Судьба Синклер. Дневник Первый

Сентябрь 2016

Eins, zwei, drei, vier, fünf, sechs, sieben, acht, neun, aus!

Alle warten auf das Licht

Fürchtet euch, fürchtet euch nicht

Die Sonne scheint mir aus den Augen

Sie wird heut Nacht nicht untergeh'n

Und die Welt zählt laut bis zehn

(Eins) Hier kommt die Sonne

(Zwei) Hier kommt die Sonne

(Drei) Sie ist der hellste Stern von allen

(Vier) Hier kommt die Sonne

Я всегда была жаворонком, а потому просыпалась, когда все домашние ещё спали. Но этим утром меня разбудило раздражающее шебуршание в комнате. Это была Мюсля. Кажется, я ошиблась. Раньше моей кошки не вставал никто. Но самое забавное, что после моего пробуждения она обычно отправлялась спать. Ну и ладно, всё равно я уже не усну. Встать на полчаса раньше или на полчаса позже — для меня не существенная разница. Быстренько умывшись и почистив зубы, я собралась на пробежку. С этого лета я решила, что буду бегать по утрам. Я никогда не была полной, но мне казалось, что можно похудеть ещё немного, и вот тогда будет идеально. Увы, цифра на весах почти не менялась, но я заметила, что стала сильнее и даже выносливее. Я любила бегать именно ранним утром, пока на улицах города никого не было. Только я и музыка в наушниках. После я возвращалась домой, завтракала, собиралась на учёбу. Так как мы с Софи жили в соседних домах, с того самого дня, когда она пришла ко мне в гости, мы стали ходить в школу вместе. Незаметно к нашему тандему прилипла и Алисия. За полтора года мы позабыли все обиды и просто наслаждались этим временем. Моя рыжеволосая подруга, к сожалению, жила в противоположной стороне, и с ней мы встречались уже на уроках. Когда мы перешли в старшие классы, многие мои одноклассники вернулись с лета совсем другими. Кто-то стал выше, сильнее, кто-то загорел, кто-то похудел, кто-то, наоборот, поправился, но мы сильно изменились и внутри, и снаружи, это было заметно невооружённым взглядом. И я тоже. Начиная с этого лета, я стала больше экспериментировать с волосами, как и некоторые мои одноклассницы. Я полностью покрасила волосы в блонд и осталась очень довольна результатом! С началом учёбы времени на подработки почти не оставалось, а я уже так привыкла к тому, что у меня всегда были карманные! Теперь только по выходным я могла подрабатывать у матери в магазине. Что ж, пробежка закончена, а теперь осталось разбудить Гилберт, чтобы мы вновь не опоздали на физику, а мне не пришлось краснеть перед мисс Кёльнер!

***

«Месть подобна призраку: она завладевает каждым,

кого касается. И её жажда не утихнет,

пока последний враг не падёт».

© В. Макаров

В то утро я даже не подозревала, что готовит для меня этот непростой день. Мы с девчонками шли к кабинету Биологии, когда неожиданно встретили Ивона и его одноклассника. — Ой, Хелен, а это не твой брат, случайно? — Алис указала пальцем на парочку младшеклассников. — Ага, он, — я кивнула. — Мы можем подождать тебя у кабинета, Хель, — Софи уже всё решила за меня. — Может, лучше заскочим в столовку? У нас ещё есть десять минут, а там вроде должны пирожки с мясом испечь... — мечтательно протянула рыжая. — Ахах, Алис, ну ты как всегда, — я не смогла сдержать улыбку. Моя подруга всегда была голодная. Девчонки ушли, а я подошла к мелкому. — А что ты тут делаешь, Ивончик? Разве твой класс не на третьем этаже? — Мы теперь в 202 кабинете учимся, с этого года перевели, — ответил он слегка недовольно, когда я потрепала его по волосам. — Эй, я же просил, не дёргай мои волосы. Я только расчесал их! — Ахах, ну прости, мелкий, — я чмокнула его в макушку. Ничего не могла поделать с собой. Брат всегда оставался для меня самым дорогим человеком. — Эм, Ив, там, кажется, уже все в кабинет заходят... — тихо сказал его друг, но мы не услышали мальчика, так как были заняты. Я подняла брата на пол, крепко обнимая и раскручивая в воздухе. — Аххах~ Дурная, отпусти, уронишь, — мелкий громко смеялся и не был сильно против, несмотря на его слова. — Ладно, так уж и быть, — я поставила его на пол, и только теперь обратила внимание на второго мальчика. — Хель, это Кайден, мой лучший друг. — Рада познакомиться, Кайден, — я действительно была рада. Раньше мелкий не знакомил меня со своими друзьями, да и я не была уверена, что они у него на самом деле были. — Мне тоже приятно с вами познакомиться, — вежливо ответил блондин. — Со мной можно на «ты», — я улыбнулась. Было видно, что мальчику неловко. Я поспешила их оставить и догнать подруг, дабы не опоздать на следующий урок. — Ладно, ребята, идите в класс, мне тоже пора. Близилось начало урока, и я решила сразу отправиться в класс, надеясь, что девчонки уже там. Меньше всего мне хотелось опоздать на мой любимый предмет и оказаться в глупом положении. Но едва я ступила на лестницу, как услышала знакомые голоса тех, с кем предпочла бы больше не встречаться.

Вот чёрт, их ещё не хватало! С того происшествия в младшей школе прошло полтора года, и я старалась не контактировать с Вудом, избегая его всеми возможными способами. Почти всегда со мной были девочки, и так мне было намного спокойнее. Но Мэнсон, видимо, плохо усвоил урок. Слегка подкачавшись за лето, он набрался ещё и наглости, а потому, я видела, он готовил мне какую-то гадость. С начала учебного года он не спускал с меня глаз, что заставляло меня быть всегда настороже. Конечно, одноклассник оказался на лестнице не один. Как всегда, со своей свитой. «Шрамоголовый» Миккельсен и тупица-Данкли. Первый выполнял в их команде роль командного центра и соединял их идиотскую компанию с остальным классом, оставаясь в хороших отношениях почти со всеми одноклассниками; второй же был в качестве грубой силы, когда Вуду требовалась помощь в драке. Я понимала, что времени вернуться назад и подняться по другой лестнице у меня уже нет, а потому понадеялась проскользнуть мимо них.

— О, какие люди! И без охраны, — умехнулся Чак Миккельсен, который первый заметил меня. — Дайте пройти, — у меня не было ни капли желания быть с ними вежливой. Не после того, что сделал этот придурок. — Ты чего такая борзая, Синклер? Не выспалась? Хах, — ухмылочка Вуда не предвещала ничего хорошего для меня. — И где твоё «пожалуйста»? — они припёрли меня в колонне, обступив со всех сторон. Стало не по себе. Как назло, никто из учителей не поднимался сейчас по лестнице, чтобы спугнуть их. — Не твоё собачье дело, выспалась я или нет, — я старалась держать лицо. Мэнсон — он как хищник, — стоит ему учуять мой страх, и он сыграет на этом в свою пользу. — Не моё, говоришь? А вот мне кажется, очень даже моё! Ты, идиотка, доставила мне столько проблем в младшей школе, что одним прощением теперь точно не отделаешься! Я видела, что Вуд жаждет мести за то, что я рассказала всё матери, а он получил по заслугам. Ему не терпелось втоптать меня в грязь, унизить ещё больше, но мой бывший друг не был дураком. Теперь он собирался действовать более тонко. И я боялась представить, что у него за план созрел в его кудрявой голове. Но меня очень разозлило, что одноклассник винил во всём меня! Я должна была молча терпеть, когда мою переписку обсуждала вся школа? Вот ещё! За прошедшее время я многое переосмыслила, и теперь не собиралась идти на поводу у таких, как он. — Я?!? ПОШЁЛ ТЫ К ЛАМАМ, Мэнсон! — я с размаху влепила парню пощёчину так, что он даже среагировать не успел. — Охохо! — Шрамоголовый наблюдал за нами словно за представлением в цирке. — Кажется, у Очкастой появились зубки? «Очкастая». Я уже давно надевала в школу линзы вместо очков, но придурки уже не забудут эту чёртову кличку, как бы я ни старалась, что бы я ни меняла в своей внешности.

Writing my poems for the few

That look to me

Took to me, shook me, feeling me

Singing from heartache from the pain

Taking my message from the veins

Speaking my lesson from the brain

Seeing the beauty through the...

Pain!

You made me a, you made me a believer, believer

You break me down, you build me up, believer, believer

Let the bullets fly, oh let them rain

My life, my love, my drive, it came from...

Pain!

I was choking in the crowd

Building my rain up in the cloud

Falling like ashes to the ground

Hoping my feelings, they would drown

But they never did, ever lived, ebbing and flowing

Inhibited, limited

Till it broke open and it rained down

You rained down, like...

Pain!

Месть сладка, и всё же...

Это стрела, которая часто поражает того,

кто её выпустил.

© Г.Р. Хаггард

— Ты совсем страх потеряла, Синклер? — Вуд прижал меня к стене, как только пришёл в себя от удивления. Несмотря на панику, которая накрывала меня всё больше, я старалась держаться. Знала, что с такими, как он, можно разговаривать только на одном языке — языке насилия. — Нет, это ты в край охренел, Мэнсон! — процедила я. Этот придурок смотрел с чувством превосходства, и мне это не нравилось. — Пфф. Ты ещё ничего не поняла, дурочка? — безумно хотелось врезать ему ещё раз, чтобы стереть с лица эту наглую усмешку. Ссадина на его губе подсказывала, что не только у меня возникли такие мысли. Но Вуд наклонился так близко, что для манёвра не было ни шанса. Наши лица разделяли всего несколько сантиметров, и я даже испугалась, что он сейчас сделает то, что уже сделал однажды. От мысли о поцелуе с ним меня пробрала дрожь отвращения. — В тот раз тебе удалось... — его прервал оглушительная трель звонка, оповещающем о начале урока. И никто даже не пошевелился. Компания парней вовсе не торопилась на занятия, а вот я да. Мало того, что придётся извиняться из-за этого придурка за опоздание в класс, так у нас ещё и урок биологии! А биологию у нас вёл очень классный учитель, Седрик Кейн. Сам предмет мне не особо нравился, да и не нужен он мне был в будущем, но вот преподаватель... Уже больше полугода я не могла выбросить безумную мысль из своей головы. Я практически заглядывала ему в рот, старалась идеально выполнить все задания по его предмету и получала свою заслуженную оценку. Но понимала, что вероятнее залезу на крышу школы, чтобы покукарекать там, чем то, о чём я мечтаю, осуществится. Это были просто глупые подростковые мысли, не более. Так мне казалось тогда... — Мэнсон, у нас урок вообще-то! — я попыталась вразумить его и вывернуться из хватки, но вместо этого одноклассник крепко прижал меня за горло. — М-мэн-сон... У нас биология... — выдавила я, потому что этот гад почти перекрыл мне воздух. Так вот, из-за этого придурка я опаздывала на свой любимый предмет, а мистер Кейн был не из тех, кто станет разбираться в причинах опоздания. Влетит всем, в том числе и мне. — Да ладно тебе, Вуд, заканчивай с ней быстрее и пошли на урок. От Кейна ещё достанется, — впервые я была рада присутствию Миккельсена, сейчас он говорил правильные вещи. Но его друг оказался глух к голосу разума. — Да плевал я на вашу биологию, и Кейн пусть поцелует мою задницу! — зло выдохнул он прямо мне в лицо, показывая неприличный жест парням, что стояли позади. — Валите, если боитесь этого старпёра, я тут ещё не закончил. Но эти двое остались, несмотря на очевидные проблемы, которые сулило им опоздание.

— Не люблю повторять, но хочу, чтобы до тебя дошло: я тебе это так просто не оставлю, Синклер! — я не знала, о чём конкретно он говорит, но догадывалась. — Тогда ты посмела рассказать всё Финчли, и теперь, я обещаю, ты почувствуешь, каково мне было тогда терпеть все эти нотации. Мать до сих пор мне припоминает тот год... Я превращу твою жизнь в ад, и теперь мне за это ничего не будет, — он был полон злобы, вот только я не могла понять, почему он своей мести так долго. Или Мэнсона так прорвало только потому, что мы впервые столкнулись в безлюдном коридоре? — Если ты, конечно, не побежишь жаловаться, как в прошлый раз. Ты ведь только и умеешь, что жаловаться и подтирать сопли своей рыжей подружке, — тут его рука неожиданно для меня легла на мою грудь, уверенно сжимая. Я бы пропустила все обидные слова в адрес Алисии и мой, но вот этого стерпеть уже не могла. Это уже перебор! Не знаю, что это было. Адреналин или состояние аффекта — не имело значения, когда на кону стояла моё достоинство. Я врезала ему в пах ногой со всей силы, так что он отлетел в сторону, пошатываясь от боли. Миккельсен, который стоял довольно близко, едва успел увернуться, чтобы не столкнуться со своим дружком. — Руки твои убери, УРОД!! — я закричала от злости и была готова убить его прямо на месте. Когда он согнулся пополам, вцепившись в его растёпанные кудри — вот это было уже довольно осознанное действие! — я ударила коленом в голову от души и со всей злости. Возможно, даже сломала ему нос, но ни капли не жалела о содянном. Краем глаза заметила мельтешения Миккельсена слева и заподозрила, что Данкли тоже где-то поблизости. Бороться ещё и с ними у меня не осталось сил, но я надеялась, что у этих двоих найдётся хоть капелька благоразумия. Вступать в драку с девчонкой должно быть ниже достоинства для таких, как они. — Чао, ничтожество! — хотелось сказать о большем, высказать ему всё, что наболело, но в тот момент мой мозг был занят устранением основной угрозы. Вуд после удара, конечно же, потерял равновесие. Его дружки не успели и пикнуть, как кудрявый полетел с лестницы, скатившись на один этаж вниз.

Сегодня меня обвинили во многом.

Думаю, пришла пора хоть что-то из этих обвинений

на самом деле воплотить в жизнь.

© The Secret Circle

Надеюсь, не сдох. Хоть помучается! — такие злые мысли возникли у меня тогда. Вполне справедливо для такого, как Мэнсон, но всё же слишком жестоко. Я никогда не желала однокласснику смерти, хоть и всегда мечтала, чтобы он провалился в тартарары. Конечно, оба его дружка по началу впали в ступор, боясь даже спуститься вниз, чтобы проверить его самочувствие. Вместо этого они замерли столбом у края лестницы, позабыв про моё присутствие.

Воспользовавшись их невнимательностью, я проскользнула мимо ошарашенных парней и понеслась к классу биологии, чтобы там, включив смекалку, с ходу залететь в класс с криком о помощи. Урок был уже в самом разгаре, и мистер Кейн объяснял новую тему, не обращая внимания на отсутствующих. Пропущенная лекция — это только их проблема. Но в моём классе ещё были и те, кого волновало моё отсутствие. Софи Гилберт была в их числе. — ...и я не понимаю, почему она не пришла. Алекс, а что, если что-то случилось? — блондинка шёпотом делилась переживаниями со своим соседом по парте. Эти двое так привыкли друг к другу, что, наверное, их можно было назвать хорошими друзьями. — Ну, вряд ли. Ты же говоришь, что она была с братом, — так же едва слышно ответил Колдуэлл. Конечно, он ни разу не замечал за Синклер привычки прогуливать уроки, особенно предметы Кейна, но люди меняются. Он ещё помнил их с Хелен летнюю встречу. Тогда она выглядела так, словно на её плечи свалились все проблемы человечества. Кто знает, может, теперь она решила последовать примеру Мэнсона и начать прогуливать? — Да, но у неё не было причин пропускать био! — Софи яростно зашептала беспокоясь с каждой минутой всё больше, чем говорила об этом. — Эта сумасшедшая говорила мне, что ей нравится, как Кейн преподаёт. Она бы ни за что не пропустила его урок! Но Алекс не успел ответить подруге — их прервало громкое покашливание со стороны . — Третья парта, вы так хорошо знаете эту тему и решили, что меня не обязательно слушать? — учитель уже несколько минут наблюдал за беседой этой парочки, но их перешёптывания становились всё громче и громче. — Простите, мы как раз обсуждали тему урока! — не моргнув глазом, соврала блондинка. — Я так и подумал, — конечно, Кейн ни на секунду не поверил ей, хотя допытываться не стал — объяснить новый материал было важнее. Но не успел он продолжить лекцию, как двери кабинета резко распахнулись, и на пороге возникла та, кого он уже отметил, как отсутствующую на уроке. Видимо, я зашла не в самый подходящий момент. Или просто моё появление стало сюрпризом для многих, когда я ворвалась в класс без стука. Все присутствующие здесь уставились на меня. — Мэнсон упал с лестницы! Там мальчишки подрались! — биолог хотел уже было отчитать меня за опоздание, когда до него дошёл смысл моих слов. Придуманная на ходу ложь оказалась очень правдоподобной. — Читаем шестой параграф и письменно отвечаем на вопросы внизу. Синклер, идёшь со мной, — Кейн среагировал быстро, раздав указания остальным, и мы вышли в пустой сейчас коридор. Пока мы шли, я кратко объяснила ему произошедшее, разумеется, придерживаясь своей легенды. Я бы ни за что не смогла рассказать ему, что самолично столкнула одноклассника из-за того, что тот лапал меня. — На какой он лестнице? — У туалетов. Он упал на втором этаже, — я не понимала, зачем он спрашивает, если мы уже и так туда идём, но у мистера Кейна, видимо, был свой план действий. — Иди за медсестрой, — он ускорил шаг, так что мне пришлось почти бежать следом. — Но, подождите, сэр... — такой расклад меня не устраивал. Я вспомнила про двух придурков, которые всё ещё могли быть там, и вот они-то уж точно рассказали бы всё без утайки. — Живо за медсестрой! — рявкнул биолог, и мне пришлось послушаться. Мне оставалось лишь надеяться, что моя ложь окажется быстрее их правды. Кто поверит в нелепую историю, где я сама избила Вуда? Я побежала по запасной лестнице за школьной медсестрой, которая сразу же позвонила в скорую, едва я рассказала об инциденте, и мы уже вместе с ней отправились к месту происшествия. Я осторожно приблизилась к брюнету. Вуд лежал на полу без сознания в странной позе, будто сломанная кукла. Медсестра уже во всю осматривала его и что-то бурчала себе под нос, разложив на полу саквояж с предметами первой помощи. Я заметила, что Кейн разговаривал с Миккельсеном и Данкли, и, судя по недовольным лицам последних, они пытались свалить всю вину на меня, указывая пальцем в мою сторону, как только я оказалась в их поле зрения. Ноги стали словно ватные, и я не могла заставить себя подойти ближе, чтобы увидеть лицо человека, которого я самолично столкнула с лестницы. Я... Я убила его? В голове зашумело. На мгновение показалось, что я сейчас грохнусь в обморок, но пока мне всё же удавалось оставаться в сознании. Стало страшно от собственной кровожадности. Я хотела, чтобы Вуд умер прямо тут, на лестнице, но одновременно молилась, чтобы он выжил и страдал, испытав всё унижение, через которое пришлось пройти мне. А с другой стороны — никто не заслуживал настолько глупой смерти в столь раннем возрасте. — О-он жив? — спросила я дрожащим голосом у медсестры. — Мальчик дышит. Скорая уже в пути, — ответила женщина, и все разом выдохнули. Задумавшись о совершённом, я перевела взгляд на биолога, который, как оказалось, внимательно наблюдал за мной. И тут же опустила глаза в пол. Я мысленно влепила себе пощёчину — так глупо попасться! Оставалось надеяться, что он не догадался обо всём, но что-то мне подсказывало, что такой, как Кейн, видит нас насквозь. Дружков Мэнсона он отправил в класс, наказав повторять домашний параграф, но и дураку было ясно: никто не будет сейчас спрашивать домашку — урок безнадёжно сорван. — Тебя это тоже касается, Синклер, — он сурово посмотрел на меня. Я зачем-то всё ещё стояла в коридоре, наблюдая за действиями медсестры. Видимо, это прошло мимо моего внимания, но мистер Кейн как-то успел связаться с директором и нашим классным руководителем. Я слышала приближающиеся голоса нескольких учителей. Кажется, мне тоже следовало поскорее исчезнуть, но стало слишком поздно для этого.

Затишье перед бурей — это шанс, но

куда важнее тишина,

наступающая после нее.

© Эльчин Сафарли «Мне тебя обещали»

К нам подошли Директриса, её заместитель и наша новая классная руководительница. Первая явно была не в духе. Мадам Ротшильд очень не любила, когда в школе происходило что-то, требующее её вмешательства. Прибывшие учителя начали пытаться разобраться в ситуации, когда Кейн упомянул, что не присутствовал при инциденте и знает всё только с моих слов. Взрослые все разом посмотрели на меня. Я украдкой бросила на него взгляд. Биолог внимательно наблюдал за мной. Засосало под ложечкой. Есть ли шанс, что я выберусь из этого сухой и невредимой? Маловероятно... Оставалось лишь надеяться на чудо. И собственное обаяние и репутацию хорошей девочки. Никто из взрослых не подозревает, что я способна на такое.

Мне пришлось на ходу придумывать историю, как я поднималась по лестнице и увидела, что Мэнсон спорит со своими друзьями. Я спешила на биологию, а потому не смотрела на них. Заметила уже, когда Вуд начал падать с лестницы. Во время своего рассказа я с опаской смотрела на одноклассника, который даже не шевельнулся, пока медсестра пыталась оказать ему первую помощь. После этого учителя начали обсуждать инцидент и даже спорить друг с другом насчёт виновников происшествия, пока миссис Якобсон не вспомнила про меня и не прогнала в класс, аргументируя, что здесь мне больше делать нечего. Я была с ней полностью согласна. Ещё на подходе к кабинету я услышала, что там стоял негромкий гул. Наверняка двое придурков уже поделились произошедшим с остальными, но едва одноклассники заслышали мои шаги, за дверью воцарилась тишина. Подумали, что Кейн вернулся? Я остановилась на секунду, обдумывая, как бы мне отомстить им, сделала неглубокий вдох, собралась с мыслями и, резко распахнув дверь, вошла в кабинет. Ну, конечно же, все резко заинтересовались своими учебниками и записями в тетрадях. Да, некоторые действительно пытались повторить домашку, но остальные лишь создавали видимость работы.

— Что, уже намочили штанишки? Десяток пар глаз уставились на меня. Когда пришло осознание, что я — не Кейн, шум разговоров вернулся с новой силой.

— А ты, оказывается, та ещё змея, Синклер, — Миккельсен трезво оценивал обстановку. Он понимал, что его друг сам это затеял, а теперь получил по заслугам. И что бы они не сказали, словам девчонки поверят в первую очеред. Чак же всегда был довольно умным, чтобы гадить, но не попадаться. — Училась у лучших, — я не собиралась больше прятаться и терпеть это. Что-то после того инцидента изменилось во мне. Сломалось. Сарказм уже некуда было сцеживать, и я была намерена выплеснуть весь яд на них. — Смотри, чтобы язык не почернел от вранья, — он ядовито усмехнулся. — Чернее, чем у тебя точно не будет, — последнее слово всё равно осталось за мной. Когда я собиралась уже пройти к своему месту, Данкли вскочил на ноги. — Ах ты ж, крашеная сучка! Что ты наплела про нас Кейну?! — к моему сожалению, моя парта находилась как раз напротив его. А терпеть оскорбления от пустоголового болвана я тоже была не намерена. — То, что давненько нужно было о вас рассказать. — Ты нас подставила! — его негодованию не было предела, хотя общаться с Данкли — это было как говорить с комнатным растением... И у последнего даже IQ был бы побольше. — Да, ну?.. Нет, Дакли-Донат, надо было мне и тебя с лестницы швырнуть. Но у тебя были такие глазки испуганные, — я скорчила похожее личико. Наблюдавшие за мной одноклассники затихли то ли в шоке от того, на что способна, оказывается, тихоня-Синклер, то ли ожидая развязки этого представления. — ...и я побоялась, что ты уже в штанишки наделал. Не хотелось бы нагружать миссис Тинкер дополнительной работой. Она и так нас всех достаточно ненавидит, — я говорила это продолжая смотреть в глаза Данкли. Раз. Два. Три. Я мысленно отсчитывала, ожидая, пока до придурка дойдёт сказанное мной оскорбление в его адрес. Медленно в его глазах загорался обжигающий гнев, а я уже планировала пути отхода. — Ты!.. — он явно был в бешенстве, но не мог соскрести остатки мозгов в кучу, чтобы выдать что-то вразумительное. — Как же до тебя медленно доходит, Агли Дак, — я продолжала насмехаться над ним, зная, что копаю себе могилу. Ну, и пусть! — его выражение лица явно того стоило. — Грязная сучка!! Надо было тебя затолкать в мужской туалет и дать Мэнсону трахнуть тебя! Всё на, что Данкли был способен, — это на такие неуместные, пошло-мерзкие фразочки в мой или в адрес других девушек. Но сейчас я кожей чувствовала — эта угроза могла быть вполне реальна. Я стояла напротив него, сложив руки на груди, а он возвышался во весь рост. Понимая, что повернуться к нему спиной и сесть на своё место — последнее, что мне стоит делать в этой ситуации, я просто застыла, ноги словно приросли к полу. Ударит меня при всех? Одноклассники не помогут — никто не стал бы вставать на пути у этого двухметрового шкафа. Но тут послышались спасительные шаги. Тяжёлые, точные, быстрые. Это мог быть только Кейн, а значит, надо успеть вернуться на своё место. Все остальные тоже быстро сообразили, вот только Уолтер всё ещё стоял и кипел от злости, когда я уже успела достать тетрадь и раскрыть учебник, изображая сложный мыслительный процесс. Кейн зашёл в класс и первым делом заметил стоящего на ногах парня. — Чего встал, Данкли? Горишь желанием пойти отвечать к доске? Что ж, похвально, вперёд. Строение кожи. Описать устно и изобразить примерный рисунок, — он остановился у своего стола, ожидая ответа. Уолтер лишь молча открывал рот и ворошил пшеничные волосы пятернёй. За что мне нравился Кейн, так это за то, что, в отличие от многих учителей, он не церемонился и не разводил словесные кружева. Задания давал всегда чётко и по делу. Хотела бы я, чтобы все учителя были такие. Софи, однажды услышав моё мнение по этому поводу, сказала, что я сумасшедшая. Среди наших одноклассников никто не любил этот предмет в основном из-за преподавателя. — Не готов, как обычно? Я не удивлён. Если на следующем уроке будешь так же молчать, поставлю «F» за неделю. — Во что ты в этот раз ввязалась, Синклер? — тихо спросил меня мой сосед по парте, Макс Макгинли. После того инцидента в младшей школе, мы почти не общались. Он полгода игнорировал моё существование, а я старалась не сталкиваться с ним лишний раз. Мне было стыдно и неловко. И это чувство быстро помогло мне открыть глаза на личность Макгинли и избавиться от розовых очков. Первая влюблённость быстро прошла, оставив лишь привкус разочарования. Потому что Макс не интересовался девушками. Совсем. Так мне по слухам передала Софи. Но в старшей школе по нелепому стечению обстоятельств мы вновь вынуждены были сидеть с ним за одной партой, и с этим пришлось смириться. Со временем мы смогли нормально общаться друг с другом, но только как одноклассники. Большего мне было и не надо.

— Ни во что я не ввязалась! Ты же сам уже всё знаешь, зачем спрашивать? — я ответила так же, едва слышно, стараясь скрыться от взгляда Кейна, который уже искал следующую жертву. Я вспомнила, что последний раз отвечала у доски довольно очень давно, хорошо выполняя всю письменную работу. Устными вопросами биолог обычно либо наказывал, либо давал последний шанс исправить оценки. Что-то мне подсказывало, что сегодня я привлекла к себе слишком много внимания. — Пфф, да просто интересно, как ты умудрилась столкнуть Мэнсона с лестницы, — Макс всё не унимался. — В этой дурацкой школе станет совсем тухло, если вдруг этот придурок откинется... — последнее я едва расслышала, полностью занятая повторением домашнего задания. Мне сейчас было не до его дурацких шуточек. Но как бы я ни старалась скрыться за спинами одноклассниц, сидящих впереди меня, взгляд мистера Кейна всё равно был обращён на нашу парту. Видимо, он услышал наш шёпот. — Синклер. Давно не отвечала. Иди к доске. Даже не сомневалась. Я мельком бросила взгляд на строение скелета, которое уже успела повторить. Про строение кожи уже и не помнила почти. Мы прошли этот раздел ещё на прошлой неделе, и я не думала, что биолог будет возвращаться к нему. Ладно, картинку я ещё помню по памяти, а вот все названия... — Тот же вопрос. Я быстренько набросала примерное строение и расписала термины. Начала отвечать, параллельно дорисовывая необходимые детали. За что мне ещё нравился этот предмет, так это за то, что тут нужно было рисовать. Точно и детально. Кейн не требовал от нас таланта Симардо Да Винчи, но говорил, что анатомическое строение должны уметь изображать все. Я была уверена, что ответила на всё правильно, хотя и упустила некоторые детали уточняющих вопросов, но учитель критично посмотрел на мой рисунок и спросил: — Кое-чего не хватает... — я всмотрелась в изображение, не понимая, что могла забыть. — Через что выходит пот? — он задал наводящий вопрос, и меня осенило. — Чёрт! Блин, забыла. Простите, — тут же извинилась я за неуместное слово. Я добавила недостающую деталь на изображение. — Потовые железы. — Хорошо. «А» с минусом, садись. Ты сегодня прямо в ударе, Синклер, — весело фыркнул биолог, и я на секунду встретилась с ним глазами, испугавшись того, на что он мог намекать. Одновременно мне хотелось засмеяться от идиотизма ситуации. Меня то в жар, то в холод бросало, а он тут шутки шутит... Но мистер Кейн уже потерял ко мне интерес, вернувшись к журналу с оценками в поисках новой жертвы. Я надеялась, что пятнадцати минут до окончания урока мне хватит, чтобы собраться и приготовиться выдержать следующий удар, подозревая, что это ещё не конец. — Легко отделалась, — услышала я ободрительное от Макса, едва села за парту. Да уж. И правда слишком легко. Я поняла, что это было лишь затишьем перед бурей, когда со звонком на перемену Кейн попросил меня задержаться в классе, не пуская внутрь уже толпящихся у двери младшеклассников.

Red glass on my lightbulb

Dark light on my culture,

Sapphire on my white gold,

Burst out of my chest and hide out in the vents.

My blood beats so alive,

Might bite right through your lens.

It's midnight in my mind's eye, drowning out the daylight.

Godspeed to my enemies

Who've been askin' for that call sign

You know the behaviour, canines of the saviour

Glory to the legion, trauma for the neighbours

So go ahead and wrap your arms around me,

Arms around me, arms around me, yeah.

Ложь, повторенная тысячу раз,

становится правдой.

© Йозеф Геббельс

Все мои одноклассники отправились на перемену, а я осталась наедине с учителем в опустевшем классе, предчувствуя, что все проблемы ещё впереди. Я сидела за партой, только убрала все вещи в рюкзак, потому что на следующий урок мне уже точно придётся бежать. — Итак, Синклер, — биолог явно хотел обсудить сложившуюся ситуацию. Я услышала, как он плотно прикрыл дверь, отрезая весь шум из коридора. Теперь в классе стояла пугающая тишина, нарушаемая лишь его шагами. Я боялась и одновременно желала неотрывно смотреть на него. Сколько лет мистеру Кейну? Его волосы лишь слегка посеребрённые сединой и незаметные издали морщинки у глаз, не давали точных данным. Около тридцати? Чуть меньше сорока? Он вполне неплохо выглядел. Из-за закрытых окон и проникающих внутрь лучей солнца комната нагрелась, стало жарко. Он засучил рукава рубашки. Я, как загипнотизированная смотрела на его оголённые руки, боясь встретиться взглядом с проницательными серыми глазами, и пропустила озвученный вопрос мимо ушей. — Простите, что вы сказали? — Говори, Синклер, и хватит уже юлить. Что там произошло на лестнице? Несчастный случай? — Н-нет, сэр, вы же слышали... Я видела, как они... — я не понимала, почему он опять спрашивает. Разве я недостаточно подробно изложила тогда всю ситуацию? Или он всё сразу понял..? — Перестань, — он взмахом руки прервал мои жалкие потуги. — Неужели ты думаешь, что я поверю в эту чушь? Кроме тебя и Мэнсона все остальные выглядели в порядке. Не похоже, что они дрались. Рассказывай. — ... — Или мне придётся пойти к директору и изложить свою версию случившегося, — добавил учитель, и холодок пробежался по моей спине. Какую ещё версию? Где я подошла и сама толкнула Вуда? Бред! Все знают — я не какая-то там кровожадная мстительница. Я поняла, что просто пялюсь в чёрточку от карандаша, оставленную кем-то на моей парте, когда услышала скрип стула по паркету. Я опустила голову на скрещенные руки, не решаясь ничего сказать. Рассказать правду означало забить последний гвоздь в крышку гроба. В котором будет похоронена моя репутация. Промолчать — означало оказаться виноватой. Ну и хрен с ним! Хуже ведь уже не может быть?.. Только я подняла голову, чтобы начать рассказывать реальную историю, как сразу же замерла в ступоре, потому что Кейн уже сидел прямо напротив меня. Слишком близко. Я открыла было рот, но оттуда не вылетело ни слова. Не представляю, с чего начать. Тогда мужчина заговорил первым:

— Послушай, Синклер, вот, что я тебе скажу. Думаю, ты и сама всё понимаешь, но это должно остаться только между нами. Идёт? — я заторможено кивнула, пока не понимая, к чему он клонит. — Хорошо... Мэнсон — гнилое яблоко в вашей корзине. Как и Данкли, и некоторые другие. Они лежат в общей корзине, паразитируют и заражают здоровые яблоки, понимаешь? — я кивнула на этот раз более осмысленно. Аналогия была мне понятна. Я не удивилась, что Кейн мыслил именно в таком ключе. — Так вот. Корзина — это ваш класс... — Я понимаю аллегории, мистер Кейн, — невольно перебила его, из-за чего заслужила недовольный взгляд. Ну, не считает же он, что я настолько недалёкая? — Хорошо. Школа несёт вашу корзину, и ей нужно донести её до конца, не растеряв ни одного яблока, иначе это скажется на её репутации. Ваша задача — поддержать нас в этом. Дойти до конца, оставшись теми, кто вы есть. Если уж в вашей корзине лежат гнилые яблоки, вы не должны гнить вместе с ними. Пусть те, кто слабые и легко поддаются внушению, всё равно сгниют — не важно где: тут, в школе, или дальше на их жизненном пути. — Я поняла вашу философию, мистер Кейн, — вздохнула, прекрасно осознавая, к чему он это говорит. Но мне не нравилось, как вела себя школа в этой ситуации. Она продолжала держать эти гнилые яблоки, позволяя здоровым отравляться, приобретать коричневые бока и червей в сердцевине? Будь я абсолютно равнодушна к Кейну и немного посмелее, я бы высказала ему это, но сейчас нужно было дослушать то, что он скажет дальше.

— Это не философия, а просто совет, — мужчина даже немного посмеялся над моими словами, но в следующий момент стал серьёзным: — Не позволяй гнилым яблокам отравлять тебя. Я подперла подбородок рукой и отвернула голову к окну, не желая встречаться с ним взглядом. Вероятно, Седрик Кейн был одним из самых эффективных учителей в школе. Лучше всех понимал психологию детей, знал, как направить нас в верное русло. Даром, что вёл не самый популярный предмет. — Я помню, что было в позапрошлом году, и мне понятно, что тобой руководило... Мои руки сжались в кулак, а расслабленность слетела в миг, не оставив после себя и следа. Конечно, он помнит! Я уверена, все помнят, а некоторые за спиной даже до сих пор продолжают посмеиваться над моим позором. В глазах начали закипать злые слёзы. Перед моим взором предстала затёртая картинка до боли: удивление и абсолютное бездействие учителей, когда меня, Алисию и других неудачников травили много лет... И вот теперь, когда я решила защититься, перестать быть грушей для битья, они — эти взрослые, которые должны были встать на мою сторону, — хотели спустить на меня всех собак?! — ...так что я понимаю, что тебе захотелось отомстить ему, — биолог говорил что-то ещё, но я уже не слушала, мысленно накрутив себя по полной. — Помните?! Наверное, вы ещё и прекрасно помните все предыдущие годы, как с самого начала учёбы он превращал мою жизнь в школе в ад?! Когда я была вынуждена бегать от кабинета к кабинету и прятаться в библиотеке в женском туалете или на четвёртом этаже, чтобы он и его придурковатая свита не доставали меня! — последнее биолог точно должен был помнить, ведь именно он не раз сгонял меня с насиженного места на лестницы у класса Астрономии. — Послушай, Синклер... — он накрыл мою ладонь в попытке успокоить. В иной ситуации меня бы это растрогало, превратило бы в податливое желе... Но не сегодня! Сейчас я была как фитиль пороховой бочки, набитой унижениями, злобой и плохими воспоминаниями. И его слова стали искрой. — Нет это вы послушайте, Кейн! — я намеренно пропустила уважительное "мистер", показывая ему, что сейчас мне плевать на его статус. Стряхнула его руку, эмоционально жестикулируя. — Где были вы, чертовы взрослые, которые только и могут говорить, но нихрена не хотят делать? Почему остальные должны терпеть эти "гнилые яблоки", — обозначила в воздухе кавычки, намекая на его аллегорию. — Они воняют и очень, очень сильно мешают жить нормальным людям. Почему обязательно ждать, пока дойдёт до крайности, когда кто-то пострадает от его рук, прежде чем вы, высокомерные взрослые, снизойдёте, наконец, до настоящий действий?! Преподаватель молча смотрел на меня, не пытаясь перебить, ожидая, пока моя вспышка гнева иссякнет, чтобы можно было поставить меня на место. Но я не собиралась давать ему эту возможность. Моё терпение лопнуло уже давно. — Почему нужно кем-то пожертвовать, чтобы с вас слетели долбаные розовые очки?! Или мать Мэнсона слишком хорошо лижет чью-то задницу, чтобы её драгоценный сыночек мог спокойно лапать чужие?! — я выкрикивала это, уже не понимая, с кем именно говорю. Не слышала, что перемена давно закончилась. Не слышала тоненького голоска разума, умоляющего меня сначала остановиться, потом извиниться, забрав все свои слова назад. Но теперь и для этого было слишком поздно.

Кажется, до Кейна начало доходить, что именно произошло на лестнице. Он открыл рот, чтобы мне возразить, но потом закрыл и как-то неуверенно предположил: — Мэнсон... Он... домогался до вас?

От удивления биолог даже перешёл на «вы». А я уже не могла держать лицо. События последнего лета сильно повлияли на меня. Мой подбородок дрогнул, слёзы перелились через край и потекли по щекам. Я отвернулась и закрыла лицо руками, чтобы он не видел меня. Жалости или сочувствия я уже не выдержу. И так тошно. Я услышала скрип отодвигаемого стула — Кейн поднялся на ноги, — а потом до меня донёсся его парфюм. Мужчина подошёл близко и почти невесомо коснулся моего плеча. — Синклер... Тебе нужно рассказать мне, как всё было на самом деле. Что бы ты там ни думала, но никому из нас не всё равно, когда такое происходит, — он говорил ещё кучу какой-то ерунды, что Мэнсона осудят по всей строгости, что его будут ждать общественные работы и, возможно, даже детская исправительная колония, но я уже не верила пустым словам. Я пустила все силы на то, чтобы остановить чёртовы слёзы и после суметь посмотреть ему в глаза. Не знаю, как вам, а вот мне, когда меня пытаются утешить, обычно становиться ещё хуже. Я чувствовала себя самой проблемной проблемой; мне хотелось уйти, исчезнуть, но вместо этого мои ноги словно приросли к полу.

— Всё хорошо, Синклер. Всё закончилось. Это больше не повторится, я обещаю, — мистер Кейн всячески уговаривал меня успокоиться, а потом сделал то, чего я вообще не ожидала... Я не знаю, что тогда двигало мной, нами обоими, но я, покачнувшись, оказалась в его объятиях! Кейн, чёрт их всех побери, приобнял меня и, осторожно поглаживая по голове, молча ждал, пока прекратится моя истерика. И я не выдержала. Разрыдалась, пуская слёзы на его рубашку. Я оплакивала, наверное, даже не ту ситуацию с Вудом, а тот страх, который засел во мне ещё с лета. Когда слёзы кончились, я поняла, что на его рубашке расползается мокрое пятно. Вот чёрт! Не зная теперь, как извиниться за этот спектакль и чувствуя себя ещё более скверно, чем до разговора с ним, я застыла. В голове всплыла мысль, которая мгновенно сменила моё настроение. Проследит он, ага, конечно! Злость начала подниматься во мне с новой силой, пока я не почувствовала деликатные поглаживания по спине. И как я раньше не заметила, что Кейн это делает? — Ну всё, Синклер, отпускай меня. Слышишь? Я принесу тебе платок, — сказал биолог, пытаясь отстраниться. Я и сама не заметила, когда успела вцепиться в него. Да уж, сегодняшний день — просто рекордсмен по странностям!

Иногда присутствие другого человека,

даже безмолвное,

помогает справиться с отчаянием.

© Марк Леви «Следующий раз»

Он спокойно сделал шаг назад, как будто ничего такого удивительного не произошло. Просто ученица, которая рыдала у него на груди посреди пустого кабинета. Во время его урока у другого класса, который он, кстати, так и не пустил внутрь. За дверью не доносилось ни звука. Между нами повисла неловкая тишина. Или только для меня она казалась неловкой? Я боялась поднять глаза на учителя и смотрела куда угодно, только не на него. Хорошо, что я, в отличие от некоторых своих одноклассниц, не красилась в обычные школьные дни. Иначе пришлось бы щеголять с потёками туши и глазами панды, и никакой платок тут уже не помог бы. Я всё-таки села на своё место, когда Кейн сказал: — Итак, а теперь ты сейчас всё мне расскажешь, только давай на этот раз без вранья. Если все твои действия — самозащита, Мэнсона ждут большие проблемы. — А если нет? — видимо, сегодняшние события окончательно отключили у меня чувтсво самосохранения. Иначе, я не могла объяснить, зачем это ляпнула. Я уже успела трижды проклясть свой длинный язык. Вот дура! Сама же себя и потопишь, Синклер! — Тогда всё будет зависеть от тебя, — его невозмутимости можно было позавидовать. — А если я специально толкнула его, что вы сделаете? — я машинально вырисовывала пальцем странные узоры по древесине стола. Зачем я вообще несу это? Ох, мне точно конец! — Синклер, послушай, — ему, видимо, надоело тянуть резину, он навис надо мной, уперевшись ладонями в парту. Я замолчала и теперь просто таращилась на его руки. Опять. — Я уже понял, что твоей вины в этом нет... Или почти нет. Рассказывай. И хватит тянуть кота за.. кхм! Конечно, я понимала, что в травмах Вуда есть и моя вина. И раскрыв сейчас всю правду, я отдам Кейну карты в руки. И вот тогда уже будет точно не отмазаться. Но какая-то малюсенькая часть меня наивно надеялась на спасение... Тяжелый вдох, как перед прыжком в воду, и я рассказала, как именно всё началось, когда Вуд и его дружки обступили меня у лестницы. Рассказала даже про то, как от души врезала ему коленом по голове, после чего мой обидчик покатился вниз. — Хмм, что ж, последнее вовсе было не обязательно... Жаль в том месте нет камер наблюдения, — я бросила взгляд на мужчину. Он уже не смотрел на меня, задумчивым взглядом буравил стену и потирал гладкий подбородок. После его слов я поняла, как же мне повезло, что на этом пролёте действительно нет никаких камер, потому что рядом находится туалет, а там было запрещено ставить любые способы слежения. Я задержала дыхание, готовая принять любую меру наказания, которую Кейн сочтёт для меня необходимой. Всё-таки я покалечила другого ученика! Но вместо этого он отошёл к своему столу и начал что-то листать в записной книжку. — Какой у тебя сейчас урок? — Ф-физкультура, — я пока не понимала, как это относится к нашему разговору. Праздное любопытство? Или решил сразу повести меня к директору? — Хм, отлично. Ривс точно согласится тебя отпустить. ЧТО? — Сейчас у меня малыши... Помнишь ещё тему о фотосинтезе? — биолог как-то по-доброму усмехнулся. Я же стояла с полным непониманием на лице и растерянно хлопала глазами. Какой, блин, фотосинтез? О чём он вообще?! — Вроде да... — я промолчала, что та тема была знакома мне весьма смутно. В младшей школе поначалу я сильно отставала в учёбе из-за плохого зрения, но теперь носила линзы и прекрасно видела даже с третьей парты. — Замечательно, но тебе даже рассказывать ничего не придётся. Подойди сюда, — он подозвал меня жестом, и я приблизилась к доске, где Кейн уже начал переводить рисунки из учебника и записывать термины. — После того, как они всё перепишут с доски, нарисуешь им строение растительной клетки и запишешь вопросы со страницы семьдесят восемь. Пусть читают этот параграф и отвечают письменно. Сколько успеют, — учитель объяснял мне план урока, а я судорожно пыталась запомнить всё, что он говорит, не отвлекаясь на самого Кейна. Получалось плохо. — Справишься? — он обернулся ко мне. — Д-да, сэр, — у меня хватило сообразительности согласиться, пока мои мысли были где-то далеко отсюда. Ладно, даже если я что-то и пропустила, смогу найти в учебнике. Не настолько же я тупая, чтобы не разобраться в учебнике за третий класс? — Не переживай ты так, я знаю, что для тебя это слишком просто, — он ответил мне своей коронной усмешкой, которую за последний день я видела слишком часто. И открыл дверь класса.

Из коридора нас уставились десятки глаз удивлённый младшеклассников, которые продолжали терпеливо ждать учителя у двери. — Что замерли? Быстро по местам, подготовили учебники и тетради. После его слов в класс повалил поток детей, которые в шоке таращились то на меня, то на мистера Кейна. Он терпеливо дождался, пока все рассядутся и в кабинете воцарится идеальная тишина. — Всем внимание, сегодня у вас будет письменная работа по пройденной теме, — почему-то на лицах детей воцарилось облегчение. — Обещанная контрольная никуда не денется, даю вам время подготовиться к ней следующей неделе... — а теперь ясно, почему они так обрадовались. — Это мисс Синклер, она сегодня проведёт у вас занятие. Слушаться её как меня, вопросы задавать тоже ей. На следующем уроке проверю ваши тетради, — сказал биолог и быстрее, чем я успела возразить, ушёл из класса. И как это, блин, понимать?! Взял и спихнул на меня свою работу. Я неловко улыбнулась детям, которые выглядели уже не такими испуганными, а скорее заинтересованными. Ну конечно, ведь их ночной кошмар самолично ликвидировался до следующего занятия. Поздоровалась с классом, слыша вопросы, которые посыпались на меня, как из рога изобилия. И вот, сверяясь с планом, записанным в личной тетради Кейна, я провела свой первый в жизни урок в роли учителя. Урок прошёл довольно интересно, но, к моему сожалению, слишком быстро. Дети задавали вопросы, но чаще всего не по теме предмета, а по всякой ерунде: как писать вопросы? В строчку или или в столбик? Нумеровать цифрами или буквами? Нужно ли писать вопрос полностью? Можно ли отвечать только на первую часть? Обязательно ставить точки в конце предложения? Чёрт! АХХАХАХАХ. Я искренне боялась, заржать в голос. Неужели и мы были такими же глупыми? И смешными. Но дабы не травмировать детей, которым предстоит ещё долгий путь до окончания школы, я терпеливо отвечала на все даже самы дурацкие предположения. Какая вообще разница, как писать вопросы? Надо просто на них ответить. По порядку, чтобы не запутать учителя, который будет их проверять, хотя для Кейна, наверное, нет разницы, он и так это всё знает... За сорок минут дети немного выдохлись и почти молча дописывали последние задания. У меня самой уже гудели ноги. Я задумчиво покосилась на кресло хозяина кабинета. Ведь если я сейчас учитель, значит мне можно сесть в него? Ну, не стоять же мне на ногах весь урок! А если Кейн будет недоволен? Не похоже, чтобы он сильно возмущался, когда я ему рассказала обо всём. Ладно... Когда он придёт я просто освобожу кресло! Я заняла его место, чуть не зажмурившись от удовольствия. Вот блин! Его кресло такое удобное, а мы сидим на идиотских деревянных стульях, от которых задница к концу учебного дня напоминает квадрат! После звонка на перемену мне оставалось только собрать тетради с письменными работами. Стоя у первой парты у самой двери, я терпеливо ждала, пока девочка со смешными хвостиками допишет последний ответ. Она писала медленно, зато очень красиво, а потому осталась одна из последних; остальные её одноклассники уже собирали вещи и покидали класс. Позади меня кто-то остановился. По аромату парфюма и напряжённой тишине в классе я безошибочно распознала биолога. — Чего ты там выводишь, Миллардс? Мне не нужны твои завитушки. Только правильные ответы, — как всегда в своём репертуаре! — Ой! М-м-мист-тер К-кейн, — девочка испугалась из ниоткуда взявшегося учителя и начала заикаться, чего я не замечала за ней во время урока. — Б-б-быстрее, Миллардс. У мисс Синклер есть дела поважнее, чем наблюдать за твоим правописанием, — он передразнил её, протягивая руку к тетради. Девочка начала нервничать. Её почерк из красивого резко превратился в рваный и слишком мелкий. Она едва понимала, что пишет. Я решила ей помочь. — Мистер Кейн, вот, возьмите эти тетради. Все остальные уже сдали работы, — я натянула улыбку на лицо, ведь помимо этой девочки оставались ещё другие дети, которые не успели покинуть класс. Кейн сразу понял, чего я добиваюсь. Дёрнул уголком губ в намёке на улыбку и забрал у меня из рук тяжёлую стопку с тетрадями, чтобы отнести их на полку в дальней части класса, где он хранил работы на проверку. Пока он шёл, я успела шепнуть девочке правильный ответ. Она его и так знала, только слишком сильно волновалась, а потому начала писать бессмыслицу. — Ты не переживай так, мистер Кейн не кусается. На самом деле, он справедливый учитель, не нужно его бояться. — Вы это говорите, потому что он вас заставил так думать? — едва слышно ответила мне мисс Миллардс с испугом в глазах. Мне вновь захотелось рассмеяться в голос. Едва сдержалась! Я смогла лишь устало вздохнуть и закатила глаза. Этих детей не переубедишь, пока они сами не повзрослеют.

К счастью, по его возвращению, девчонке удалось дописать правильный ответ на вопрос. Биолог забрал её тетрадку и бросил себе на стол. Думаю, из вредности, он будет проверять эту работу с особой тщательностью, чтобы выяснить, насколько оценка ученицы по результатам соответствует её знаниям. Всё ещё напуганная Миллардс за считанные секунды покидала вещи в портфель и исчезла в толпе, галдящей в коридоре. Когда класс опустел, Кейн закрыл дверь, впрочем, не отходя от неё далеко. Я остановилась у его стала. — Вижу, ты вжилась в роль, — я уже успела пожалеть о своей выходке, пока мужчина не добавил: — Хорошо получается, Синклер. Может, в следующем году на день учителя выберешь мой предмет? — он сложил руки на груди, тёплая усмешка исказила его лицо, а у меня было такое странное чувство, которому я не могла дать описания. Да и ухватиться за него не могла. В голове не укладывалось...

Только я хотела спросить у него, что это всё значит, почему он отпросил меня с урока и оставил здесь, как он сам всё рассказал. Мистер Кейн ходил в учительскую, чтобы разузнать обстановку. Директриса и её Зам. всё ещё сомневались в этой истории со случайным падением и искали виноватого. Не удивительно. Потом он сообщил, что вызвал в школу представителя детской полиции. Я впилась ногтями в ладонь. Вот так вот. Доигралась, Синклер. — Он возьмёт у тебя показания в моём присутствии. Потом — у Мэнсона, как только тот очнётся. Я вкратце описал ему ситуацию. Офицер Барлоу откроет дело на Мэнсона и, вероятно, на его друзей тоже. За соучастие в преступлении. — Что..? — в моей голове было столько вопросов, но я так боялась найти на них ответы. — Теперь бери свои вещи и идём в столовую, — учитель бросил взгляд на свои наручные часы, — до приезда Барлоу ещё есть время, а ты выглядишь так, как будто совсем не ешь, — прозвучало немного ворчливо, и это вновь вогнало меня в краску. Какая ему вообще разница, ем ли я?!

Streetlight, pick a fight with a stranger,

I've been saving up my anger,

Stacking up like pennies in my pocket,

Whistle like a runaway train, and I lost it,

Good girls die young, don't you know they got 'em,

All lined up with names on their coffins?

Mary Beth died with stars in her eyes.

I've been runnin' from her ghost all my life, oh.

Ooh-ooh, ah, I hear them crying, crying..

Good girls, good girls!

Broken pieces under the rug,

A thesis of all I've loved.

Reeling in the aftermath,

I wish that you could take it back.

Burnin' in my lungs again

The taste of your carcinogen.

Every breath, a feelin'

I'm gettin' good at hеalin'

Don't waste your timе on me,

I followed your liturgy

I'm takin' back my offering,

The blood I bleed, my eulogy.

You buried me, and now I'm singin'

Если говорить неправду достаточно

долго, достаточно громко и

достаточно часто,

люди начнут верить.

© Адольф Гитлер

Мы и правда пошли в школьную столовую под конец перемены. У Кейна больше не было уроков, да и у меня физкультура оказалась последней на сегодня. В это время в столовой было немноголюдно, а под конец перемены она и вовсе почти опустела. Редкие старшеклассники спешили на занятия. Я остановилась у буфета в раздумьях, пока мужчина заказывал себе еду. — Мистер Кейн! Думала, вы уже сегодня не придёте, — радостно поприветствовала его женщина-повар. — Не хотите взять грибной супчик? Только сварили. И мясо с горошком ещё горячее... — она болтала без умолку, предлагая ему разные варианты обеда. Я витала в своих мыслях, и сейчас мне было совсем не до еды, но услышав про грибной суп, я остановилась на свой выбор на этом блюде. А ещё взяла зелёный чай. У Кейна на подносе было то самое мясо, которое так рекомендовала повариха, а ещё какие-то пирожки и чёрный кофе. Мы заняли первый стол, за которым обычно сидели только сотрудники школы. Так как мы собирались сейчас вместе пойти к этому офицеру Барлоу, я не видела смысла уходить за другой стол. К счастью, мистер Кейн ничего не сказал по этому поводу, а других учителей в столовой не оказалось. Мы ели, как мне казалось, в каком-то напряжённом молчании. Я старалась не смотреть на того, кто сидел напротив, ковыряясь в своей тарелке с супом. Суп был вкусный, правда, только у меня совсем не было аппетита. Но всё же, еда придала немного сил и помогла моему желудку успокоиться. Я допила чай и увидела, что Кейн тоже закончил свою трапезу. Мы одновременно поднялись, отнесли грязную посуду и вышли в коридор. По пути мне хотелось много чего спросить, но я молчала. Когда мы поднялись на четвёртый этаж и прошли в самый конец, к кабинету психолога, я нахмурилась и замерла как вкопанная. Кейн вздохнул и повернулся ко мне. — Подождите, мы же не... — в тот момент мне стало по-настоящему страшно. Я и так была вымотана, и разговора с психологом сегодня точно не выдержала бы. — Тебе нечего бояться, Синклер. Обычно беседы с представителями полиции проходят в этом кабинете... — он поспешил объяснить, зачем мы сюда пришли. А после добавил: — Но это не значит, что тебе не нужен психолог. — Мне не нужен психолог! — я с упрямостью ребенка принялась отрицать это. Мне действительно он был противопоказан. Я боялась открывать эту шкатулку пандоры, которая скрывалась в моей душе. — Тебя никто не спрашивает, это необходимая мера в данном... — мужчина был непреклонен. — Нет! Только беседа с офицером, — я пресекла его попытки надавить на меня и поставила своё условие. — А ещё мои родители не должны знать. — Но школа всё равно обязана уведомить их! — Так не уведомляйте! — я начинала выходить из себя, а эмоции — из-под моего контроля. Мне хотелось кричать и плакать, и я не понимала, что со мной происходит. Знала, что сейчас перехожу все рамки разумного и вновь кричу на Кейна, но он, кажется, переживал вовсе не об этом. — Послушай, Синклер, — биолог сжал переносицу, будто у него разболелась голова, — на самом деле разговор с полицией должен проходить только в присутствии твоих родителей, но я пошёл на это, чтобы ускорить… разбирательства. И из-за того, что ты мне рассказала. Школа всё равно уведомит твоих опекунов о разговоре с офицером и об инциденте на лестнице. — Пожалуйста! — меня затопило отчаяние. Если придётся говорить обо всём ещё и с матерью или — не дай Ламороги! — с отцом, я просто не вывезу. — Пожалуйста, вы можете не... просто не говорить им? Сказать офицеру и Директрисе, что они уже в курсе? Пожалуйста... — я обхватила себя за плечи, умоляя учителя пойти против установленных правил.

Кейн нахмурился, на его лице была усталость. Он, наверное, не мог понять, почему я так боюсь этого. Ведь моей вины в произошедшем нет, но он многого не знал, как и моих предков. И я не собиралась никого больше в это посвящать. — Ладно, — он сдался, махнув рукой. — Делай как знаешь. Мужчина подошёл к кабинету и приглашающе распахнул передо мной дверь. Я зашла в комнату, где раньше никогда не бывала. Сюда попадали прямые солнечные лучи, и в целом помещение выглядело очень необычно для школы. Стол психолога располагался в углу комнаты, рядом находились два кресла, которые заняли мистер Кейн и психолог доктор Хартингс. У окна стоял небольшой диванчик, а некоторые стены были закрыты шкафами, набитыми книгами и всякой мелочью. На диване меня уже ждал представитель закона: он раскладывал какие-то бумаги из папки, что-то записывал. Увидев меня, он встал и поздоровался, предлагая сесть рядом. Дальше для меня прошло всё, как в тумане. Я плюхнулась на диван, Кейн и доктор Хартингс что-то тихо обсуждали, не вмешиваясь в наш разговор, но обязанные присутствовать при моём «допросе». Офицер Барлоу задавал мне наводящие вопросы, я отвечала, ничего лишнего не добавляя. Пару раз я бросила взгляд на преподавателя. Он умолчал о том, что именно сказал офицеру полиции. Оказалось, что по его версии я лишь раз ударила Вуда в пах для самозащиты, потом он сам скатился по лестнице, так как стоял к краю слишком близко. Травму головы, перелом руки и прочие ушибы он получил вследствие падения.

Я нахмурилась и вновь перевела взгляд на учителя, он ободряюще мне кивнул. В конце я подписала какие-то бумаги, что подтверждаю правдивость своих слов, и Барлоу попросил меня подождать за дверью. Я не знала, что ещё меня ждёт. Когда офицер с Кейном вышли вместе минут десять спустя, я уже вся изнервничалась. Мне ещё не приходилось врать полиции. «Не врать, а недоговоривать, а вообще это всё Кейн начал!» — пискляво высказался внутренний голос. По их общению я поняла, что учитель явно знаком с Барлоу лично и довольно давно. — Спасибо, что так быстро приехал, Джером, — мистер Кейн на прощание пожал руку служителю закона. Тот улыбнулся. — Не благодари, это моя работа. Всего доброго, мисс Синклер, Седрик, — он кивнул нам обоим и стал удаляться быстрым шагом по коридору. — Можешь идти домой, Синклер, — устало сказал мужчина, повернувшись ко мне, но я считала, что наш разговор ещё не окончен. — Вы не сказали офицеру Барлоу о том, что я скинула~ Мпфм! — он неожиданно быстро подошёл к мне, зажимая рот рукой и бросил суровый взгляд из-под бровей. Я испуганно таращилась на его серую радужку с вкраплениями, впервые видя его глаза так близко. Кейн обернулся, боясь, что полицейский мог меня услышать. Но, к счастью, в коридоре, кроме нас, уже никого не было. Словно опомнившись, он убрал руку и резко увеличил дистанцию. Неловкость, что повисла между нами, можно было резать ножом. — Извини, Синклер... Но тебе пора начать думать о том, что ты говоришь и где, — брюнет выглядел так, словно не контролировал свои рефлексы в тот момент, а теперь очень сожалел об этой случайности. — В-всё в порядке, м-мистер Кейн. Это... Это мне нужно извиняться, я совсем забыла про офицера, — тихо, стараясь унять колотящееся сердце и дрожь в голосе, я постаралась убедить его в том, что он поступил правильно. — Спасибо вам большое, что помогли, — мне едва удавалось сдерживать себя от необдуманных порывов, о которых пожалею уже я. Пришлось ограничиться простой благодарностью. — За такое не благодарят, Синклер, — как-то грубо бросил учитель и, не прощаясь, пошёл в сторону своего кабинета. Его чёткие шаги гулко звучали по пустому коридору, пока я, прислонившись к прохладной стене, приходила в себя, до сих пор ощущая дрожь в теле от его внезапного прикосновения. Дождавшись, когда этаж опустеет, я решила последовать его совету и, наконец, отправиться домой. Этот день выжал меня досуха.

***

Третий зaкoн Чизxoлмa. Если хотите,

чтобы ваш поступок понравился большинству,

то хорошенько выбирайте, кому

вы хотите сделать гадость.

© Артур Блох "Законы Мёрфи"

За пару дней новость о произошедшем распространилась уже по всей школе со скоростью пожара. На меня теперь было направлено слишком много внимания, которого я бы хотела избежать. Когда Мэнсон пришёл в себя в больнице на следующий день с лёгким сотрясением и парой переломов, его навестил офицер Барлоу, а мои слова получили подтверждение. Классная руководительница на следующий день попросила меня задержаться в кабинете для приватного разговора и выгнала остальных в коридор. Я недоумевала, что ей могло от меня понадобиться.

— Мисс Синклер... Я хотела бы перед вами извиниться. Мне очень жаль, что я не заметила раньше то, как вёл себя мистер Мэнсон по отношению к вам, — она говорила тихо, и весь её вид выражал сожаление. Я видела, что нашей новой классной было не наплевать на то, что происходит в её классе, но мы совсем недавно перешли в старшую школу, и она, вероятно, ещё не успела понять, в каких взаимоотношениях находились её ученики. В тот момент во мне кипела обида, но не на Якобсон, а на остальных, кто следил за нашим классом намного дольше её. Поэтому, да, я сорвалась и нагрубила ей. — Вам жаль? Только вот это ничего уже не изменит. Всё уже произошло, и мне теперь жить с этим всю оставшуюся жизнь! — я скривилась, показывая ей моё откровенное презрение. — Какой уже смысл в этих словах? Очередная дань вежливости? — Мисс Синклер... Вы правы, я уже ничего не могу изменить своими словами. Мистер Мэнсон больше не подойдёт к вам ближе, чем на два метра. Ему грозит суровое наказание, а в случае нарушения — исключение из школы. Он исчерпал свои предупреждения. Теперь он стоит на учёте в полиции. Я позвала вас, чтобы также сказать, что следующие три недели вы будете ходить к доктору Хартингс. — К психологу?! Это ещё зачем? — я закусила губу, не готовая к такому повороту. Ни к какому мозгоправу я идти не собиралась. — Ничего страшного вас там не ожидает, вы просто поговорите с ней наедине. Школа должна убедиться, что с вами всё в порядке. Это обязательная процедура в вашем случае. Доктор будет ждать вас у себя после уроков. Три дня в неделю, запомните, — я не хотела соглашаться на эти сеансы, но, увы, выбора у мне не предоставили. Когда правда вскрылась, с дружками Вуда офицер Барлоу тоже провёл беседу. Им запрещено было приближаться ко мне. Они даже выглядели немного подавленными и обходили меня стороной. Софи и Алисия ещё в тот день в Кволике потребовали от меня объяснений, куда я пропала после урока биологии. Я всё им рассказала и предупредила, что учителям известна немного другая версия произошедшего. Правда, умолчала об одном: о роли Кейна в этой истории. Почему-то мне казалось, что это должно остаться только между нами. Остальные мои одноклассники теперь постоянно наблюдали за мной, кто-то в открытую поддерживал, кто-то восхищался моим поступком, а кто-то оставался настороже. — Круто ты его уделала. Слышал, что Мэнсон ещё месяц будет в больнице валяться, — однажды сказал Макгинли, который всегда был в курсе событий. Месяц? Это хорошо. Мне нужен был перерыв, прежде чем я вновь увижу его рожу. Пока Мэнсона не было в школе, мне даже начало казаться, что у меня вполне нормальный класс и хорошие одноклассники. Неожиданно некоторые из них стали чересчур дружелюбны со мной. Это было приятно, хоть и настораживало... И вот сейчас мы сиделе в классе литературы, пока была перемена. Софи прогнала Макса, чтобы усестья рядом со мной, но тут подошёл Алекс, который решил за месяц обсудить предстоящий Хэллоуинский бал. Совсем недавно нам сообщили об этом мероприятии, и теперь все не могли дождаться конца октября. Колдуэлл, Гилберт, Изабелла и ещё некоторые старшеклассники с других классов помогали с украшенями школы и подготовкой актового зала к мероприятию. Софи не особо была рада перспективе проводить в школе лишние часы, но её подкупили халявными оценками. — Соф, сегодня нужно будет остаться после уроков. Мы будем таскать коробки с украшениями из подвала... — Чего? А я вам зачем? Позови Макгинли, ему вроде нечем заняться, — она всеми силами пыталась откосить от обязанностей. — Так я ещё не договорил, подожди. После нужно будет эти украшения развешивать. А мы с Максом точно сделаем фигню, а потом всё равно придётся переделывать, так что пойдём с нами, а? — Эй, Софи, может, забежим ещё в столовую? — я видела, что Алис передёргивает каждый раз, когда Гилберт говорила с Алексом. Хоть она так и не призналась мне, я знала, что моя рыжая подруга уже давно сохнет по этому парню. И ревнует к каждому встречному-поперечному, хотя сам Колдуэлл даже не догадывается о её чувствах. — Может, тебе лучше в спортзал сходить, чем в столовую, а, рыжуля? — в разговор встряла Дарси Кэррингтон — наша школьная язва, которая не упускала момента постебаться над кем-то, хотя сама не любила становиться объектом подобных обидных шуток. — Алис, не слушай её. Давай сходим вдвоём, Софи сейчас явно не до нас, — я попыталась отвлечь подругу, но та пребывала сегодня не в лучшем настроении. — Я вообще-то просила Софи сходить со мной... Ладно, сходим на следующей.

***

Мы шли с Гилберт по коридору и обсуждали предстоящую Хэллоуинскую дискотеку. К подготовке которой собирались припахать и меня... — Кстати, Якобсон тебе не говорила? Нам нужна будет помощь в рисовании этих долбаных листьев. Я не хотела тебя подставлять, но сама понимаешь — среди нас больше некому этим заняться. — Блин, Софи... У меня и так свободный день только суббота, — я вздохнула. Если придётся ещё и после школы тут задерживаться, то я точно умру. Нагрузка в старшей школе была приличная. Тут неожиданно сзади налетел Макгинли, приобнимая нас за плечи. Я думала, все парни убежали в спортзал. — Хай, девчонки! — Блять, Макс, зачем так пугать?! — моя подруга действительно не ожидала этого, как и я, но, в отличие от меня, никогда не стеснялась в выражениях. — Не хотите присоединиться к нашей команде? У нас уже есть Алекс и Ракель, — он даже не обратил внимания на её возмущения. — С вами мы точно порвём этих придурков из параллели. Да, парни теперь стали чаще приглашать поиграть с ними в ламабол или перекинуться в мяч, брали в свою команду и больше не делали вид, что меня не существует. — Ну, конечно же я с вами! — я без раздумий согласилась. — Не-е, вы же знаете, я в физре полный профан. Я сегодня вообще планировала на скамейке отсидеться. — Хах, ну как знаешь, Софи. Главного участника я уже получил, — Макгинли довольно ухмыльнулся и поспешил на первый этаж, к спортивному залу. Если бы я знала, что для этого мне нужно скинуть Вуда с лестницы и после этого всё сойдёт мне с рук, а меня будут считать не жертвой, а героиней... Я бы уже давно это сделала!

***

Меня обязали ходить к психологу целый месяц, и, по слухам, Мэнсона ждёт то же самое. Вот только я не видела смысла в этих сеансах. Три раза в неделю я исправно приходила к доктору Хартингс, пила её вкусный чай и почти всё время молчала. Мне не о чем было говорить ей. Думаю, всё и так было ясно, а обмусоливать то, что уже случилось, я не хотела. Как и не хотела, чтобы незнакомая женщина копалась в моих проблемах и лезла мне в душу.

— ...что вы об этом думаете, Хелен? — спрашивала она, каждый раз рассказывая мне разные "выдуманные" истории с похожими случаями. И что я должна была говорить? Не представляю. Поэтому чаще я пропускала её слова мимо ушей, для приличия просто кивая головой. Когда Хартингс в очередной раз не удавалось от меня ничего добиться, а выделенное нам время подходило к концу, она с недовольным вздохом отпускала меня домой. На второй неделе я сдалась и больше не приходила в тот кабинет. К счастью, мне ничего не сказали поэтому поводу, и так я поняла, что от меня наконец отстали.