Мир тёмных теней

Спустя три года Мне исполнилось восемнадцать. Никаких шариков, никаких гостей. Только бабушкин пирог на кухонном столе. Мы ели его молча, не глядя друг на другу. После Того Дня я перестала отмечать дни рождения. Они больше не были праздником. Сегодня снова снился кошмар. Все тот же, что преследует меня годами. Кровь. Крики. Шаги в темноте. Боль, которая не уходит даже после пробуждения. Этот сон - как паутина, в которой я безнадежно запуталась. Но я живу. Как-то живу. --- 5:30 утра. Техас еще спит, а мои глаза снова открыты. Я не спала. Опять. Иногда мне кажется, я разучилась спать по-настоящему. --- Моя жизнь... Вроде бы все нормально. Я выпускница. Хожу на вечеринки. Улыбаюсь друзьям. Целуюсь с парнями. С виду - обычная подростковая жизнь. Но внутри... Внутри все перекручено и перепутано. Даже кошмары каждый раз разные, хотя снятся об одном и том же. --- Уже вторая неделя учебы, а я не могу заставить себя идти в школу. Но если не пойду - будут звонить бабушке. А она снова начнет плакать, думая, что я снова "там", в том состоянии, когда не могла говорить. Она не понимает, что я никогда по-настоящему оттуда не выходила. Август - всегда тяжелый месяц для меня. К сентябрю станет легче. Я снова буду "нормальной". А пока... Пока я просто есть. Со своими страхами. Со своей болью. Это моя жизнь, и другой у меня не будет. ---- Сегодня снова вечеринка.  Я стою у зеркала в школьном туалете, пытаясь накрасить губы. Помада ложится неровно — руки дрожат. Элис стучит в дверь кабинки:  —Эй, Джулс,ты готова? Все уже там!  Я делаю глубокий вдох.  — Да, сейчас...  Но вместо вечеринки иду домой. По дороге пишу Элис: «Приболела». Она ответит смайликом — ровно через час, когда вспомнит обо мне.  Элис — моя «подруга». Точнее, человек, с которым я иногда обедаю, чтобы не сидеть одной. Чтобы не шептались за моей спиной: «Смотрите, это та самая девочка...»  Вечеринка у её парня. Нет уж, спасибо. Одного раза хватило, когда я случайно застала их в спальне. Он прижимал её к стене, а её пальцы впились в его плечи так, будто она тонула. Я тогда просто закрыла дверь и ушла. Даже не извинилась.  Теперь мне придется идти пешком — без Элис некому меня подбросить. Но это лучше, чем снова видеть эти взгляды. Эти «О, ты пришла! Мы уже думали, ты... ну...» Я иду по пыльной обочине, считая трещины на асфальте. В кармане — телефон и складной нож. На небе — ни звезды.  Как всегда. ---  5:47 утра. Первые лучи солнца пробиваются сквозь жалюзи. Я не спала. Опять. На подушке - следы от слез, которых я не помню. Телефон оживает: 3 новых сообщения от Элис: -Ты где была??" -Все спрашивали про тебя -Ты вообще нормальная? Я стираю их одним движением. В зеркале ванной мое отражение кажется чужим - синяки под глазами, потрескавшиеся губы. Вода ледяная, но я умываюсь до тех пор, пока кожа не начинает гореть. На кухне бабушка готовит завтрак. Ее руки дрожат, когда она наливает кофе. - Опять не спала? - спрашивает она, не поворачиваясь. Я молчу. Это и есть ответ. В автобусе Лекс бросает мне в сумку энергетик: -Тебе явно нужно взбодриться,Джулиана. Его ухмылка вызывает тошноту. Я оставляю банку на сидении. Школа. Коридоры. Фальшивые улыбки. Я прохожу мимо стенда с надписью "Выпускной через 101 день!". Кто-то пририсовал к цифре рога. На перемене Элис хватает меня за руку: - Джулс,ты меня позоришь! Все думают, что... Ее голос превращается в белый шум. Я вижу только как двигаются ее губы, покрытые липким блеском. В ушах звон. Сердце бьется так сильно, что кажется - вот-вот вырвется наружу. Внезапно все замирает. Напротив, в конце коридора, стоит человек в черной ветровке. Слишком высокий. Слишком неподвижный. Я моргаю - и его нет. Элис трясет меня: - Ты меня вообще слушаешь? Я вырываю руку и ухожу. На последних уроках меня нет. Я сижу в кабинке туалета, считая трещины на плитке. Их ровно 63. ---- Элис обиделась на меня. Сегодня снова пешком идти до дома. Черт... Она обижается как ребёнок. --- Слышаться скрип. Металлический, протяжный - точь-в-точь как качели в старом парке, куда отец водил меня по воскресеньям. Я замираю у окна, пальцы впиваются в подоконник. -Джулиана, выше!- его голос в памяти такой четкий, будто он стоит за спиной. -Ты сможешь достать до неба! Я зажмуриваюсь. В носу вдруг появляется терпкий запах его одеколона, смешанный с мамиными духами - ванилью и жасмином. Так пахло в машине в тот день, когда... Телефон выскальзывает из рук. Грохот кажется оглушительным. Из спальни доносится бабушкин голос: - Джули? Ты в порядке? Голос дрожит. Она знает. Всегда знает. Я делаю глубокий вдох, чтобы ответить, но вместо слов из горла вырывается что-то между кашлем и смехом. Пальцы нащупывают нож в кармане - холодный, надежный. - Всё хорошо, - лгу я. - Просто уронила телефон. Тишина. Потом шаркающие шаги - бабушка решает не проверять. Она научилась давать мне пространство, как научилась не печь пироги с ванилью и не включать старые семейные фото на телефоне. Качели скрипят снова. Теперь я вижу их - ржавые цепи, облупившуюся синюю краску. Такие же были в парке... но нет, это невозможно. Я моргаю, и видение растворяется. На полу телефон светится уведомлением. Элис: Ты вообще собираешься извиняться? Я выключаю экран. В темноте кухни холодная паста выглядит как что-то чужое, незнакомое. Но я сажусь и начинаю есть, потому что бабушка попросила. Потому что мама бы хотела, чтобы я ела. Где-то за окном снова скрип. На этот раз я не оборачиваюсь. Вместо этого вспоминаю, как отец учил меня определять направление ветра по деревьям. "Смотри, bambina, листья шепчут правду, если уметь слушать." Но сейчас нет ветра. И деревья молчат. А скрип продолжается - ровный, методичный, как отсчет секунд до чего-то неизбежного. ---- Я всё-таки пошла на эту чёртову вечеринку.  Дом Адди гудит, как перегретый двигатель. Везде клубы сигаретного дыма, липкие от алкоголя полы и крики пьяных голосов. Элис тут же вцепляется в мою руку:  — Ты пришла!Я же знала, что не такая уж ты социопатка!  Её дыхание сладкое от дешёвого коктейля. Я улыбаюсь — ровно настолько, чтобы она отпустила.  — Я на пять минут, — говорю я, но она уже тащит меня к кухне, где Адди разливает что-то розовое по пластиковым стаканам.  Он поднимает взгляд. Глаза стеклянные, как у мёртвой рыбы.  — О-о-о, Винтерс почтила нас!— кричит он, и несколько парней оборачиваются.  Я беру стакан, просто чтобы держать что-то в руках. В голове чёткий план: сделать глоток, постоять десять минут, сбежать под предлогом тошноты. Но потом...  Я вижу Его. В дверном проёме. Высокий. В тёмной толстовке, хотя на улице +30. Лица не разглядеть — свет сзади оставляет только силуэт.  Но я знаю эту позу.  Знаю, как он чуть наклоняет голову, когда смотрит.  Знаю, что это Он.  Стакан выскальзывает из рук. Розовая жидкость разливается по полу, но звука не слышно — только глухой звон в ушах. — Эй, Винтерс, тебе плохо? — чей-то голос где-то далеко.  Я пытаюсь дышать, но лёгкие не слушаются. Сердце колотится так, будто хочет вырваться. Пальцы немеют. Он делает шаг вперёд.  — Кто это? — спрашивает Элис, следуя за моим взглядом.  Я открываю рот, но нет голоса. Только тихий хрип. Потом — тьма. Я прихожу в себя в движущейся машине. Голова раскалывается, во рту вкус меди.  — О, наконец-то! — Элис бросает на меня взгляд, не отрывая рук от руля. Её розовый кабриолет пахнет жвачкой и дорогими духами. — Ты чуть не сдохла там,дурочка.  Я пытаюсь сесть. Тело ватное, в виске пульсирует боль.  — К... где...  — Вырубилась как подстреленная, — перебивает она. — Адди хотел просто оставить тебя в саду, но я сказала, что у тебя, типа, эпилепсия.  Она говорит это с гордостью, будто совершила подвиг.  Я прикрываю глаза. В памяти всплывают обрывки:  Темная фигура в дверях Его пальцы на ручке Запах... как тогда — Эй, ты меня слушаешь? — Элис тычет мне в плечо. — Это был просто какой-то парень, окей? Может, сосед. Может, гость. Ты так орала, будто тебя резать начали.  Я резко поворачиваюсь к окну. По щеке течет что-то мокрое — то ли пот, то ли слезы.  — Спасибо, — выдавливаю я.  Она фыркает:  — Да ладно, Сокол. Ты же моя ненормальная подружка-псих.  Машина останавливается у моего дома. Элис даже не глушит двигатель.  — Завтра в школе всё расскажешь, — бросает она. — И да... попей воды. Выглядишь, как зомби.  Я выхожу. Кабриолет уезжает, оставляя меня одну перед темным домом.  Я врываюсь в дом, захлопываю дверь спиной и тут же понимаю — дышу так, будто пробежала марафон.Сердце колотится где-то в горле, пальцы дрожат так, что я трижды роняю пузырёк с таблетками, прежде чем удаётся вытряхнуть  две белые пилюли на ладонь.  Глотаю не запивая.Горло сжато спазмом, и таблетки царапают слизистую, застревая где-то на пути к желудку.  Кровать. Нужно просто добраться до кровати.  Я падаю на матрас лицом вниз, не включая свет. Уличный фонарь за окном отбрасывает жёлтые полосы через щели в шторах — я так и не закрыла их, когда уходила.  И тогда я вижу их. На стене напротив — тени. Не одна.Несколько. Они шевелятся— не так, как должно шевелиться от ветра за окном.Слишком плавно. Слишком...осознанно.  Одна — высокая, с неестественно длинными пальцами.  Другая — поменьше, с расплывчатыми контурами, будто ребёнок.  Третья...  Я зажмуриваюсь.  — Это просто таблетки, — шепчу я в подушку. — Просто таблетки. Но когда я снова открываю глаза —они всё ещё там. Высокая тень  тянется к маленькой. А потом —  Я закрываю глаза. На этот раз крепко...