(Не)человеческий фактор

Несколько дней в Сан-Жозе-дус-Кампусе слились в одно сплошное полотно из пыли дорог, фонового шума техники и монотонного труда. Воздух бывшего научного городка, некогда пропитанный духом открытий, теперь был густ от запахов железа, дерева и человеческой упёртости. Именно в эти дни прибыла группа людей из порта. Среди них был Ренри, неотступно сопровождавший носилки, на которых лежала бледная, без сознания, Лана. Её сразу же перенесли в импровизированный лазарет, разместившийся в уцелевшем корпусе бывшего НИИ, — самое прочное и приспособленное здание в округе. Только сейчас её состояние стабилизировалось и врачи дали добро на перевозку. Прошли добрые сутки, прежде чем китаянка окончательно пришла в себя. Тело слушалось её с неохотой, а каждое движение отзывалось глухой болью в перебинтованной груди. Повязка на голове прикрывала почти зажившую рану на лбу, но из-за неё девушка чувствовала себя мумией. Врач, уставшая женщина в выцветшем халате, строго-настрого наказала постельный режим. Лежать и восстанавливаться в условиях, когда на небольшое помещение было добрых два десятка коек означало смотреть на потрескавшуюся штукатурку потолка и прислушиваться к приглушённым переговорам за тонкой фанерной перегородкой. Дверь в палату скрипнула, пропуская внушительную фигуру Тайлера. Он замер на пороге на мгновение. Взгляд скользнул по её бинтам, по тёмным кругам под глазами, и его собственное лицо, обычно непроницаемое, стало чуть более суровым. Лейнентант подошёл к койке, и дверь закрылась за ним, приглушая доносящиеся с улицы звуки. — И в правду живая, — его голос прозвучал низко и немного хрипло. Тайлер скрестил на груди мощные руки, осматривая подчиненную. — Как состояние? Лана медленно перевела на него взгляд. Слабую улыбку выдала лишь легкая искорка в глазах. — Превосходно. Лежу, загораю, наслаждаюсь курортной атмосферой. Только анимация хромает, — она сделала небольшую паузу, чтобы перевести дух. — А где Лекс? Что-то стряслось? Тайлер фыркнул. Уголки его рта дёрнулись — почти что незаметно. — Значит, идешь на поправку. Уже язвишь как обычно, — он помолчал, разглядывая этикетку на пузырьке с лекарствами на тумбочке, словно она была сверхсекретным документом. — Ничего не стряслось. Брат заходил недавно — ты была без сознания. — Он сделал паузу, и в тишине палаты стало слышно его тяжёлое дыхание. — Рад, что ты… что твоё ранение не оказалось еще серьёзнее. Скупые слова оказались максимально близко к проявлению заботы, на которую лейтенант был способен здесь и сейчас. Лана удивленно вскинула бровь. — Не волнуйтесь, командир. Я ещё послужу в спецотряде, — девушка попыталась подвинуться, чтобы сесть удобнее, и чуть не вскрикнула от резкой боли, но сумела подавить этот порыв. — Хуже то, что я здесь прохлаждаюсь, пока вы с Лексом всё расхлёбываете. Расскажите, как обстоят дела. По-настоящему. Тайлер смотрел на неудачную попытку сесть, его пальцы непроизвольно сжались в кулаки, но он не сделал шага вперёд, не предложил помощь. Помогать — означило признать слабость. А они оба это терпеть не могли. — Обстановка — дерьмо, — отрезал он честно. — Но справимся. Твоя задача — выполнять предписания врача. Выздоравливай. Это приказ. Последняя фраза прозвучала не как требование, а как просьба, тщательно замаскированная под команду. Он развернулся и вышел так же резко, как и появился, оставив брюнетку вновь наедине с трещинами на потолке. Но на сей раз лёгкая, почти что невидимая улыбка так и застыла на её губах. Он побывал. Убедился. И даже почти признался, что волновался. Для их с ним стиля общения это было равносильно длинной пламенной речи. Тяжёлая дверь лазарета захлопнулась за спиной Тайлера, отсекая стерильный запах лекарств и шум разговоров. Оказавшись на улице, он на мгновение задержался, вбирая в себя гулкую жизнь Сан-Жозе: скрежет пил по металлу, отрывистые команды, далёкий рёв перегруженного генератора. Здесь, снаружи, не было места личным переживаниям. Только дело. Он сделал глубокий вдох, снова собирая себя в твёрдый, непробиваемый командный снаряд, и уже собирался двинуться к штабному вагончику, как увидел бегущего к нему связного. Молодой боец, запыхавшийся, на лице которого застыла смесь возбуждения и тревоги. — Лейтенант! Вас ищут! Разведка вернулась, — он почти выпалил, залпом выдыхая слова. — Есть данные по пленным. В груди Тайлера что-то холодно и остро кольнуло. Нора. Но лицо его осталось каменным. Он лишь кивнул, сжав челюсти. — Кто ещё знает? — Пока только я, сержант Семён и разведгруппа. — Молодец. Никому ни слова. Седьмому передать держать рот на замке. Отослав связного, Тайлер взглянул на карту голографа с обозначением текущего местоположения членов «Ментора», а затем резко развернулся и пошел в противоположную от штаба сторону. Его шаги были твёрдыми и быстрыми, но цель была теперь иной. Не к картам и не к совету. Он шёл к Лексу. Мысли настойчиво возвращали его к недавно состоявшемуся разговору, который он всеми силами пытался выкинуть из головы. После всех событий Тайлер стал подозревать подчинённого в предательстве — как бы эти мысли ни ранили душу. Ева испуганно трясла Лекса за плечо, когда он скрючился, схватившись за голову. Тайлер расценил это по-своему, связав с последствиями травмы, и сказал срочно позвать медработника. Лорис в испуге выскочила из помещения и дверь захлопнулась за ней, оставив их с Велиданом наедине в гулкой, напряжённой тишине. Мужчина тяжело дышал, опираясь о стол, его лицо постепенно возвращало цвет. — Что это было? — голос Тайлера прозвучал тихо и опасно. — Тебе плохо? Лекс лишь молча дернул подбородком, не в силах поднять взгляд. — Ты… ты разыгрываешь меня? — Тайлер сделал шаг вперёд, и его тень накрыла Лекса. — Ты работаешь на них? Отвечай! — Нет. — Лекс наконец посмотрел на него. В его глазах стояла невыносимая усталость. — Это сложно объяснить. — Говори! — Тайлер ударил кулаком по металлическому столу. Грохот заставил Лекса вздрогнуть. — Ты и в самом деле их шпион? Лекс закрыл глаза. — Я не шпион. Я… не совсем человек. Он выдохнул и сказал это тихо, почти беззвучно, словно признаваясь в самом страшном грехе. В этот момент дверь снова отворилась. Как велел лейтенант, Ева привела медика. Его осмотрели, но первая помощь не потребовалась, а в лазарет Велидан идти не захотел, уверяя, что чувствует себя хорошо. Позже, оставшись наедине с Тайлером вновь, он рассказал всё, что знал о себе. О серверах, об искусственном разуме, о теле, выращенном словно специально для этого разума. О том, что его мозг — это симбиоз высоких технологий и биологической инженерии. И о Василиске. Тайлер слушал, и его лицо сначала выражало гневное недоверие, потом леденящее недоумение, а затем — полную, абсолютную пустоту. Он отступил на шаг, будто между ними возникла невидимая стена. — Бред, — прогудел он. — Это какой-то бред. — Вы сами требовали правду, — глухо ответил Лекс. — Я рассказал, как есть. Я… не люблю врать людям. Посмотрев на брошенный на столе голограф, он вывел видеозаписи на экран, но теперь — мысленно. Диверсанты выносили и других сотрудников «Ментора», но пока оставалось непонятным, по какому принципу их выбрали. Тайлер невольно округлил глаза, переводя взгляд с Велидана на устройство. — Значит, это… это всё твоя работа? Взрывы? Похищения? — в голосе Тайлера снова зазвучала ярость. — Нет! Я не работаю на Василиска, — повторил тот. — Будь это так, я бы передал ему плеер еще до активной фазы нападения, ведь он был у меня. Тайлер молчал, вглядываясь в него, будто пытаясь разглядеть за человеческими чертами лицо машины. И пытаясь обнаружить хоть намёк на ложь. Он видел усталость, вину, какую-то обречённость — всё то, что должно быть присуще живому. Но теперь лейтенант не мог отделаться от мысли, что всё это — лишь сложная симуляция. — В итоге ты знаешь, зачем Василиск так хочет плеер? — наконец спросил он хрипло. — Да. Он упоминал. Он хочет вернуть свои полные возможности. Если верить его словам, Василиск может быть принципиально сильнее, если бы не был отрезан от основных серверов. Не знаю, где они, но он не может добраться до них без плеера — возможно, из-за системы безопасности. Разработка искусственного интеллекта всегда сопровождалась пристальным наблюдением за безопасностью для людей. — Тем не менее, он возглавил одну из военных группировок, которые мочат гражданских пачками, — хмыкнул Тайлер. — Значит, плеер мы не отдадим — он отвёл взгляд, глядя в стену. — Кому ты еще рассказывал о своих… особенностях? — Ренри. Он помогал мне со сканированием. Лекс действительно не любил врать — но часто недоговаривал. У него были основания полагать, что Оливер и Ева тоже в некоторой мере в курсе — но прямого разговора об этом не шло. Тайлер кивнул, после чего развернулся и вышел, не сказав больше ни слова, оставив Лекса в одиночестве с его нечеловеческой правдой. Ему нужно было время обдумать, переварить эту правду и принять её. Но всё же она была приятнее, чем подозрения Лекса в предательстве. Этот разговор висел между ними тяжёлым, невысказанным грузом, когда Тайлер вошёл в помещение, даже не постучав. * * * Получасом ранее Лекс нашёл Ренри в одном из зданий на окраине — полуразрушенной лаборатории, которую азиат оккупировал под свой импровизированный исследовательский центр. Совсем без обогрева, помещение было сырым и непригодным для длительного нахождения внутри, но Ренри, похоже, этого не замечал. Он сидел на ящике из-под оборудования, с прищуром всматриваясь в мерцающие линии на экране осциллографа, и что-то ворчал себе под нос, потирая замёрзшие пальцы. — И что ты там пытаешься узнать? — спросил Лекс, останавливаясь в дверях. Рен вздрогнул, оторвавшись от прибора, и обернулся. На его лице мелькнула знакомая ухмылка. — А, это ты. С этим оборудованием — только то, сколько мы еще протянем, — он развел руками. — Так невовремя всё случилось. Мы ж совсем недавно стали вникать в правду о тебе. Он отложил щуп и облокотился о стол, заваленный платами. Лекс молча прошел к столу, аккуратно обходя хрупкие детали, и положил перед другом голограф со знакомыми данными со снимков МРТ. — Собрал и объединил по группе параметров информацию, которую ты просил. Что скажешь? Ренри внимательно пробежался глазами по строкам, мельком взглянул на таблицы. — Если честно, мне не столько был нужен сам анализ, сколько твои подходы и методы, — признался он. Лекс нахмурился. — Что ты имеешь в виду? — Вот смотри, — азиат указал на голограф. — В вычислениях, в анализе данных — ты вне конкуренции. Видишь паттерны, где мы видим только шум. Но ты не… не сверхразум. Прозвучало это с явным облегчением, хоть и несколько неуверенно. Ренри вновь уставился в экран голографа. — Ты сейчас пытаешься определить меня в какую-то группу ИИ? — уточнил Лекс. — Зачем это надо? Ему показалось нерациональным тратить на это столько времени и внимания. — Вообще меня беспокоил этот вопрос с того момента, как ты пересказал ваш с Василиском диалог, — признался техник, отодвигая от себя паяльную станцию. — Можно предположить, что он изначально задумывался как сильный или сверхсильный искусственный интеллект. Будь это так, он уже придумал бы сотни вариантов по достижению своих целей, но… Пока он гораздо менее креативен. Я бы даже сказал, действует напролом. Велидан скрестил на груди руки, его поза выражала нетерпение. — Я не уверен, что он говорил правду. Не думал, что это всё — уже процесс его большой игры? Азиат покачал головой, жестом приглашая Лекса посмотреть на схему, нарисованную прямо на пыльном столе. — Сверхсильный ИИ так бы не действовал. Это качественный скачок. Разум, превосходящий человеческий по всем параметрам. Он не просто решает задачи, он ставит собственные цели, оперирует такими уровнями абстракции, что мы его даже не поймём. Он мог бы смоделировать всю экономику всех штабов «Ментора» до атома и найти решение, до которого мы никогда не дойдём. — пояснил Рен. — Но! Если есть вероятность, что он не врал про сервера, доступ к которым теоретически сделает его сверхсильным ИИ, то необходимость помешать ему — задача буквально для всего человечества. С этим сложно было поспорить. Вот только после недавнего разгрома у членов «Ментора» появился ряд других задач, прямо или косвенно связанных с выживанием. Лекс кинул взгляд на захламленный стол — судя по всему, Ренри был занят сбором или настройкой передатчика. Азиат же, кажется, с большой радостью отложил свою головную боль — ему гораздо интереснее было понять, чем является Лекс. Он повернул к нему свой голограф с хаотичной информацией по распределению припасов в Сан-Жозе. — Вот. У нас есть множество данных по задачке кормежки людей. Запусти симуляцию для выбора оптимального решения. У нас ограниченные запасы, проблемы с логистикой. И в этом основная проблема — ведь не все факторы можно представить в числах. Как перераспределить припасы, чтобы максимизировать выживаемость и минимизировать конфликты? Учти всё: возраст, профессии, физическое состояние, психологическую совместимость… Лекс сосредоточился. Его взгляд стал остекленевшим, отрешённым. Но через несколько секунд он с досадой покачал головой. — Не могу. Не знаю, как учесть переменные, которые нельзя просчитать, он произнес это виновато, словно оправдывался за собственное несовершенство. Ренри взмахнул рукой, стирая пыль. — Как я и думал. Ты где-то посередине между слабым и сильным ИИ. Ближе к сильному в узких аналитических задачах. Блестяще решаешь конкретные проблемы, к которым «заточен» — анализ, вычисления, вероятности. Даже можешь ставить собственные цели — как раз это признак сильного ИИ. Но ты не можешь создать полноценные вселенные в симуляции, — азиат щелкнул пальцами. — Но это, наверное, хорошо. — Если бы я был способен на симуляции, смог бы найти оптимальные решения и выходы. Что же хорошего? — Лекс облокотился о край стола и забрал свой голограф, сложив экран с тихим щелчком. — А стал бы? — задал резонный вопрос Рен. — Впрочем, ты отличаешься от Василиска. Даже если у вас один и тот же дистрибутив, ты ведешь себя иначе. Помнишь, над чем профессор трудился, когда мы работали в корпорации? — Понятия не имею, — передернул плечами Лекс. — Кажется, он хватался за всё и сразу. Я в ваших нюансах разработчиков не разбираюсь. — Ну вообще-то мы как раз бились над ИИ, — Ренри обиженно надул губы. — Профессора очень скоро переманили в головной офис. В самый засекреченный отдел — кибербезопасность, — азиат помолчал, его лицо стало серьёзным. — Их главной головной болью была одна-единственная задача: как сделать так, чтобы сильный ИИ, когда он появится, был безопасен для людей? Как встроить в него не просто набор правил, а саму суть, саму потребность не причинять вред? Он вздохнул и протёр запотевшие стёкла очков. — Судя по всему, у создателей Василиска это не получилось. По тому, что профессор рассказывал мне, вполне вероятно, что Василиск — как раз наш продукт. Но… честно говоря, к тому моменту задачу по безопасности на мировом уровне так никто и не решил. У нас утверждали, что технология есть, всё предсказуемо и прозрачно, но… Ни одного патента. Хотя все основные концепты и модули для сильного ИИ уже были готовы и доведены до ума. Оставалось только собрать пазл. Очевидно, Василиск и стал тем самым пазлом. Только без предохранителя. Ренри посмотрел на Лекса со странной смесью жалости и любопытства. — А ты… ты не только программа. В тебя встроили этот самый «предохранитель» — и было бы очень интересно понять, в чем он заключается. Ваше ключевое отличие — твоё тело. Физическое, имею ввиду. Скорее всего, ответ в нём. Их беседу резко прервал скрип открывающейся двери. На пороге стоял Тайлер. Его взгляд, тяжёлый и неумолимый, был устремлён на Лекса. Он вошел, не говоря ни слова, и положил на стол голограф с данными. Карта местности с красной меткой тут же всплыла над поверхностью, отбрасывая мерцающий свет на их лица. — Разведка нашла, где держат наших, — голос Тайлера был низким и сжатым, как пружина. — Элеваторный комплекс «Колос-7». Превращён в крепость. Подходы простреливаются, на вышках — крупнокалиберные пулемёты. Внутри — укреплённый технокорпус. Пленные там. Он посмотрел прямо на Лекса, отбросив все недомолвки. — Ты сказал, что можешь расчитать варианты. Значит, можешь найти дыру в их обороне. Мне нужен план. Не геройский прорыв в лоб. Чёткий, выверенный расчёт. Как туда проникнуть, найти своих и вывести, пока охрана не опомнилась. С минимальными потерями. Участников немного — другие не поддержат меня, учитывая количество имеющихся проблем. Наш отряд и, возможно, еще несколько человек. Справишься? Вопрос повис в воздухе. Это был не просто приказ. Это было признание. Признание того, что Тайлер принял его природу и теперь готов использовать её как оружие. Лекс медленно кивнул, и его глаза тут же потеряли всякую человеческую теплоту, превратившись в инструмент анализа. Он передвинул голограф и оставил ладонь на виртуальном экране. — Мне нужны все данные, которые есть, — его голос прозвучал ровно и безэмоционально. — Расписание патрулей, схемы коммуникаций, типы замков на дверях, марки генераторов. Всё, что в нашем распоряжении. Ренри тут же подскочил, заглушив фоновый гул своего оборудования. Тайлер, скрестив руки, отступил в тень, наблюдая. Вся имеющаяся информация была в этом файле — и данных было на порядок меньше, чем хотелось бы. Лекс погрузился в анализ, а Ренри, поймав взгляд Тайлера, одобрительно кивнул — кивок человека, который только что увидел, как уникальный и страшный инструмент был нацелен на нужную цель. — План будет состоять из двух групп, — голос Лекса прозвучал чётко, как отчёт военного компьютера. — Группа №1 проникнет через шахту для эвакуации пленных. Группа №2: диверсионная. Их задача — отвлечь основное внимание на себя. На карте вспыхнула новая метка — старая трансформаторная будка у дальнего конца забора. — Здесь слабое место в энергоснабжении вышки №2. Диверсионной группе нужно подойти на расстояние пятьдесят метров и запустить серию сигнальных ракет в сторону топливных складов противника. Вероятность попадания низка, но цель — не уничтожение, а шум и паника. Это создаст достаточные помехи для проникновения группы №1. Однако… Лекс замолчал, и его взгляд стал более тяжелым. — Расчётная вероятность обнаружения и гибели группы №2 составляет 64,9%. Это высокий риск. Почти русская рулетка. Но это единственный вариант создать достаточный отвлекающий манёвр с имеющимися у нас ресурсами. Тайлер мрачно сжал челюсти. Он ненавидел посылать людей на заведомый смертельный риск. — Чёрт… И это лучшее, что ты можешь придумать? — в его голосе прозвучало не раздражение, а скорее отчаянная надежда, что он что-то упустил. Велидан посмотрел на него, и в его глазах не было ни сомнения, ни сожаления. Только холодная констатация факта. — Это — единственное решение, соответствующее известным данным. Я провожу экстраполяцию на основе имеющихся данных, но не могу симулировать тысячи случайностей или придумать принципиально новый способ. Ренри, до этого молча наблюдавший, кивнул, обращаясь больше к Тайлеру, чем к Лексу: — Он прав, командир. Это не магия. Это… сверхскоростной анализ. Представьте шахматиста, который за секунды просчитывает все возможные ходы на десять шагов вперёд. Но только те ходы, которые уже есть на доске. Он не может придумать новую фигуру или изменить правила. Лекс видит всё, что можно увидеть. Но он не видит того, чего нет в исходных данных. — Так и есть — подтвердил Велидан. — Мой план — линейный и детерминированный. Он следует строгой логике. Если противник отклонится от известных нам паттернов поведения, эффективность плана резко упадёт. Я не могу предсказать все варианты развития будущего и выбрать оптимальный — только работать с предоставленными переменными. Тайлер с силой выдохнул, принимая тяжелое решение. Стало ясно, что это не прихоть, а объективный тупик, в который упираются даже такие способности. — Ладно. Я поразмышляю ещё. Готовь детализацию остальных частей плана. Ренри хмуро потёр подбородок, глядя на рискованный маршрут диверсионной группы. — Это и впрямь самоубийственно… Слишком близко в открытую подобраться к противнику. Будь в нашем распоряжении хотя бы тяжелая техника для прикрытия… Должен быть другой вариант. Надо просто хорошенько пораскинуть мозгами, — заключил азиат, имея ввиду уже не Лекса. Его последние слова повисли в воздухе, контрастируя с безупречной, но безрадостной логикой машины. Они не видели, как в глубине каменного взгляда Лекса задержалась эта мысль. Мысль о том, что «пораскинуть мозгами» — это уже не его функция. И что где-то есть тот, кто может это сделать. Тень другой, ещё неозвученной надежды — надежды на чью-то непредсказуемую, человеческую находчивость.