Мой глупый лис

Манящий танец закружил людей, и те, словно марионетки, двигались в неистовом наваждении. Кто-то пил, внезапные партнёры одаривали друг друга страстными поцелуями, чтобы разорвать их через мгновение и поменяться или же вырваться из этого круговорота и уединиться. Мэтью кружился со всеми, смутно помня, сколько уже выпил и кого только что целовал, — блаженная свобода, которую преподносил каждый бал. Как же он это любил, только здесь он чувствовал себя живым, не скованным правилами и нормами высшего общества и отца. Часы пробили девять, вот-вот должен прибыть Райан. Наконец, друг разделит с ним увлечения. Необходимо было вырваться из этой толпы и пробиться к парадной. Он дёрнулся в сторону выхода, но чьи-то крепкие руки не отпускали. — Прошу простить, мне нужно отойти, — сказал он в попытке аккуратно освободиться, но человек как будто не слышал. Выпитый алкоголь мешал ясно мыслить и оценивать ситуацию. Он даже не был уверен, сможет ли прямо стоять, если этот человек отпустит его талию, но надо было вырваться: Райан ждал. Мэтью активнее толкнул мужчину, и в этот раз тот отреагировал. — Куда вы? Мы же только начали наш танец, — говорил он, сильнее прижимаясь, — или вы желаете предложить иное развлечение? — Благодарю за танец, но мне нужно идти. Меня ожидают, — Мэтью повторил тщетную попытку вырваться. — Любопытно, на кого вы хотите меня променять. Неужели я так плох? — мужчина закружил его с неожиданной силой и после полного оборота притянул к себе ещё ближе. — Я сказал вам: хватит. Отпустите немедленно! — Мэтью переполнял гнев, а на задворках сознания начинал появляться страх из-за того, что ему так и не удавалось вырваться. А ведь он никогда не был слабым. Мужчина засмеялся: — Ну что вы так сразу. Мне обидно. Давайте хотя бы выпьем напоследок, — он схватил бокалы у проходящей мимо прислуги в маске лисы и протянул. Мэтью взял бокал как меньшее, на его взгляд, зло, и в один глоток осушил его. Мужчина, кружа, вывел его из танцевального пространства, остановился у главной лестницы, ведущей к выходу, и начал медленно отпускать. Но кружение и выпитое сказались на Мэтью, и стоило остаться без опоры, как он начал падать. Кавалер снова обхватил талию, весело шепча на ухо: — И как же я вас отпущу? Вы чуть с лестницы не упали. Пойдёмте, приляжете. «Я… Нет. Мне надо… Меня ждут. Отпустите», — все эти мысли вращались в голове, но Мэтью не мог их внятно сказать. Он шёл-то с трудом. Сознание плыло, и внезапно он оказался на огромной кровати. Мэтью знал, что на балах всегда имеются особые комнаты для уединения, но никогда ими не пользовался, предпочитая более интересные уголки. И вот он в этом месте: лежит и не может связно думать. Такой вариант ему совсем не нравился. Он почувствовал, что остался без рубашки. Мэтью не мог это остановить. У него даже не было сил открыть глаза. Он лишь бессвязно мычал. — Тихо, тихо. Сейчас станет лучше. Не надо волноваться, — послышался голос мужчины, а затем плечо пронзила острая боль. Он с криком проснулся. Опять этот сон. Снова та ночь. Мэтью старался успокоить дыхание, вернуть себя в реальность и обдумать увиденное. Он видел это множество раз. На основе этого сна построены все прошлые поиски и надежда вернуть нормальную жизнь. У мужчины никогда не было лица, только расплывчатая лисья маска, как и на многих в тот вечер. Но сейчас очертания как будто проявились. Возможно, он что-то вспомнил. Но, скорее всего, сознание играет с ним злую шутку после того, что вчера рассказала Кейла. Как бы то ни было, теперь у него есть цель — имя того, кого он должен убить. С этими мыслями он встал с кровати, понимая, что уже не сможет заснуть обратно. Герберт сидел в гостиной и, как всегда по утрам, что-то читал. Дворецкий посмотрел на вошедшего в комнату Мэтью. Юноша встал непривычно рано. — Молодой господин, вы уже проснулись. Что-то случилось? — Сон. — Давненько он не повторялся. — Да, но в этот раз было немного иначе. Теперь у мужчины появилось лицо. — Господин, вы же понимаете, причина этому, скорее всего, вчерашний разговор и то, что девушка указала на одно из множества собранных мной изображений. Мы не можем гарантировать, что это именно он, а не совпадение. — Какое это может быть совпадение? Она выбрала единственного из всего твоего списка, которого звали Дерек. — То, что она выбрала Дерека и он действительно зверь, ещё не гарантирует, что на балу был лишь один оборотень. И что именно он виноват во всём, произошедшем с вами. — Но я помню! — До вчерашнего разговора весь год вы помнили лишь факт, что это был мужчина. Со временем воспоминания яснее не становятся. Мэтью не понимал, куда клонит дворецкий, и это начинало нервировать. Когда он нервничал, то сразу повышал голос и даже не замечал этого. — И что ты предлагаешь? Забыть всё, что вчера узнали от Кейлы, и дальше топтаться на месте? — Разумеется, нет. Я лишь напоминаю вам о важности хладнокровия и спокойствия. А также, что не стоит обольщаться раньше времени. — И что же мне тогда делать? — Позавтракать для начала. Затем мы проведём сегодняшнюю тренировку. А я пока подумаю о дальнейшем плане. — Ладно, зануда. — Всегда к вашим услугам, — Герберт усмехнулся, встал с кресла и отправился на кухню организовывать завтрак вставшему слишком рано молодому господину. Мэтью остался один, и в голову сразу полезли разные мысли. Он, конечно, и сам прекрасно понимал, что внезапно свалившаяся на него девушка с информацией, которую они так долго искали, выглядит подозрительно. Но так хотелось верить в чудо и благословение небес. Может, это награда за все эти месяцы мучений, которые он выдержал. Не сдался. Не сломался. Конечно, заслуги дворецкого в этом было столько же, если не больше. Но ведь и для Герберта информация от Кейлы была надеждой на завершение внезапной роли няньки, в которой он не запланировано живёт больше года. Да и девушка же не сама пришла, а он её принёс, значит, не так всё и подозрительно. По крайней мере, он пытался убедить себя в этом. Зато теперь он может надеяться, что скоро всё закончится, и он вернётся домой. От мыслей про дом предательски защемило в груди. Ждут ли его там? Прошло уже так много времени затворнической жизни, а он не получил ни одной весточки из дома, ни одного письма. О приезде и речи быть не могло. Он опасен для репутации семьи даже больше, чем для их жизней. Отец сказал: «Я не пущу тебя на порог моего дома, пока не станешь нормальным человеком». Он говорил эти слова ещё до обращения, перед уходом на последний проклятый бал, но какими же пророческими они в итоге стали. Мэтью хотел всё исправить. Хотел доказать, что вырос и будет достойным сыном. А ещё безумно хотел вернуться к Райану и всё ему объяснить. Вот перед кем ещё он чувствовал дикую вину и стыд. Мэтью хотел заслужить право на искупление. Он верил, что сможет всё исправить и стать лучше. Нужно только убить обратившего, и тогда он снова станет человеком. Одна смерть злодея за одну его жизнь. Не так уж и велика цена. Дворецкий вернулся в гостиную, прервав размышления Мэтью, и сказал, что завтрак уже готов. Мысли преследовали Мэтью и за завтраком, из-за чего он почти ничего не ел, только прокручивал в голове одно и то же снова и снова. После был перерыв на час, перед практикой, но и тут Мэтью не смог позволить своему разуму отдохнуть, поэтому даже не заметил, как пролетело время. Рефлекторно он переоделся и пришёл в зал для занятий, где дворецкий уже разминался, и занялся тем же. За год тренировок подготовка и разминка уже стали настолько автоматическими, что не требовали участия мозга, и юноша продолжал думать о своём, совершая все эти действия. Каждый день, кроме дня после полнолуния, они развивали физическую форму Мэтью. Превращали его из человека без опыта в телесных упражнениях, но с хорошими природными данными в того, кто может реализовать задуманное и драться хотя бы наравне с дворецким. Результат, конечно, был виден, но до реальной драки с оборотнем было ещё далеко. Мэтью это понимал, поэтому не пытался прогуливать или притворяться больным, как это было вначале. Тогда Герберту каждый раз приходилось буквально силой затаскивать молодого господина в зал и заново объяснять, зачем это всё нужно. — Молодой господин, вы меня слушаете? — Герберт сказал это достаточно громко — явно уже не в первый раз пытался докричаться до юноши. — Да. — Не похоже. Сосредоточьтесь на тренировке! Я сказал: заканчивайте разминку. — Хорошо. На тренировке, конечно, Мэтью не сосредоточился. Но разминку завершил и вышел в центр зала для учебного поединка. Одно дело — разминка, а другое — работа с реальным человеком. Отсутствие концентрации на происходящем сказалось сразу. Буквально через десять секунд боя Герберт сделал Мэтью подсечку, уронил его на пол и заломил руку за спину. Резкая боль пронзила тело и, кажется, вернула немного в реальность. — О чём вы задумались? — Герберт явно злился. Практика сейчас была очень важна. А это юное «дарование» не только не показывало уровень двухдневной давности. Он, кажется, стал ещё хуже, чем был год назад, когда они только начинали. — Ни о чём, — соврал Мэтью. На самом деле, он толком и сам не мог сказать, о чём конкретно думает. — Это не игрушки. Вы только что, утром, радовались шансу, что вам выпал. А что в итоге? Если вы будете в такой форме, то даже зная, где будет Дерек, я вам и близко не позволю подойти к нему. Учитесь сосредотачиваться на том, чем вы сейчас заняты. Ещё раз. Встаньте в стойку! И соберитесь уже. Герберт злился. Мэтью это понимал. Боль оказала, на удивление, отрезвляющий эффект. Хотелось показать в первую очередь самому себе, чего он достиг за это время. Он отогнал праздные размышления и сконцентрировался на настоящем моменте. Герберт сделал выпад вперёд, пытаясь схватить Мэтью, но в этот раз он увернулся. Оказался за спиной дворецкого и попытался нанести ему удар, но поза была неудобная. Герберт с лёгкостью уклонился и атаковал снова. В этот раз он целился в корпус юноши. Мэтью удалось заблокировать удар и контратаковать. Удар пришёлся чуть ниже солнечного сплетения. Они оба всегда дрались в полную силу, иначе в занятиях не было бы смысла. И сейчас дворецкий почувствовал, что Мэтью наконец настроен серьёзно. Не давая Герберту передохнуть, он атаковал снова. Дворецкий увернулся, но неудачно и чуть не упал. Их стандартный тренировочный бой происходил в несколько этапов, каждый из которых длился не дольше трёх минут. Обычно после пятого повторения молодой господин начинал уставать и просил перерывы подольше, а то и завершения. Но сегодня он не выказывал никакой слабости. Дворецкий пытался измотать Мэтью, а тот не хотел сдаваться. Ему было важно доказать, что он готов к реальному бою и Герберт не смеет его останавливать. Они по очереди одерживали верх, наносили удары и блокировали противника, но с каждым кругом бой давался Мэтью всё труднее. Это продолжалось, пока дворецкий сам не остановил занятие, так и не дождавшись, когда уже явно вымотанный юноша попросит о перерыве или завершении. — Закончили. — Я ещё могу. — Травму вы получить можете. Я говорю: на сегодня закончили, — эти тренировки были тем местом, где Герберт не придерживался формального этикета, выпуская наружу истинную натуру. — Но я… — Повторяю. Никаких «но». Тренировка окончена. Вы выложились на полную. Я вижу прогресс. Но надо знать, когда пора отдыхать. Биться до последнего вздоха нужно в реальном бою, а не поломаться ещё до него. Понятно? — Да, — Мэтью выдохнул и плюхнулся на пол, раскинув руки и ноги в стороны и приняв позу звезды. Осознание, как же он устал, постепенно накатывало. Кажется, ещё чуть-чуть, и он не сможет пошевелиться. — Вы забыли о растяжке. Ещё рано расслабляться, — дворецкий сел на пол и приступил к завершению. Мэтью повторил за Гербертом, но как же он это ненавидел. Тянуть мышцы после драки, когда они и так ноют, было в разы хуже самой тренировки. Но спорить на занятиях он давно отучился. Да и помнил разницу в ощущениях, что будет, если растяжку не сделать. И всё равно этот процесс раздражал. Закончив всё, Герберт встал, повернулся к Мэтью, и манера его общения, как всегда, резко переменилась. Он снова стал обходительным. — Желаете смыть пот и усталость после занятий или сначала просто отдохнуть? — Желаю поговорить с девушкой. Узнать от неё всё, что можно. — Предлагаю вам сначала всё же смыть пот и привести себя в порядок. Всё же вам стоит держать лицо. — Хорошо. Тогда организуй всё и потом пойду к ней. Ты пойдёшь со мной? — Вне всяких сомнений. Не могу же я оставить вас наедине. Что скажут люди? — Герберт, ты опять за своё? Дворецкий улыбнулся и, ничего не сказав, вышел из зала, оставляя Мэтью одного. Мысли юноши уже начинали снова роиться в голове, больше не занятой концентрацией на бое.