Богиня милосердия слышит ваши молитвы

На площади, вымощенной белым нефритом и окруженной изящными зданиями, засияли два столба света, которые разгорались все ярче, пока не превратились в две фигуры. Они стояли и с интересом осматривались вокруг. — Так, значит, это и есть Царство богов, — задумчиво сказал Ли Минши, а потом повернулся ко второму человеку. — Учитель, здесь очень красиво. — Минши, не называй меня так. — Прости, мой муж, старые привычки, — улыбнулся Ли Минши. Янь Цзэтянь смущенно отвернулся, но на его губах появилась легкая улыбка. — Вот только почему здесь никого нет? — нахмурился Ли Минши. — Надо кого-то найти, чтобы представиться. — А вот и вы, я уже вас заждался! — раздался рядом знакомый голос. Они обернулись и увидели человека, которого секунду назад там не было. На Ши Цинхуа было нежно-голубое шелковое ханьфу с серебряной вышивкой в виде облаков, а волосы аккуратно собраны в высокий хвост и украшены серебряной заколкой и бледно-голубыми лентами в тон ханьфу, которые развевались на ветру. На лице его сияла лучезарная улыбка. — Цинхуа, ты здесь! — выдохнул Ли Минши. — Разумеется, — улыбнулся Ши Цинхуа, а потом церемонно поклонился. — Бог любви Ши Цинхуа к вашим услугам. — Ты бог любви? — потрясенно спросил Ли Минши. — Вообще-то, нет, — рассмеялся Ши Цинхуа. — Но мне нравится, как это звучит. Я Великий бог милосердия. — Но разве это не должна быть Богиня милосердия? — Ли Минши был уверен, что тот шутит. — Ох, старушка Цзыцзай ушла на покой уже давно, так что последнюю тысячу лет я занимаю эту должность. — Так ты правда Бог милосердия? — все еще не верил Ли Минши. — Так и есть. Я избавляю людей от бед, — начал загибать пальцы Ши Цинхуа, — защищаю детей, оберегаю женщин. А еще я покровитель влюбленных. — Но почему люди думают, что ты женщина, и поклоняются тебе, как богине? — Великая Гуань Инь тысячи лет занимала эту должность, прежде чем та перешла ко мне, так что я не стал ничего менять. К тому же, учитывая сферу моей деятельности, людям привычнее считать меня богиней, — пожал он плечами, а потом вспомнил. — О, у меня сегодня вечером будет праздник, вы обязательно должны прийти! — Праздник в честь чего? — спросил Янь Цзэтянь. — Сегодня же Весенний фестиваль! Ли Минши хотел спросить, как он вообще стал Богом милосердия, но вдруг над площадью раздался яростный рев. — Ты! — к ним быстрыми шагами приближался человек, с каждым шагом разбивая нефритовую плитку на площади. — Ты переспал с моей подчиненной! Ши Цинхуа нахмурился: — С кем? — С Жу Мэйлинь! Ши Цинхуа покачал головой: — Не помню такую, — а потом повернулся к новоприбывшим с сияющей улыбкой. — Увидимся вечером у меня. И просто растаял в воздухе. Северный Хэй-ди подошел и бросил на них хмурый взгляд. — Фэн Сюань! Ты тоже здесь! — Не называй меня так. Мое имя — Эрлан Шэнь. Ли Минши был поражен, это воистину день откровений. — Ты Эрлан Шэнь? Эрлан Шэнь мрачно кивнул. — Вы что, поссорились с Цинхуа? — Мы и не мирились! — Разве вы не вместе? — Нет! Мы не вместе! — а потом сузил глаза и добавил. — Если вы хоть кому-нибудь расскажете о том, что случилось в мире людей, вы об этом пожалеете. И развернувшись, ушел. Отойдя от них на несколько шагов, он повернул голову и бросил им не останавливаясь: — Не верьте мелкому ублюдку! Ли Минши и Янь Цзэтянь все еще растерянно смотрели ему вслед, когда к ним подошел какой-то человек в темном строгом ханьфу со свитком в руках. — Вы, должно быть, — он заглянул в свиток, — новоприбывшие бог войны Ли Минши и бог искусств Янь Цзэтянь. Добро пожаловать в Царство богов! Прошу за мной. Мое имя Сю Лун, я служащий дворца верховного бога Юаньлань-цзюня. Ваши резиденции еще не готовы, я отведу вас в гостевой павильон. Они шли меж искусно украшенных домов и величественных дворцов, вдоль улицы росли цветущие деревья, разнося по воздуху сладковатый аромат. — Извините, господин Сю, а почему на улицах никого нет? — поинтересовался Ли Минши. — Сегодня Весенний фестиваль, — ответил служащий, словно это что-то объясняло, а потом увидев недоумение на их лицах, добавил. — Все готовятся к празднику у Ши Цинхуа. Вечером Янь Цзэтянь и Ли Минши отправились во дворец Богини милосердия, один из слуг, которого им выделили, показывал им дорогу. Дойдя до огромного здания, они остановились. — Это… — начал Ли Минши. — Дворец Великого бога милосердия, — кивнул слуга. Не то чтобы Ли Минши ожидал увидеть копию дома старейшины Ши, но разница была слишком поразительной. Огромное здание, выкрашенное в алый и золотой, от основания и до крыши было покрыто сложной вязью узоров и барельефов, описывающих разные сцены, большинство из которых были не очень приличные. Янь Цзэтянь поспешно отвел глаза, а Ли Минши продолжал с интересом рассматривать. Лужайка перед дворцом была засажена большими красными цветами, подозрительно похожими на те цветы из закрытого массива. — Не волнуйтесь, это другой сорт цветов, они не опасны, — раздался голос рядом. Ши Цинхуа просто появился из воздуха. В этот раз на нем было шелковое персиково-розовое ханьфу, расшитое золотыми цветами, из-под широких рукавов до земли струилась полупрозрачная вуаль, волосы были собраны в высокую сложную прическу и украшены золотыми заколками с цепочками, которые позвякивали при ходьбе, а уголки глаз подведены красным. Сейчас он выглядел как любимая наложница императора, а не один из великих богов. — Я очень рад, что вы пришли, идем, — и он повел их, но не к главным воротам, а вокруг здания. Войдя боковую дверь и пройдя небольшую залу, они оказались в длинном коридоре, обе стены которого от пола и до потолка был увешаны фонарями, как те, что люди запускают во время праздников. Тут были большие и маленькие фонари, дорогие и совсем простые, каждый из них слабо светился, поэтому весь коридор был залит желто-оранжевым светом словно от закатного солнца. — Каждый год на Весенний фестиваль люди возносят молитвы и загадывают желания, отправляя фонарик в небо, — пояснил Ши Цинхуа. — И ты их получаешь? — спросил Ли Минши. — Разумеется. Но здесь лишь те, чьи желания я исполнил лично. Янь Цзэтянь и Ли Минши потрясенно смотрели на сотни фонарей, что висели на стенах. Ши Цинхуа подошел к одной из стен и, потянувшись, снял небольшой богато расписанный фонарик. Он взял его двумя руками и прикрыл глаза, внезапно фонарь ярко засветился и из него раздался тихий мужской голос. Глаза Ли Минши расширились, это был его голос. — Великая богиня милосердия, я прожил долгую и счастливую жизнь со своим возлюбленным. Но однажды ему пришлось погибнуть, защищая этот мир, и хоть мне удалось собрать его душу и вернуть к жизни, из-за того, что его душа была разбита, он не сможет вознестись в этой жизни. Я не могу его отпустить, он мое самое ценное сокровище во всем мире. Поэтому я создал вещь, что позволит мне вернуться в прошлое и спасти его. Но если у меня ничего не выйдет, прошу, защити его от всех невзгод. Я больше ничего не желаю, лишь бы только он был счастлив. У Янь Цзэтяня мурашки поползли по позвонку, этот знакомый голос говорил так проникновенно из самого сердца. Ли Минши потрясенно смотрел на Ши Цинхуа. — Я не помню, чтобы загадывал такое желание. — Разумеется, — посмотрел ему в глаза Ши Цинхуа, — ты не вернулся в прошлое, а повернул время вспять для всех людей. Небесный закон Дао воспринял это как твое перерождение, поэтому ты потерял все воспоминания о вашей прежней жизни. — Цинхуа, значит, ты услышал мое желание? — И спустился в мир людей, чтобы исполнить его. Ли Минши был поражен. — Ты пришел в мир людей из-за меня? — Верно, — улыбнулся Ши Цинхуа. — Так как ты все забыл, то не смог бы спасти своего учителя, и ваша история бы просто повторилась. Поэтому я взял эту часть на себя и умер вместо него, чтобы вы смогли вместе вознестись, — а потом гордо поднял голову. — Поэтому меня и называют богом любви, ведь я соединяю любящие сердца. А потом он протянул им фонарик, который держал в руках: — Можете оставить его у себя, как напоминание о том, что истинную любовь не остановят ни расстояние, ни время. Янь Цзэтянь аккуратно забрал фонарь, он не собирался выпускать его из рук в ближайшее время. Ли Минши смотрел на своего Учителя, лицо которого освещал мягкий оранжевый свет и, не сдержавшись, наклонился поцеловать его. — Минши, мы не одни, не будь таким бесстыдным! — тут же возмутился Учитель, на его щеках вспыхнул слабый румянец. — Все в порядке, — улыбнулся Ши Цинхуа, — при мне вы можете вести себя свободно. В конце концов, я ведь был на вашей свадьбе, — а потом пошел дальше по коридору. — Идем, я вас со всеми познакомлю. И они продолжали следовать за ним по длинному светящемуся коридору, Янь Цзэтянь в одной руке держал фонарик желаний, а в другой руку своего мужа.