Призрак Пустыни

Пока Пауль ходил в сортир, я вытянул две элреты. Руки дрожали, несмотря на то, что я, вообще-то, был уже изрядно пьян. Не выпимши, а нажравшись, как говорила наша соседка фрау Брокен, описывая состояние своего мужа по пятницам. Господи, спаситель наш и защитник, почему ты допускаешь к жизни такую пакость как Гурин, Гарри Триз, Дэйна Кай и их тупых безжалостных подручных? На кой тебе этот мусор? За что на башку хорошим людям их дерьмо? Я не находил ответа и мне стало совсем одиноко. Как в учебке, в первые годы. Когда-то я пытался быть добрым католиком, ходил к мессе и спрашивал патеров почему Господь позволяет жить всякой дряни? Мне говорили про испытание душ и смирение, но я не мог принять того, что эти испытания длятся уже больше двухсот тридцати столетий и никак не закончатся. В конце концов я изверился и бросил крестик на дно своего кофра. Пауль вернулся освежённым, видимо под душем постоял. На нём была не высотка, а мягкие брюки и кофейного цвета рубашка, расстёгнутая на груди. — Мартин спит, как убитый, — бросил он, валясь в глубокое кресло, — Я проверил. — Пусть поспит, — мне не хотелось больше напиваться, так что бутылку я оставил на столике. Там и оставалось-то на один шот, не больше. — Так вот, мастер. Мы провели в этом доме около недели. Альенде к нам не заходили, чем-то были заняты. Все новости из внешнего мира мы получали через доктора Бальярдо. Старый комиссар пропадал в пустыне, решал там какие-то проблемы. Его деятельная внучка трясла свою контору. Мартина поселили со мной — поставили лёгкую кроватку. Зря они это сделали, ей-богу. Едва доктор подтвердил, что бандажи на моих костях отвердели, а потроха начали приходить в норму, Марти сделал следующий шаг — забрался ко мне в постель. Знаешь, когда один мечтает, а второй доверяет, всё происходит просто. Вот у вас так же было? — Нет, — буркнул я, отводя глаза, — Он боялся. Но я был упорным парнем. Пауль подошёл, сцапал меня за волосы и развернул башку так, что я напоролся на поистине страшный взгляд. Столько ярости в глазах свежекастрированого быка не светится. Правда быков и не кастрируют, кастрируют телят. Быка кастрировать бесполезно. Просто у нас был случай, когда матёрый бычара попал под косилку комбайна. Мы на этом комбайне от него просто уматывали, так он обезумел. Потом вернулись с ружьями и после долгих усилий подстрелили. Правда соседи полицию вызвали — такая канонада стояла. А попробуй попасть в мечущееся по лугу животное! Вот при виде Пауля я этого быка вспомнил. — Ты, — прорычал экс-десман, — Его. Изнасиловал?! Ей-богу, мне показалось, что сейчас меня сунут в дюзу и дадут зажигание. Пальцы так захватили мои лохмы, что слёзы из глаз брызнули. — Нет! — взвыл я, — Клянусь, нет. Пауль, ты за кого меня держишь?! — За крайне. Развратную. Скотину, — прорычал Пауль, скаля зубы, — Только тебе. Из всех нас. Приходило в башку. Трахаться с аллиенской сволочью. Сознавайся, как ты его добился? — Отсосал, — простонал я, — Пау, пусти, больно. Он отпустил меня, отступил на шаг, оглядел так, с интересом: — Что, вот просто подошёл и взял в ротик? — Ну… почти. — Потом я хочу послушать твою с ним историю! — воскликнул Пауль, — На орбите очередь за вами, мелкие негодяйцы. Я пригладил волосы. Чёрт, больно дерганул. — Ты откуда про аллиенов знаешь? Пауль хмыкнул и присел обратно: — Мы тебя целенаправленно искали, дружок. Трясли всех, кто нам в руки попадался. Вот и напели про тебя таких историй, что хоть сейчас на ДойчеСпейсВелли отсылай, как сценарии взрослых роликов. Ну, Марти был не такой наглый. Он поначалу просто меня гладил, целовал. Я бы и не смог ничего тогда — живот-то болел всё-таки. И сильно болел. Кормили меня жидким, иначе никак. Перевернуться была целая проблема. Но меня реально размазывало в кашу одно то, что он был рядом. Нежный и заботливый. Он массировал мне брюшину, когда было совсем невмоготу. Мартин кормил меня, пока свободная от этого сестра Марианна облучала меня специальным аппаратом. Она смеялась и говорила, что сениору теньенту следовало бы пойти учиться на военного медика. Мы уже знали, что готовится обмен. Нас на двух пилотов патрульного катера. Что дипломаты, наконец, подключились к решению вопроса. А обменивать нас будут не в Астрополисе, не в Нео-Айресе, где и находится дом Альенде, а в Ди Карбо, столице Автархии. Это через весь континент на поезде. Примерно часов пятнадцать пути, пять с лишним тысяч километров. Ночи, Альберт! Те ночи под прохладный шёпот кондёра мне не забыть никогда. Я держал в объятиях парня, который стал мне дороже всего. Я гладил его острые плечи и целовал тонкие губы. Ни одна девчонка не дарила мне столько нежности и счастья. Его руки… Я помню прикосновение каждой подушечки пальцев, Альберт! Когда я первый раз сел в постели, он радовался, как ребёнок. Мы понимали, что наши испытания не закончатся с обменом. Будут дисциплинарные комиссии, разбор операции. Из моей роты несколько человек уже сидят в военной тюрьме близ Ди Карбо, их тоже будут на кого-то менять. И как потом не потерять друг друга? Мы строили фантастические планы, ещё не зная сколь труден и извилист будет наш путь к счастью. Пауль бросил взгляд исподлобья: — Вот тогда он и рассказал о тебе. Сволочь. Любимая ты сволочь, Рондель! Ну… ладно. Об этом мы и позже потолкуем. Теперь-то ты не улизнёшь, как с Вольфшанце. Сучий потрох! Марти башкой об то зеркало бился, скотина. Мы барражировали по всему сектору, радары грелись. И ничего! И как ты умудрился проскочить ворота раньше нас? Я фыркнул: — Пауль, да я не в ворота сто семь-семнадцать шёл. Там черва есть в Поле Киссена. Она в сектора Эргерума ведёт. А оттуда я уже к Гелле вышел и тоже не через парадный вход. Так что там дальше-то? Он усмехнулся, крутанул башкой: — На восьмой или девятый день после обеда пришла сениора Альенде. Вежливо поздоровалась, присела в кресло и достала из мешочка такого поясного мой камушек заветный. «Где вы это взяли, сениоры»? — резко так, глаза прищурены. Тётка была серьёзная, сразу видно. Лет тридцати, наверное, сухая, подтянутая. С такой шутить — что тигрицу трахать. Только успевай за хвост держать, пока не располосовала. Мы с Мартином переглянулись, пожали плечами и по-честному рассказали про корабль в пещере, полный камушков и аллиенов. «А ещё что-то странное там было»? «Ну, там в трюме время по-иному течёт». — говорит Мартин. Синьора помолчала, крутанула камень в пальцах и бросила обратно в мешочек. «Мучачос, вам повезло так, кому другому никогда не везёт, — проникновенно сказала она, — В ваших интересах никогда и никому про этот спейсшип не рассказывать. Это «Призрак Пустыни», корабль капитана Энрико Маркеса. В две тысячи сто двадцать втором году он пропал в чёрной дыре, спасаясь от патруля. Маркес — будем говорить прямо, мучачос — был первым или одним из первых спейспиратов. Но кроме того он выполнял заказы тогдашнего правительства Испании на поиск ценных ресурсов в спейсе. Именно Маркес открыл Альстар Первый. Просто из соображений секретности Испания не опубликовала эти сведения. Здесь, на Альстаре, находилась его тайная база, построенная при помощи королевских инженерных войск. Колонизация планировалась, но сорвалась из-за экономического кризиса 2111го года. Маркес опять начал грабить корабли. Но кроме того он предпринимал и разведывательные рейды с Альстара и дальше. Мы знаем об этой пещере, мучачос. Корабль появляется в ней раз в четырнадцать лет. На его борту нет никого, а все, кто задерживался там дольше, чем на четырнадцать часов, пропадали вместе с ним. Где Маркес нашёл эти камни и тех аллиенов — неведомо никому. Кстати, в прошлый раз на корабле их не было. Сохранились записи. Хотя было это почти сто лет назад. Мы не можем постоянно следить за этой пещерой. Аппаратура быстро ломается, а люди, которые пытались там жить, сходили с ума. Не вы первые проникаете на «Призрак Пустыни», но вы первые, кто вышел в здравом уме. Он словно во времени блуждает, понимаете? Кстати, те мумии, что нашли и вы, и отряд деда, это не экипаж. Понимаю, у вас не было времени рассмотреть их, но это не люди, хотя и очень похожи на людей. Мы привезли двоих сюда, в один из научных центров. Ещё до вашего нападения. У них были синие камни. Такие же, как этот. Они обладают очень странными свойствами, похожими на свойства ингридия, но первые замеры показали, что это намного более мощное излучение неизвестной природы. Именно их исследовали в той лаборатории. Именно за ними вас послало командование. И именно в этих камнях мы видели наше спасение». — Сениора комиссар посмотрела на меня так, как Гурин бы не смог. Кинжально-змеиный взгляд, — «Нам необходима энергия. Мы могли бы планоформировать пустыню и превратить в плодородный край. И этот камень остался единственным ключом к разгадке их тайны. Так что он останется у нас, а вам я советую придержать языки, если хотите жить, мучачос. Пустынный Пояс не любит чужаков и не любит делиться своими тайнами, ясно»? Я переглянулся с Марти. Потерявшийся во времени корабль, неведомые существа и камушки-источники из ниоткуда. Так недолго и в госпиталь заехать. В психоневрологическое отделение. По-видимому, ему тоже пришла в голову эта мысль. Мы кивнули друг другу, а потом и синьоре комиссару. «Надеюсь на ваше благоразумие», — произнесла женщина и тихо ушла. А мы остались. С ощущениями детей, которым показали в витрине игрушку, но не купили. Или купили, а её отобрали в тот же день. Поганое ощущение. Плакало моё унтерство! Мартин заметил: «Похоже, пустынники не в восторге от Автарха. Потеряв зависимость от поставок продуктов, они могли бы послать Дикарбонских нахлебников к чёрту». Я не стал спорить. Мне было как-то не по себе, чтобы обсуждать такие темы. В конце концов я решил, что это приключение принесло мне гораздо больше, чем нашивки и синие камни. Я нашёл Мартина, а это будет подороже всех тайн спейса, камней и чинов. Или ты не согласен, мастер?