Красная дева

«Пропавшая принцесса» причалила к берегам Дорна, когда месяц жемчуга сменился месяцем звёзд — последним из сезона солнца. Яркие светила, разбросанные по небу, как крошки драгоценных камней, сопровождали пиратов каждую ночь. Они освещали путь, выстраиваясь в замысловатые подсказки. Нос корабля тянулся к ним, но лишь плыл вперёд, подскакивая на волнах. Путеводная звезда, всегда ведущая на север, входила в созвездие Солнца, самым ярким своим лучом указывая верное направление. То был дар Иллаиды. Обратившись дневным светилом, она оставила частичку себя на ночном небосклоне, чтобы провожать заблудившихся к дому. С момента, как ветер подхватил их в Южном море, он всё не унимался, лёгкой, прохладной рукой унося «Пропавшую принцессу» в сторону родных краёв. Зелень воды сменилась голубым хрусталём, насыщенным, красиво переливающимся в дневное время суток. Спокойное море было безмятежным, послушным, лишь иногда природа тревожила его настолько, чтобы закрутить тучи над поверхностью воды. Оно напоминало о доме — одновременно безопасном и тоскливом. Оно притягивало к себе и требовало отступать. Прямо как манящие голубые глаза Теодора, похожие на бескрайние просторы Спокойного моря. Ариэль нашла их загадочными и запретными ещё при первой встрече. Дорн считался одним большим рынком. Вспаханные поля кормили жителей, тут же работали мастерские над созданием мебели, одежды и других предметов быта. Без местного трудолюбивого народа не существовал бы великий Равендор, жаркий Солярис и суровый Содден. Именно поэтому у берегов Дорна всегда стояло множество кораблей: торговцев, путешественников, воинов, а где-то в тени швартовались даже контрабандисты. Найдя свободное место в порту, обитатели «Пропавшей принцессы» высыпались на сушу, соскучившись по безопасной, твёрдой земле под ногами. Истинной причиной посещения торговой столицы было, как ни удивительно, пополнение провианта. Непредвиденное путешествие на Тайные острова, да и штиль в Южном море истощили запасы пресной воды и еды. Свежей давно уже не было — Карлос готовил из неё первые несколько дней путешествия, а затем они переходили на каши и супы из остатков. Когда всё становилось хуже, в ход шли хлебные сухари и вяленое мясо. К следующему этапу, к счастью, они никогда не переходили. Но могли бы, если бы «Пропавшую принцессу» так и не подхватил попутный ветер. Как и любой другой порт, гавань Дорна встретила моряков шумным гвалтом голосов и множеством незнакомых лиц, спешивших в разные стороны. Команда под предводительством Ариэль прибыла ранним утром, когда город только ожил в тёплых лучах солнца. Планируя пробыть здесь пару дней, Рохас не подгоняла членов экипажа быстрее выполнить все пункты плана.  Ариэль успела найти Альфонсо в толпе прежде, чем он исчез в ближайшей забегаловке, чтобы смести все предложенные варианты завтрака. Квартирмейстер что-то с удовольствием рассказывал Теодору, тыкая пальцем в разных направлениях. Завидев Рохас, мужчина тут же переключился на неё. Закинув руку на плечо Тео и облокотившись на него так, что юноша аж промялся на одну сторону, Альфонсо широко улыбнулся: — Капитан! Пойдёте с нами перекусить? Будем мы с Теодором и ещё пара парней. Что скажете? — Пойду, — не думая ответила Ариэль и всё же не удержалась от очевидного вопроса. — Пинту не составит нам компанию? — Стоило его пятке ступить на землю, как он убежал повидаться с женой и сыном, — с теплом отозвался Альфонсо. Его другу давно перевалило за сорок, а он до сих пор говорил о своей жене, как о лучшем, что могло произойти в его жизни. Таким отношениям, в которых чувства не угасали после долгой разлуки, можно только позавидовать. Дождавшись остальных матросов, ведомые Альфонсо, они двинулись в путь, минуя первые торговые ряды. Архитектура Дорна ничем не отличалась от Равендора. Такие же аккуратные домишки с голубыми крышами, но только уставшие и неухоженные. Почти все воспринимали Дорн как дополнение к Свободному континенту, а о том, что между двумя этими островами раньше пролегал путь к пиратской деревне вовсе позабыли. С таким же успехом народ трёх морей продолжал называть Содденом оба острова. Альфонсо проложил дорогу вглубь рынка, где начинались торговые палаты. Повсеместно от продавцов слышались предложения купить их товар, но пираты упорно шли, пока впереди не показалась деревянная вывеска «Старый пройдоха». Внутри, на контрасте с солёным рыбным запахом улиц, витал приятный пряный аромат наваристой похлёбки. Полупустое заведение встречало уставших и голодных моряков прохладой, предлагая присесть за любой понравившийся стол. Взяв в обиход девушку, разносящую напитки трезвеющим посетителям, Альфонсо вывалил на неё целый список блюд. К трапезе все приступили с удовольствием. И только когда тарелки наполовину опустели, между пиратами завязался разговор. Моряки всё допытывались, какие грандиозные планы их капитан строила в этот раз. Уже успев соскучиться по приключениям, они ждали новых историй, которые смогут рассказывать своим сухопутным товарищам. Но у судьбы на экипаж «Пропавшей принцессы» были другие планы. — Пинту! Неужели тебя не угостили дома? — Альфонсо вытянулся, практически молниеносно заметив вошедшего в таверну друга. — Что произошло, старик? Неприятная пауза заставила Ариэль обернуться, а при виде боцмана капитан нахмурилась. Бледный, как ракушка, мужчина будто постарел ещё на пару циклов. При этом лицо его было не то, чтобы отрешённым, скорее печально-озадаченным. Он молча прошёл к столу и уселся на свободное место, сняв с головы свою тюбетейку. Все уставились на Пинту, не смея нарушить тишину. Аккуратно разложив свой головной убор на столе, боцман принялся методично разглаживать складки на нём, поясняя безжизненным голосом: — Ночью Давоса усадили на корабль и увезли. — Что значит усадили на корабль и увезли? Для чего? — подскочил Теодор. Пинту не раз рассказывал о своём сыне, поэтому ни у кого не возникло вопросов о каком Давосе шла речь. Не теряя самообладания, боцман разъяснил: — Жена уверяет, что это был торговый корабль. — К чему бы... — Теодор встретился с серьёзным взглядом Ариэль и только охнул, раздосадованно воткнув вилку в остаток мясной отбивной. Ситуация впрямь не нуждалась в вопросах. — У торговцев были причины увозить его вот так? — раздражённо уточнил Альфонсо. Он знал Давоса лично и считал того чуть ли не своим племянником, поэтому новость расстроила его не меньше, чем друга. — Нет. — Пинту покачал головой. — Давос занимался стройкой. К чему, ради Терроса, он им нужен? — А что совет?! — вспылил квартирмейстер. Ариэль стрельнула взглядом в возмущённого Альфонсо, но ничего не сказала, хотя ему стоило бы поубавить пыл в общественном месте. На Дорне не было централизованной власти. Он считался частью Равендора, поэтому губернатор на скорую руку собрал торговый совет, чтобы не распыляться на много дел сразу. Стоит добавить, что идея лан Эккеля оказалась рабочей, и Дорн стал приносить не только много товара, но и много денег. — Пожимают плечами, — оскорблённо бросил Пинту, сжимая тюбетейку в руках. Он наконец поднял полный печали и безысходности взгляд. — Это не в их компетенции! А нам что делать? Марлин вся извелась, всю ночь пыталась добиться поисков. Это же билет в один конец! Пинту всегда был рассудительным и сдержанным. Его, казалось, не испугала бы и целая погоня, состоящая из флотилии рыцарей, но потеря сына едва не сломала боцмана. Осознающий масштаб беды отец всё ещё верил, что проблему можно решить. По-настоящему сильный человек, продолжающий держать себя в руках ради семьи. Ариэль отогнала мрачные мысли из прошлого, которые так и лезли в голову при взгляде на удручённого Пинту. Отодвинув от себя тарелку, она положила обе ладони на стол. Внимательно слушая разговор всё это время, капитан вынесла неоспоримый вердикт: — Значит, мы последуем за ними. Сидевшие с ней за одним столом матросы не сразу поняли, что к чему. Они принялись переглядываться между собой, наверняка задаваясь вопросом, где капитан собралась искать отплывший ночью корабль. — Если пропадает человек, есть лишь одно место, куда его могут отвезти. В то время, как пиратов превратили в чудовищ, торговцы продолжали беспрепятственно проворачивать свои делишки в море. Все говорили, что работорговую сеть организовал один человек, и с момента процветания своей деятельности он работал через посредников. Никто никогда не видел его вживую, может, лишь несколько приближённых к нему людей. Настоящего имени тоже никто не знал. Он получил столько же имён, сколько названий получил его остров. Неизменным оставалось одно — это незаконная эксплуатация людей, хоть диких, хоть с Соляриса, на которую власти закрывали глаза. Первым от шокирующего решения отошёл Пинту. Он вымучил улыбку, но она показалась печальной и ироничной. — Капитан, при всей моей признательности, вы хотите приплыть на остров и потребовать моего сына обратно? — Пожалуй, это будет чересчур даже для меня, — подбадривающе ухмыльнулась Ариэль. — Заберём своё так, что они даже не узнают. Я не капитан, если не могу позаботиться о своих товарищах. Поднимайтесь.  С этими словами Рохас, пышущая решимостью, встала из-за стола. Остальные матросы поднялись вслед за ней.  Возможно, другие капитаны покрутили бы пальцем у виска, мол, с чего ты срываешься в путь даже не ради члена своего экипажа? Это была ещё одна не всегда удобная черта характера Ариэль — чрезвычайное благородство. Иначе бы она не подбирала на борт «Пропавшей принцессы» каждую заблудшую душу. Просто порой люди действительно нуждались в помощи и понимании. Когда от прежнего капитана отвернулась вся команда, Ариэль протянула ему руку, помогая подняться, хоть и на несколько ступеней ниже обычного. Когда она спасла воровку от несправедливого правосудия. Когда встретила потерянного парнишку в таверне и провела его за собой. Когда от Пинту отвернулся даже торговый совет, Ариэль оказалась единственной, кто готов был взяться за проблему. Не обязательно быть значимым, чтобы совершать великие дела. К счастью, экипаж «Пропавшей принцессы» находился в нужном месте, в нужное время. И речь шла не о ещё свежих следах погони, а о торговом сердце среди континентов в раннее утро, когда все корабли только заплывали в порт, а их капитаны были достаточно довольны уловом и долгожданным отдыхом, чтобы ответить на пару вопросов. Если хочется узнать новости и сплетни, не переходя порог таверны, достаточно завести разговор с лавочником или моряком на пирсе. Солнце уже взошло над крышами домов. Улицы полнились торговыми рядами и покупателями, готовыми снести любой дешёвый товар. В гавани звучал гвалт голосов на разный лад, и шум волн едва различался в этой какофонии. Не верилось, что в пределах Дорна существовали пустые поля, нетронутые торговыми рядами и топчущимися посетителями. Возвращение на корабль сразу после завтрака ничуть не расстроило матросов. К тому же, прежде чем готовить корабль к отплытию, следовало досконально проработать план. Малейшая ошибка могла привести к вечной ссылке на острове для рабов. Среди всего экипажа существовал лишь один человек, знающий «тайные торговые тропы». Сильвер проработал на таком судне с самой молодости и многих знал в лицо. К тому же, если человек скрывал собственное имя, ему было чем удивить. Не исключено, что штурман «Пропавшей принцессы» в прошлом имел дело с работорговцами. Вдаваться в подробности Ариэль не хотела. Всё, что ей было нужно — достать необходимую информацию и воспользоваться ею в собственных целях. Маленький каютный совет уже собрался вокруг капитанского стола, ожидая лишь Рохас с готовым планом. Она стояла у окна, заведя руки за спину, отчего яркое солнце косо подсвечивало её алые волосы, отбрасывая теневой силуэт капитана на стол. Напротив собрались неизменные Альфонсо, Пинту и Теодор. Сестры Ленокс стояли по обе стороны от Ариэль, как безмолвные статуи. Сильвер расположился в стороне, но всё же выражал заинтересованность взглядом и ухмылкой — штурману очень нравились такие безумные идеи, граничащие со смертельным безумием. Здесь же была и Гвинерва, правда, целительница совсем не понимала своей роли в этой игре. — Каков план, капитан? — нетерпеливо поинтересовался Альфонсо. — Все понимают, что именно представляет собой остров. Поэтому единственная возможность пробраться туда без последствий — оказаться рабом. — Ариэль нарочно сделала паузу между предложениями, чтобы понаблюдать за реакцией собравшихся. — Мы найдём Давоса и доберёмся до корабля под покровом ночи. — Мы? — уточнил Теодор. Мало того, что его впечатлительная натура не отошла от утреннего происшествия, сейчас его окончательно поразила решительность капитана. Внутри вновь боролись две сущности: авантюриста и любителя безопасности. Корабль только недавно выплыл из Южного моря. Помощник кока окрестил тот день вторым днём рождения, а теперь им понадобилось опять вернуться в тёплые края. А, самое главное, к кому? К дикарям? Нет уж, берите выше — прямо в грязные лапы работорговцев! Рана на боку только недавно перестала его беспокоить — остался лишь аккуратный вертикальный шрам. Теодор не то, чтобы был против, и всё же... И всё же, он готов был оказаться рабом: хуже, чем капитаном, лучше, чем пленником у дикарей. — Я, Альфонсо и Гвинерва, — предупреждая возмущения Теодора, Ариэль добавила: — ни больше, ни меньше. Альфонсо не только подходит под параметры, но и знает, как выглядит Давос. Гвинерва — прекрасно сложенная девушка, многие ценят таких. И нам может понадобиться лекарь. Альфонсо уже давно готов был к действию. Гвинерва подняла удивлённые изумрудные глаза на Ариэль. — Я буду руководить всем изнутри, если торговцы купятся на мою кандидатуру. Остальное зависит от вас. Слушайте внимательно. Получив распоряжение, «Пропавшая принцесса» принялась готовиться к отплытию. Путь к Солярису занял меньше времени, чем в прошлый раз. Это было на руку экипажу, который стремился добраться до места назначения в кратчайшие сроки. До пересечения границы Спокойного и Южного морей Ариэль даже думала, что им удастся перехватить корабль торговцев по пути. Однако горячее безветрие испортило планы. Всё лучше, чем прошлое путешествие к Солярису, но всё равно долго. За эти несколько дней, плавно перетёкших в неделю, корабль работорговцев мог пройти полноценный кругосветный маршрут. Всё это время Ариэль не притрагивалась к запасам краски из красных кораллов, чтобы волосы из насыщенного алого превратились в морковный. Пигмент достаточно въелся, чтобы не вымыться целиком за такой короткий срок, но оставить нужный оттенок. Теперь вместо Красного капитана перед экипажем предстал рыжий. Из всего досконально продуманного плана Ариэль волновала единственная его часть: что её посчитают недостаточно полезной для работы на острове. Как поведал им Сильвер, не все пленники проходили отбор. Прежде всего, их осматривали, как скот на рынке: оценивали внешний вид и обсуждали цену прямо перед лицом живого человека. Физические способности, возраст, подробности прошлой жизни — покупатели не опускались настолько низко, чтобы поинтересоваться об этом у пленников. Достопочтенным куда больше нравилось грубо хватать их за руки или подбородок, выплёвывать в адрес невинных едкие комментарии, чтобы убедиться, что те достаточно терпеливы. Одним словом, наслаждаться чужой беспомощностью, прежде чем уничтожить личность окончательно. Невозможно представить, какое унижение испытывал в тот момент пленник. Терпя тощие, шершавые руки, обхватившие её щёки, Ариэль думала лишь о том, что стоит любому представителю власти отправить свои корабли на этот маленький, несуразный остров, где происходит обмен? Денег. Это стоит им денег. Человек, неспособный принять тот факт, что главы континентов не получают с работорговли никакой выгоды, лишь нагло врёт самому себе, пытаясь сделать этот мир лучше. После того как казни перестали быть такими востребованными, тюрьмы начали стремительно переполняться. Так что же лучше: собственноручно убить человека или отправить его в место, где смерть сама настигнет его? На тщательном осмотре унижения не заканчивались. Подходящие кандидатуры запихнули в грязный трюм торгового корабля, стараясь как можно быстрее переправить пленников на главный остров. Будь судно в пути больше недели, сидящие в тесной, сырой глубине не смогли бы справиться с голодом и болезнями. Не было ни коек, ни гамаков. Особо буйных, ещё несмирившихся со своей судьбой, заковывали в кандалы. Кормили будущих рабов слишком плохо, чтобы по прибытии они могли сразу взяться за работу. С такими условиями путь казался вечностью, хотя в действительности не занимал и двух дней. Всё это время Ариэль, Гвинерва и Альфонсо держались друг друга, насколько это было возможно. Первый этап плана, несмотря на неприятные огрехи, сработал достаточно удачнно, поэтому добровольно пленённые пираты рассчитывали успешно справиться с островными испытаниями. Когда они прибыли, квартирмейстера оторвали с руками и ногами, лишь разок взглянув на него. Услышав, что Гвинерва способный лекарь, торговцы заплатили за неё неплохую сумму. Вокруг Ариэль, как она и предполагала, кружили долго. В итоге отдали за сущие монеты, потому что она приглянулась одному из тех, кто проводил отбор. Вопреки ужасным ожиданиям Рохас, её не разделили с товарищами, и на землю печали и скорби они ступили вместе. Близился вечер. Рабочее пространство уже окунулось в сумрак, чтобы устраивать новоприбывшим испытательные и показательные выступления. Их распустили, выдав скромный ужин, и под строгим наблюдением отвели к новому «дому». Остров, недалёкий от Соляриса, сочетал в себе песчаные берега и густые леса, заметно поредевшие из-за человеческих рук. Окружённое частоколом пространство сразу за скромным пирсом считалось деревней. Внутри, построенные из дерева и глины дома, стояли близко друг к другу. Пыльные улочки и отсутствие какой-либо цивилизации выглядели хуже, чем цветастая деревня в глубине джунглей. А дальше — бескрайние поля. И где-то среди них — дом хозяина угодий. Обстановка внутри домиков оказалась ничем не лучше, чем снаружи. Отсутствие кроватей окончательно уничтожило всякие надежды. Вместо них на сухой земле была постелена солома и куски тканей. Один большой, несуразный стол, заваленный личными вещами, что-то похожее на стулья и корзины, которые заключённые сами сплели из тонких прутиков. Ариэль старалась поддерживать на корабле порядок, поэтому увиденное повергло её в чистоплотный шок. Даже гальюн не страшил девушку так сильно, как нынешние условия проживания. Едва сдерживая недовольство от скотского обращения, Ариэль осмотрела место, в котором им предстоит ночевать пару дней до побега. — Все спят в одной хижине? — обратилась она к своим спутникам. Те были не меньше потрясены обстановкой, но как будто ничего другого нельзя было представить.  Мужчины, женщины и дети сгрудились в одном месте. Спать с противоположным полом в одной комнате опасно даже в приличном обществе, хотя здесь людей едва ли беспокоило что-то кроме желания выжить. Альфонсо обошёл девушек, ловя на себе заинтересованные взгляды рабочих. Он заприметил свободное место у стены и махнулв его сторону рукой. —  Дамы, садитесь у стены, об остальном я позабочусь. Ариэль с Гвинервой возражать не стали. После трудного пути на остров спать хотелось жутко. Обе девушки сели у стены, а Альфонсо улёгся перед ними, подминая под себя как можно больше соломы. Теперь капитан и лекарь были спрятаны за горой мышц. Этот жест позволил Ариэль немного расслабиться. Вряд ли она сможет уснуть сегодня, но хотя бы на пару часов прикрыть глаза ей удастся. Гвинерва выглядела куда хуже — уставшей и взволнованной. Девушка села вплотную к стене, обхватив колени руками. Взглядом целительница блуждала по бедным каторжникам. Ариэль догадывалась о множестве причин такого поведения, но, лишь дождавшись, пока изумрудные глаза проскользнут мимо неё, капитан поинтересовалась: — Гвинерва, ты в порядке? Тебе не стоило идти со мной, если... — Нет, всё нормально, — спешно ответила Гвинерва, замотав головой. Только потом она спохватилась, извинившись за то, что перебила Ариэль. — Ох, простите. Рохас молчала. Её не настолько раздражала эта некультурная привычка, присущая многим, чтобы собеседники извинялись перед ней так нервно. Хотя от некоторых такое услышать было бы приятно. Продолжая изучать Гвинерву взглядом, Ариэль всё же без усилий склонила её к продолжению разговора, стоило лишь немного склониться к целительнице. — Мне так жалко этих людей. Если бы я могла, хотела бы помочь им всем. Они такие несчастные, такие потерянные. Никто не заслужил такой участи. Тогда почему же они здесь? — надрывисто высказала девушка, пряча взгляд и от капитана, и от множества людей вокруг. Посчитав сказанное детской глупостью, хотя Гвинерве уже исполнилось восемнадцать, она предпочла опустить значимость своих слов. — Не обращайте на меня внимания. Оказывается, я очень впечатлительная. — Вы с Теодором этим очень похожи. — Ариэль не придала значения тому, что вспомнила о Теодоре в первую очередь, Гвинерва же посчитала это отличной темой для разговора. —  Как думаете, как он там? — поинтересовалась целительница, повернув голову в сторону соседних домов, откуда донёсся резкий плач ребёнка. Ариэль давно уже вслушивалась и всматривалась в окружение, поэтому посчитав чужие волнения не такими важными, только посмотрела на Гвинерву, сведя брови к переносице. Альфонсо уже крепко посапывал на своей соломенной подстилке, иначе бы обязательно вставил пару строк касательно Теодора. — Он явно расстроился, что остался не в у дел. После ранения он так на месте ёрзал, а сейчас, мне кажется, весь корабль на уши поднял, — по-доброму рассуждала Гвинерва. На её лице наконец-то появилась хотя бы тень улыбки. Не сказать, что она знала Тео достаточно хорошо, но проводить с ним время и болтать во врачебной каюте Гвен нравилось. — Его хлебом не корми — дай влезть куда-нибудь. Такой забавный, как малое дитя порой. Сколько за ним ни наблюдай, обязательно выдаст что-нибудь. Ариэль слушала откровения Гвинервы с прежней серьёзностью, словно речь шла вовсе не о Теодоре. — Он что, нравится тебе? — строже, чем предполагала, спросила Ариэль. Она сама от себя не ожидала столь консервативного тона и даже смутилась. Что это на неё нашло такое? Правила корабля не были настолько строги, чтобы в ней неожиданно проснулась судейская нотка. Так что не разбирающаяся в собственных мыслях Ариэль так и не нашла стоящего объяснения на своё поведение. — Кто? — Гвинерва немного опешила, но, не придав тону капитана значения, уточнила: — Теодор? О, ну... — Снова ребяческая улыбка на её лице, от которой Ариэль почувствовала себя странно неуютно. — Я никогда не общалась с кем-то настолько близко. К тому же, есть правила корабля. Сейчас это не так важно. Совесть не позволяет говорить о чём-то столь хорошем в присутствии этих людей. Правила корабля, прежде именуемые пиратским кодексом, звучали немного иначе. Каждый капитан имел право установить свои собственные законы, и это было чуть ли не первым, что сделала Ариэль на «Пропавшей принцессе». Кодекс не был нацелен на постоянное унижение экипажа, а лишь держал их в узде. Так алкоголь и азартные игры на палубе были разрешены только по праздникам. Обязательным пунктом Ариэль прописала уважение к богам и строгое соблюдение корабельной иерархии. В числе немногочисленных, но строгих правил, было одно, касающееся отношений. Правда, звучало оно совсем не так, как восприняла его Гвинерва: «Отношения между мужчиной и женщиной допускаются в том случае, если они не приведут к рождению ребёнка на борту корабля». В остальном капитан никогда не ограничивала чувства собственных матросов. — Счастливые истории других — единственное, что сейчас может обрадовать этих людей. — Чтобы обойти тему, неожиданно затронувшую стальные нити души, Ариэль вернулась к волнениям Гвинервы. Капитан считала своим долгом знать о жизни подчинённых достаточно, чтобы помочь и поддержать в нужный момент. — Вовсе нет. Поверьте, я знаю, о чём говорю. Чужому счастью возможно только завидовать. Кое-что в словах Гвинервы потревожило капитана, и Ариэль завела разговор издалека. — Гвинерва, — осторожно окликнула уже успевшую отвлечься девушку Рохас, — мы встретились на рынке, когда ты своровала у торговцев лекарство. — Мне очень стыдно за это. — Целительница принялась перебирать бусины, вплетённые в её мелкие косички. — Нет, я сейчас не об этом. Это ведь не единственный раз? — по-прежнему мягко уточнила Ариэль. Она как будто тянула руку к боязливому уличному котёнку, чтобы погладить его. — Я воровала, только чтобы жить. Это была необходимость, не моя личная прихоть. Вся моя жизнь раньше — сплошная необходимость. Иначе бы я закончила как эти люди или умерла где-нибудь в пустой подворотне. Сколько бы я ни молилась, сколько бы ни окупала свои грехи спасёнными жизнями, этого никогда не хватит. — В глазах Гвинервы снова появился беспокойный блеск. Ариэль подсела ближе, в поддерживающем жесте коснувшись плеча целительницы. — Ты не можешь винить себя за то, что выживала. — Возможно, когда-нибудь я перестану. Было кое-что, чему Ариэль научилась у Бенжамина: долгому, вопрошающему взгляду. Когда не произносишь ни слова, а собеседник уже начинает отвечать на твои вопросы. Нечто на грани бессовестной заинтересованности и тревожного переживания за человека. Покамест способ работал безоговорочно, а Гвинерва удостоилась чести стать очередной его жертвой. Целительница оторвалась от своих косичек, с тихим смешком глянула на отошедшего в глубокий сон Альфонсо, и, почувствовав себя в безопасности, всё же заговорила. Не так резво, как обычно. — Я не помню, где родилась и кто мои родители. Улицы Соляриса стали для меня домом. Мне хочется думать, что моя мама спрятала меня, когда за ними пришли. Многие люди здесь с Соляриса, потому что там полно бездомных, которых никто не ищет. Это лучше, чем дикари с острова, но и опасней. Я голодала до такой степени, что ела жуков, которых находила в песке. Просила милостыню, нарочно забирая всё внимание у больных. Мне не стыдно было нагло врать прямо в глаза, а потом и обворовывать таких же бедных, как и я. Многих детей я ненавидела из-за того, что им повезло больше. У них были родители, игрушки, они спали под крышей. — Целительница задержала взгляд на спине Альфонсо, стараясь не смотреть ни на Ариэль, ни на других каторжников. — Ночью в Солярисе холодно. Песок быстро остывает, и спать просто невозможно. Многие, кого я знала и кому приходилось жить так же, умирали от условий. Выжившие снимали с них одежду и обувь, обворовывали и оставляли в песке. Знаете, что самое страшное? Я делала то же самое! Сначала прижималась к телам ночью, чтобы было не так холодно, а на утро... Это ужасно. Простите, что-то я совсем рассыпалась. — Говори, если тебе так легче. Нужно потерпеть лишь пару дней — и мы вернёмся на корабль, — успокоила её Ариэль, крепче сжав плечо. — Когда одна старуха научила меня врачеванию, стало намного легче. Но кто же будет обращаться за помощью к бездомной девчонке? Именно. Никто не опустится так низко. Приходилось вертеться как есть. Мне нравилось то, что я делаю, но проблема оставалась. Я помогала таким же бездомным, как с них можно было брать деньги? И главное, какие деньги? Теперь я воровала не только еду, но и лекарства. Какой-то замкнутый круг, пока вы не спасли меня. — Я не спасала тебя, только помогла. Спасти себя можешь лишь ты сама. Разговор девушки закончили на этой ноте. Посмотрели друг другу в глаза и постарались уместиться за Альфонсо так, чтобы хоть немного отдохнуть. Ночь, несмотря на усталость, всё же была беспокойной. Деревня ни на секунду не затихла в сонном бездействии. Не только в других хижинах, но и в той, где спали пираты, постоянно кто-то шумел, или что-то. Это могли быть шорохи спальных мест, тревожные перешёптывания, стоны больных и немые рыдания обречённых. После полуночи в хижину, где пыталась отдохнуть Ариэль, завели группу работающих и заменили их другими, как пару протёртых перчаток. Чем-то напоминало вахту на корабле, но намного, намного хуже. Стараясь абстрагироваться от беспокойства этого места хотя бы ненадолго, Рохас заглушала человеческие страдания памятью о шёпоте волн, пении ветров и всепоглощающей мелодии моря. Вместо сотни обречённых вокруг она старалась думать о своей команде. «Пропавшая принцесса» должна была занять свою позицию примерно через сутки, под таким же покровом беспокойной ночи. А потом они вернутся на корабль, вернутся домой. Утро началось с подсчёта по головам. За несколько дней поездки в трюме одежда успела истрепаться, но новую выдать так и не удосужились. Тут каждый из пленных ходил в чём попало. Вывели их рано. Каждую хижину по отдельности. Начали с тех, кто находился ближе к полям. Ариэль слышала, как грубая ругань постепенно приближалась к ним. К тому времени она не спала. Лишь прислонившись головой к стене, скользила взглядом по несчастным дремлющим лицам. Лишённые отдыха в течение дня, они, жмурясь, досыпали последние минуты в спокойствии. Вытянув ногу, Ариэль осторожно пнула Альфонсо по коленке. Тот без удовольствия разлепил глаза и сразу же кивком головы указал на ещё спящую Гвинерву. Скорее всего, квартирмейстер тоже обратил внимание на притихшую вчера целительницу. Так они ждали своего часа. Крепкие мужчины в лёгких рубашках вошли в хижину, когда уже никто не мог игнорировать голоса снаружи. Ариэль сразу обратила внимание на скрученные на поясе кнуты с кисточками на концах. Больше никаких средств самообороны у них не было. Видимо, не боялись, что ослабленные пленники могут дать отпор. Их вывели наружу, выстроив у стены в беспорядочной шеренге, и вот тогда-то начался сущий кошмар. Дозорных было всего двое, но громкие, переполненные презрением голоса звучали, как хор. Если такое «пение» услышать где-нибудь в храме, можно навечно наградить себя клеймом грешника. — Чёртовы отребья, — взревел один из дозорных, демонстративно схватившись за кнут на поясе, — вздумали прикрывать друг дружку?! Многие, заметив положение руки мужчины, вжались и опустили головы. И только трио лазутчиков стояли непоколебимо. Им нечего было сказать, даже если бы захотелось. Когда неровный строй не издал ни звука, терпение дозорных лопнуло. Один из них грубо схватил первого попавшегося мужчину за плечо, дёргая его так, словно мог вытрясти из него все ответы. — Где ещё двое?! — только тогда пленники заозирались. Наверняка многие здесь не знали имён друг друга. — Если продолжите молчать, мне придётся выбивать из вас ответы до потери сознания. — Дозорный грубо пнул пленника по животу, отчего тот согнулся. Мужчина воспользовался ситуацией, отчаянно схватив раба за волосы. Ариэль в тот момент стоило почувствовать на себе взгляд Альфонсо, который так и твердил, чтобы капитан не лезла на рожон. Благородность, присущая Рохас даже в чересчур достаточной мере, хоть и была порой отчаянной, но не переходила границы самосохранения. Хотя если бы Ариэль знала, что тут происходит и как можно помочь бедным людям, она бы обязательно постаралась. Но сейчас на кону стояла жизнь членов экипажа и своя собственная. — На улице родились, на улице и умрёте. И только блохи будут вас оплакивать! — донеслось со стороны. От первой несправедливой кары пленников спасли ещё двое дозорных. Они вышли, грубо пихая рабов в спину, чтобы те шли быстрее. — Это они?! — держащий пленника за волосы с упоением оттолкнул мужчину и обернулся к товарищам. Те кивнули, не скрывая удовольствия от своей охоты: — Животные из клеток прочувствовали свободу и решили бежать. — Прошу, это не то, что вы подумали... — испуганно пролепетала женщина, бросившись к одному из дозорных. Тёплый оттенок её смуглой кожи выдавал в ней жительницу островов. В остальном чистый говор и поведение ничем не отличали весьма молодую особу от других. — Отвали, глупая обезьяна. — Дозорный вложил в удар всю свою силу. Пленница рухнула на землю, подняв облако пыли. Мужчина, ненамного старше неё, похожий на жителя Соддена, подскочил к ней, несмотря на удерживающую его руку. Он принялся что-то судорожно нашёптывать девушке, пока та роняла горячие слёзы. — Если вы считаете себя такими умными, — дозорный снял с пояса кнут и принялся медленно разматывать его, — тогда нам стоит преподать вам урок. — Они... — Молчи, — грубым шёпотом прервала Ариэль рядом стоящую Гвинерву. Все прекрасно понимали, что сейчас произойдёт. Пытавшиеся сбежать тоже. — Пожалуйста... — в последний раз взмолилась девушка, припав к земле. Влюблённых, что сплелись как пара змей, оттащили друг от друга и поставили на колени. Их одежды оказались настолько истёртыми, что поддались сразу же, оголив спины провинившихся. Разорванные верхние лохмотья обвисли, как куски свежей кожи.  Мужчина уже принял свою участь и покорно опустил голову, озлобленно дёргаясь лишь тогда, когда дозорные причиняли вред рядом стоящей девушке. Она вырывалась, молила о снисхождении, только сильнее раззадоривая дозорных. Чёрный кнут, словно ядовитый змей, взметнулся в воздух и с отвратительным звуком опустился на спину мужчине, сорвав с его губ стон боли. С каждым ударом мужчина не только опускался ниже к земле, но вскоре стал истекать кровью от вспоровших кожу ударов. Когда черёд дошёл до девушки, её крик разнёсся по всему острову, пробирая до самых костей, сводя зубы и обсыпая кожу мурашками. Их истязали за попытку бежать ровно до того момента, пока не убедились, что ближайшие несколько недель они едва смогут пошевелиться. Когда первый дозорный остановился, опустив кнут, очередная алая капля крови, стекающая с орудия пытки, была поглощена сухой землёй под ногами. Каждый из стоящих пленников всматривался в изуродованные спины, надеясь увидеть, как плечи поднимаются после вдоха. Однако никто не осмелился двинуться с места. — Свободны, — скомандовал дозорный, стирая тыльной стороной ладони пот со лба. Он не добавил ничего, но все поняли, что свобода ограничивалась завтраком. После всем придётся взяться за работу. Со страхом глядя на мужчин с кнутами, никто и не заметил, как к раненым опустился юноша. Он помог пострадавшему приподняться с земли и, прощупав пульс у потерявшей от боли сознание девушки, осторожно взвалил её себе на плечи. Когда неизвестный благодетель встал, Ариэль услышала, как из уст Альфонсо выскочило удивлённое «о» вместе с резким вздохом. Это означало только одно: они нашли того, кого искали, не успев приложить к этому никаких усилий. Все трое упорно следили за тем, куда уходит Давос, чтобы сорваться с места, едва все разойдутся. — Давос! — Возможно, юноша не обратил внимание на незнакомый женский голос и поэтому продолжил шагать к большому деревянному сараю. Когда Ариэль с остальными уже нагнали его, Давос бережно уложил девушку на набитые соломой подушки, а мужчину усадил рядом. Внутри пахло почти так же, как в каюте у Гвинервы: травяными мазями, тёплым воздухом и сеном. Лишь иногда к землистым ароматам прибивался запах старой крови. — Давос! — громче повторила Ариэль, стоя на пороге скромного лазарета. В некоторых укромных уголках на таких же соломенных подушках спали другие раненые. — Извините?.. — Давос оторвался от робкой обработки чужих ран, недоверчиво смотря на Ариэль и её спутников. — Мы знакомы? Лицо Альфонсо расплылось в улыбке, он вышел вперёд, уперев руки в бока: — Конечно, ежевичный рыцарь. Как позже рассказал квартирмейстер, такое необычное прозвище для молодого юноши прицепилось к нему не случайно. Стоит начать с того, что Альфонсо любил каждого называть как-то по-своему. И Давос удостоился звания ежевичного рыцаря при их первой встрече, когда ещё мальчишкой, измазанным в соке ягоды, заявился на порог, гордо извещая, что поколотил колючий куст, за который его мама всегда цеплялась и царапалась. Подозрительные и напряжённые морщинки на лице Давоса разгладились, сменившись удивлением: — Альфонсо! Но... Что вы тут делаете? — Мы при… — Альфонсо вовремя остановился, вспомнив, что лишние уши им ни к чему. — Нужно выйти, идём.  Давос быстро стушевался, окинув взглядом раненых. Девушка всё ещё была без сознания, а парень держался из последних сил. — Я не могу. — Одними только глазами, такими же добрыми, как у отца, юноша объяснил всю ситуацию. — Гвинерва, ты сможешь подменить Давоса на немного? — Ариэль выступила из-за Альфонсо и, дождавшись от Гвен положительного кивка, вышла наружу. — Идём, дружок. — Квартирмейстер поманил сына товарища рукой, следом за капитаном скрывшись за дверью. Они зашли за угол, и Альфонсо прикрыл говорящих массивной спиной. Ариэль выглядела на его фоне совсем крошечной, а главное — в полной безопасности.   Видя, что Давос бросает беспокойные взгляды в сторону своего лазарета, Рохас поспешила успокоить его, чтобы больше ничего не мешало слушать: — Гвинерва — опытная целительница, можешь не переживать. — В чём дело? — Слова Ариэль позволили Давосу лишь немного расслабиться. Юноша посмотрел на неё, сопроводив взгляд серьёзным вопросом. — И кто вы? — Мы пришли забрать тебя отсюда, — терпеливо пояснила Ариэль. Альфонсо не постеснялся добавить: — Мы с твоим папкой ударились в морские странствия. Это наш дражайший капитан. — Ариэль. Давос ответил на знакомство сдержанным кивком. Он уже понял, что ему представляться не было смысла. — Что вы имеете в виду под «забрать меня отсюда»? — По-моему, ни одно из слов не нуждается в пояснении. — Всё ещё играя роль убежища, Альфонсо крутил головой по сторонам, чтобы вовремя заметить приближение дозорных с кнутами. — Сколько ты уже здесь? — начала свой опрос Ариэль. Давос сильно смахивал на отца и внешностью, и поведением — молодой Пинту в свои двадцать с хвостиком циклов собственной персоной. Ещё не настолько опытный, чтобы командовать строительной бригадой, но достаточно сочувствующий и благородный, чтобы приходить на помощь другим в трудную минуту. — Может, неделю... — неуверенно ответил Давос. — Не знаю. Тут не следишь за временем. — И уже успел показать, на что способен? — Кстати, с каких пор ты увлекаешься этим? — вставил свои полпиастра Альфонсо. — Мне всегда нравилось, — Давос пожал плечами. — На острове недостаточно людей, разбирающихся хотя бы в элементарной медицине. Им хватило слова о том, что я знаю, что делаю... — Внезапно спохватившись, юноша добавил: — Родители, они в порядке? — Твоя мама не находит себе места, папка держится, но тоже переживает, что у нас ничего не получится. По возвращении надо будет выразить ему возмущение по этому поводу. Давос тревожно поджал губы. Страшно представить, как переживали родители, зная, что их сына увезли на рабовладельческий остров. — Я хочу вернуться, но... разве это возможно? Вот тогда Ариэль пустилась в подробные объяснения. Она посчитала нужным вскользь упомянуть об их прибытии на Дорн и только потом вернулась к плану. Тогда на кратком экскурсе всё не закончилось. Сильвер передал Ариэль одну из карт. Размашистым движением капитан расстелила её на столе, вокруг которого собрались приближённые. Забавная мысль, что помощник кока не входил в эту свиту, пронеслась в голове Ариэль. Но вот он тут — держит один из краёв карты и внимательно слушает, как будто сам скоро отправится на остров. — Слушайте внимательно, — повторила Рохас, снова сосредоточившись на плане. Её терзали сомнения относительно того, что Теодор останется на корабле. Как будто он негласно стал талисманом команды, и, если так подумать, на острове удача пригодится им намного больше. Но Ариэль успокаивала себя мыслями, что заботится о Тео. Совсем другой вопрос: зачем она это делает? Узнай Теодор об этом — не упустил бы возможности возмутиться в своей потешной манере. — Рабский остров располагается совсем близко к мелким островкам, — Ариэль постучала пальцем по множеству пятен рядом с Солярисом. — «Пропавшая принцесса» запросто затеряется среди них. Ваша задача: когда мы пересядем на корабль торговцев, обогнуть острова по большому радиусу и притаиться среди них. — Она провела пальцем по карте дугу. — Наша задача — найти лодку и доплыть до вас. — Два вопроса, — не постеснялся Альфонсо и озвучил первый из них: — Где мы достанем лодку? Ариэль кивнула, полностью разделяя сомнения квартирмейстера: — Посмотрим по ситуации. Если рабов привозят на кораблях, у острова должен быть даже самый бедный порт. — Они там не идиоты. Думаете, мы просто так сядем на лодку и уплывём? — мужчина прищурился, стараясь разгадать хитрый план капитана прежде, чем она его озвучит. — Я тоже не идиотка, — довольно хмыкнула Ариэль. — Позвольте я переверну ваше представление о лодке. Не нуждаясь ни в чьих разрешениях, она выудила из ящика стола лист пергамента, лишь с краю испачканный пробными завитыми буквами. Следом Ариэль достала угольный карандаш. Она редко такими пользовалась — считала стержни слишком хрупкими, — но доставать чернильницу и перо было бы чересчур. Убедившись, что все внимательно следят за уроком рисования, Ариэль нарисовала лодку в виде дуги, а рядом — волнистые линии, имитируя поверхность моря.  — Мы используем её как воздушный купол, в котором ныряют при добыче жемчуга. — Одним движением она перевернула рисунок, и теперь лодка напоминала навес, под которым капитан нарисовала двух несуразных человечков. — Воздуха должно хватить, чтобы преодолеть такое расстояние. Потом мы бросим лодку и поплывём до корабля так. — Это безумие... — прервал её рассказ Давос. На моменте с лодкой он схватился одной рукой за голову. — И отец согласился на это? — Конечно, парень! — едва сдерживая смех, Альфонсо хлопнул юношу по плечу. — Твой папка тебя любит. Если бы не седина в голове, отправился бы вместе с нами. — Ладно-ладно... — Ариэль показалось, что Давос смутился. Однако он не был бы сыном своего отца, если бы тут же не собрался с мыслями. — Что от меня нужно? — Не лезть на рожон. Гвинерва присмотрит за тобой. Пока события складывались как нельзя лучше. Если закрыть глаза на утреннее показательное наказание, ничего более не препятствовало их плану. День новоприбывшие пленники посвятили работе, а вечер — безобидной «экскурсии», настоящей целью которой являлся поиск лодки. Как бы они ни старались держаться вместе, после завтрака их разделили. Сидя в душной хижине, всё у той же стены, троица лазутчиков неохотно мешала странного вида еду в потрескавшихся деревянных тарелках: клейкая каша напоминала рис, до того пресный, что вода имела больше вкуса. Никому не досталось даже жёсткой корочки хлеба, только зелёные листы какого-то наверняка съедобного куста. С таким же успехом можно было выйти из хижины и пожевать травы под ногами. По такому меню можно сделать вывод, что единственная цель здешней верхушки — набить рабочей силе животы. Однако такая подлость сравнима с дырками в корпусе судна, залатанными гнилыми досками. Не успел приём пищи закончиться — дозорные вновь посетили хижину. Уже без дисциплинарного кнута, но с пергаментом. С него мужчина вычитывал необходимые задачи и отбирал рабочие руки на свой вкус. Конечно же, Альфонсо отправили трудиться на благоустройство рабского поселения. Вот только это были не новые хижины для жителей, а деревянные сараи для склада провианта. Гвиневра смело вызвалась помогать больным. Видимо, у них действительно нет постоянного врача, который бы согласился работать в этих условиях. На их месте Ариэль в первую очередь занялась бы здоровьем своих людей. В её случае — потому что ничто человеческое ей не чуждо. В случае работорговцев — чтобы не пришлось платить лишние деньги за новую рабочую силу, ведь прежний товар мрёт, как мухи. Ариэль отправили заниматься хозяйством. Трудно, конечно, так называть перебор урожая. Испуганные пленницы и рта не открывали, занимаясь делом, поэтому Рохас тоже предпочитала молчать. Работать стало тяжело, когда солнце достигло положения зенита на чистейшем небе. Под палящими лучами казалось, что время идёт бесконечно долго. Женская половина пленников пользовалась маломальской благосклонностью, поэтому после нескольких часов монотонной работы им позволяли спуститься к берегу, чтобы охладить ноги в море. Вот тогда-то всё внимание Ариэль захватил пляж. Пока зеленоватые волны Южного моря омывали стопы, тепло ластясь, она осматривалась по сторонам. У берега не было пришвартовано ни одного корабля, а где-то среди островков, видимых невооружённым глазом, пряталась «Пропавшая принцесса». Но больше, чем кораблям, Ариэль радовалась рыбацким лодкам, которые покачивались на воде. Стараясь не привлекать лишнего внимания, капитан подошла к ближайшей женщине. Та, сгорбившись над водой, полоскала в ней тряпку, пока низ её длинной потрёпанной юбки телепался в мелких волнах, как медуза. — Прошу прощения, — отвыкшая от такой речи женщина сразу выпрямилась. — На этих лодках ведь выходят в море, чтобы рыбачить? — Уймись, девочка, и возвращайся к работе. — Вы меня неправильно поняли, — терпеливо пояснила Ариэль, стараясь не пошатнуть образ скромной и испуганной девушки. — Мой отец — рыбак, и он научил меня многим секретам. Я смогу быть полезной, если эти лодки предназначены для ловли рыбы. — Вряд ли тебе удастся уговорить дозорных, — фыркнула женщина, но стоило ей взглянуть Ариэль в лицо, отвлёкшись от отмывания ткани, она тут же добавила намного спокойней: — Рыбу тут ловят утром и вечером. Отправляют по несколько лодок. По дозорному на корыто. Ариэль нарочно громко ахнула, коснувшись пальцами губ: — Всего по одному? Но ведь это опасно! Мужчины в лодках могут... — Как бы не так, — ядовито хмыкнула женщина, указав сморщенным от воды пальцем сначала на деревянную постройку неподалёку, а затем на ту сторону берега, где начинались джунгли. — Это место хуже темниц Равендора. Думаешь, почему отсюда ещё никто не сбежал, а? Неужто чёртов частокол остановит простой народ? Ариэль на вопрос не ответила, потому что посчитала, что он в этом не нуждается, прямо как женщина не нуждается в воркующей под рукой девице. Этим же вечером пиратская троица вновь собралась у стены. Их тихие перешептывания терялись в чужих голосах и следах очередной пресной трапезы. — Завтра? — громче, чем следовало, выпалила Гвинерва и тут же прикрыла рот ладошкой. Изумрудные глаза целительницы забегали по помещению, когда Ариэль закончила рассказывать о находках сегодняшнего дня. — Это местечко успело запасть тебе в душу? — Альфонсо по-прежнему сидел спиной к остальным пленникам, скрестив ноги. Маленькая деревянная плашка с кашей совсем терялась в его руках. Гвинерва успела только возмущённо набрать воздух в лёгкие: да, она сочувствовала людям, но не хотела оставаться здесь, раз ей выпал шанс начать новую жизнь. — Море не стоит на месте, и нам задерживаться не стоит. У нас была одна задача — мы с ней справились. — Почти, — сделал важное замечание Альфонсо. В ответ на это Ариэль только прикрыла глаза, так и обратившись к Гвинерве: — Что там Давос? — Я ему завтра обо всём скажу. — Завтра вечером, когда нас начнут собирать, я буду ждать вас у частокола в числе последних. Мы оторвёмся от группы и дождёмся подходящего момента. На словах всё звучало куда легче, чем на деле. Следующим вечером Ариэль нарочно задержалась, ожидая своих товарищей. Перебирая пальцами от переживаний, она отвлеклась на то, что теперь её кожа ощущалась сухой, приобретя землистый оттенок, хотя прежде тоже не была гладкой из-за жизни на корабле. Аккуратные ногти обломались, так что общая картина выглядела совсем жалко, и стоя у частокола, Рохас предвкушала горячую ванну, не меньше, чем побег. Ещё больше она скучала по ставшему родным цвету волос. Но все эти беззаботные мысли меркли на фоне риска быть пойманной. В последний раз схожие чувства она ощущала в детстве, когда устраивала с Генри ночные прогулки. Ариэль всегда успевала выбежать из комнаты раньше своего друга и постоянно ждала его то под дверью, то под окном. Детское предвкушение смешивалось со страхом быть пойманной взрослыми, распирая изнутри. Вот только если раньше они могли отделаться простым наказанием от родителей, то сейчас последствия окажутся намного, намного хуже. — Госпожа, — ледяные мурашки пробежались по спине, когда в тишине ночи раздался чужой мужской голос. — Просим пройти с нами. Двое вышедших мужчин выглядели куда презентабельнее, чем прежние дозорные: одежда дороже, выдержка и манеры лучше. Кроме того, слух резало уважительное «госпожа», тогда как надзиратели обращались к пленникам самым унизительным образом. — При всём уважении, мне велено работать, и я не могу оставить всё, — Ариэль не знала, как себя вести: быть привычной себе или разыгрывать испуганную девушку?  Внимательный взгляд цвета закатного моря скользнул снизу вверх по мужчинам, пытаясь зацепиться за малейшие детали их образа, которые помогли бы капитану мыслить в нужном направлении. Она обязана остаться здесь или хотя бы предупредить своих товарищей о внезапном изменении плана. Хоть они и обсуждали эту деталь, Ариэль до конца надеялась, что всё пройдёт как надо. Прежняя наивность периодически возвращалась к Рохас и наводила смуту в решительном образе. Отчего-то на лице говорящего появилась уставшая улыбка, он отступил на шаг и продемонстрировал нужный путь движением руки. — Это не обсуждается, пройдёмте, — упорно повторил мужчина. Ариэль дала слабину и повернула голову в сторону собирающихся неподалёку пленников. Стоило ей подойти ближе, как один из сопровождающих положил ладонь ей на плечо. Держал аккуратно, но крепко, будто поддерживал даму, которой стало плохо после вальса в душном зале. Они обошли частокол и вышли на ограждённую тропу посреди редеющих джунглей. Даже сквозь сумрак на земле виднелись следы от повозок. Казалось бы, что должно было отличать это место от деревни? И всё же тут чувствовалось разительное превосходство. Дорога не заняла много времени, но вся она прошла в напряжённой тишине, даже когда впереди показалось двухэтажное здание из светлой древесины. Оно не было похоже на роскошный замок, о котором ходили слухи, однако выглядело всё так же дорого. Видно, что хозяин не пожалел денег на своё маленькое убежище посреди моря. Из-за аккуратно подстриженного кустарника вокруг высокого забора виднелись лишь окна верхнего этажа, обрамлённые красивыми рамами. На каждом углу крыши, выложенной из тёмно-коричневой черепицы, вниз свисали фигуры птиц. Хозяин дома наверняка перенял стиль постройки у соседей из Поднебесной. Невесомые ворота из тонких металлических листов с гравюрой герба Равендора оказались приоткрыты. Принадлежность связанного с работорговлей человека к её родине всколыхнула неприязнь в сердце Ариэль. Когда они вошли, вопреки ожиданиям, девушку не повели по главному коридору, а завели в другую дверь и оставили в одиночестве. На широкой кровати в спальной комнате лежало элегантное красное платье, скрупулёзно подобранное под прежний цвет её волос. Хоть они и потеряли свою насыщенность за эти дни, наряд пестрел вышивкой и алым атласом подола. Но Ариэль не могла отделаться от мысли, что платье пропитано кровью рабов, которые трудились на этом острове, а не краской из кораллов. Ничто в мире не заставит её играть в переодевания ещё раз: ни нож у горла, ни револьвер у виска.  Поэтому вместо очередного театра, Рохас нашла узкое зеркало в помпезной золотой оправе, не сомневаясь в своём решении ни секунды. Будуар располагал всем, чтобы Ариэль смогла привести себя в порядок перед встречей с хозяином этих мест, но капитан лишь бросила придирчивый взгляд на своё тряпье. Уж пусть знает, как в действительности выглядят бедные люди, которые на него работают. И хоть немного осунувшееся за эти дни лицо Ариэль не походит на блёклые, полумёртвые лица, она с радостью будет появляться в чужих ночных кошмарах, если понадобится. Рохас выделили достаточно времени, чтобы привести себя в порядок, но из-за того, что Ариэль не воспользовалась предоставленными возможностями, она всё это время просидела на краю кровати. Вера в богов была для капитана не больше, чем простым уважением. Однако, сидя в неизвестном доме в то время, как её товарищи не знают, где она, Ариэль обратилась за помощью к Сирингу. Никто никогда не упоминал, что бог морей покровительствует везению, но всегда обращались к нему — авантюрному и властвующему над бурными водами. Когда ей начало казаться, что про гостью забыли, с той стороны двери постучали. Учтивый голос попросил её выйти и следовать за ним. Невозможно словами описать сконфуженного лица мужчины, когда Ариэль вышла в прежней одежде. Ответив на это взглядом «лучше не задавай мне никаких вопросов», Рохас двинулась вперёд, даже не зная, куда ей идти. В итоге капитана провели в главный зал по голубому ковровому покрытию, которое продолжилось мраморным полом богато украшенной гостиной. С распростёртыми объятиями Ариэль встречал невысокий пожилой мужчина. Приличная одежда с серебряной вышивкой отвлекала внимание от стола за ним. Пиратка не успела толком рассмотреть, что же там находится: лишь два стула по обе стороны, множество блюд и бокалы с графинами. Напрашивался лишь один вывод из всей ситуации: Ариэль ждали. К её приходу готовились. А пожилой и на первый вид неопасный мужчина совершенно точно был хозяином островного поместья. Если брать выше — всего острова. Прямо сейчас Ариэль видела просветителя работорговли собственной персоной, но что ещё важнее, она уже встречала этого мужчину раньше. Это он с таким трепетом осматривал Ариэль на том «аукционе». Именно его руки и глаза, испещрённые морщинами, с таким пристальным вниманием изучали её лицо. — Добрый вечер, милая госпожа. — Явно смазанные воском седые усы, закрученные чуть ли не до самого носа, шевельнулись, когда он вежливо улыбнулся. Только Ариэль легче от этого не стало. Она по-прежнему испытывала едва сдерживаемую неприязнь. — Отчего же вы не надели то платье, которое я вам любезно предложил? — Оно мне мало, — стараясь не сквозить ледяным холодом, Рохас чуть склонила голову набок вместо ответной вежливой улыбки, которую мужчина не заслуживал. — Какая досада, — цокнул он, пожав плечами. — В любом случае, даже это тряпье не отменяет вашей красоты. Прислуга, который её привёл, наконец скрылся в коридоре, и теперь Ариэль не чувствовала себя такой беззащитной.  Понимая, что гостья не собирается проявлять манеры, пожилой хозяин сделал это первым. Он прошёл к столу, отодвинул один из стульев и пригласил Ариэль: — Присаживайтесь, стол накрыли специально для нас. Ариэль дёрнула бровью, шире расправив плечи и спросив с укором: — По какому поводу? — Нам есть что обсудить, — мужчина снова улыбнулся себе в усы, повторив: — Прошу, присаживайтесь. Когда Ариэль опустилась на мягкую сидушку резного стула, она нарочно громко провела его ножками по мраморному полу. Опустив локти на подлокотники, Рохас сцепила руки в замок. Перед ней стояло блюдо с серебряной каймой, такие же столовые приборы и гранёный бокал. Стол ломился от всевозможной еды, словно к ним должен присоединиться ещё кто-то, а стоило Ариэль устроиться поудобней, к ней моментально подскочила служанка, долив в бокал красного вина. Хозяин дождался, пока она исчезнет из поля зрения, и только потом заговорил, учтиво и довольно: — Видите ли, милая госпожа, — и снова это обращение заставило глаз дёрнуться, — мир полнится слухами, и одна пташка нашептала мне, что, передав вас губернатору Равендора, я смогу разбогатеть. Ариэль никогда не было так страшно, как в этот момент. Лестные слова хозяина отозвались в душе тревогой, сдавливающей сердце, будто она тонет в холодном море. Её лицо оставалось недвижимым, взгляд с трудом удавалось держать на пожилом мужчине напротив. Ариэль вросла в стул, крепче сжав подлокотники и напрягая слух. Казалось, за дверью стоят равендорские стражи, готовые выскочить из-за двери в надежде схватить её. Липкое ощущение безысходности тянулось вечно, тишина превратилась в белый шум в ушах. Нарочно довольствуясь произведённым эффектом и убедившись, что взял ту самую, мужчина как ни в чём не бывало продолжил свою мысль: — Но разве похоже, что меня волнуют деньги? Дополнительный вопрос оказался сравним с ощущением, когда пуля, пущенная из револьвера, лишь коснулась кожи, а не прошла живот насквозь. Ариэль взяла себя в руки, ненавидя собственную реакцию. Во рту пересохло от переживаний, и, облизнув губы, Рохас ответила так, будто находилась в положении выше хозяина: — Вы владеете всей сетью работорговли. Очевидно, что нет. — Не только красивы, но и умны, — мужчина рассмеялся, щурясь, как сытый кот. — Позвольте.  Он махнул рукой, и со стороны коридора показался юноша. Он нёс что-то на серебряном подносе. Ариэль ожидала чего угодно — даже пальца Гвинервы или уха Альфонсо. Однако на зеркальной поверхности подноса лежал конверт из красивого розового пергамента с сургучной печатью в виде ракушки с жемчужиной. Подцепив пальцами бумажку, Ариэль вскрыла конверт. На плотном листе каллиграфическим почерком было выведено приветствие и текст, подкреплённый подписью. Пробежавшись по содержимому глазами, Ариэль устремила взгляд на пожилого хозяина. Он сидел, сложив подбородок на ладони и поглаживая свои усы. — Приглашение на корабельный бал, — озвучила Ариэль. — К чему бы это? — Вы наверняка знаете о «Сердце моря». — Только недавно они с командой обсуждали этот огромный сапфир, который до сих пор покоился где-то на дне Спокойного моря. — На днях богатый купец поднял его со дна и теперь хочет показать свою находку всем. Ариэль не сдержала удивления. Её брови поползли вверх, а губы растянулись в хитрой ухмылке. — Он об этом пожалеет. — Нам ли судить, моя дорогая? — сладко пропел хозяин, а потом движениями пальцев попросил Ариэль заглянуть в конверт ещё раз. — Присмотритесь хорошенько. — Липблауд. Ваша фамилия... — И ваша, — прервал Рохас хозяин поместья. — Если вы согласитесь принять моё предложение. От возмущения Ариэль едва не сжала приглашение в ладони, оставив от красивой бумаги лишь мятый комочек. Но она уже дала согласие на участие в этой игре, поэтому, вместо того чтобы испортить приглашение, Ариэль положила его на стол. — Вы обладаете исключительной уверенностью в себе, если считаете, что я соглашусь. — Её фальшивая, обходительная улыбка резанула по достоинству хозяина.  Он решил сломить её непреклонность одним вопросом: — Напомнить, откуда я вас знаю? — Напомнить, что вы купили меня и ещё множество людей, чтобы мы незаконно работали на вас? — парировала Ариэль. — За вас бы я отдал ещё сотню пиастр или утенов. — Что же ещё? — с вызовом уточнила Рохас, возмущённая тем, как хозяин дома перевёл попытки Ариэль ужалить себе во благо. — Извольте, моя милая, я хоть и стар, но всё ещё держусь на коне с высоко поднятой головой, — хохотнул мужчина, поглаживая усы. — Разве не каждая девушка мечтает о богатом замке? Ещё и на собственном острове! — Об этом мечтают лишь маленькие девочки и инфантильные красавицы, — фыркнула Ариэль, демонстративно отпив из бокала и приготовившись к молчаливой трапезе. Её до зуда в кулаках и скрежета в зубах раздражало такое поведение хозяина. Представив, как он заигрывает с каждой хорошенькой пленницей, холодная дрожь пробегала по всему телу. Ариэль вымещала всю злобу на сочном куске мяса, когда мужчина снова заговорил после первого блюда. Да простит Рохас Альфонсо и Гвинерва, она не собиралась отказываться от сытного ужина после пресной каши. — Уже поздно, возможно, вам стоит отдохнуть в достойной вас комнате и подумать. — Хозяин отложил столовые приборы, а после вытер губы салфеткой. Вилка Ариэль замерла в миллиметре от куска мяса. Ей ни за что нельзя оставаться в поместье на всю ночь. — Господин Липблауд, — Ариэль постаралась придать голосу невинности, — мы бы могли пройтись по вашим владениям, чтобы я оценила их масштаб? Возможно, это поможет мне передумать лучше, чем одинокая ночь в комнате. — Вздохнув, она увела мечтательный взгляд в большое окно.  Удивительно, но резкое укрощение буйной морской волны ничуть не смутило хозяина. — Конечно! Конечно-конечно, моя дорогая, — спохватился он. — Мы можем начать экскурсию прямо отсюда. Подцепив рыболовный крючок, Ариэль принялась медленно, но верно накручивать леску. — У меня есть идея получше. — Она подхватила рыжеватый локон пальцем, хлопая ресницами. — Раз вы такой богатый, что вам стоит найти лодку? Вы бы могли показать мне свои владения со стороны. Я страшно люблю море! — Мне ли не знать! — хохотнул пожилой мужчина, поспешно поднимаясь с места. — Я сейчас же обо всём распоряжусь. Не веря своим ушам, Ариэль невольно улыбнулась, оставшись сидеть на месте. Её внимание вновь привлекла пригласительная открытка, и огонёк авантюризма зажёгся в груди. Кто-то умудрился достать «Сердце моря». Подумать только! На это стоит хотя бы взглянуть. Пиратка бережно сложила пригласительное несколько раз и спрятала его за поясом. Туда же она аккуратно вложила нож из числа столовых приборов. Когда холод металла коснулся кожи, Ариэль почувствовала себя уверенней. Господин Липблауд действительно организовал всё очень быстро. Довольный и при параде, он предпринял ещё пару попыток уговорить Ариэль надеть платье, но, при всей влиятельности, ему этого не удалось. В конце концов, они покинули деревянное поместье, когда ночь окончательно сгустилась вокруг острова. Приходилось терпеть, ведя пожилого мужчину под руку и отвечая на его липкие воркования. Становилось тошно от собственного поведения. Лишь когда господин Липблауд завёл тему о становлении рабовладельческого бизнеса, вопросы и взгляд Ариэль стали по-настоящему заинтересованными.  Так, наслаждаясь ночной прохладой и историей, они дошли до частокола. Всё то время, пока они шагали мимо скрюченных домов, Ариэль порывалась задать вопросы о благоустройстве местного поселения. На воде их ждала добротная деревянная лодка и один гребец, но Ариэль знала, что ночью территория моря тщательно просматривалась. — Вы что-то потеряли, милая? Оглядываясь по сторонам, она искала не столько дозорных, сколько своих товарищей. Ещё по пути сюда Ариэль предупредила их: «Или мы выбираемся все вместе, или никто не спасётся».  — Вовсе нет, — любезно отозвалась Ариэль. Она мимолётным движением коснулась рукояти ножа и встала рядом с мужчиной. Тихие волны едва доставали до носков их обуви. Лодка почти не двигалась на воде. — Здесь замечательный вид. — Верно, моя дорогая. Или сейчас, или никогда. Ариэль снова приставила нож к чужому горлу. Но на этот раз рука её была тверда, а хватка крепка. Её дыхание было ровным, а сердце выбивало чёткий ритм. Она не боялась дрожи в пальцах и шума крови в ушах. Она не боялась ничего.  — Не шевелитесь, господин Липблауд, — стоически посоветовала Ариэль. Всегда спокойное закатное море, плещущееся в её глазах, разбушевалось. Гребец медленно положил орудие труда на землю. Ариэль бы закричала, чтобы предупредить об этом остальных надзирателей, но лишние глаза и уши были ей ни к чему. *** Всю жизнь проведя на суше, оказалось, что Теодор не любил стоять на месте. Хотя стоило сделать маленькое уточнение: он не любил, когда «Пропавшая принцесса» стояла на месте. Даже в маленьком островном заливе ощущалась мощь водной стихии, возмущённой спокойствием. Только густые зелёные ветки, укрывающие их, мерно покачивались, будто поглаживая и успокаивая море и корабль. Много времени пираты проводили на верхней палубе: по вечерам все вместе, развлекая себя песнями и конкурсами на вязание узлов. Кто-то спускался побродить по окрестностям, но в пределах видимости. После случая на острове с дикарями экипаж вынес важный урок касательно неизведанных диких просторов. Ещё часть матросов пользовалась возможностью и отсыпалась. Некоторых Пинту смог убедить почистить борта «Принцессы» к возвращению капитана. По ночам же, следуя вахтенному методу, пираты дежурили в ожидании товарищей, чтобы сразу же отправиться в путь. Вечер подходил к концу, подходило к концу и время уже так полюбившихся развлечений. В период отсутствия капитана пираты взялись научить Теодора владению мечом — весьма полезный навык, с которым Тео опасался не справиться. Он не был уверен, что матросы сами знали правильный подход к сражению холодным оружием, но всё было лучше, чем биться ложкой. К тому же тренировки позволяли немного расслабиться и не думать о товарищах в пасти врага. Теодор утешал себя мыслью, что за всем там следит Ариэль, а значит, у них всё получится наилучшим образом. И всё же... — Лодка! — крикнул один из матросов, почти что перевалившись за борт. — Лодка движется прямо сюда! Теодор моментально бросил тренировочный меч. Затуплённая сталь с глухим звоном упала на палубу. Когда он подбежал, у борта уже доставал подзорную трубу Пинту. Мгновение тишины — и Тео готов был залезть на боцмана или отобрать у него карманный телескоп. — Ну что там? — озвучил его вопрос кто-то из подошедших матросов. В молчании Пинту убрал подзорную трубу от глаза. На его лице расцвела довольная улыбка, счастливые морщинки пролегли в уголках глаз. — Опускайте тросы! Пора встречать нашего капитана! Теодор охнул и вежливо вытянул из рук боцмана подзорную трубу. Через увеличительное стёклышко он нашёл лодку, стремительно плывущую к кораблю. На вёслах, усердно работая руками, сидел Альфонсо. Он грёб изо всех сил, и не нужна подзорная труба, чтобы догадаться, что на его лице цвела ухмылка. На дне лодки сидела Гвинерва, а рядом с ней незнакомый Теодору юноша. Скорее всего, это и был Давос. На корме лодки стояла Ариэль, опасно прижимая к себе пожилого мужчину на обозрение всем собравшимся на острове. Корабль шевельнулся. Якорь был поднят, канатные лестницы опущены. Все, находящиеся на палубе, собрались полукругом во главе с Пинту. Первым на палубу взобралась Гвинерва со смесью радости и усталости на лице. Следом, натягивая канаты до предела, взобрался Альфонсо. Оказавшись на своих двух, он помог сделать это Давосу. Не сдержав любопытной тревоги, Теодор подошёл к фальшборту, сразу заглянув за него. Ариэль медленно убрала нож от шеи старика. То, что оружие оказалось лишь столовым прибором, еле-еле нарезающим мясо, не помешало Рохас впечатлить хозяина поместья, заставив его покорно замереть. Всю дорогу им пришлось выслушивать денежные предложения, которые так и лились из уст богатея. Дождавшись, пока все выберутся из лодки, Ариэль зацепилась за лестницу, одним движением ноги оттолкнув судёнышко. Господин Липблауд остался жив, но его подданным придётся поломать голову над возвращением лодки на сушу, ведь весло до этого оказалось выброшенным в воду. Красный капитан могла бы расправиться с работорговлей, испачкав руки в чужой крови, но она не хотела уподобляться властям. Рыба гниёт с головы, однако она уже давно успела наплодить себе потомство, и в смерти старика, что лишь наблюдал со стороны за своим детищем едва ли был смысл. Пока лодка постепенно отплывала в сторону, Ариэль поднялась по канатной лестнице. На границе с фальшбортом её встретила чужая рука. Подняв голову, Ариэль встретилась с ярко-голубыми глазами, что напоминали ей Спокойное море. Переступив гордость, она ухватилась за чужую руку и наконец оказалась на палубе «Пропавшей Принцессы». Её взору предстали родные лица команды, с жадностью слушающие рассказы Альфонсо. Но главной наградой были отец и сын, без стеснений заключившие друг друга в объятья. Что-то больно кольнуло в душе у Ариэль при виде этой картины, однако голос — удивительно непохожий на сотню чужих голосов, — позвал её по имени. Теодор стоял рядом, прогоняя печальное ощущение искренней улыбкой. — Добро пожаловать на борт, капитан.