Нарисуй мне любовь

Яркое осеннее солнце пыталось пробиться сквозь тяжелые портьеры. Винсент заворочался, и рука, соскользнув с живота, упала на пол, задев стоявшие рядом с диваном пустые бутылки. Они, ударившись друг о друга, упали, издав оглушающий шум, так, по крайней мере, показалось Винсенту. Он проснулся и тихо застонал. — Господи. Сколько же я вчера выпил? — спросил он сам себя, все еще лёжа с закрытыми глазами. Во рту было ужасно сухо, а в голове пульсировала боль. Похмелье. Пошарив по полу рукой и найдя мобильник, Винсент разблокировал его и поморщился от яркой вспышки света. Время было довольно позднее, за окном давно был день. Дав себе еще немного времени, чтобы окончательно проснуться, Винсент поднялся. Осмотрел комнату в которой провел ночь и тоскливо улыбнулся. На полу лежали две пустые бутылки из-под вина, на столике — пачки из-под сыра и ветчины, а рядом — пепельница с кучей окурков. Какого чёрта? Он курил в доме? Винсент закусил губу, разозлившись на себя. Он никогда не позволял себе такого. Поднявшись, Винсент решил пройтись по следам вчерашней ночи. Он помнил, что почти до утра просидел в студии. Да, так и было. Когда он вошёл туда, то увидел, что на полу так и остались лежать наброски Андреа из его альбома. Видимо Винсент перебирал их вчера, рассматривая и выпивая здесь. Немного дальше лежал еще один альбом, с фотографиями. Подойдя, Винсент присел возле него. Поднял и, раскрыв, стал смотреть. Фото за фото, как и вчера, когда уже будучи изрядно пьяным, плакал над ними, предаваясь воспоминаниям. Вдруг он остановился, перестав листать. Вот оно, то самое фото. Их первая поездка в Рим. Андреа в белой футболке поло, легких летних хлопковых брюках и шлёпанцах. Винсент — в нежно-голубой рубашке, расстёгнутой на груди, с закатанными до локтей рукавами, кремовых шортах и сланцах на фоне фонтана четырех морей. Всматриваясь в лицо Андреа, Винсент вспоминал Лео и чем дольше он смотрел, тем больше находил сходство между ними. Вдруг он вспомнил слова сеньоры Беттины, сказанные ею вчера о ее покойном муже и Федерико. Тогда что же это получалось? Их встреча с Лео была неслучайной? Она была предрешена? Если не сейчас, то, возможно, спустя некоторое время, они бы все равно встретились? Винсент поймал себя на мысли, что думает об этом мальчике и совсем не как об очередной модели, а как о человеке, с которым хотел бы проводить больше времени, узнать лучше и возможно… А ведь он уехал, даже не предупредив никого, ни Монику, ни Альберто. Винсенту стало горько, он поступил плохо, буквально сбежал из города. Но с другой стороны, останься он там и продолжи работу с Лео, неизвестно к чему бы все привело. Он и так был слишком груб с этим мальчиком в их последний вечер. А ведь он не заслужил такого обращения с собой и был не виноват, что вызывал у Винсента неоднозначные чувства. Нужно собраться и взять себя в руки, твердо решил Винсент поднимаясь с пола. Он решит все дела и вернется в Рим совершенно другим человеком. Он не может, не имеет права подвести Альберто. Убрав всё на место, Винсент покинул студию и направился в ванную. Принял душ, побрился и, чувствуя себя уже намного лучше, направился в кухню, по пути убирая следы вчерашней попойки. «Нужно с этим заканчивать» — подумал он, выбрасывая пустые бутылки и пачки из-под закусок. Если решил начать новую жизнь, то в первую очередь стоит бросить пить. Альберто был прав — Андреа был бы огорчён, увидев, как часто и до какого состояния напивается его Винсент. В холодильнике, к большому сожалению Винсента, не обнаружилось ничего, а урчащий пустой желудок требовал немедленно что-то съесть. Кофе не было тоже. Тревожить сеньору Беттину Винсент не хотел, и было принято решение пообедать где-нибудь в ближайшем кафе. *** К счастью, кафе, находящееся в пяти минутах ходьбы от дома, пустовало. То ли место было расположено так, что никто из туристов не знал о нём, то ли время для завтрака было уже поздним. Тем не менее Винсент не расстроился, что есть ему придётся в одиночестве. Заняв столик подальше от входа и сделав заказ, Винсент принялся рассматривать обстановку. Кафе было небольшим: барна стойка, за ней кухня, зал, который от силы мог вместить человек пятнадцать, не больше. Но Винсента, как художника, привлек дизайн и то, с каким вкусом всё было подобрано. Если хозяин не художник или дизайнер, то тот, кто создавал это, как минимум, должен обладать тонким чувством стиля, чтобы так идеально подобрать цвета. Ничто не выбивалось из общей картины, все было продумано до мелочей: от салфеток цвета кофе с молоком в маленьких белых вазочках, до люстр, свисающих с потолка, цвета охры. Молочного цвета стены украшали картины с видами Флоренции, как современной, так и стародавней, что тоже очень порадовало Винсента. А тихая, словно откуда-то издалека доносящаяся музыка, придавала этому месту еще большего тепла и уюта. Когда заказ был принесён, Винсент, поблагодарив официантку, приступил к трапезе. Кофе, свежеиспечённый круассан и паста с беконом и сыром выглядели слишком аппетитно, чтобы отказать себе в этом удовольствии, даже несмотря на большое количество выпитого спиртного вчера и все еще сказывающееся похмелье. Покончив с едой, Винсент не спешил покидать это место, он решил посидеть еще немного, насладиться моментом, в котором он почувствовал себя если не счастливым, то удовлетворённым уж точно. Ему нравилось то спокойствие и умиротворение в душе, которое он испытывал в данную минуту. Ему нравилось сидеть вот так, смотря через окно на практически безлюдную улицу и не думать ни о чем. Как давно он не был в таком душевном равновесии? Как давно не чувствовал себя настоящим? Наверное с тех самых времен, когда в последний раз покинул этот город, будучи убитый горем. Винсент грустно вздохнул. Нужно навестить Андреа, купить букет его любимых хризантем и наконец отпустить — решил Моретти. Он не заметил, что пока смотрел в окно, в кафе людей стало больше. Он даже не услышал, как брякнул звоночек над дверью, настолько был погружен в себя. И даже не обратил внимания, что группа девчонок, вошедших некоторое время назад и занявшие столик напротив, неприлично пялятся на него, о чём-то шушукаясь. Странно — подумал Винсент, когда наконец понял, что одна из девчонок кивком показывает на него, при этом что-то говоря своей подруге. Та же, в свою очередь, поймав на себе вопросительный взгляд Винсента, смущённо отвела взгляд, заправив прядь рыжих волос за ухо. Странно, что же их так привлекло? На вид им было не больше двадцати, судя по всему — студентки. Может местные, а может приехали на экскурсию. Но у Винсента не было времени на эти бессмысленные рассуждения, да и до девчонок, так нагло рассматривающих взрослого мужчину, ему совершенно не было никакого дела. Правду говоря, за годы, что он приобрёл известность как художник, Моретти, в какой-то мере, привык быть объектом женского внимания. С одной стороны это льстило, иногда забавляло, но чаще жутко бесило. Но никогда Винсент не подавал виду, что ему неприятно такое чрезмерное внимание. Женщины не были виноваты в том, что к ним он был абсолютно равнодушен. И вот, когда уже расплатившись, Винсент собрался уходить, одна из девчонок поднялась и подошла к его столику. Та самая, с рыжими волосами. — Простите, — едва слышно произнесла она, сжимая в руках что-то похожее на буклет. — Вы сеньор Моретти? — спросила, густо краснея. — Да, — ответил тот. — Извините, что побеспокоила. Мы студентки, изучаем современное искусство. Приехали на каникулы, чтобы посетить художественную галерею. Это наше задание. Точнее, нам нужно написать работу по картинам современников, в частности о вас. — Вот как, — удивился Винсент. Оказывается, на его картинах учатся? — Не думал, что мои картины будут настолько популярны, чтобы по ним писали курсовые работы. — Нам очень нравятся ваши картины. Портреты, которые вы пишете, создают непередаваемое ощущение, каждая ваша работа пропитана чувствами и любовью. — Ну все, хватит, — взмахнув рукой, Винсент остановил этот поток слов. Было видно, что девушка в неописуемом восторге от встречи, но нужно было это немедленно прекращать. — Вы заставляете меня краснеть, а я этого не люблю. — Простите, — еще больше краснея, проронила та. Девушка не спешила уходить, она явно чего-то ждала от Винсента. — Я так понимаю, я ваш кумир? — догадался он. Девушка кивнула. — Что же, я польщён, — Винсент осмотрелся, взял салфетку и, смотря на девушку, спросил: — У вас не будет ручки? — та быстро метнулась к своему столику, пошарила в сумке и вернулась обратно. Винсент подписал салфетку и протянул девушке. — Спасибо. Мне не поверят, когда я расскажу, что встретила вас. — У вас есть доказательство — моя подпись. А ее подделать не так просто. *** Винсент стоял у входа в Cimitero Monumentale Ebraico и не мог сделать и шага. Последний раз он был здесь пять лет назад в день похорон. И перед тем, как приехать сюда сегодня, он купил роскошный букет белых хризантем, которые так любил Андреа. Винсент помнил всё до мелочей, что происходило в день похорон. Как вносили гроб через ворота, как в каплице, что на территории кладбища, проходила служба. Как на него смотрели все те люди, имена которых он и не знал вовсе. Кто-то перешёптывался, искоса поглядывая на него, кто-то смотрел с осуждением и злостью, особенно сестра Андреа. Только двое преданных ему людей поддерживали его и делают это по сей день. Помнил, как опускали гроб с телом Андреа в землю, а он мог лишь смотреть пустым взглядом. Не было рыданий, только скупые слезы катились по щекам. Помнил, как кинул горсть земли, потому что так было нужно. А потом, после завершения церемонии, когда все разошлись, еще долго стоял над могилой. Тогда он не пришёл домой, а долго бродил по городу, отключив мобильный, а когда устал, снял комнату в отеле и там напился. Прорыдав всю ночь, уснул только под утро. С того времени прошло пять лет. Винсент огляделся и зашагал по дорожке, усыпанной гравием, мимо красивых, ухоженных могил из белого камня и мрамора. По истечении нескольких месяцев, когда, казалось, боль немного поутихла и Винсент мог адекватно отдавать указания, он распорядился, чтобы у его Андреа была самая красивая могила, которая может только быть. Тогда он отправил неприлично большую сумму денег, но так и не увидел её до сегодняшнего дня. Только Моника сказала, что ангел получился очень красивый, и он поверил её словам. Пройдя еще немного, Винсент увидел его, и сердце волнительно затрепетало в груди. Сжав букет в руках, Моретти подошёл ближе. Могила и правда была очень красивая — из белого мрамора, как впрочем и все, но ее особенностью был белый ангел со сложенными крыльями, склонивший голову в молитве. «Андреа Маурицио» 1968-2018 «Я вернулся ради него. Только ради него. Не ради наследства или чего-то еще. Нет, только ради него». — Здравствуй, Андреа. Давно не виделись. Прости, что не приезжал, это было нелегко, знаешь ли. Очень не легко. Всё это время я пытался жить без тебя, пытался построить отношения, но всё это не имело значения. Я не хотел приезжать не потому, что больше не люблю тебя, нет, а потому, что боялся снова оказаться здесь. Боялся отпустить тебя. — Винсент сглотнул подступивший ком и прокашлялся. Как же он ошибался, думая, что будет легко. Ни хрена не легко! Это чертовски сложно — стоять на могиле любимого человека, понимая, что всё кончено, давно кончено. Осталась только память о временах, проведенных вместе, но и та в скором времени сотрётся, старые воспоминания заменятся новыми, былые чувства останутся где-то там, на задворках памяти, лишь тусклым отголоском тех чувств, которые когда-то заставляли сердце биться сильнее от прикосновения любимых рук и губ. Будет лишь старое, выцветшее фото, как напоминание о тех счастливых днях. Винсент поймал себя на мысли, что он стал забывать его запах, аромат его духов и то, какими были его губы. Неужели это конец? Нет, он не может, он не забудет! Ведь первая любовь не забывается, сколько бы после не нее не было новых. Винсент наклонился и положил букет. — Говорят - время лечит. Это неправда, точнее не полная правда. Я приехал потому, что нуждался в тебе, нуждался в твоём совете. Как бы я хотел повернуть время вспять, но, к сожалению, я не Бог. Я долго злился на тебя за то, что ты не послушал меня. Вёл себя, как капризный ребёнок. Ты даже не представляешь как, мне было сложно просыпаться каждый день с мыслью, что тебя больше нет! Что больше не услышу твой голос, не увижу, как ты рисуешь, не смогу прикоснуться к твоим волосам с легкой сединой. Она мне очень нравилась, а вот ты ворчал, что уже старый. Я до сих пор храню твой номер телефона в записной книжке. А ведь прошло уже пять лет. Пять чёртовых лет без тебя! Даже твои вещи я не смог раздать — все осталось на своих местах, нетронутым: книги, наброски рисунков, альбом с фотографиями, твои костюмы, рубашки, обувь и галстуки. — Винсент замолчал. Если бы сейчас кто-то увидел его, то решили бы, что он сошёл с ума, разговаривая сам с собой. Но не здесь. Сюда приходят проститься, поговорить с умершими и, наконец, отпустить. Винсент присел и коснулся рукой каменной надгробной плиты. Она оказалась теплой, нагретой осенним солнцем. Винсент тихо заговорил снова: — Я должен отпустить тебя и жить дальше. Но я всегда буду помнить тебя и всё, что ты для меня сделал. Прощай, Андреа. Я всегда буду любить тебя. Винсент поднялся и, не оборачиваясь, зашагал прочь. Осталось последнее — собрать кое-что из личных вещей Андреа, дать распоряжение Беттине и можно возвращаться в Рим.