Перемены

На следующее утро позвонил дедушка Лёня и сказал, что очень ждёт меня у себя. Деда Лёня был папой папы Ромы, такой сухонький и очень старый омега. Ему было уже за восемьдесят. А точнее, восемьдесят пять. Папу Рому он родил в сорок лет, когда думал, что уже ничего не получится. Бабушка Мая была альфой, она умерла три года назад, как раз тогда, когда мы с папами переехали в Питер. Папа Рома тогда с дедой остался, а я вместе с Сябой обустраивали новую квартиру. Папа Рома тогда сильно сдал, впрочем, как и деда. Они оба ходили хмурыми и грустными. Мы с Сябой тоже грустили, но меня Питерская жизнь быстро подхватила, и в итоге моя печаль рассосалась как-то сама собой, а вот папа Рома с тех пор стал как будто немного серее, хотя по-прежнему был таким же красивым и пышущим здоровьем. Это лето папа Рома хотел, чтобы я провёл у деды, в Калининграде, я, честно говоря, не сильно хотел, а теперь, когда Сатурн призналась вслух наконец, что я ей нравлюсь, то мой настрой совершенно был не про деда и Калининград. — Деда, я у тебя буду не всё лето, мне учиться надо! — ныл я в трубку, уже представляя, как возвращаюсь обратно в Питер. — Конечно, конечно, сладкий мой пирожок, как скажешь, дед всё понимает, — все меня в семье называли то булками, то пирожками, недовольно думал я. А мне уже почти восемнадцать, сколько можно?! Я был возмущён, но деде ничего не сказал. Когда только я закончил говорить с дедушкой, то сразу же раздался ещё один звонок, это был группой звонок от «Омеги правят миром»: — Сивел, ну чё у тебя вчера случилось? Мы тебя с Родей потеряли! И к тому же мартышки тоже не было. Значит, у вас стопудово что-то случилось! Давай колись! — возбуждённо говорила Лиза. — Случилось, — довольно пробулькал я и замолчал. — Что-что было?! — с волнением в голосе проговорил Родя. — Она мне призналась! — победоносно произнёс я. — Ого! — хором пропели Лиза и Родя. — И чё, вы теперь официально встречаетесь? — тут же вставила Лиза. — Ну как бы ещё нет, — не очень уверенно проговорил я. — Что это значит? Ты что её отшил? Сивел!!! — почти что орала в трубку Лиза, Родя только тяжко вздохнул. — Да нет же! Просто я пока ей ничего не ответил, — мне как-то стало неловко за себя на фоне такой реакции друзей. — Ну ты динамщик! Так и помрёшь девственником! А горилла за это лето найдёт кого-то посговорчивее, пока ты там в своём Калининграде будешь мариноваться! — категорично заявила Лиза. — Сивел, ты её телефон взял? — вставил свой вопрос Родя. Я как-то немного скис от слов Лизы и оттого, что даже не подумал о том, что не дал чёткого ответа Елец, и вообще, она же не предложила мне встречаться, то как мне было ей тогда отвечать? Я стал злиться. — Вы мне вообще не помогаете! Что вы всё заладили, что она меня разлюбит, два года бегала за мной, а тут за одно лето забудет? Это вы бы так сделали! — цедил слова я с раздражением. — Мы тебя знаем семнадцать лет, и как-то не забыли, — обиженно гундел Родя, — А Лиза права, тебе надо дать ей свой телефон. — Да-да, Сивел, пора свои бастионы сдавать под флаги мартышки! — Лиза начала что-то жевать, и последнее её слово прозвучало как «мартыфки». Я только вздохнул и сказал: — Хорошо. Но, к моему несчастью, я до своего отъезда не смог встретить Ельца. Школа музыкальная закончилась, учёба в училище тоже, а где жила Елец я не знал. И меня начала раздражать вся эта ситуация: почему она мне тогда призналась, а теперь пропала? Как это понимать? Короче, я бесился и переживал. В итоге я с папами улетел в Калининград, так и не встретившись с Сатурном. По прилёте Сяба сказал, что мы тут до августа, а затем они летят во Францию и хотят меня с собой взять, на что я категорически сказал "нет". Чего мне эта Франция далась, когда я не понимал, что может произойти в голове глупой Елец за время моего отсутствия. Слова Лизы и Роди породили внутри меня массу сомнений, и отсутствие связи с Сатурном меня бесило. Я стал замечать, что мысленно всё реже и реже её называю обезьяной, и всё чаще и чаще зову по имени. И вот, спустя два дня, как я прилетел к дедушке, я решил встретиться со своим старым одноклассникам Ромой Щукиным. В целом по какой-то неведомой для меня причине, живя в Калининграде, я так и не завёл себе друзей. Три месяца, что я проводил в Питере, намного больше сплотили меня с Лизой и Родей, чем оставшееся девять месяцев, с моими одноклассниками. И вот договорившись с Ромой о встрече, я выбегаю из дома и мчу в сторону берега. На улице было жарко, на морской ветер приятно обдувал мои руки-ноги-лицо. Сняв с себя кроссовки, я взял их в руки и босиком залез в воду. Морская водица была прохладной и такой манящей, что тут же хотелось раздеться и броситься в воду. Но плавать я не умел, а идти в море одному без страховки я себе позволить не мог. Уже было два раза, когда я так делал, и эти два раза чуть меня не утопили. Так что нет, увольте. И вот пока я думал о том, как было бы здорово оказаться на море здесь с Сатурном, на меня сзади прыгнула фигура, и я, не устояв, плюхаюсь в воду. — Ай-ай-ай, ну что ты делаешь, Ро-о-м? — недовольно поморщившись, отчитываю я улыбающегося Рому. Рома был бетой, старше меня на полгода, невысокий, круглый, рыжий и конопатый, он постоянно прицокивал языком, думая, что так выглядит более серьёзно. — Сивел, ты так и не научился плавать, ха-ха, — Рома уже встал и тянул меня за руку. — А ты, даже умея плавать, так и не стал стройнее, — провёл я взглядом сверху вниз, задержавшись на его, ставшим ещё больше, животе. — Хорошего человека должно быть много, не всем же быть костлявыми, как ты, — Рома положил свою руку мне на плечо и продолжил: — Вот видишь, у тебя даже плечо костлявое, кто на тебя такого позариться! — Ха! Кто бы говорил! Я, между прочим, уже в отношениях! — язык мой — враг мой, чёрт бы меня побрал! — Да ну, — кисло просипел Рома, — Сивел, хорош врать, ты же неприступная цитадель, за тобой бегать, молодость свою схоронить, любой уд завянет от твоей недосягаемой обители между ног, — Рома стал стягивать с себя футболку, являя на свет все прелести «хорошего человека». — Фу, Рома, что за словечки, где ты вообще достал слово «уд»? — я тоже стал с себя стягивать футболку и шорты, чтобы погреться на солнышке и высохнуть. — Умберто Эко, — сухо бросил он, — Не все, Сивел, читают пикантные романы с влажными описаниями в стиле «его мускулы перекатывались, словно свежевыпеченные багеты на прилавке булочной: хотелось и потрогать, и откусить». Иногда можно и что-то умное прочесть, где кроме его «пернатой ракеты, которая с энтузиазмом молотка забилась в мокрое гнездо, вызывая дикий стон, полный страсти» есть слово «уд», — Рома с таким видом пересказывал дурацкие описания любовных сцен, которые мы с ним когда-то вместе читали, краснея и томясь от этих ракет и молотов, словно это я единственный, кто их читал. — И когда это ты стал таким снобом? — щурясь от солнца, лениво произнёс я. — Это не снобизм, Сивел, а взросление! В конце концов, мы — есть то, что мы читаем! — ещё более по-снобски продекламировал Ромка. — И что, тебя больше «нефритовые жезлы и влажные пельмешки» не привлекают? — и как у меня тогда кровь из мозга не вытекла, от этого жуткого чтива? — Конечно, привлекают! Я же не ты, я хочу себе пару найти, это ты у нас вечно один ходил, нос воротил от всех и каждого. Каким таким чудом я удостоился чести с тобой общаться, сам удивляюсь, — и растянувшись на песке рядом со мной, Рома поднял свои ноги вверх и начал ими трясти, — Подними свои тощие карандаши, давай сравним. — Чего сравнивать, ты, что, и так не видишь, что ты как булка, а я как сырная палочка, — но я всё же поднял свои ноги. И да, всё было именно так — булка и палка. — Так что там у тебя за отношения? — продолжая трясти жирок на своих ногах, спросил у меня Рома. Я что-то уже перехотел ему рассказывать, но Рома понял, видать, что я ушёл в откат и, сев, стал меня щипать. — Сивел, я же говорил, что всё ты наврал, — нудел он, больно ущипнув меня за ляжку. — Ничего я не врал! Она альфа, высокая и лопоухая, бегала за мной два года! — с налётом превосходства бросил я, когда увидел, как округлились глаза Ромы. — Фотка есть? Покажи! А то я тоже могу сказать, всё что угодно! Фотка, конечно же, у меня была. И Родя, и Лизка при любом удобном случае, высылали мне фотки, которые они делали, когда, так или иначе, пересекались с Елец, делали провокационные коллажи со мной и ей, чем сильно меня бесили. Но были у меня фотки, которые я заснял в один осенний вечер. Я возвращался из библиотеки новым для себя путём, и решил свернуть и пойти через спортплощадку, где и встретил Сатурна, которая играла в баскетбол с какими-то ребятами. На улице уже было холодно, но она была в футболке и шортах. Я спрятался за дерево и стал наблюдать за ней. И так мне нестерпимо захотелось сделать фотку, такая она была крутая, но в этом я себе, конечно же, не признался тогда. И вот с победным видом я достаю телефон и начинаю листать в галерее, в поисках этой фотки. Нахожу и пихаю чуть ли не в нос экраном телефон. Рома выхватывает телефон и начинает увеличивать фотку. — Да-а-а, никогда бы не подумал, что тебе может понравиться альфа, ты же вечно зудел, что все альфы форменные животные, и что ты никогда и ни за что не будешь встречаться с ними, ха-ха. И вот наш Сивел втрескался в эту девицу! А она ничё такая, — Рома вернул мне телефон и снова плюхнулся рядом. — Это называется, Рома, взросление, я, знаешь ли, тоже много что осознал, — парировал я, высокомерно задрав бровь. — Ты с ней уже целовался? Когда вы начали с ней встречаться? И чего ты тут тогда, а не с ней? Твои родители вроде потакают тебе во всём, или всё же ты врёшь и нет у тебя никаких отношений, а это ты просто сфоткал какую-то альфу, верно же я говорю?! Меня совершенно бесило то, как Рома не верил в мои отношения! — Да что ты вообще знаешь! Не буду тебе ничего рассказывать, ты всё равно мне не веришь! — и я демонстративно стал натягивать на себя вещи, собираясь покинуть этого почитателя Умберто Эко. — Значит, я всё верно понял, никого у тебя нет, выдумщик! — уже в спину кричал мне Рома. Вечером я написал в наш общий чат: [11.06.** 18:02] Профессор Всея Руси: Лизка, срочно выходи на связь! ﾉಥ益ಥ)ﾉ [11.06.** 18:05] Лаборант знает, умеет, практикует: Чё те надо, чудик? (￣ヘ￣) [11.06.** 18:05] Профессор Всея Руси: Сама ты чудик! (ᗒᗣᗕ)՞ Мне нужен телефон Ельца! Добудьте его! Слышите меня, холопы! ヽ(`д´*)ノ [11.06.** 18:06] Власть, кровь, Омеги!: Холоп Родя на свзи! (￣▽￣)/ А мы добудем, а ты нам чё? (っಠ‿ಠ)っ [11.06.** 18:06] Профессор Всея Руси: Достаточно уже того что господин к вам обратился, рабы мои! (￣Θ￣) [11.06.** 18:07] Лаборант знает, умеет, практикует: Маловата будет господин, мы на такое не купимся!!! (/-_・)/D・・・・・------ → [11.06.** 18:07] Власть, кровь, Омеги!: Полнотстью поддерживаю! 乁(• ω •乁) Мы значит тебе телефон, а ты нам своё господский фи пошлёшь, хочу твои туфли и ту жОлтую футболку! [11.06.** 18:08] Лаборант знает, умеет, практикует: А мне те штаны синие со звёздами!!! ✺◟(• ω •)◞✺ [11.06.** 18:07] Профессор Всея Руси: Продажные аферюги (╯°益°)╯彡┻━┻ Я только купил те шмотки, совсем у вас совести нет! [11.06.** 18:07] Власть, кровь, Омеги! : Уахахахахахах!!! Так ты познаешь всю силу своей любви к очкастой! (ʘ ʖ̯ ʘ)+(^◕ᴥ◕^)=(❤ω❤) [11.06.** 18:08] Лаборант знает, умеет, практикует: Именно! И попрактикуешь свою щедрость, жадюга мелкая! (＋_＋) [11.06.** 18:08] Профессор Всея Руси: Так и быть господин дарует вам дары, узреете же щедроты господские, плебеи!!! ᕕ(ᐛ)ᕗ [11.06.** 18:08] Власть, кровь, Омеги!: О славсья господин ты наш!＼(▽￣ \ (￣▽￣) / ￣▽)／ [11.06.** 18:09] Лаборант знает, умеет, практикует: Мы тебя любим, госопдин! o (^^o) (o^^o) (o^^o) (o^^)o Так, тогда до завтра, госоподин! Мы тебе принесём святой грааль! [11.06.** 18:08] Власть, кровь, Омеги!: Гип-гип ура! ヾ(´〇`)ﾉ♪♪♪ Получив заверение от своих верных слуг, что они добудут телефон, я включил «Титаник», который так удачно воскресил Стивен Спилберг. На следующее утро Сяба меня потащил по гостям, и я целый день за ним мотылялся, пробуя все местные пироги, заливное, салаты и утку с яблоком. Обожравшись, я уже не мог в себя впихнуть ничего, но Сябя по пути домой, заглянул в кондитерку, где купил «Наполеон», который я по итогу сточил в одно рыло. Ужас! Я стану как Ромка, нельзя так много есть! Доползя до своей комнаты, я сразу же подошёл к зеркалу, поднял рубашку, оголяя живот, который торчал, как у беременного. Фу! Я стану толстяком, и глупая Елец переключится на кого-то более стройного, хотя! А вдруг ей нравится помясистее? Не раз Лизка говорила, что я костлявый, и что меня и схватить не за что, даже мелкий Родя был более пухлее и круглее, чем я. Вдруг горилла любит формы, а у меня только косточки торчат, хотя глядя на свой выпирающий живот, теперь я мог сказать, что не только косточки у меня есть, а есть ещё шарообразный купол, который смотрелся совершенно непривлекательно на моей худой фигуре. — Я как ребёнок из концлагеря: торчит живот и рёбра, где тут, что сексуального? — с раздражением пробубнил я и, опустив рубашку, запрыгнул на кровать. Взял телефон, и в эту же секунду раздался видеозвонок. — Ну чего вы, достали мне номер? — стал я подкладывать под свою голову и руки подушечки, удобно развалившись. — Сивел! Ну тут такое было!!! Ты обалдеешь!!! — Лизка чуть ли не плюясь в экран, орала дурным голосом. — Да-да-да!!! Твоя очкастая Петю побила!!! — вторил голос Роди, как звук сирены. — Да что случилось, рассказывайте!!! — я аж подскочил на кровати. — Я, я, я расскажу, Лизка, убери голову! — и Родя упёрся рукой в лицо Лизе, отодвигая её от экрана, — Слушай, утром, значит, я забежал за Лизкой и мы пошли в парк гулять и есть морожен… — но я его нетерпеливо перебиваю: — Родя, ну ты вообще, что ли? Какое мороженое? Давай сразу к делу! — Родя, дай я расскажу, ты сейчас про погоду, природу и кто, что ел будешь нудеть, так мы до утра не расскажем ничего! — и Лиза отвоевала телефон у Роди и с экрана телефона уставилась на меня её лицо. — Короче, помнишь того, с кем я танцевала? Так вот, это Женька Митька, фамилия у него дурацкая, но что поделать, — и Лиза за своё, с раздражением думал я, Родя про погоду, эта – про Митьку, бесят, — Так вот, я теперь с ним встречаюсь! Я аж офигел! И забыл уже, с чего начался разговор. — Когда успела? — Уметь надо, Сивел, куй железо пока горячо, я то не морожусь, как снежная королева, поэтому у меня теперь есть парень! — довольно противно говорила Лиза, — Короче, не про это сейчас. Мы с Родей пошли в парк, как раз договорились встретиться с Митькой, но когда мы туда подошли, там уже была целая свора... *** — Елец, сегодня Лиза придёт, сказала, чтобы ты тоже была, теперь мы с ней парочка, — Митька шёл рядом со мной, сверкал довольным лицом, как начищенный самовар, а я после пробежки, очень хотела в душ — пот тёк рекой, волосы все были мокрые и, вообще, мне нужно было придумать план, как остаться на лето тут. Лидочка плелась рядом с нами. Она увязалась за мной, сказав, что сегодня какой-то там волшебный концерт у её любимых BTS, и смотреть его дома, в квартире на Мойке она не хочет, а хочет пройтись, и тут я была с ней согласна: квартира, что была почти в самом центре Питера, была до жути неуютной. Казалось, что там призраки старого дворянства живут, и стоит только зазеваться, как ты в отражении зеркала увидишь чей-то шлейф от старинного платья. Когда Аглая Фёдоровна увидела оценки в четверти своей единокровной дочери, то наказала Лидочку за её скудный мозг, отняв ноут и пригрозив ссылкой в Тверские угодья к бабе Свете — угрозой, которая в итоге стала реальностью. Лидочка была воистину моей сестрой: пять двоек, семь троек и одна пятёрка. Пятёрка была у неё по биологии и анатомии. Когда Аглая Фёдоровна увидела её оценки, то позеленела лицом и сказала следующее: — Лидочка, твоя дисциплина хромает, даже Сатурн этот год окончила без единой тройки и двойки, а посему ты поедешь на лето к бабушке Свете. Ты теряешь статус человека, прав у тебя нет, голоса тоже, поэтому один только твой писк, Лидочка, и я тебя линчую. Лидочка тогда поняла, что немного увлеклась своим хобби, злобно зыркнула в мою сторону, и молча кивнула головой. Баба Света была отличной бабушкой, на мой взгляд. Она была альфой, которая больше походила на смесь хищника с чужим, и веяло от неё немного манерами в стиле Рэмбо. Она была высока́, сильна и душна в своём желании сделать из Лидочки солдата Джейн. Баба Света ко мне относилась, как к носителю доблестного звания фамилии Воронцовых, и закармливают меня на убой, накрывая миллион блюд на огромном столе огромной столовой огромного дома. Хотя какой там дом, там был целый за́мок, и я не преувеличиваю, когда так говорю. Баба Света явно страдала синдромом «маленького писюна» — поэтому у неё, если уж дом, то за́мок, если конь, то целый ипподром, если сад, то не меньше, чем в Версале. Баба Света была бандиткой. В девяностые она так неплохо устроилась. В результате чего ей пришлось свою любимую дочь Аглаю Фёдоровну с не менее любимым мужем омегой Фёдором Святославовичем отправить на самый дальний край нашей родины-матушки, а именно во Владивосток. Где Аглая Фёдоровна и подружилась с моей мамой Верой. Годы шли, баба Света зверела ещё больше. Уже и Москва стала ей подвластна, но тут баба Света посмотрела тренинг от Узума Бехторовича с конспирологическим названием «Что ты оставишь своим детям, да-да, ты чёртова альфа? Масоны среди нас: мир альф, омег и бет» и её жизненные принципы сменили курс. Теперь баба Света почитала церковь, мечеть, синагоги и масонов. А заодно построила замок под Тверью и теперь выращивала азалии, розы и грибы. Очень часто баба Света звонила Аглае Фёдоровне, говоря, что её нежный цветок Лидочка должна расти в её не совсем легальных руках. На что Аглая Фёдоровна говорила: — Мама, иди в жопу, — и бросала трубку. Аглая Фёдоровна сказала, чтобы я Лидочку проводила до бабушки Светы аж до самого дома в Твери. Я решила не бухтеть, хотя очень хотелось этого, время-то уходит, а мне Сивела хотелось увидеть, а не трястись в поезде с этой Лидочкой. Но нужно было зарабатывать себе очки везения, чтобы Аглая Фёдоровна меня не депортировала в лагерь. И вот я уже мчусь в сторону Твери, таща нереально тяжеленный чемодан мелкой Лидочки. Чё она туда положила? — Лидочка, ты что собрала все трупы, которые на протяжении года отлавливала, освежёвывала и коптила, а теперь собираешься их схоронить в царском дворце бабы Светы? — Да, и там не хватает твоего трупа, — Лидочка отличалась приятным нравом и умением поддержать светскую беседу. Думаю, это было у неё от меня. — Лидочка, какой ты там поставила пароль мне на телефон? — я достала свой мобильный. Ну как свой — Лидочка за всю свою недлинную жизнь потеряла семь айфонов и десять самсунгов. Когда она в очередной раз где-то посеяла мобилу, Аглая Фёдоровна ей сказала: — Иди и продай почки свои, если тебе нужен новый телефон, Лидочка, но я тебе больше не куплю ни одного! И да, Аглая Фёдоровна сдержала своё обещание. Но каким-то образом Лидочкины толстые ручки дотянулись до моего старого Хонора, которому, наверное, было уже лет пять, мне его, как Аглая Фёдоровна купила, так я с ним и ходила. Я на нём только бои на YouTube смотрела, а звонила я редко, так как всё время была в училище, и звонить там не было никакого смысла. И вот таким вот тихим сапом, Лидочка обклеила весь мой телефон наклейками BTS, обожала она Чимина, и можно было теперь судить по моему телефону, что это я была яростной поклонницей данного омеги. А вот содержимое моей галерее было поистине в духе Ганнибала Лектора. Лидочка как-то совсем перестала считать, что мой телефон — это мой, и присвоила ему статус «собственность Лидочки», добавляя фотки с разными кровавыми конечностями, трупами, телами и прочими непотребствами. — 1-1-1-1, — проговорила Лидочка, отдавая мне телефон в руки. — Лидочка, я удалю все твои жуткие картинки? — я стала листать галерею, которая с последнего раза пополнилась теперь не только частями тел, но и откровенными фотками Чимина. На что Лидочка на меня посмотрела с убийственной любовью: — За всё время, что у тебя был телефон, там появилась только одна фотка баскетбольного мяча, у тебя нет ни одного чата, и история твоих звонков датируется мезозойским периодом, вот зачем тебе удалять мои картинки? — аргументы у Лидочки были очень даже здравыми, и я решила, что пусть так оно и будет. Только через три дня баба Света меня решила отпустить, всё это время она учила меня основам жизни, выживания и как не быть той самой альфой, которой ничего не оставит своим детям. О том, что я бета, она не желала слушать и только запихивала в меня очередной пирожок с грибами. Дед Федя был более дружелюбно настроен, и по вечерам мы с ними играли в четыре руки небольшие пьесы. Когда я уже собиралась покинуть этот замок, где всё было сделано в стиле цыганского барокко, в меня вцепилась Лидочка и зашипела: — Сатурн, забери меня в Питер на два дня, маме только ничего не говори! Там Stray Kids приезжают, а я пропустила этот момент! — глаза Лидочки уставились на меня с мольбой, а её толстые пальчики с когтями больно впились мне в руку. — Ты хочешь, чтобы меня мама в асфальт закатала? Она и тебя туда со мной положит. Переживёшь, — но уйти мне Лидочка так и не дала. — Сатурн, исполни свой долг сестринский! В конце концов, мы же сёстры! — патетично заголосила Лидочка, но я была непреклонна. — Лидочка, иди бабе Свете скажи, пусть она на себя удар примет. — Ты же знаешь, что мама бабу Свету в жопу пошлёт, — с тоской проговорила она, — А я тебе обещаю, но только на один год, что не буду тебя доставать, и если ты захочешь заняться сексом с кем-то у нас дома, то я тебя не выдам, — победно закончила свой спич Лидочка. Ого, а это уже поинтереснее будет! — Договор, — тут же согласилась я, и мы вместе с Лидочкой рассказали про наш план бабе Свете. — Хм, не говорить, значит, маме вашей? Что ж, тут я с вами соглашусь. Один раз можно, к тому же Лидочке нужно социализироваться, концерт так концерт. Баба Света дала нам в дорогу столько пирожков, словно мы не на два дня сваливали в Питер, а по меньшей мере на год в экспедицию на Север. — Вот ключи от квартиры на Мойке, я маме скажу, что ты ещё у меня, Сатурн, не попадитесь только, а то она нас троих в асфальт закатает. Всё-таки баба Света была прикольной бабушкой. И вот я пробежала уже восемь километров, и больше не могла — пирожки и домашнее соленье от бабы Светы всё же дали о себе знать, столько жрать — я так в Лидочку превращусь. На площадке замаячил Митька, рядом с ним сидела Лидочка и копалась в моём телефоне, который только номинально был моим. — И чё, Лиза реально согласилась с тобой встречаться? — я с недоверием покосилась на Митьку, Лидочкины уши навострились, услышав что-то о встречаниях. — Конечно, Елец, я-то половчее тебя буду в любви, это ты лох педальный, всё тормозишь! — заржал Митька, и я даже как-то восхитилась его скоростью. — Так ты её знаешь два дня, и что реально так быстро? — я всё же никак не могла поверить Митькиным словам. — А чё тянуть? Понравилась, бери быка за рога, а то, кто-то другой посмелее утащит, — в словах Митьки я слышала народную вековую мудрость, и ужас проник в мой потный мозг — надо срочно найти Сивела и начать с ним встречаться. Как только я об этом подумала, то почувствовала, как мои уши начинают краснеть. Лидочка тут же хотела сказать какую-то гадость, но вспомнила, что стала заложницей своего обещания быть примерной сестрой на целый год и вынуждена была сдержать свой сестринский порыв излить свой ядок. — Да, ладно тебе, Елец, мне Лизка по телефону сказала, что это что-то касательно тебя и Лунина твоего драгоценного, так что не унывай, салага, — Лидочка внимательно смотрела то на меня, то на Митьку, ловя каждое слово. Блин, эта Лидочка, ничего не забывает, главное, чтобы она потом ничего против меня не использовала, с неё станется. Лидочка стала ныть, что нужно срочно сесть, так как ей неудобно смотреть на ходу трансляцию. Пока Лидочка сидела, мы с Митькой сгоняли за мороженым и колой. Я знала, что Лидочка любит фисташку, банан, вишню, клубнику и киви. И вот с таким многоярусным рожком я шла, пока передо мной не возникла фигура Пети и ещё двух каких-то ребят. Митька как-то сразу приуныл и уменьшился в размерах. Митька был моим другом с четвёртого класса, и я знала, что он не любил драться, и не умел. Умел он только классно играть в баскетбол и также ловко прогуливать уроки, как и я. Мы в основном с Димоном затевали драки и получали пизды. Митька же в это время стоял на шухере, стараясь не отсвечивать. Отдав в руки Митька рожок, который предназначался Лидочке, я молча уставилась на эту троицу. Вдали на скамейке виднелась фигура Лидочки, которая не обращала внимания на нас, а уставилась в телефон. Вот и хорошо. Пусть там и сидит, думала я, пока оценивала взглядом этих троих верзил. С Петей всё было ясно — он качок, его можно легко вырубить, а вот эти два товарища пока никак и ничем себя не выдавали. И да, конечно, я не думала, что Петя хочет со мной завести дружескую беседу, после того как я его ушатала. — Слышь ты, ты что встречаешься с Сивелом? — начал своё наступление Петя, угрожающе сделав шаг навстречу. — Тебя ёбет? — бросаю я, готовясь уже к тому, что надо будет как-то дёру дать, но так, чтобы Лидочку не заметили эти три мо́лодца — чёрт их знает, будут они лезть или нет к ней, если поймут, что она со мной. — Отвечай, когда тебя спрашивают, сука! — второй по ширине и высоте альфа подал голос. — А ты, как я погляжу, в штанишки наделал, раз притащил этих шавок, — но выебнуться мне не дали, и рука, сжатая в кулак, летит в мою сторону. Увернувшись, я присела, и этот горе-боец, открыл на всеобщее обозрение всю свою правую сторону, за что и получил, чётко в бочину, охнул и стал ещё злее, чем был. Митька тем временем бледнел, так как понимал, что третий чувак собрался на него. Но я успела сделать подсечку, и тот третий самурай с грохотом рухнул на тропинку. Пока эти два охранников снова собирались с силами, Петя проникся боевым духом Чака Норриса и попытался сделать такой же удар с ноги, который получил от меня. Но, тут случилось невообразимая картина: Моя мелкая и круглая сестра Лидочка подкралась незаметно к месту боевых действий и схватила Петю в кольцо своих толстых ручек за его ноги. Такого и Петя не мог ожидать, и, не сумев выстоять от такой внезапной подставы, шлёпается всем своим телом вперёд. А дальше уже пошли индийские танцы-песни, так как подбежали Лиза и Родя и в не самого смелого Митьку вселился дух Оды Нобунаги и вот уже восемьдесят килограммов самца, который хочет впечатлить свою самку, прыгает с наскоку на того второго по размерам парня, но, увы, немного не рассчитывает траекторию и летит прямиком в дерево. Звук был захватывающим и говорящим, что Митькина башка немножко треснула, и вот Лиза с воплем амазонки племени «Женщины-Омеги это вам не слабаки альфы» более точечно, чем её парень, приземляется на того верзилу, кусая его за шею и теня свои пальцы к его глазам, защищая честь и достоинство своего храброго, но немного не меткого мачо. Всё бы и дальше продолжалось по сценарию из Болливуда, но к нам пришёл на помощь страх и ужас Питерских улиц — участковый Смурько́ Иван Борисович. Злостно свистя, участковый Смурько, красный как свекла, тяжело нёсся своим не самым стройным телом. Товарищ участковый явно был любителем пожрать на ночь чего-то жирненького. И стала происходить справедливая картина нашего закона. — Елец, снова ты драки затеваешь? Вот заберу я тебя на пятнадцать суток, будешь знать, как в центральном парке мордобои затевать! — Так, товарищ со свистком, вы что такое говорите? А как же презумпция невиновности? Вы нарушаете конституционные права гражданки страны! — до этого тихо стоящий в стороне Родя, подаёт голос и начинает давить своими юридическими знаниями на потного участкового. — Ну-ка, мелкий, цыц, будет меня ещё какая-то школота учить! — злобно цыкает он в сторону Роди. — Дядя Ваня, я мама скажу, что ты на омегу повысил голос, — протянула Лидочка, выползая из своего укрытия — меня. Лидочка знала, что наш товарищ участковый был давно и безответно влюблён в Аглаю Фёдоровну. Он также знал, что я не родная дочь Аглаи Фёдоровны, и не раз был свидетелем, когда Аглая Фёдоровна в очередной раз решалась снять шору насчёт прилежного поведения своей дочери, и щедро лупила меня тапком по всем местам. А вот Лидочка ни разу не попалась на глаза Смурько в момент, когда получала пиздюль от мамы, а посему в голове Смурько сформировалась картина любимой дочери и нелюбимой падчерицы, где, конечно, я выступала в виде придатка человечества, а Лидочка была возведена на пьедестал законнорождённого отрока, вышедшего из прекрасного тела омеги Аглаи Фёдоровны. В связи с этим Лидочка имела некие нити воздействия на ум товарища участкового, чем и не преминула воспользоваться, вызывая волну восхищения с моей стороны, что всё же, Лидочка не такая гадюка, как я её считала. — Лидочка, а ты что тут делаешь? — как-то неуверенно задал вопрос Смурько. — Что надо, то и делаю. Драку затеяли эти три… — и она очень говоряще посмотрела в сторону трёх притихших альф, — А Сатурн только защищалась. Так что мы пойдём, а этих, дядя Ваня, можешь посадить на пятнадцать суток. Мы все замерли. Я готова была хлопать и нести на руках свою сестру, которая впервые в жизни оказалась полезной, да ещё настолько. Когда Смурько утащил троих альф, я развернулась к дереву, где стонал несчастный Митька, и рядом с ним сидела Лиза говоря: — Какой ты смелый, Митька, ваще огонь! — от слов которых Митька сделался нахохлившимся павлином. Лидочка только хмыкнула, но ничего не сказала. Спустя час, мы все сидели в доме у Мойки. Родя ходил из одной комнаты в другую, крича, как ненормальный, и кайфуя от эха. — Родя, хватит уже орать, как Тарзан, — Лизка потянула Родю за руку и усадила его на диван, — Клёвая квартира, — протянула она, вальяжно развалившись на диване. Мы же с Лидочкой только переглянулись, не разделяя такого энтузиазма этих двоих. — Эй, Елец, это, значит, твоя сестра? — глаза Лизы блестели, как раскалённое масло на сковородке, — Клёвая она у тебя, — Лиза говорила так, словно Лидочки не было в комнате. Но Лидочку это особо не парило, и она сидела очень довольная, даже её прыщи, казалось, были рады. — Да, сестра моя, — кивнула я и замолчала. Лидочка тоже молчала, но тут быстро достала телефон и снова уставилась в экран, надев предварительно наушники. — О! Точно! — подскакивают на ноги Родя и Лиза, и хором говорят: — Елец, телефон! — Э-э-э, — только и экаю я. — Да, блин, Елец, дай свой номер телефона, — сказала Лиза и достала свой телефон. — А зачем? — неуверенно задала я вопрос, скосив глаз в сторону Митьки, который лежал немного не в себе, так как на голове у него стала проступать шишка размером с Мамаев курган. — Говорят тебе дать, вот и давай, без лишних вопросов! — в приказном тоне заявила Лиза, и я как-то сразу прониклась сочувствием к Митьке, Лиза была женщиной деспотичной, судя по всему. — Лидочка, — крикнула я, но Лидочка не слышала, и я кинула в неё бумажкой, Лидочка недовольно подняла свои глаза и сняла наушник, — Какой у меня номер телефона? — 542-58-44, — сказала Лидочка и снова воткнула наушник в ухо. — Что-о-о? — снова хором протянули Родя и Лиза. — 542-58-44, — повторила я. — Да нет же! — с шумом выдохнула Лиза и плюхнулась обратно на диван, таща за собой Родю. — Ты что, не знаешь свой телефон наизусть? — спросил у меня Родя. — Не-а. — Хм, дай мне свой телефон, — приказала мне Лиза. Мне не сильно нравилось то, что хотела от меня Лиза, но я всё ждала, что она скажет насчёт Сивела. — Лидочка, дай телефон! — заорала я так громко, что Родя с Лизой поморщились, а несчастный Митька сказал: — Елец, сделай звук потише – башка раскалывается. Лидочка снова подняла на меня свой недовольный взгляд сказав: — На пять минут могу дать, потом верни! — и кинула в меня им. Поймав телефон, я передала его в руки Лизе, которая смотрела на меня с изумлением: — Ты что даёшь своей сестре свой телефон? — полувозмущённо-полуизумлённо спросила она у меня. Родя тоже выглядел удивлённым. — Ну да, а что такого-то? — мне стало сразу как-то неуютно, словно я нарушаю закон, про который ни сном ни духом не знаю. — Так, Елец, дело — труба. Ты что фанатка Чимина? — повертев телефон в руках, выдаёт Лиза. — Нет, это Лидочка наклеила, — начинаю оправдываться я, чувствуя себя уже виноватой во всех грехах. Лиза с Родей что-то всё химичат с моим телефоном, и лица их становятся всё темнее и темнее. Блядь, надо было удалить те картинки! — Елец, ты что маньяк? — Родя поднимает на меня свои глаза и смотрит испуганно. — Нет! Это всё Лидочкино! — замахала я руками, но Родя тут же вставил: — Елец, как некрасиво сваливать на сестру! Фу! Я тут же оборачиваюсь к Лидочке и говорю ей: — Скажи им, что это твоё! — Что моё? — невинно спрашивает эта гадюка, которую я недавно готова была нести на руках, — Телефон твой, я только Чимина наклеила. Глаза Лизы и Роди смотрят на меня уже со стопроцентным осуждением, и я понимаю, что мои положительные очки в глазах друзей Сивела сгорают на моих глазах. — Ну всё, мелкая гадюка, я маме скажу, что ты в Питере, а не у бабы Светы, и пусть она меня сожжёт, но ты, малявка, сгоришь вместе со мной! — я готова была биться за свою загубленную репутацию до конца. Лидочка вскакивает и начинает говорить: — Ну и говори! Пусть эти твои омеги знают твои тайные стороны! Stray Kids ещё приедут в Питер, а я, быть может, сейчас спасаю чью-то невинную жизнь от тебя! Всё. Занавес. Моя личная жизнь, которая даже ещё не успела начаться, рушилась со скоростью Лидочкино умения сотворить гадость в мой адрес. Омеги притихли, Митька спал. Я выхожу из квартиры, не смотря ни на кого. *** — Вот прикинь, Сивел, что мы нашли в её телефоне?! Там трупы, расчленёнка, и всякие голые фотки Чимина, — возбуждённо, перебивая друг друга, тараторили Лиза и Родя, — Конечно же, мы записали её телефон, но твой не дали! Подумай хорошенько, ведь телефон — это отражение человека! — Да погодите вы, она же сказала, что им пользуется её сестра, — мне хотелось оправдать Ельца, но также я всё равно был очень неуверен в своих словах. — И что, ты в это веришь? Чтобы у тринадцатилетней девочки были такие фотки? — забухтел Родя. — Уж кто бы говорил! — парировал я Роде, — Давно свою галерею не смотрел? — Родя только рот стал открывать и закрывать, погрузившись в праведное возмущение. — А что там? — сразу же спросила любопытная Лизка. — Удочки и крючки, — мне стало как-то стыдно сразу за то, что я чуть не выдал секрет Роди, который сам же и случайно узнал, — Он у нас рыбак. — Фи, скука какая, — сразу же потеряла интерес Лиза, — Короче, Сивел, чё тебе скажу, мы взяли у Лидочки номер телефона городской, а ей дали телефона деда Лёни, — завершила свою речь Лиза тяжким вздохом. Завершив свой разговор с ребятами, я уставился на цифры городского номера телефона Ельца. Дрожащей рукой я начал набирать номер и, замирая сердцем, слушал гудки. — Да, — от неожиданности я чуть не уронил телефон, когда послышался голос, на заднем фоне я слышал ещё голоса, чуть прислушавшись, я понял, что это голос Сатурна, отчего у меня стали потеть ладони: — Мам, ну чё ты сразу так? Ну приехали мы, никто ж не умер… — Пошла вон отсюда, ты ещё мне будешь говорить тут! Да, да, слушаю вас! — так, значит, Сатурн получила от мамы пропистон. — Гм-хм, добрый вечер, а можно к телефону Сатурна? — пропищал я, не справившись с волнением в голосе. Послышалась какая-то возня, а затем голос её мамы: — Сатурн, паразитка, там голос приятный тебе звонит, даю тебе пять минут! Мама у неё была грозной, что ни говори, мне даже тут за тысячу километров было страшно. — Алё, — голос Сатурна звучал так необычно по телефону, но приятно. — Сатурн, — тихо прошептал я и мой голос вконец задрожал. Наступила тишина, и я подумал, что что-то со связью: — Алё, — позвал я. — Да-да-да, я здесь, я тут, я никуда не пропала! — проорала она в трубку, и мне стало смешно оттого, что я мог подумать, что она меня забудет за лето. — Я в Калининграде, а ты никуда не поедешь летом? — снова еле-еле прошептал я. — Я как раз разрабатываю план, чтобы никуда не ехать, Сивел, хочу тебя увидеть, ты когда обратно? — Сатурн по телефону была более смелой, чем в реальности, и слова у неё получалось произносить, не запинаясь и не путаясь. Мои уши стали розоветь от того, как легко она призналась, что хочет меня увидеть. — Я на всё лето, — почему-то решил соврать я, — Я тоже хочу тебя увидеть, — всё, сказав это, я почувствовал, как мои ноги подкашиваются и я оседаю на пол. — Сатурн, пять минут прошло, быстро ко мне! — послышался грозный голос её мамы. — Сивел, я тебя целую в твою розовую щёчку, но меня зовёт мой капитан, и времени у нас совсем мало, дай мне свой телефон, я тебе сразу перезвоню, когда буду на свободе, — протараторила Сатурн, совершенно монотонным голосом, не выделяя ни одного слова, но я зарделся от первой части предложения. — 036 84 993, — тихо прошептал я и положил трубку.