Перемены

Был август. Месяц назад мне стукнуло семнадцать лет. И к моей большой боли, Сивел уехал из Питера куда-то на моря́. И узнала я это не от него, а от омеги Лизы. Которая стала мутить с Митькой. Для меня было загадкой, что красотка Лиза нашла в Митьке, но предпочтения омег тот ещё ребус Хотя я вот с Митькой дружила давно, всё же в делах амурных он оставался мерзотным. С другой стороны, так могло казаться только мне одной. Вон же Лизка с ним шуры-муры вертела. Но оставим их, — мысли мои крутились около Сивела, который, как сказала мне Лиза, уехал через три дня после того вечера в ДК на море в Калининград. Я тоже хотела на море в Калининград, что и сообщила матери, но в ответ только услышала: — Иди и заработай на свой Калининград, — беспощадно сказала мне моя щедрая мама. И я пошла работать. Устроилась я работать в магазин цветов к той самой продавщице, которую звали Юля. Юля была девушкой грузной, с большой грудью и не менее большой попой, что приводило иногда меня в состояние-нестояние. Сердце моё было отдано Сивелу, но хуй мой был предателем, и иногда, когда я случайно дотрагивалась до её груди, внутри у меня всё сжималось, а в штанах становилось теснее. От этой своей реакции мне было печально. Так как не хотела я быть той самой кобелиной, про которую говорил Сивел. Юля это видела, и иногда специально надевала наряды провокационные, показывая покупателем, а заодно и мне свои аппетитные формы. И вот, пятого августа, когда я уже отработала почти два месяца, я готова была помахать ручкой Юле, получив свою заветную зарплату, которая меня должна была переместить на морские берега города Калининграда. В тот день было жарко, прям очень жарко, в магазине работала лампа-вертушка, создавая тёплый ветер, который ни черта не спасал от жары, но всё же приносил иллюзию свежести. Юля в этот день была слишком откровенно одета, скорее, даже раздета. Её пышные груди почти что полностью были представлены на обозрения миру, её соблазнительные ягодицы были обтянуты в короткие синие шортики. Но я уже перестала на неё реагировать уже как полмесяца, и поэтому вид её боле не интриговал мой детородный орган. Я была тоже одета соответствующе: короткие чёрные шорты оголяли мои мускулистые ноги, которые за это лето почернели от моих вылазок на речку, борцовка висела на мне, мало, что прикрывая, а посему руки мои, на которые Юлька смотрела с томным видом, радовали всех посетителей омег и бет, что подняло выручку этого магазинчика в два раза. Мне хотелось уже сбежать из магазина к вокзалу, за билетом, но Юлька что-то тянула резину. — Юль, дай денег моих, честно отработанных в этом адском пекле, — я протянула свою руку прям перед самым носом Юли, но она отошла, сказав, что ей нужна от меня физическая помощь. Ко мне часто прибегали Митька и Лиза за последний месяц, сидели во дворе, ели мороженое и пили газировку, а вечером мы садились на электричку и мчались на речку. Лизино внимательное око сразу заметило, что Юля меня соблазняет, о чём омега тут же мне и сообщила: — Елец, давай же, замути с этой бетой, — мерзким голоском она шептала мне на ухо коварные речи. Но я от неё только отмахивалась. На фиг мне эта Юлька, когда у меня был Сивел. О чём вообще думала эта глупая омега Лиза? Пока я шла за Юлькой, то заметила, как подошли Митька и Лиза. Мы с ними не договаривались о сегодня, так как я планировала сразу после того, как получу зарплату, купить билет и умчать к Сивелу. Поэтому я была удивлена, что они пришли. Но мне нужно было в последний раз что-то перетащить Юльке, и я была бы свободна. На складе я стала доставать с верхних полок какие-то тяжеленные коробки, когда сзади ко мне подошли и стали лезть ко мне в шорты. От неожиданности я отпустила коробку, которая с громким треском свалилась на пол, больно ударив меня по пальцам, рывком развернулась и встретилась глазами с Юлькой, которая полезла на меня с поцелуями. Уворачиваясь от неё, я заметила, как на заднем дворе замерла, откуда-то взявшаяся, фигура Сивела с рядом стоящей и неприятно ухмыляющейся Лизой. Твою мать! Сивел выглядел бледным, в глазах его застыл гнев. Он судорожно вздохнул и, развернувшись, метнулся в сторону дороги. — Сивел! — громко крикнула я, высвобождая себя из лап Юльки, попутно запутавшись в валяющихся лентах и чуть не свалившись, я, наконец-то, оказалась на улице и, злобно посмотрев на Лизу, бросилась бежать за Сивелом. Но Сивела и след простыл. Повертев головой то туда, то сюда, я поняла, что единственным местом, где он мог спрятаться, был небольшой сквер на углу. Через две секунды я уже была там, озираясь в поисках шустрого Сивела. «И как он так быстро умудрился сбежать?» — диву давалась я, как вдруг услышала душераздирающий вопль, на который я и побежала. Орал Сивел, да так, словно его кто-то невидимый резал. — Сними его, сними с меня! — орал он, когда увидел меня рядом с ним. Я никак не могла разобрать, кого же надо было снять с него, так как Сивел вертелся, как заведённый. Схватив его в кольцо своих рук, я стала шариться по его телу, пытаясь понять, кто там, к нему заполз. — Он на спине! На спине! — ультразвук Сивела почти что оглушил меня и, повернув его спиной к себе, я задрала его майку и увидела зелёного богомола, скинув его с него, я опустила задранную майку снова на место, прикрыв его гладенькую спину, и развернула его лицом к себе. Он стоял красный и отводил от меня глаза. Смотря на то, как он смущается, у меня от милоты сердце начало скрипеть, как старый забор. — Отпусти меня, — неожиданно проговорил он и стал пытаться высвободить свои руки из моих. Но я не стала его слушать. Радости моей не было краёв. Мне хотелось его обнять и прижать к себе, но я только держала его, не делая пока никаких лишних движений. — Ты что оглохла? — начиная злиться, произнёс звонкий голос Сивела. Но он по-прежнему не смотрел мне в глаза, а я очень хотела, чтобы он поднял свой взор и удостоил им меня. Даже на секунду я не ослабевала свой хват, ожидая, что Сивел-таки посмотрит на меня. Что он и сделал, как бы лениво проговаривая, но я вижу, как гневно трепещут крылья его носа: — Не привыкать тебе руки свои распускать. А я довольная смотрела в его серые глаза, которые он, не выдержав мой взгляд, отвёл. — Ревнуешь? — Что?! — тут Сивел совершенно преобразился: глаза его заблестели, а рот искривился в презрительную букву «О». — Ага, вижу, что ревнуешь! — я с победным видом смотрела на этого чертёнка, постепенно осознавая, как близко от меня находится Сивел, и как давно я его не видела и не трогала. — Дура! Отпусти меня, — тут он уже начинает делать более активные действия по своему освобождению, но я его прижимаю к себе, совсем не оставляя пространства для сопротивления. Прижав к себе трепещущего омегу, я сама офигеваю от своей смелости. — Я скучала по тебе, Сивел, — наклонив свою голову, я утыкаюсь в светлую макушку Сивела, которая пахнет морем, солнцем и счастьем. Он перестал трепыхаться и притих в моих объятиях. Держать омегу так близко ко мне было сладко и мучительно. И, конечно же, мои руки решили, что они мне не принадлежат и расставшись с командным центром «Сатурн», отправились в свободное плавание, скользя ладонями по тонкой спине Сивела. Мои руки опускались всё ниже и ниже, к резинке на его шортах, замерли, не встретив сопротивления со стороны омеги, и продолжили своё увлекательное путешествие по плавным изгибам. И у меня спирает дыхание. Нащупав резинку трусов, я ныряю в жар его горячего тела. Блядь. Сивел замер, но не даёт мне понять, что ему не нравится. Он только плотнее прижался ко мне, и я вижу, как кончики его острых ушей порозовели. Моя рука стала смелее, пальцы проводят по раскалённой коже, жадно сжимая её, ощущая, как омега начинает двигаться своими бёдрами мне навстречу. В голове пустеет и, схватив Сивела за талию, я немного его приподнимаю, и мои пальцы тягуче и сладко, опускаются ещё ниже, нащупывая нежное кольцо мышц. Замираю, в голове раздаётся тупое биение стука сердца, до ушей доносится слабый стон омеги, который звучит как самая долгожданная музыка. Ныряю кончиками пальцев в скользкую от его же собственной смазки обжигающую плоть и дурею, дурею, дурею. Не справившись с дыханием, он отрывисто стонет, и я глубже погружаю свои пальцы, нащупав простату, я начинаю мягко прорисовывать круги на набухшей железе, из-за чего Сивел обессиленно стонет, насаживается ещё сильнее, всё быстрее и быстрее двигаясь на моих изогнутых фалангах. Ещё мгновение и надрывный стон из уст Сивела возвращает меня в реальность. Сивел дрожит, оргазм спазмом проходит по его телу и он обессилено сползает, норовя упасть на землю, но подхвачен мной и усажен на мои колени. Мой член стоит колом, яйца звенят, но я себя держу, скрипя зубами. От Сивела пахнет сладко-горькими апельсинами. Охренев от того, что сейчас произошло, я нежно провожу рукой по лбу омеги, убирая мокрую прядку в сторону. Хочу его поцеловать, хочу, блядь, хочу его выебать. Блядь. Про себя читаю «Бородино», в надежде, что Лермонтов поможет мне справиться с железным стояком. — Дура, я же сказал тебе отпустить меня, — хрипло тянет Сивел, теребя мою руку. Я прижимаюсь к нему и утыкаясь в его мягкие волосы, тихо смеюсь. Блядь. Сивел. Неужели это правда? — Сивел, мы же теперь встречаемся? — я наклоняюсь к его розовому уху и прикусываю слегка мочку с серёжкой. — А ты что хотела меня обесчестить и свалить в туман? — наглые нотки в его голосе заполняют эфир в моей голове, оповещая, что Сивел теперь мой. Мой! Я готова орать на весь мир, что этот омега теперь мой! — Нет, я хотела тебя обесчестить и забрать к себе навечно, — прижимаю его горячее тело к себе ещё сильнее, из-за чего омега начинает пищать и брыкаться. — Всё-всё, отпускаю, — и я действительно отпускаю его. Сивел немного пришёл в себя, но по-прежнему выглядит разгорячённым и томным, из-за чего мой член снова начинает твердеть. Да ёбаный в рот! Ох… Ходить мне теперь с вечной эрекцией. — Сатурн, как ты могла понять, я теперь не самый чистый, мне нужно помыться, — он с выражением смотрит на меня, а потом опускает свой взгляд ниже, туда, где начинает у меня проступать то, что не может не проступать, находясь рядом с таким желанным парнем. — Можно ко мне домой, я тут рядом живу, — сказала это и сразу поняла, что сморозила глупость. — В твоём доме мне будет небезопасно, коль ты нападаешь даже в сквере, то что будет, окажись я на твоей территории? — Сивел смотрит на меня, и взгляд у него блядский. Вот же, зараза красивая! — Давай тогда к тебе, — опустив глаза, тихо проговариваю я. — Ты хочешь ко мне в гости? Я тут же поднимаю глаза и натыкаюсь на наглый взгляд Сивела, который смотрит на меня сверху вниз. — Хочу! — а-а-а, была не была! Он берёт меня за руку, впервые проявляя в открытую инициативу, и тащит меня со скамейки. Так, за ручки мы с ним идём по Невскому. Сивел живёт рядом с Маяковкой, идти нам минут двадцать. Но мне так сильно хочется вечно идти с Сивелом, что наш путь увеличился в два раза. Жара всё сильнее и сильнее прогревает асфальт, который плавится, отдавая свой жгучий огонь в воздух города. — Сивел, а когда ты приехал? — к сожалению, мне не удалось у него взять номер телефона, а вредная Лиза, как бы я её не просила, наотрез отказалась давать его, поэтому моё общение с Сивелом было только по городскому телефону. Я, конечно, просила у него номер телефона, но он сказал, что я не заслужила ещё такой чести. И приходилось звонить так. Но для меня это было больше, чем просто звонки. За эти два месяца я слушала его нежный голос из трубки и ощущала, как всё больше и больше влюбляюсь в него. — Утром сегодня прилетел и сразу же пошёл к тебе, я хотел тебе сюрприз сделать, — куда-то в сторону проговорил он, засмущавшись. Я сжала его горячую руку и потянула к себе. — Хватит приставать! — тоненьким голоском возмутился он, отодвигая меня рукой от себя. — А я хочу приставать, — лезла я всё наглее и наглее к шее Сивела, хотя поцеловать в тонкую кожу. Но рука Сивела оказалась прямёхонько у меня на лице, создавая преграду для моих дальнейших посягательств. — Немедленно прекращай, иначе домой не пущу! — угроза возымела действие, и я, присмирев, стала вести себя по-джентльменски. — Давай купим что-нибудь вкусненькое? — мы как раз шли мимо кондитерской. Из моих долгих разговоров по телефону с Сивелом я знала, что он любит безе и «Наполеон». Потащив его за руку, я открыла дверь в кондитерскую и, очутившись в прохладном зале, с кайфом вздохнула. На витрине были выставлены куча разных десертов, которые я хотела попробовать все. Сивел повис на моей руке, тыкнул в «Наполеона» и морковный торт, прошептав мне на ухо: — Я хочу, чтобы ты слизала с меня крем от тортика, — и резко развернулся и помчался к кассе. Я застыла, только рот, как у выброшенной на берег рыбке, то открывался, то закрывался. «Он же только что меня соблазнял!» — от этой мысли у меня внутри взорвались тысячи фейерверков. Дошагав до него, я встала позади, видя с высоты своего роста, что уши Сивела горели огнём. Чёрт! Как это у него так получается! Хочу его всего, от кончиков ногтей на ногах до кончиков волос на голове, вылизать, сцеловать, облизать. Ох… На улицу мы вышли немного притихшими. Я из-за того, что в моей голове чёткими картинками вставали образы того, что и как я хочу сделать с Сивелом, а Сивел, скорее всего, думал именно о том, что я собираюсь с ним сделать. В такой тишине мы с ним дошли до его дома, поднялись на четвёртый этаж и зашли в квартиру. Я первый раз была у него дома и хотела произвести на его родителей положительное впечатление. Квартира у него оказалась на весь этаж, огромная, просторная и светлая. Интересно, кто у него родители? Думала я, когда в ванной мыла руки мылом с приятным ароматом. Да уж! Ванна была зачётная: наверное, метров двадцать, с огромным окном, стекло которого было в виде мутной мозаики, белый кафель ещё сильнее создавал эффект большого пространства. Ванная была, не в пример всего светлого интерьера, зелёной, с жёлтыми прожилками, что создавало какой-то тропический колорит. Зеркало во всю стену. Ух, классно было бы тут заняться любовью с Сивелом. Похабные мысли сразу же нарисовали мне, как я поднимаю Сивела на руки, поворачиваю его к себе спиной и насаживаю его на свой член. Блядь! Хватит уже об этом думать! Открыв холодную воду, я ополаскиваю своё лицо, пытаясь прийти немного в себя. Вот бы ещё и помыться. Хм. Думаю, не будет никто против. Всё-таки такая жара на улице. Сняв с себя свои потные шмотки, я залезла в зелёную ванную и открыла ледяной душ. Пять минут и я уже была готова к выходу. Когда я вышла из ванной, то стала звать Сивела: — Сивел, ты где? Пройдя немного по коридору, я услышала звуки льющейся воды и поняла, что Сивел принимает ванную. Очень хотелось к нему зайти, но я боялась, что его родители скоро придут. Поэтому открыв синюю дверь, я зашла в комнату. И как я тут же поняла — это была комната Сивела. Вот это мне повезло так повезло. Прикрыв дверь, я стала осматриваться: большая комната, метров двадцать пять, квадратная, была с края дома, и потому имела два угловых окна. Окна были огромные и рамы на них были из какого-то другого времени. Не такие резные, как в доме у Варамова, а совершенно иного характера: уютные, милые глазу. Обои были тканевые, на них были изображены нежно-зелёные тона, и на одной стене была запечатлена картина с летящими журавлями. Там же в стене была дверь, я подошла к ней, открыла, это оказался гардероб, который тоже был внушительных размеров. Закрыв дверь, я снова приступила к разглядыванию интерьера. Напротив меня стоял небольшой стол со стулом, куча полок, на которых стояло куча книг и часы в виде филина, которые показывали ровно пять вечера. Ближе к левой стороне стояла кровать. Она-то меня и привлекла. Подойдя к ней, я присела. Средней жёсткости матрас, на котором спало тело моего драгоценного Сивела. Хотелось тут же развалиться на ней, вдыхая его запах. У другой стены было зеркало, не такое огромное, как в ванной, но всё же впечатляющих размеров. Вот тут-то и понеслась снова моя развратная фантазия, как в комнату вошёл Сивел. — Вот ты где! — Сивел стоял в белых коротких шортиках и белой рубашке с коротким рукавом, пуговки, которой были застёгнуты не до конца, обнажали игриво матовый блеск его мраморной кожи. Голова его была мокрой, и капельки воды капали на его плечи и руки. Он был душисто-розовый и распаренный. Снова у меня яйца поджались и стало тесно в штанах. Я пыталась как-то скрыть этот факт, но Сивел, словно почувствовал, что происходит с элементом между моих ног, опустил взгляд и выразительно посмотрел туда. Мне стало мучительно стыдно, и я резко повернулась и прошла к окну. — А когда придут твои родители? — мой голос хрипел и неудивительно, я была в комнате парня, от которого сходила с ума. — А они не придут, — невинно отвечала мне эта бесстрашная омега. Я аж поперхнулась языком. — В смысле не придут? — резко развернувшись, я встретила прямой и чистый взгляд серых глаз. — А вот так. Они улетели в Ниццу и прилетят только в конце августа. Так что я предоставлен сам себе до этого времени, — непорочное признание этого хитрюги выбило почву из-под моих ног. Меня немного зашатало, но я справилась с этим ударом судьбы. — Э-э-э, то есть мы тут с тобой одни? — я облизала пересохшие губы. — Именно так, — омега совершенно был спокоен, находясь со мной в одной комнате. Со мной, у которой член стоял по стойке смирно просто от одного взгляда на этого охальника, с той, которая буквально несколько минут назад, представляла, как выебет перед зеркалом эту соблазнительную конструкцию, с именем Сивел. Я медленно закрыла глаза, мне нужно было немного времени, чтобы совладать со своей животной стороной. Но Сивел был совершенно иного мнения, и вот уже его тонкая ручка касается моих закрытых глаз. — Тебе плохо из-за жары? — с тревогой в голосе произносит мой заботливый мальчик. Я перехватываю его руку и подношу к своим губам. «Нет, блядь, мне плохо оттого, что у меня сперма из ушей сейчас потечёт!», — но это, конечно же, вслух я не говорю, а только мягко покусываю косточку на его запястье. — Сатурн, ты что не рада со мной побыть? — с совершенно невинным выражением лица, задаёт он мне провокационный вопрос. — Рада, — у меня получился то ли рык, то ли хрип, так как силы мои были на исходе. Отодвинув от себя Сивела, я решительно зашагала к двери. Сивел с изумлением уставился на меня, хотя уже что-то сказать, но я его опередила: — Так, Сивел, это очень опасно. Нету никаких внешних сдерживающих факторов. Я боюсь, что поведу себя не как рыцарь, а как викинг при завоевании новых земель, посему давай соблюдать социальную дистанцию. Умоляю! — моё «умоляю» прозвучало как-то уж очень жалко, так как Сивел совершенно не обратил внимание на мои слова и стал подходить ко мне. — Не подходи! — прохрипела, я, сделав шаг назад, упёрлась в дверь. Чёрт! Преграда! Сивел чудесным образом оказался рядом со мной, встал на цыпочки и потянулся своими манящими губами к моим, тихо проговаривая: — А я хочу, чтобы ты себя вела, как викинг при завоевании новых земель, — и его мягкие губки коснулись моих. Пиздец. Всё. Тушите свет. Монашеская жизнь на этом моменте сказала мне «Аривидерчи». Я жадно впилась в губы Сивела, кусая, слыша, как он постанывает, я подхватила его на руки и потащила к кровати. Он совсем не сопротивлялся, а покорно сдался в мои алчные объятия, чем ещё больше вызвал мучительную судорогу в моих яйцах. Нельзя, ну нельзя быть таким. Блядь, я с ума сойду. Сивел мычит, кусает меня, его таз дёргается подо мной, рот приоткрывается, и я впиваюсь с новой силой, в такие желанные губы, проникая языком. Поцелуи становятся всё жарче. Сивел прерывисто дышит, руками упирается мне в грудь, я мягко захватываю в кольцо его запястье и завожу их над головой. Сивел смотрит на меня немного испуганно: он обездвижен и прижат всем моим телом к кровати. Я наклоняюсь и прикасаюсь чуть к его ушку, шепчу: — Я не сделаю ничего, что ты не захочешь. Сивел страдальчески хмуриться, коротко стонет на выдохе, когда я провожу языком по его трепещущей тонкой венке, опускаясь ниже к хрупкому изгибу ключицы, зарываясь носом в его, пахнущую лесом, рубашку. Держу одной рукой его запястья, а второй тянусь к пуговкам, которые не желают легко сдаться под моими дрожащими пальцами. Задеваю его сосок, и Сивел дёргается, вскидывая бёдра. Я ощущаю его стояк. Блядь, как же я хочу ему отсосать. Но нет, пока рано, я возвращаюсь к его зацелованным красным губам и мягко приоткрываю его рот, снова проникая языком. Ласкаю его горячий язык, и в голове у меня постепенно пустеет, а в штанах тяжелеет. Наконец, справившись с рубашкой, я приподнимаю Сивела и стягиваю её с него. Омега смотрит на меня уже полным похоти взглядом, и я, схватив его за бёдра, приподнимаю, вжимаясь своим членом между его ног. Голос Сивела постепенно становится всё более хриплым и просящим: — Сатурн, сделай уже что-нибудь, — умоляюще стонет он, и я, одним движением стягиваю с него шорты с трусами. Замираю, увидя такую красоту. Сивел стыдливо пытается прикрыть руками свой пах, но я наклоняюсь между его ног и захватываю ртом его тонкие пальцы. Один, второй, вот уже три пальца у меня во рту, я их посасываю, чем вызываю краску стыда и вульгарное движение бёдрами навстречу мне. Сивел не выдерживает и прячет своё лицо руками, и моим глазам предстаёт потрясающее зрелище — тонкие, стройные ноги непристойно раскинуты, показывая беззащитную наготу моего омеги. Белый ствол с побагровевшей головкой, на конце которой капелька смазки, пульсирует и бесстыдно дёргается, маня́ всё больше и больше. Я беру в рот его член и плавно начинаю скользить, отчего Сивел издаёт в очередной раз «ах», от которого мой член становится уже не просто каменный, а вертикально-каменным, но ничего, о своём желании я подумаю позже. Вот оно моё удовольствие — раскинутое в развратной позе тело, кричащие и требующее ласк. Мой язык ласкает головку. Посасывая, я стала ощущать, что Сивел начал издавать аромат апельсинов, — вот, значит, когда он начинает ими пахнуть, — такие довольные мысли проникают в мою плохо соображающую голову. Перехожу языком к белому стволу, то сжимая, то разжимая кольцо своих губ, слыша такие пошлые стоны, от которых мои нервы натягиваются как канат, нежно облизываю косточку на его тазу, провожу языком до пупка и перехожу к торчащим, острыми пиками, соскам. Сивел по-прежнему прячет своё лицо, чем нещадно дразнит меня. Дотронувшись до его рук, я легонечко отвожу их в стороны. Глаза Сивела шалые, дикие, он прикусывает свои искусанные губы и смотрит на меня, снова хотя спрятаться. Но я не даю ему этого сделать, а беру его руку и веду в сторону своего члена. Я не сняла ещё шорты, поэтому он трогает мой член через ткань. Глаза Сивела удивлённо уставились в мои, когда его рука нащупала внушительный бугор в моих шортах. Не совладав с голосом, я хрипло стону, немного придавив собой Сивела, из-за чего моя грудь коснулась его чувствительных сосков и он изгибается дугой в пояснице, обхватив своими ногами мои бёдра. — Сатурн, — надсадно стонет он прямо мне в ухо и я, теряя остатки разума, хватаю Сивела за талию и переворачиваю на живот. Сивел не ожидал, что произойдёт рокировка, но его тело словно знало, что нужно делать: выгнулось в пояснице, приподнимая задницу в откровенно непристойную позу, от которой мои яйца со звоном поджались. Сивел вытянул свои худые руки над головой и ещё больше прогнулся в пояснице, в моих глазах потемнело, я стянула с себя трусы, и вот уже мой член сжат в моём кулаке, о боже, надо немного прийти в себя, иначе я его просто втрахаю в матрас, выебу, как портовая кобелина. Ох… Сивел повернул свою голову вбок, смотрит на меня со стыдом в глазах, не в силах спрятать то, что так вызывающе открыто моему взору. По его бёдрам проходит мелкая дрожь и я, придя в себя, начинаю касаться своими пальцами его влажного ануса. Боже, блядь! Он стал таким мокрым, смазка выделилась обильно, я дотрагиваюсь до его горячей кожи и скольжу пальцами к анусу. Наклоняюсь и сцеловываю капельки пота на его, так трогательно торчащих, лопатках, прохожу по лесенке позвонков, нежно касаюсь копчика и влажным языком прохожусь до ложбинки, где, дрожа, сжимаются кольца мышц. Провожу языком по кольцу и вхожу в тугое отверстие. Ноги омеги бессильно разъезжаются, но я придерживаю его рукой. Его член подрагивает, когда моя рука обхватывает его. Полностью утонув в моей ладоне, я мягко начинаю двигаться рукой вверх-вниз. Сивел мечется по кровати, его грудь трётся о нежную ткань простыни, он всё чаще и чаще дышит, издавая стоны, которые ласкают мой, проникнутый похотью, разум. Складочки, такие нежные, пульсируют, и вот мой палец проникает в жаркую тесноту, стенки ануса плотно сжимают мой палец, и очередной «ах», который издаёт лежащий подо мной омега, ударяет набатом по моему высохшему мозгу. Нащупываю его простату, начинаю массировать пальцем, отчего омега пытается ухватиться руками за простыню, ища хоть какую-то опору. Я нависаю над ним, беру рукой его запястья, сжимаю, дурея от его покорности, и пальцами всё продолжаю ласкать его простату, просовывая уже второй палец. Касаюсь губами его шеи и хочу укусить, но вовремя себя останавливаю и просто засасываю, оставляя красный след. Сивел всё активнее двигает бёдрами навстречу моим пальцам. — Сатурн, войди в меня, — сипит он, хватая ртом мои губы, жадно целуя меня. Хочу его трахнуть, но осознание, что у меня нет презиков, холодной водой отрезвляет меня. Блядь! Ну, похуй. — Сивел, у меня нет презервативов, я пальцами только буду, — шепчу ему в ухо, залезая языком в ушко. — В ящике, я купил, для этого, — Сивел сказал очень тихо, уткнувшись лицом в подушку, но уши его стали ещё более пунцовыми, чем были. Я улыбаюсь ему в волосы и тянусь рукой к ящику. Ого, да там целая батарея. Выбираю коробку, нетерпеливо открываю, при этом бросая взгляд в сторону расхристанного Сивела, который смотрит на меня шалыми глазами, его бёдра по-прежнему немного двигаются, так и крича о том, что он хочет, чтобы его выебали. Наконец-то, вытаскиваю презерватив, натягиваю его на горячий член и оказываюсь прямо перед широко раздвинутыми ногами Сивела. Прикрываю глаза, делаю вдох и погружаюсь возбуждённым членом в растянутое, горячее кольцо мышц. Сивел вскрикивает и начинает двигается мне навстречу. Толчок, ещё один и ещё. Я начинаю двигаться. Всё быстрее и быстрее. Звуки соприкасающейся плоти сводят меня с ума, стоны, что срываются из осипшего горла Сивела, накатывают на меня животное возбуждение. Хватаю Сивела за руки и притягиваю к себе, отчего он изгибается дугой и насаживается до упора на мой член. Вскрикивает и закидывает свою голову мне на грудь, я наклоняюсь, кусаю его кровавые губы и стону в них же. Никогда я ещё не испытывала такого чувства. Всё внутри вибрирует: оттого, что Сивел такой, безропотно подчиняющейся мне, стонет от моих ласк, от моего члена у него внутри, извивается, и снова стонет, стонет, стонет — он — весь мой, такой хрупкий, такой нежный, такой вульгарный, такой откровенный в своём неприкрытом желании. Блядь. — Люблю, я тебя люблю, — говорю ему в губы, с силой вбиваясь в него. Ещё один грубый толчок и Сивел, дёргается, вскрикивает и бьётся в оргазме, а затем обмякает и обессиленно облокачивается на меня. Я осторожно придерживаю его, вытаскиваю свой член и кладу чувственное тело на кровать. Ложусь рядом. Сивел лежит без движения, но больше он не прикрывается стыдливо, чем сильно меня радует. Я рассматриваю его изящное белоснежное тело. На его розовых плечах замерли маленькие капельки веснушек, плоский живот влажен от спермы, тонкие, почти что прозрачные светлые волоски, покрыли его лобок, аккуратный член безвольно лежит, глядя на него, я снова ощущаю, что мой член начинает возбуждаться. Мысленно читаю «Бородино», прикрыв глаза, а когда открываю, то вижу, что Сивел смотрит на меня своими чу́дными серыми глазами. Он поворачивается ко мне и утыкается носом в грудь. — У тебя огромный член, Сатурн, — проводя пальцами по моей плоской груди, он задерживается на соске и начинает его ласкать, — Мне понравилось, — тут он снова начинает смущаться и прячет голову у меня на груди, но я беру его за подбородок и поднимаю его голову. — Я тебя люблю, Сивел, — чёрные зрачки у него ещё больше расширились, и он начинает трогательно розоветь, из-за чего я не удерживаюсь и наклоняюсь, чтобы поцеловать его распухшие губы. Он не сопротивляется, а только ещё больше приоткрывает рот, позволяя мне проникнуть в него с языком. Моя рука снова тянется к пачке с презервативами, и вот я уже натянула гандон на мой затвердевший член. Повернув Сивела набок, я приподняла его ногу и, выдохнув ему в шею, вхожу в растянутую плоть. Сивел застонал, сжав мою руку, которая крепко держала его за талию. Сначала медленно, затем всё быстрее, я двигалась, проникая всё глубже и глубже в его нутро. Сивел стонал, выкрикивая моё имя, и я, перевернув его на спину, закинув его ноги себе на плечи, проникая в него очень глубоко. — Быстрее, Сатурн, — Сивел вцепился своими пальцами мне в спину, выкрикивая такое долгожданное его желание. Втрахивая Сивела всё быстрее и жёстче, я совсем перестала себя контролировать, и уже мои толчки были резкими, грубыми и сильными. Но Сивел только ещё больше поднимал свои бёдра, отчего мы с ним слились в единый дуэт тел и звуков. Моя рука потянулась к его члену и стала двигаться по всей длине ствола, отчего Сивел стал кусать меня за плечи, теряя совсем остатки своего разума. Боже, как же он мне нравился таким: бесстыдный, стонущий и жаждущий удовольствия. Ещё пару движений и вот его член задёргался в конвульсиях, пальцы на его ногах сжались, и Сивел захрипел от удовольствия. Я продолжала вбиваться в него, пока не достигла оргазма. Стенки его ануса так приятно меня стягивали, что не хотелось выходить, но Сивел лежал подо мной, такой беззащитный и обессиленный, что очередная волна умиления и нежности накрыла меня с головой. Вытащив свой подрагивающий член, я стянула презик, затянула в узел, чтобы сперма не вытекла и кинула на пол. Сивел лежал совершенно без сил. Его ресницы подрагивали, а рот растянулся в сытую улыбку. Я стала целовать его в лоб и в красные щёчки. — Ты меня так до смерти затрахаешь, — капризно протянул он. — А ты хочешь? — я уже обнимала и прижимала к себе его маленькое тело. — Пока не решил, — хитро прищурив свои самые красивые глаза в мире, прошептал он. Время на часах показывало семь часов сорок пять минут. Мы с ним трахались больше двух часов. Охренеть, я даже не заметила. Я бы его всю ночь могла трахать, только, боюсь, что он не выдержит. — Это был мой первый раз, — доверительно сказал он, на что я его прижала к себе ещё сильнее, — Знал бы, что ты так клёво трахаешься, давно бы позвал тебя к себе домой, — нагло смотря мне в глаза, заявил этот трусишка, который ещё недавно убегал от меня как ошпаренный. — Ну не могла же я ходить с транспарантом, на котором было бы написано «сумею самозабвенно трахнуть маленького омежку Сивела», — шутливо проговорила я, за что получила острым кулачком себе по носу, — Ауч, больно же! — А ты сама говорила, что хотела бы, чтобы я тебя снова побил, вот получай, — довольный, как слон, Сивел захихикал, когда я стала его щекотать за розовые пятки, — Перестань! — хохотал он, пытаясь от меня отбиться, но я была сильнее, а посему победить в этой схватке, ему было заведомо не суждено. Подмяв его снова под себя, я прошептала: — Давай я тебя помою, а потом накормлю, — на что Сивел только довольно кивнул.