Путь к Раю

Битва двух братьев предстала перед глазами Амариз. Демоница с печалью и сожалением смотрела на схватку, в которой победитель был предопределен заранее. Айон, с трудом стоящий на ногах, лишь отражал удары. Почти по привычке, не стараясь атаковать и не желая защищаться. На губах его играла жутковатая ухмылка, больше похожая на оскал. Анри, не замечая ничего вокруг, сфокусировав полный ненависти взгляд на брате, с остервенением нападал, желая не просто ранить — отчаянно жаждая убить. Истощенный ранами, Айон начал пропускать удары и отступать. Анри торжествующе скалился, нанося все новые и новые удары в жажде расправиться с тем, кого так люто ненавидел всей душой. Теснил к тупику, откуда стало бы некуда бежать. И, в конце концов, прижав брата к стене, вцепился ему в горло. — Ты считал себя непобедимым… — процедил Анри, глядя в глаза, отражающие лишь насмешку и непокорную гордость. Ни капли страха, ни капли ненависти. — Ты всегда смотрел на всех свысока… — Ты помешал мне, чтобы доказать, что чего-то стоишь? — надменно усмехнулся Айон. — Нет! — с яростью воскликнул Анри, наотмашь ударив его по лицу. — Потому что ты разрушил всю мою жизнь! Айон прикрыл глаза, спокойно улыбаясь и даже не делая попыток избежать уготованной участи. Он не склонился бы, не стал просить пощады. Зачем унижаться перед теми, кого презираешь, если тебя в любом случае не собираются щадить? Рука на горле разжалась, и Анри рухнул на пол, стискивая голову в ладонях. Айон усмехнулся, осторожно касаясь израненной шеи. Когти вошли слишком глубоко, добавив измученному телу новых ран. Сегодняшний день должен был стать триумфом. Шагом к исполнению мечты, что он так старательно взращивал все эти годы. Ад — огромный звездолет, устланный трупами врагов — отправился бы в космос, унося к далекой планете. Но мечтам не суждено было сбыться. Корабль разрушался — в пылу схватки они повредили пункт управления. И все из-за того, что кто-то не пожелал подчиниться, а вместо этого попытался отомстить за старые обиды. Кто-то родной и важный, кого очень не хотелось убивать. Анри сдавленно застонал, цепляясь когтями за голову. Его пронзала боль, которую уже не было сил терпеть. Тело слушалось все хуже, и невероятно злило ощущение полной беспомощности. Излучение, убившее всех вокруг, действовало и на него. — Ты как всегда очень самонадеян, братец, — усмехнулся Айон, приседая на одно колено и отнимая руки брата от головы. Замечая дрожь в пальцах и кровь, оставшуюся на когтях. — Твое тело постепенно разрушается. Еще немного — и ты умрешь. — Тебе-то что?! — зло выдавил Анри, стискивая зубы от боли. — Ты мой братик, — вздохнул Айон. — Глупый, но родной... В его голосе сквозило неприкрытое превосходство. Он сжал голову брата в ладонях, но тот предостерегающе рыкнул и схватил за запястья. Даже сейчас не позволив себе между ненавистью и жизнью выбрать жизнь. — Ты иначе умрешь, — строго и настойчиво произнес Айон. — Я не позволю тебе умереть. Даже против твоей воли. Истошный крик разнесся по залу управления. Айон улыбнулся, прижимая голову брата к своей груди. Он чувствовал, что сзади осторожно подошла Амариз, но не перемолвился с ней ни словом. Только бережно погладил Анри по волосам. Тот тихо заскулил, понемногу приходя в себя. Столько жизней было принесено в жертву мечтам одного... Он не мог принять это. Вновь встретившись с братом лицом к лицу спустя долгие годы, он набросился на него и попытался убить. Но Айону было подвластно излучение, в считанные минуты уничтожившее все население Ада. В битве погибли все — с обеих сторон. Все, кроме них. Трех выживших, которые волею судьбы были выброшены в бескрайные просторы космоса вместе с Адом, разрушенным в пылу смертельной схватки. И в этом Анри оставалось винить лишь себя, вымещая ненависть на брате, без которого трагедии не случилось бы вообще. — Ты все еще хочешь меня убить? — тихо спросил Айон, склоняясь к его уху. Анри поднял глаза, хмуро глядя на него. Отвечая без слов. Айон усмехнулся, пожимая плечами, и поднялся, осматриваясь. Они уже сильно отдалились от Земли, и та оставалась лишь немного видна через прозрачные стены зала. Переглянувшись с Амариз, Айон сообщил брату весьма неприятную новость: — Пункт управления уничтожен, и Ад летит теперь в глубины космоса. А мы заключены в нем навечно. И это твоя вина. Анри вскочил, не собираясь верить на слово, и подбежал к развороченной панели, лелея отчаянную надежду, что ее еще можно починить. Амариз грустно вздохнула. — Он прав... Анри рухнул на колени, в бессильной ярости ударяя кулаком по клавиатуре. Айон усмехнулся, раскидывая руки и отдаваясь пронизывающей тело энергии, которая мгновенно залечила смертельные раны. — Мы здесь совсем одни... — тихо произнес он. — Лишь бы ты и здесь не натворил глупостей, братец. Анри бросил на него яростный взгляд. — Это все ты! Айон кивнул, даже не попытавшись спорить. Заметно повеселев, он поднял брата с пола и повел за собой прочь из зала. Анри послушно пошел. Он пребывал в каком-то трансе и почти не обращал внимания на происходящее. Его мысли витали где-то далеко. Слишком сложно было заставить себя поверить в то, что случилось. Он потерял все. Не смог помешать брату. И за это готов был вечно себя корить. — Что ты сделал со мной? — процедил он сквозь зубы. — Что это, ко всем чертям, было?! Что это за излучение?! Как оно уничтожило всех?! Айон лишь загадочно усмехнулся, не удостоив ответом. — Это ведь такое памятное место... — с улыбкой произнес он, приобнимая за плечи. — Разве ты не хочешь вспомнить наше детство, Анри? Анри не отозвался. Он был мрачен и старался не смотреть на брата, ощущая лишь собственную беспомощность и безысходность происходящего. Айон увлек в темный полуразрушенный коридор. Оглядевшись, Анри узнал это место. Здесь они в детстве часто носились, играя. Совсем недалеко располагалась их квартира. Он переехал, когда брат покинул Ад. И с тех пор не бывал здесь ни разу. Чтобы не вспоминать. Айон прищурился, в его взгляде промелькнула злость. Внезапно резко развернувшись, он схватил за горло и прижал к стене. Анри захрипел, вцепляясь в его руку. Он не ожидал нападения в такой момент. Он уже вообще не знал, чего ожидать. — Тебе никогда не понять, как невыносима правда, — звенящим голосом произнес Айон, глядя с болью и презрением. — Как невыносимо ежедневно смотреть на иллюзорный мир. Анри рухнул на пол, как только разжалась рука, сдавливающая шею, и судорожно вздохнул. А когда, отдышавшись, поднял глаза, Айон уже отвернулся. И лицо его, повернутое вполоборота, оставалось непроницаемо. Как бы внимательно Анри ни всматривался в него. — Я никогда не говорил, почему затеял все это. А тебе всегда было плевать, — холодно продолжал Айон. Не спеша вставать, Анри откинулся на стену и прикрыл глаза. Воспоминания невольно ворвались в сознание. О том, что он так долго пытался забыть. В один момент они начали отдаляться друг от друга. Детство осталось позади, на смену ему пришли ужасные будни, наполненные тревогой и тоской. Брат вечно пропадал где-то, оставив одного. Впервые в жизни его не было рядом, когда он был так нужен. Тогда-то Анри и сблизился с Мираэль. Она поддержала, она всегда говорила с ним, если он в этом нуждался. С ней у него случился первый секс. И в какой-то момент это начало значить больше, чем все, что до этого для него сделал брат. Узнав однажды, что он планирует восстание, Анри по-настоящему испугался. Брат дал так мало времени — и его не хватило, чтобы побороть смятение. Чтобы окончательно решить, на чьей он стороне. Он не был готов к такому. Отказался следовать за Айоном в самый последний момент. И его бросили. Как ненужную, бесполезную вещь. Потом был суд. Правитель Ада говорил с ним наедине. Демонам не так уж часто доводилось видеть его. И все они — даже брат — наверное, в глубине души боялись этих ледяных голубых глаз. Таких бесчувственных и равнодушных, холодно-расчетливых. Трезвых. У него не было страстей. Не было привязанностей. Он относился к Анри ничуть не лучше, чем ко всем остальным. Но все же, по каким-то своим причинам, сохранил ему жизнь. Пройдя через все это, Анри уже не мог простить. Тем более, что брат никогда и не пытался просить прощения. Он сделал выбор за него и оставил в Аду, когда Анри с ним не согласился. Не хотелось больше иметь с ним ничего общего. Поэтому он стал жить дальше, просто выбросив брата из головы. Пока тот не появился вновь, разрушив всю привычную жизнь. Прикончив демонов. Захватив бесполезный теперь Ад. И смертельно ранив Мираэль. — Хочешь сказать, я предал тебя в ту минуту, когда тебе больше всего была нужна моя поддержка? — мрачно спросил Анри, отводя взгляд. — Из-за того, что перестал понимать и стал наплевательски относиться к твоей боли? Как будто брат хоть раз подумал про его боль. Айон усмехнулся, кивая. — Я хочу предложить тебе начать все сначала. — Нет! — решительно отрезал Анри. Да как у него вообще хватало совести такое предлагать?! — У тебя будет очень много времени на то, чтобы подумать, — усмехнулся Айон, разворачиваясь и уходя прочь. Анри со злостью посмотрел ему вслед и уткнулся лбом в стену. Места, где он провел детство, и вправду будоражили память. И, к великому сожалению, заставляли вспоминать о том счастье, что он чувствовал рядом с братом. Закрывая глаза, он видел чудесные мгновения радости, когда им с Айоном удавалось поиграть. Позже, когда они стали чуть старше, то начали тренироваться вместе. Они старались проводить как можно больше времени друг с другом. Каждую свободную минуту. Брат всегда защищал, наставлял, оберегал. А потом... Когда он начал готовиться к восстанию, стало очень не хватать его заботы. Даже беспокойства о возможных жертвах он не смог понять, лишь отмахнулся, велев не думать о таких пустяках. Анри встал, желая в тот же миг пойти и высказать все, чего не мог сказать раньше. Но, решительно двинувшись в ту сторону, куда ушел Айон, натолкнулся на Амариз, дружелюбно улыбающуюся и преграждающую путь. — Уйди с дороги, — процедил Анри, задевая ее плечом. Амариз вздохнула, осторожно придержав за локоть. — Не ходи, — попросила она, глядя с сочувственной грустью. — Почему еще? — фыркнул Анри, но чуть смутился от такого взгляда. На него не нападали, не обвиняли. К нему отнеслись с доброжелательностью. Ответить на это грубостью было как-то неловко. — Ты же хочешь вернуться? — Хочу... Амариз улыбнулась и бесцеремонно потащила за собой. — Тогда не зли его, а то не доживешь до того момента, когда я найду способ вернуться! Анри хмыкнул, но в чем-то все же с ней согласился. Лучше было избегать общения с братом. Его не хотелось ни видеть, ни слышать. Его наглая морда без единого выражения раскаяния, его пафосно-обвинительные речи — все вызывало желание только наброситься и разорвать на части. Вот только не факт, что Анри оказался бы сильней. Амариз вела по полуразрушенным коридорам Ада. Мимо разбросанных повсюду искореженных деталей корабля, рассыпающегося на части. От стен сами собой отставали куски, распластываясь на полу и дергаясь в агонии. Анри старался идти быстрым шагом, не задевая их. Боясь, что они пристанут к нему, жаждая высосать его жизнь в жалкой попытке сохранить свою. Ад действительно был живым. Он состоял из миллиардов клеток, как любой из высших живых организмов. И эти клетки сейчас медленно отмирали, лишенные управляющего ими мозга. Корабль демонов был иной формой жизни, уже начинающей разлагаться из-за нехватки энергии. И это он, Анри, был в этом виноват... Он разнес панель управления, в пылу ярости даже не заметив ее. Снес пол-этажа. Так отчаянно жаждая убить брата, не думая ни о чем другом. Как же он был безрассуден... Стоило вовремя взять себя в руки и подумать головой. Амариз привела в одну из квартир, что не коснулись разрушения. Здесь вполне можно было остаться на какое-то время. В общем-то, хватило бы и одной кровати. Здесь везде царил аскетизм. Все они привыкли к нему. Светлая, просторная, без единой лишней вещи — квартира чем-то напоминала старую, детскую. Или все они, на самом деле, были похожи друг на друга? Анри нечасто ходил в гости, чтобы сравнить. Он никогда не был настолько же общительным, как брат. — Поживешь пока тут! — объявила Амариз, обнимая и игриво кусая за ушко. Анри напряженно вздохнул. Они так давно не виделись. Она, должно быть, очень скучала по нему. Когда-то они были довольно близки. Айон собрал вокруг себя множество народу. Что с ними стало? С теми, кто выжил и сбежал с ним во время восстания? Теперь и они тоже были мертвы? Оттолкнув Амариз, Анри улегся на кровать и отвернулся к стене. Потрудившись только угрюмо буркнуть: — Разбудишь, когда найдешь способ вернуться. — Будешь спать несколько десятилетий? — хихикнула Амариз. Анри сердито засопел. Амариз же, смеясь, ушла, не сказав больше ничего. Она всегда оставалась веселой и жизнерадостной. Сейчас это только раздражало. Что веселило ее в перспективе затеряться в глубоком космосе? Все, кто шли за Айоном, вероятно, имели проблемы с головой. Мысли, лезущие в голову, не на шутку тревожили. Что, если и правда пришлось бы ждать так долго? Мираэль не могла прожить столько, не дождалась бы его возвращения. Он успел отнести ее в безопасное место, оставил на Земле — но оставил тяжело раненную, при смерти, без энергии для восстановления. Стоило задуматься об этом, как внутри мгновенно разгорался разрушительный пожар. Анри не смог сдержать накатившую ярость. Вскочив, он со всей силы ударил кулаком в стену. По ней тут же расползлась сеть трещин, и это немного привело в чувство. Выругавшись, Анри лег обратно, свернувшись в клубочек и обхватив руками колени. И лежал так несколько часов, не в силах заснуть и отогнать навязчивые мысли. В один день он лишился всего. Бесконечное сплетение коридоров простиралось вглубь, жаждая завести нерадивого путника в потаенные уголки Ада. Даже Айон, проведший здесь все детство, не всегда мог понять, куда следует идти. В каких-то частях Ада он не бывал вовсе и теперь с трудом догадывался, что здесь было до того, как корабль оказался разрушен. В поисках хоть одного работающего телепорта он забрел так далеко, что на мгновение показалось, будто он потерялся. Лабиринт из коридоров виделся нескончаемым, и все они были как две капли воды похожи друг на друга. Айон вздохнул, опускаясь на пол и обводя взглядом окрестности. Когда-то он вырвался отсюда и решил, что больше никогда сюда не вернется. Но пришлось. Это был единственный способ идти дальше. И чем это обернулось теперь? Они с братом родились здесь, в стенах Ада, и никогда не знали своих родителей. Так рождались и жили все — принадлежа не семье, а государству. С самого начала не имея ничего другого, на что можно опереться. И с самого начала в них двоих было нечто особенное. Айон не знал других братьев, которым позволили бы жить вместе. Знать о своем родстве. Однажды он узнал, как именно они были рождены. Перед ним открылись многие тайны, и именно это указало дальнейший путь. Они с Анри были близнецами. Высокими, одинаково мускулистыми и подтянутыми. Наделенными совершенной красотой. Брат перенял от отца огненные алые глаза, от матери — фиолетовые волосы и бледность кожи. Айону же от матери достались фиолетовые глаза, а от отца — угольная чернота волос и смуглая кожа. Но теперь его волосы стали белыми, как снег. Он поседел в тот день, когда узнал правду. Не в силах справиться с ужасом пребывания в чужом бездонном сознании. Сознании того, кто показал ее. И тогда же впервые понял, каким же мощным оружием может быть сознание. Сколь многого можно добиться, просто развивая собственный дар. Он никогда не говорил об этом Анри. Никогда и ни с кем не обсуждал увиденного. Но не переставал терзать себя вопросом — зачем Правитель Ада открыл перед ним то, что в итоге уничтожило Ад? Теперь, весь в белом, он был словно ангел, словно образ безупречной чистоты. В истинном обличье он становился величавым и гордым демоном, с высокомерным презрением глядящим на все вокруг. И за это Анри так не любил его взгляд... Айон тяжело вздохнул, утыкаясь лбом в сцепленные в замок руки. Брат предал. Мечта разрушена. И Ад уносится в бескрайнюю Вселенную. Впереди ждет невыносимо скучная и мучительная вечность. Разве ради этого он столькое сделал? Ради такого конца? Конечно, Амариз могла найти выход. Она знала свое дело и не раз выручала даже в самой безвыходной ситуации. Без нее он никогда не выбрался бы из Ада, не построил бы свой корабль. И теперь надежда оставалась только на нее. Амариз была маленькой бойкой девчушкой. С самого начала и поныне. Казалось, будто она совсем не выросла с тех пор, как они были подростками. На первый взгляд она могла показаться легкомысленной и веселой, но Айон знал, какой потенциал скрывает ее точный, подвижный разум, налету усваивающий новые знания и с жадностью совершающий открытия. Амариз никогда не участвовала в сражениях, да никому и в голову бы не пришло бояться такого противника — девушку в полтора метра ростом, с короткими растрепанными волосами и милым личиком. Но именно это невинное создание разрабатывало оружие для воинов. И без нее они никогда не сокрушили бы Ад. В истинном обличье Амариз походила на миленького котенка с пушистым хвостиком и торчащими ушками. Между демонами ходили шутки, что она могла бы сражать врагов, вызывая у них умиление. Амариз и правда хотелось потискать, чтобы послушать, как она будет мурлыкать. На деле же она сама могла затискать кого угодно, и поэтому от нее шарахались все, кто хоть немного ее знал. Только Анри всегда терпел ее странности. Он один. И лишь неловко смущался, когда она заключала его в объятия. Он всегда был слишком мягким — только и всего. Жесткость появилась в нем многим позже. Но если бы он любил Амариз — возможно, пошел бы за ней. За ним — за своим братом. И все закончилось бы совсем иначе. Но он полюбил другую. И остался с ней. Выбравшись из лабиринта коридоров ни с чем, Айон осторожно прокрался в квартиру, стараясь не разбудить брата, и лег возле него. Склонившись над лицом Анри и вслушиваясь в тихое сопение, Айон осторожно погладил его по щеке, отчего он беспокойно завозился и перевернулся на спину. Не удержавшись от улыбки, Айон поцеловал его в лоб и, приобняв, уткнулся в острое ушко. В детстве он так любил кусать его маленькие ушки... Анри недовольно сопел и дулся, бурча, что ему щекотно, а Айон весело смеялся и продолжал его покусывать. Им было хорошо. Разве сейчас им не могло стать так же хорошо? Он долго разглядывал безмятежное лицо брата, прежде чем тот наконец проснулся. Соображая около минуты, он, в конце концов, смерил сонным взглядом и вскочил, громко заорав. — Ты что здесь делаешь?! — Ты такой милый, когда спишь, — усмехнулся Айон, подпирая щеку рукой. Пребывая в совершенном спокойствии. Анри с яростью смотрел на него, выпустив когти и тяжело дыша от гнева. Словно готов был вот-вот наброситься. Не предприняв больше ничего, Айон встал и ушел, улыбнувшись на прощание. Как будто это было в порядке вещей. Не сдержавшись, Анри снова ударил ни в чем не повинную стену. «Я не выдержу! — подумал он со злостью. — Я его скоро убью!» Немного поостыв, он хотел снова лечь спать, коротая скучные и невыносимые минуты ожидания, но, передумав, пошел прогуляться по коридорам Ада. Было некуда деться. Нечего делать. Его помощь была бесполезной. Оставалось лишь мучительно ждать. Дойдя до самого конца коридора, Анри прошел в главный зал. Остановился у фонтана и, присев на плиту, задумчиво провел по ней ладонью. Шум воды успокаивал. Как и обстановка в целом. Зал был поистине огромным. На многие километры в нем простирались прекрасные сады. Братья любили бывать здесь в детстве. Все любили это место. Уж точно больше, чем однообразные коридоры и скучные квартиры. Здесь они получали возможность соприкоснуться с кусочком природы. С малой толикой того, что в избытке было на Земле. Спускаться на Землю не разрешалось почти никому. Только особым отрядам. Демонята порой собирались вместе у прозрачной стены и смотрели на планету внизу. Такую яркую, покрытую зелеными деревьями и синими морями. И каждый хотел когда-нибудь там побывать. Они сравнивали ее с другими, когда Ад бороздил космические просторы. Но мало где он задерживался дольше, чем на пару дней. А им так никто и не объяснил, почему. Только сплетничали о людях внизу, которые когда-нибудь решатся напасть. Но Анри сам однажды узнал землян. Они опасались войны. Они не имели таких развитых технологий. Они лишь истребляли демонов, забредших на их территорию. Но пощадили его. Улегшись на плиту фонтана, Анри закинул руки за голову, расслабившись и позволив мыслям нести в самые глубины памяти. Туда, где когда-то давно еще было безмятежно хорошо.

***

— Ты снова хмуришься, братик, — донесся до Анри звонкий голос стремительно приближающегося Айона. Анри поднял голову, отвлекаясь от размышлений, и брат быстрым движением цепко ухватил за подбородок. Придвинулся, оказываясь очень близко. Заставляя смотреть в глаза. — У тебя все время такой безмятежный взгляд, — задумчиво произнес Айон, внимательно разглядывая. — Не выражающий никаких чувств. Холодный, спокойный... И покорный... Анри чуть улыбнулся, приобнимая брата за пояс. — Тебе ведь нравится это... Когда я тебя слушаюсь и таскаюсь везде за тобой... — Нравится, — рассмеялся Айон, сгребая в охапку и прижимая к себе. — Но иногда я хочу, чтобы ты смеялся. — Я смеюсь... Когда я с тобой... Айон погладил Анри по волосам, прижимаясь к его лицу щекой. Он часто замечал, что брат бывает таким только с ним. В те редкие моменты, когда безразличие ко всему сменяется искренностью, а в отстраненном взгляде зажигается огонек чувств, Анри становится радостным и веселым, и уже одно это способно заставить ощущать счастье. Счастье видеть его счастливым. Счастье взаимной любви. Айон никогда не видел брата обиженным или злящимся. Стоило кому-то обидеть Анри, как он сразу бежал к старшему брату искать защиты. Казалось, что только Айон имел для него значение, все остальные же оставляли равнодушным. И ни один из братьев не смог бы припомнить ни единой ссоры за все их детство. Как они пришли к такому будущему? Ведь когда-то все было так хорошо... — Хочу увидеть твои чувства, — игриво заявил тогда Айон, куснув брата за ушко. Анри пискнул, сжав коготками одежду у него на спине. Айон, улыбаясь, обхватил его лицо руками. И захохотал, когда он смущенно потупился. А потом нежно коснулся губами лба, заставив вздрогнуть и шумно вздохнуть, быстро пряча лицо. Наслаждаясь пребыванием в природном зале, Айон еще долго ласково перебирал волосы прижавшегося к груди брата, уткнувшись в них лицом и широко улыбаясь. Он добился, чего хотел.

***

— О чем задумался? — привел в сознание знакомый ненавистный голос. Анри выругался и приподнялся, садясь на плите и скрещивая ноги. Рядом стоял Айон, глядя до омерзения надменно и насмешливо. У него что, вообще не бывало другого выражения лица? — Не приставай ко мне! — огрызнулся Анри. Как ребенок. Маленький и беспомощный. Неспособный противостоять. Айон вздохнул, наклоняясь к нему. Анри не успел даже среагировать, как уже ощутил руку брата у себя на шее. И в следующий миг, почувствовав поцелуй в макушку, дернулся и с плеском свалился в фонтан, подняв тучу брызг. Вынырнув, кипя от ярости, он выбрался на сушу и схватил за ворот заливающегося смехом брата. — Остынь, — усмехнулся тот. — Разве вода тебя не остудила? Анри замахнулся, но Айон перехватил его руку. — Я не потерплю такого хамства, — насмешливо, но строго произнес он. — Ты ведь доиграешься, глупый братик. Анри вырвался, пыхтя и буравя брата хмурым взглядом. Он и правда считал ребенком. Вечным ребенком. — В детстве ты был спокойнее, — улыбнулся Айон, садясь на плиту. — И гораздо покорнее. — Все изменилось! Неужели он этого не понимал?! Айон вздохнул, внимательно глядя на Анри. Как будто чего-то ждал. После всего. Анри развернулся и без сомнений направился прочь. Им не о чем было говорить. Потому что Айон хотел только одного — чтобы выслушали и приняли его точку зрения. Он игнорировал все страдания, которые причинил. Даже сейчас делал вид, что ни в чем не виноват. Что ничего не произошло. — У тебя ведь ничего не осталось, — догнал голос брата, заставив застыть на месте. — Почему ты не хочешь признать очевидного? Почему ты стал таким гордым? Вернись ко мне. Перестань гнаться за иллюзиями счастья. Сжав кулаки, Анри бросился на брата и, ударив его в лицо, повалил в фонтан. Все же не сдержавшись, хотя старался изо всех сил. — Я вернусь! — прорычал он. — Чего бы мне это ни стоило! И буду счастлив там, на Земле! Среди презираемых тобой людей! Ты разрушил мой дом, но тебе не разрушить мою жизнь! Айон схватил за горло, ухмыляясь, и окунул в воду. Анри забарахтался, пытаясь вырваться, но брат крепко держал и не давал вынырнуть несколько минут. Он уже почти потерял сознание, когда Айон наконец вытащил за шиворот и кинул на пол. Откашлявшись и отдышавшись, Анри с бешеной яростью посмотрел на брата. Но тот лишь спокойно усмехнулся. — Я предупреждал. — Ты чудовище и мразь! — заявил Анри, отряхиваясь от воды. Айон вздохнул, подпирая щеку рукой и оглядывая с демонстративным сочувствием — наверняка на самом деле наслаждался тем, какой Анри мокрый и жалкий. — Ты сам вечно нарываешься. Анри фыркнул, передергивая плечами. — Надеюсь, мы с тобой вообще не будем пересекаться, пока я обречен здесь находиться! — Нет уж... — промурлыкал Айон, лукаво улыбаясь. Свою роль сыграла растерянность. Подойдя вплотную, он быстро перехватил руки за спиной и взял за подбородок, не давая отвести взгляд. — Я заставлю тебя смотреть на меня так же, как в детстве. Анри рванулся, но Айон лишь сильнее сдавил запястья. Ничего не оставалось, кроме как до крови прокусить ладонь, лежащую на подбородке. Айон тут же отдернул ее и влепил оглушительную пощечину. Анри сдавленно зарычал, чувствуя, как когти брата впиваются в грудь. Он не особо церемонился. Бессердечная, расчетливая сволочь. В детстве он не был таким. — Не вынуждай меня делать тебе больно, — тихо произнес Айон. С его лица не сходила гордая, раздражающая до невозможности усмешка. — Я убью тебя, — процедил Анри. — Обязательно убью. — А когда-то ты называл меня повелителем, — улыбнулся Айон, нежно касаясь губами щеки. Анри вывернулся, оттолкнув брата, и, упав на пол, тут же вскочил, готовясь к атаке. Надо же, о чем он додумался вспомнить! В какой момент у него вообще появилась эта мания величия? В какой момент он начал принимать всерьез их детскую игру? «Повелитель»... Так принято было обращаться к Правителю Ада. И они, тогдашние наивные дети, решили поиграть в свой маленький Ад, где повелителем был Айон. Ему нравилось — и этого было достаточно. Это было весело и забавно. Если бы Анри знал, что брат пойдет дальше и действительно возомнит себя способным создать отдельное государство на новом корабле... — Свои чувства ты не умеешь ни скрывать, ни контролировать, — хмыкнул Айон, глядя в глаза, в которых бушевал яростный огонь. — Я лишил тебя всего, что ты любил. Ты жаждешь справедливости, мести, расплаты... Не хочешь вспоминать, как много я значил для тебя, ведь иначе не сможешь осуществить возмездие. Анри решительно шагнул к нему. Айон, с теплотой глядя на брата, шагнул навстречу. — Ты совершенно не умеешь притворяться. И я вижу, что сейчас ты в смятении. Где твоя непоколебимость? Не ты ли говорил мне, что сделал свой выбор? Анри отвел глаза, оскалившись. Айон протянул руку, желая прикоснуться к нему, но, передумав, развернулся и пошел прочь. — У тебя будет очень много времени, чтобы подумать, — донеслись до Анри его слова. Анри вновь уселся на мокрую плиту фонтана, пытаясь отряхнуться и согнать с тела капли воды. Проклиная Айона, он, в конце концов, выдохся и, тяжело вздохнув, задумчиво прикрыл глаза, вспоминая, с чего все началось. В тот день Айон был сам на себя не похож. Вернувшись под вечер, не сказал ни слова. Лег в постель и накрылся одеялом. Анри не трогал его тогда. Ни о чем не расспрашивал. Брату хотелось побыть одному и подумать о чем-то. Поэтому он не стал мешать. Ушел ночевать к Амариз. Зря. Наверное, надо было клещами вытянуть из него правду. Узнать, что произошло, что так изменило его. Потому что с того дня все стало иначе. У Айона появились секреты. Он отвечал односложно, редко появлялся дома. Никто не знал, в чем тут дело. Но однажды Анри сообщили о том, что они с Амариз строят звездолет. Брат отказался говорить, как принял это решение. Ради чего. «Верь мне» — вот все, что он говорил. Но как можно было верить тому, кто сошел с ума? Бесконечная боль терзала Айона. Брат... Родной брат, выросший с ним в одной утробе... Он так и не разделил заветной мечты. Может, в этом была вина их обоих. Может, стоило доверить ему тайны, долгое время сокрытые от них. Еще тогда, с самого начала. Анри не понимал, что происходит. Почему так резко изменилась их жизнь. Но он должен был верить. А если не верил — бесполезно было бы убеждать. Множество раз ничего не выходило на пути к мечте о Рае. Вначале казалось, что достаточно звездолета, который смог бы отправиться в космос — но они не смогли построить такой звездолет. Они погибли бы, затерялись на просторах Вселенной. Единственным кораблем, способным преодолеть такое расстояние, был Ад. Поэтому Айон захватил его. И что теперь? Выхода больше не было. Но он не мог сдаться. Пока был жив, не мог оставить мечту. Рай был прекрасной планетой, застывшей где-то очень далеко, в бескрайнем пространстве космоса. Величественный и огромный — цитадель совершенства — населенный бессмертными, вечно молодыми людьми, обладающими колоссальными знаниями и силой. Их души были способны на великие чувства, тела — на необычайную выносливость. Каждый обладал своим уникальным даром. И он, Айон, был их потомком. Сыном мелочного и жестокого архангела и доброй, чуткой женщины. В том Раю, что он видел в памяти Правителя Ада, творились поистине адские вещи. Но лишь там он мог найти ответ на свой главный вопрос. И он решил идти вперед. Рискуя своей жизнью, выбрался из Ада, решив во что бы то ни стало добраться до Рая. Через любые преграды и опасности. До самого конца. Потеряв брата, Айон не отринул своей мечты, лишь больше уверившись в ее истинности. Ведь кроме мечты теперь у него не осталось ничего. Анри предал. Предал, не сумев оставить все то, что никогда не имело значения. Предал легко, словно брат для него абсолютно ничего не значил. Но Айона ничто не могло остановить. Он планировал использовать Ад для полета к желанному Раю, но мечта вновь ускользнула, разрушенная братом. И поврежденный корабль остался дрейфовать в открытом космосе, навечно заточив их в своем чреве. Элизиум... Так он назвал свой новый дом, который обрел после побега из Ада. Корабль, слишком примитивный, чтобы доставить до Рая — его мощности хватало лишь на то, чтобы скрываться от нападений людей и демонов. Но в нем было так уютно и спокойно... Он был его маленьким раем, и там не доставало лишь брата, с которым хотелось поделиться созданным счастьем. Но Анри отдалился уже давно. Или же Айон сам отдалился от брата?.. В те мгновения, когда разум разрывался от рвущейся в него информации, лишь бесконечная боль объяла все существо — и ничего кроме нее не осталось. Правитель Ада смотрел тогда бесстрастными холодными глазами, и Айон чувствовал, как чужие мысли пронзают голову по велению могущественного владыки. Он показал правду. Показал намеренно, но что было целью? Ведь, не узнай Айон о Рае, он бы, наверно, никогда не воспользовался возможностью разрушить все, что демоны создавали тысячелетиями с огромным трудом. Айон не понимал еще столь многого... Но теперь появилась возможность все обдумать и исправить. Благо, времени возникло предостаточно. Может, давно уже стоило остановиться и подумать о правильности выбранного метода. Может, он раз за разом терпел неудачу, потому что стоило найти совершенно другой подход?