Наперекор судьбе.

Любовь всегда проявлялась с разных сторон – в глазах, нежной улыбке, едва заметной мимике. Она уникальна, сидит в каждом, переплетённая с искренностью момента. Делала людей красивыми не внешностью, а тем чувством, что их наполняло. Полина пыталась заморозить его в своих картинах. Но всё равно недоставало особенного, обращённого к ней – чистого, жгучего, комфортного. И тогда пара кареглазых показали то, что она искала. Возле музея, под нависающими тучами, где воздух стал горячее от прикосновения губ, взгляд Максима лишь подчёркивал сказочность зависших секунд, от которых всё казалось сном. Если это так, то пусть он продолжается как можно дольше, пряча все кошмары за спиной. Неожиданный вопрос вынул из грёз. – Жалеешь? Мягкая улыбка на лице явно не соглашалась с ним: – Никогда. Их пальцы переплелись. – Прогуляемся? – девушка продолжала улыбаться. – А выставка? Полина слегка поморщилась, словно во рту оказалась кислая конфета: – Закончилась. Это вызвало смешок у парня, – веди. Настал долгожданный день. Солнце светило в глаза, подначивая проснуться. Девушка рывком вскочила с кровати, едва не потеряв равновесие, и бросилась на кухню: – Мама! – Голос сорвался. – Сколько время? – Одиннадцать утра, Поль, – женщина отпила из кружки тёплый кофе. Спокойный ответ принёс облечение. – Значит, я проснулась вовремя. – Полина улыбнулась. – С днём рождения ещё раз! Ночью дочь с папой уже поздравляли маму, но фраза, что каждый раз вызывала улыбку на её лице, не могла не повторяться. Однако, сегодняшний день приносил радость не только имениннице. Осталось совсем немного. Время близилось к трём часам дня, семья сидела за столом. – Мы тут до пяти, а потом в ресторан, гостей встречать, – папа подлил себе в стакан смешанный напиток. – Точно с нами не хочешь? – уточнила мама. – Нет, мне там делать нечего, – девушка ничего не ела и не пила, ждала. Было видно, что родители что-то хотели сказать, но скрывали это за ухмылками. Мелодичный звук раздался по квартире, что вызвал секундное оцепенение у Полины. – Я пойду, всё же, гость в первую очередь мой, – хитрый взгляд мамы выдавал крохотное издевательство. Оставалось только согласиться, унимая внутреннее нетерпение, заставляющее напрячься мышцы. Пальцы нервно сжимались и разжимались, пока подбирались разные варианты следующих секунд. Слух ловил каждый радостный вскрик в прихожей. И вот, в проходе кухни показалась мама с огромным букетом пионов и тёмно-синим пакетом в руках. Рядом стояла гостья. – Просто напоминаю, нам и твоего появления достаточно, – женщина положила цветы на подоконник и заглянула в пакет – приподнятые брови с улыбкой до ушей выдали, что в нём лежало. Она достала чёрную футболку с белой надписью: «I love Spain» и рассмеялась. – Я всё думала, что же вам подарить, но постоянно вспоминала, что домой без футболки я могу не возвращаться, – Даша улыбнулась, и Полина больше не могла сдерживаться. Сама не заметила, как быстро оказалась возле своей подруги. Обняла, сначала осторожно, боясь, что та рассеется, как облачко. – Значит, наш разговор не был сном... ты и правда прилетела. Даша нахмурилась, но прижала её крепче. Прикрыв глаза, всё ещё не верила в происходящее. Так породнившийся дом снова принял – без намёка на отталкивание. И рядом была та, кто, несмотря на обиду и боль, всё же простила. О возвращении узналось три дня назад. Лёжа в кровати, Полина снова и снова прокручивала в голове воспоминание о поцелуе. От одной мысли на губах расплывалась глупая улыбка, а в теле прокатывалась сладостная волна, похожая на описанные в романах «бабочки в животе». Телефон отвлёк от повторяющихся изображений в воображении: зажёг дисплей, показывая уведомление. Приподнявшись на локтях, девушка зашла в переписку, но не могла ответить –буквы то появлялись, то стирались под пальцами. Оставалось только позвонить. Пара длинных гудков – и в тишине раздалось: – Поля... – Только не отключай. Значит, ты не винишь меня? – Хотя фраза была сказана с трудом, спокойный тон смутил обеих. – Что ты такое говоришь? Здесь виновата только я... позволила себе вспылить, обидела тебя... – Голос Даши дрогнул, не давая продолжить. Послышался всхлип. – Значит, я всё же знаю тебя от корки до корки. – Что?.. Полина кротко улыбнулась и опустилась обратно на подушку. – Никогда не смей больше так делать. – Ни за что, обещаю. Если такое повториться – буду гореть в аду. Это прозвучало так серьёзно, что последовал тихий смешок: – Без этого, атеистка. Пришло время для признания. – Я... Возвращаюсь домой. Что-то или скорее, кто-то громко упал на пол. Залезая обратно на кровать, Полина с трудом сдерживала восторг. – Что?! Когда?! Хотя... это же отлично! – Папа убедил... Об этом потом. Я уже собрала вещи, и прилечу... – появилась короткая пауза, для возможности проникнуться моментом, – семнадцатого августа. Спустя молчание, растянувшееся в вечность, диалог продолжился, – да, забавно. Полина переключила звонок на громкую связь и зашла в одну из переписок социальной сети. – Очень... – Даша замялась. – Могу ли я прийти на... – Не говори, – перебила она. – Я уже написала маме. На её день рождения будет полноценная семья. Подруга вздохнула так, словно получила удар под дых. – Семья?.. – Ты не ослышалась. Мы тебя столько ждали. И наконец, ты вернёшься в тот самый день, ровно через три года. Спустя некоторое время рассказов Даши о разном, Полина вдруг замолчала. Стало понятно – та уснула. Перед отключением звонка подруга тихо пожелала спокойной ночи в пустоту. Телефон на подушке показал их переписку: «Признаю, что прилетать было лишним. И пока ты не напишешь, что всё кончено, я буду ждать тебя здесь.» «Если бы ты не прилетела, всё бы было кончено. Мне стыдно, что я так поступила. Прости.» Полноценная семья снова сидела за одним столом. Темы менялись быстрее минутной стрелки часов – слишком много упущено. Полина держалась как можно ближе к Даше, боялась, что всё вот-вот исчезнет, возвращая к кошмарам. С лица не сходила улыбка, даже когда родители ушли. – Посидим у меня в комнате, как раньше? – предложила она. – Расскажешь более подробно обо всём? Даша кивнула. – Сделаешь кофе? – Конечно. Комната подруги выглядела знакомо – та же прохлада, чистота, уют. Но всё же, кое-что изменилось. На доске красовался новый рисунок: портрет симпатичного парня. В его широких глазах таилась душевная теплота, что манила и заставляла забыть обо всём, приглашая в реальный оазис посреди шумного, надоевшего города. Портрет Даши, очень значимый для художника, был отдан ей – чтобы напоминал о их дружбе, пока та жила в Испании. Но значит ли это, что незнакомец стал для Полины не менее дорогим? Резко открытая дверь выдернула из мыслей. Полина протянула горячую кружку: – Держи. Даша приняла кофе и, поблагодарив, устроилась на полу, прижавшись лопатками к спинке кровати. – Всё ещё любишь полы. Та лишь ухмыльнулась и кивнула в сторону портрета Максима. – Ты снова начала рисовать незнакомцев? Ты так передаёшь детали в глазах... Они завораживают. – Прямо, как твои. Только вот у тебя карие, а у него с переливом – от карего к зелёному. Почти незаметно. – И у меня они не настолько широкие, – подметила подруга. Из-за того, с какой нежностью его рассматривала Полина, вопрос вышел сам: – Так кто он? – Максим, мы... Послышалась запинка. Описать их отношения было невозможно: всё ещё не обсуждалось, кто они друг другу, и уж тем более, поцелуй. – Общаемся. Он мне очень помог... особенно после того, как я прилетела обратно домой. – Тёплая искренность, вызываемая чувствами, раскрылась в голосе. Вопросов больше не возникло. Даша сделала глоток бодрящего напитка, но тут же поморщилась, горло неприятно защипало. Оставив кружку на полу, слова пробивались с усилием: – Кофе... горчит. – М-м-м? – Протянула Полина. – Конечно, ты же не лю... Фраза оборвалась на полуслове. Под тихий всхлип она слегка наклонила голову в бок, пытаясь рассмотреть лицо подруги. – Ты... плачешь? Ответа не последовало. Даша резко поднялась и кинулась в объятия той, перед кем, казалось, согрешила. Руки сомкнулись на рёбрах Полины с такой силой, что казалось – ещё немного, и треснут. Та едва не задохнулась, но медленно улыбнулась и прижала её к себе. – Дура, – прошептала ласково, снисходительно, как ребёнку, что тревожится зря. Сквозь рыдания вырвался хриплый выдох. Даша уткнулась носом в шею подруги, вдыхая знакомый запах мыла, с осознанием, сколько боли причинила обеим своими выходками. Слёзы бесшумно стекали по щекам, высвобождая раскаяние: – Прости... – Будем считать, что мы квиты. Я тебя и не винила. Даша прикусила губу, будто хотела болью вернуть себе ощущение реальности. Уголки рта Полины опустились вниз, глаза наполнились слезами. Перед лицами вспыхивали яркие кадры прошлого. Им пришлось через многое пройти, чтобы покаяться друг перед другом. Они отстранились, но всё ещё оставались рядом. Потёкшая тушь смыла остатки молчания. Полина взяла салфетки со стола: – Давай я вытру. И стало легче. До позднего вечера, разговоры шли обо всём и ни о чём, перебивая паузы смехом и тихими воспоминаниями. Последние оковы спадали, освобождая языки, и вместе с этим появилась надежда: теперь Даша не будет молчать.