Путь к Раю

Анри разбудил приглушенный шепот, доносящийся из-за приоткрытой двери. Заставив приоткрыть один глаз и насторожиться, прислушиваясь к голосам. — Наверное, когда-нибудь мы все же выберемся отсюда, — расслышал он виноватый голос Амариз. Тон Айона же был слишком мягок, и Анри даже предположил, что брат улыбается. — Можешь не торопиться. Нам некуда спешить. Амариз вздохнула. — Но Анри... — Не думай об этом, — велел Айон уже более холодно и непреклонно. Анри стиснул зубы, борясь с желанием выйти и со всей силы врезать брату. Только когда голоса затихли, он встал и лениво потянулся, злясь, что его разбудили. Ад был огромным. Понадобилось же им беседовать именно у его двери! Или стоило поблагодарить Амариз за то, что она отвлекла Айона, снова собирающегося разбудить отвратительным физическим контактом? Эта мысль ощутимо тревожила. Он ведь мог повторить и потом. Анри вышел погулять, чтобы размять затекшие мышцы, и все же натолкнулся на Айона, стоящего у прозрачной стены и задумчиво глядящего на звезды. Казалось, избегать его невозможно. Он вечно терся рядом, нарочно выводя из себя. Решив незаметно пройти мимо, Анри гордо задрал голову, из-за чего споткнулся и громко выругался, растянувшись на полу. Айон усмехнулся и протянул руку, помогая встать. Анри, не задумываясь, сжал его пальцы, и, только поднявшись и взглянув в мерзкие нахальные глаза, презрительно фыркнул. — Ты такой неблагодарный, — вздохнул Айон, не спеша отпускать. Анри же не торопился вырываться, чувствуя, как ладони нежно касаются теплые пальцы, чуть поглаживая. Это было неожиданно приятно. В этой непролазной куче дерьма невероятно сильно хотелось живого тепла. — Вовсе я не неблагодарный... — промямлил он, опуская голову. Отчего-то вдруг объяло странное, необъяснимое смущение. Ему не должно было нравиться общество ненавистного врага. Какого хрена он вообще это чувствовал? Айон не ответил — только поправил его одежду и пригладил волосы. Ну точно как в детстве. Еще бы сопли вытер. Внутри вновь взыграло возмущение. Анри встретился с ним взглядом, и в пылающих алым глазах брат прочитал вопрос. — Что еще? — Почему я еще жив? — А сам не догадываешься? — усмехнулся Айон, отстраняясь и снова разворачиваясь к стене. Анри задумчиво покачал головой. Это действительно озадачивало. Да все его поведение озадачивало. Псих... — Ты мог убить меня... — Идиот, — тяжело вздохнул Айон. — Какой же ты идиот... Анри и сам подошел к стене, за которой проплывали далекие звезды. Положил на нее ладонь и спустя минуту прижался щекой к холодной прозрачной поверхности, с печалью глядя вдаль. Впереди виднелась лишь бескрайняя чернота космоса. Засасывающая, как омут. В пучину бесконечной тоски. — Хочешь вернуться? — словно через туманную пелену донесся вопрос Айона. — А ты? — Не знаю, — улыбнулся брат. — Не знаю... Мне хорошо и здесь. Меня никто там не ждет. А тут я почти в уединении, и ты рядом. У меня появилось время обдумать то, что раньше не мог. — Ты рад, что мы остались вдвоем? — хмыкнул Анри. — Что нет никого, кто мог бы тебе помешать? — Я рад, что тут ты никуда от меня не денешься, — засмеялся Айон. Анри сердито пихнул его плечом. — А ведь ты и сам уже не пытаешься убить меня, — заметил Айон. И это прозвучало так внезапно. Заставив задуматься. Да. Анри бесился, раздражался, огрызался и порой пытался стукнуть, но так, будто они снова были просто ссорящимися братьями, а совсем не смертельными врагами. Это все походило на шутливые перебранки. Как такое вообще могло произойти? — Я хочу, чтобы ты просто исчез, — процедил Анри со злостью. Ощущая, что почти предал себя. И Мираэль. — А сейчас мне приходится видеть тебя каждый день. — Я настолько противен тебе? — Да! Айон вздохнул и отвернулся, снова уставившись на точки звезд. Анри фыркнул и раздраженно царапнул когтями стену. — Ты вообще не способен вызывать ничего, кроме отвращения! В тебе нет ни капли жалости или сострадания! Тебя может полюбить только сумасшедший извращенец! Он должен был это сказать. Попытаться напомнить себе, что происходит. Кто этот мудак напротив. А Айон вдруг расхохотался, накрыв рукой лицо. — Ни капли сострадания, значит? Тогда почему ты еще жив? Анри открыл рот, возмущенно глотая воздух, но так и не придумал достойного ответа. — Ты предал меня и хочешь убить, — процедил Айон, и глаза его вдруг опасно сощурились. — Почему же я прощаю тебя? Почему даже не желаю мстить за то, что ты сделал? В отличие от тебя. Если бы не ты, моя мечта могла осуществиться. А я все из-за тебя потерял. Все, к чему так долго стремился. Анри встретился с ним взглядом и тут же, не выдержав, отвел глаза. — Я никогда не думал, что тебе может быть больно... — признался он. — Что ты можешь чувствовать... И, тем более, любить... После всего... Айон вздохнул, опускаясь на пол и прислоняясь к стене. Глядя вдаль, сквозь пространство, с какой-то смутно уловимой тоской. Кажется, она и раньше плескалась где-то на глубине его глаз. Только Анри не замечал ее. Не хотел, не пытался. Было все равно. — Хочешь, я расскажу тебе кое-что? Анри растерянно кивнул, вконец запутавшись в собственных ощущениях. Он и ненавидел брата, и отчаянно хотел понять. Это был путь к оправданию всего того дерьма, что он наворотил. Лучше было прикончить его прямо сейчас, пока он не начал говорить. Но почему-то не получалось собрать для этого достаточно ярости. Ее было так много в первые дни — куда вся она делась теперь? — У меня был сын... Анри обалдело уставился на брата, пребывая в полнейшем шоке. Уж чего-чего, а такого вообразить он точно не мог. Айон никогда не отличался излишней эмоциональностью, избегал привязанностей и ценил лишь тех, кто мог что-то дать ему. Вокруг него было так много народу — но никого по-настоящему близкого. Он сам не стремился ни с кем сближаться. Разве он мог иметь семью? — Да, — усмехнулся Айон, замечая написанное на лице удивление. — Его убили. Когда он был еще ребенком. А я в тот момент находился на другом конце Земли и даже об этом не знал. Анри присел на корточки возле брата, внимательно вглядываясь в его лицо. Силясь понять. Его чувства, которые все это время не желал видеть. Считал несуществующими. Его боль. Все перевернулось с ног на голову. Потому что они просто начали говорить вместо того, чтобы сражаться. Может, им стоило поговорить уже очень давно? Айон обернулся, улыбаясь. Слишком тепло. Со светлой грустью. Как никогда раньше. Так странно было увидеть его с этой стороны. — В тот день, когда я узнал... Мне казалось, что все кончено. Я больше не смогу двигаться дальше. Все, что я построю, будет разрушено. Мир сломит меня. А я был готов ему поддаться... Знаешь, почему я смог, несмотря ни на что, идти вперед? Анри с такой жалостью смотрел на брата, что тот рассмеялся и потрепал по волосам. — Я вспомнил, что у меня есть ты. Пока ты жив, я могу идти дальше. Пока ты жив, я не буду один. — Я же предал тебя... — буркнул Анри, опуская голову. Внезапное, не пойми откуда взявшееся чувство вины выбило из колеи, поселив хаос в душе. — Это не важно, — улыбнулся Айон, беря за подбородок и заглядывая в виноватые глаза. — Тебя так тронула моя история? — Она похожа на исповедь, — признался Анри, старательно отводя взгляд. Он чувствовал себя неловко. Больше не понимал, как смотреть на него — как на брата или как на врага. — Ты никогда не рассказывал мне о том, что чувствуешь... О себе... Я считал, что не имею права о таком даже спрашивать... — Наверное, я был неправ, — вздохнул Айон. — Наверное, не стоило ничего утаивать от тебя. Я просто думал, что лишние знания принесут тебе только боль и ненужные сомнения. Анри нервно царапнул когтями пол. — Тогда можно мне спросить? Айон коротко кивнул. — Кто был матерью твоего ребенка? — Женщина, — усмехнулся Айон. Будто могли быть другие варианты. — Ты не знал ее. Я встретил ее уже на Земле. Как видишь, далеко не всех я презирал... — Ты был привязан к какой-то женщине? — недоверчиво хмыкнул Анри. — Ты? — Нет, я не был к ней привязан, — насмешливо улыбнулся Айон, приобнимая. — Я ее любил. Я ведь не ты, мне хватало мозгов понимать, что с ней может что-то случиться. Я никогда не был так одержим ей, как ты своей женщиной. Ты ведь даже помешал родному брату, лишь бы не рушить ее мир. Анри сбросил с плеча его руку, зло оскалившись. Да как он вообще смел об этом судить?! Айон склонил голову набок, прищуриваясь. — Разве я сказал неправду? — Ты все равно остаешься циничной сволочью! — Я всего лишь смотрю в лицо фактам, — пожал плечами Айон, откидываясь на стену. — Это трезвый взгляд на вещи. Впрочем, тебе этого не понять, ты ведь головой не думаешь. Анри замахнулся, но брат мгновенно перехватил руку и заломил за спину. Впечатал лицом в пол, уселся сверху. А потом наклонился к самому уху, усмехаясь. Снова победил. Он всегда побеждал. Даже проиграв. Сейчас проиграли они оба. Но Айон явно переживал об этом значительно меньше и искренне наслаждался вынужденным пребыванием на сломанном корабле. Потому что изводил родного брата и получал от этого удовольствие. И больше всего хотелось вцепиться ему в горло зубами и перегрызть, победив раз и навсегда. — Глупый братик, — прошептал Айон, облизнувшись. — Есть ли способ заставить тебя понять очевидные вещи? — Пусти! — процедил Анри, дернувшись. — Не пущу, — усмехнулся Айон, обдав дыханием дрогнувшее ухо. — Если не можешь понять по-хорошему, я заставлю тебя осознать, что ты все еще мне принадлежишь. Анри зарычал, пытаясь вырваться и сбросить брата с себя. Но Айон сильнее заломил руки, вынуждая прогнуться и заскулить от боли. — Проси прощения, — велел он. Анри лишь зло оскалился. Айон скользнул языком по уху, куснул клыками острый кончик. Ласково и безобидно. А потом предупредил: — Проси, иначе ухо откушу. — Прости! — яростно и презрительно выплюнул Анри. — Ладно, на первый раз и так сойдет, — вздохнул Айон, все же отпуская. Анри поднялся, отряхиваясь, и, бросив на него злой взгляд, быстрым шагом устремился прочь. Но, изо всех сил стараясь поскорее выбросить брата из головы, все же невольно успел заметить, как он грустно улыбнулся вслед... Вопреки собственному желанию, Анри заскучал уже в тот же вечер. Обычная жизнь была полна чьих-нибудь указов и распоряжений. А сам он совершенно не представлял, чем можно себя занять. И только поэтому шел сейчас к брату. Снова видеть его ненавистное лицо, снова слушать его насмешливо-самоуверенные речи. Что угодно — лишь бы не сойти с ума от безделья и одиночества. Сейчас особенно не было выбора. Ведь если бы он отправился отвлекать Амариз — она искала бы способ вернуться на Землю целую вечность. Если, конечно, этот способ вообще существовал. Остановившись в дверях, Анри оперся плечом на косяк, скрестив руки на груди. Созерцая брата, развалившегося на кровати, закинув ногу на ногу. Он просто лежал и думал. Никуда не спешил, не маялся от безделья. Наслаждался спокойствием. Придумывал очередной коварный план? Айон заметил лишь через пару минут и удивленно спросил: — Ты не злишься на меня? Анри покачал головой и, подойдя к брату, присел на краешек кровати. Очень хотелось сказать, что ему просто катастрофически скучно, и только поэтому он здесь, но вместо этого Анри спросил нейтральное: — Расскажешь еще что-нибудь о себе? Айон улыбнулся и, обхватив за шею, повалил на постель. Анри устроился поудобнее, прижимаясь и утыкаясь ему в плечо. Стало тепло и уютно. Как в детстве. Этого хотелось сейчас. Закрыть глаза и на несколько мгновений представить, что они все еще дети. Что все хорошо. — А что ты хочешь услышать? — тихо спросил Айон, обнимая за плечи. И почему-то не было противно. Совсем не хотелось его побить. Зато из-за этого появлялось отвращение к себе. Нарастающее медленно, но верно. Он ведь заслуживал ненависти. Но здесь невозможно было выжить без любви. — Расскажи мне о своей семье. — Мне не хотелось бы вспоминать об этом. — Тогда о чем-нибудь другом. Мне все равно, о чем. — Тебе что, так скучно, что ты даже пришел ко мне? — усмехнулся Айон. Догадался. Черт побери, он всегда был очень умным и проницательным. Его невозможно было обмануть. Но сейчас совершенно не хотелось ругаться. В тепле родных объятий. В кои-то веки. Хотелось сохранить иллюзию, что все хорошо. Анри улыбнулся, прикрывая глаза. — Мне одиноко... — Одиноко? — улыбнулся в ответ Айон. — Ну, раз так, я могу побыть рядом. Он нежно провел рукой по волосам доверчиво прижимающегося брата и, подавшись вперед, едва ощутимо коснулся губами его губ, встречая в ответ настороженный взгляд. А потом, рассмеявшись, крепче прижал к себе, обхватив за пояс. Зарылся лицом в растрепанные волосы. Анри завозился, устраиваясь в ласковых объятиях, и, сонно посапывая, уткнулся брату в плечо. — С тобой хорошо, — улыбнулся он, прикрывая глаза и лениво обнимая его за шею. — Правда? — удивленно шепнул Айон. — Угу, — подтвердил Анри, поглаживая его щеку. — Ты сейчас такой, как в детстве... Айон накрыл руку своей и поцеловал, поднеся к губам. Пальцы Анри чуть дрогнули. Он зарылся лицом в волосы брата, смущенно пряча глаза. Айон ласково улыбнулся, касаясь губами пальцев и медленно покрывая поцелуями каждый. — В детстве ты любил ласкать меня и наблюдать за моей реакцией, — тихо прошептал Анри. Какого черта это было так приятно? После всего... — Мне нравилось, что ты в такие моменты показывал свои чувства, — усмехнулся Айон, проводя языком по запястью. Анри шумно вздохнул. — А что мне сделать, чтобы ты показал свои чувства? Айон хитро улыбнулся, задумавшись на пару секунд. — Вряд ли ты согласишься. Анри подозрительно прищурился, заглядывая ему в лицо. Пытаясь угадать, что он имел в виду. — Не смотри на меня так, — расхохотался Айон и, обняв за шею, повалил на себя. Анри фыркнул, роняя голову ему на грудь. На миг накатило противное ощущение, что Айон оказался прав. Вынужденное пребывание в одном месте действительно сблизило их. Анри ловил себя на противоречащих ненависти чувствах. Более того — они заставляли угасать ярость, так долго копившуюся внутри. Это казалось омерзительным — но встать и уйти сейчас было бы выше его сил. Айон уткнулся ему в макушку, победно улыбаясь. Это несуразное существо могло быть очень милым, когда не делало попыток убить. Анри взял брата за руку, переплетая его пальцы со своими. Окончательно сдаваясь желанию тепла и чьего-то присутствия рядом. Ненависть отошла на второй план. — Можно, я с тобой просто полежу? — спросил он, заглядывая в ласковые глаза. — Конечно, — тихо ответил Айон. Анри припал к груди брата, вслушиваясь в биение его сердца. И, прикрыв глаза, погрузился в полудрему, млея от ласк. Айон тепло улыбался, прижимая к себе как величайшую драгоценность. Как будто правда был способен на любовь. Это было лучше одиночества. Лучше сводящей с ума пустоты. Дни шли, надежда вернуться угасала. Айон хотя бы отвлекал от мыслей о маячащей впереди унылой вечности. Время в его присутствии переставало течь так невыносимо медленно, убивая ожиданием все живое, что осталось в душе. Хотелось выжить. Хотелось снова увидеть Мираэль. Побывать на Земле. Остаться там. Брат был единственным средством не свихнуться до той поры. Спустя несколько минут Анри поднял голову и заглянул ему в глаза. — В детстве я обещал, что всегда буду рядом с тобой... Айон выжидающе смотрел на него, пока не понимая, к чему он клонит. — А ты... Ты сам готов что-то мне дать? — продолжил Анри. — Хотя бы взамен за то, что отнял... Хотя бы для того, чтобы я не имел повода тебя ненавидеть... — А ты готов что-то от меня принять? — вздохнул Айон, гладя по щеке. Анри задумчиво провел пальцами по его груди и приложил ладонь к бьющемуся сердцу. Он все никак не мог поверить в то, что Айон может быть таким. Не надменным и вечно насмехающимся, а печально-трогательным и даже в чем-то любящим и заботливым. Что у него могут быть мысли, чувства, что он ничем не отличается от других. И от него самого. Только лишь тем, что мыслит немного иначе... Улыбнувшись, Анри сжал в ладонях лицо брата и потянулся к его губам. Ощутил, как они растягиваются в легкой улыбке, и Айон отвечает на поцелуй, вплетая пальцы в волосы. А потом усмехается, убирая непослушные пряди со лба. — В детстве ты на такое не решался. — Значит, я изменился, — рассмеялся Анри, пряча лицо у него на груди. — Не так уж сильно, — заметил Айон, ласково поглаживая плечи. — Хотя ты был тогда таким отстраненным... Я любил тебя такого. — А такого, каким я стал, ты ненавидишь? — спросил Анри, поднимая глаза. — Нет, — вздохнул Айон. — Мне жаль, что ты не можешь этого понять. Хотя... Я ненавижу причину, почему ты стал таким. Я ненавижу твою привязанность к женщине. Из-за нее ты отдалился от меня. — А ты отдалился от меня из-за своей мечты. Именно с этого все началось. Айон отвел глаза, задумчиво разглядывая звезды за окном. Будто вообще не собирался продолжать этот разговор. Будто совсем не считал себя ни в чем виноватым. Анри недовольно царапнул его по груди. — Так же, как ты ненавидишь мои привязанности, я ненавижу твои. Ты тоже одержим. — И если мы вернемся, ты снова будешь моим врагом. Потому что не можешь принять меня. Анри вздохнул, обнимая брата. Теперь уже и самому не очень хотелось это обсуждать. — Потом... Когда вернемся... Это будет потом... — А сейчас что? — усмехнулся Айон. — Я ни за что не поверю, что ты не строишь планы моего убийства. — Ты же сказал, что я не умею врать. — Врать не умеешь. А лицемерил ты всегда. Анри приподнялся, обиженно глядя на брата. Он впервые искренне попытался отнестись к нему с пониманием. И вот что получил в ответ! — Ну и лежи тут один! — заявил он уязвленно. — Вообще с тобой больше разговаривать не буду! Айон прикрыл рукой лицо, безмолвно выражая свое мнение об этих умозаключениях. Анри возмущенно фыркнул и встал, демонстративно отряхиваясь, но его дернули за одежду и повалили обратно. — Ты чего?! — взвизгнул он, вырываясь. — Ты останешься со мной, — настойчиво произнес Айон. — Я не твоя вещь! Отстань от меня! Айон крепко обнял и прижал к себе. — Сколько бы мы ни провели здесь времени, я заставлю тебя провести его вместе со мной. Анри дернулся, но Айон завел руки за спину, не давая вырываться. — Столько лет я был один... — прошептал он прямо на ухо. — Столько лет я жил лишь призрачным ожиданием... И воспоминаниями о тебе... Усадив к себе на колени и перехватив руки спереди — теперь уже скрещивая их на груди — Айон усмехнулся. — Я больше не отпущу тебя. Никогда. Анри, присмирев, откинул голову ему на плечо. Слова ничего не значили. Пусть бы и дальше говорил гадости. Пусть верил, что можно полюбить вынужденно. Потому что больше некого. Пусть бы даже поверил, что можно раскаяться перед тем, кто причинил столько боли. Лишь бы не отталкивал, лишь бы был рядом. Пока он был нужен. Чтобы выжить. Чтобы сохранить рассудок. Анри пользовался братом и не испытывал за это совершенно никакого стыда. Это было меньшим, что Айон мог для него сделать после всего, что натворил. — Ты скучал по мне? — тихо спросил Анри. — Скучал... — улыбнулся Айон. — Ты не представляешь, как скучал... Анри потерся щекой о его шею, и в ответ был одарен нежным поцелуем в висок. От мимолетной ласки становилось тепло и спокойно. Выходило представить себя ребенком, еще не познавшим боли утрат. Поверить в это на какие-то мгновения. Лишь бы речь снова не зашла о разногласиях. Лишь бы не вспоминать о вражде. — Мне тоже без тебя было плохо... Пусто и одиноко... И страшно... — жалобно произнес Анри, покрепче прижимаясь к брату. — Если это правда, то почему ты отказываешься ко мне вернуться? — Я не отказываюсь... — Правда? — выдохнул Айон, вздрогнув. Анри вывернулся, удобно расположившись на его коленях, и обнял за шею, улыбаясь. — Правда, брат... Айон погладил по спине, задумавшись о чем-то. Он вряд ли верил этим словам. Доверять тому, кто уже предал однажды, было бы слишком глупо. Разве всегда разумный и расчетливый лидер мог принять желаемое за действительное и подвергнуть себя риску? Они оба знали правду — и хотелось лишь, чтобы он тоже сделал вид, что между ними все хорошо. — Просто я не мог тебя простить... — прошептал Анри, вновь в нерешительности пряча глаза. — Ты так обошелся со мной тогда, что я потерял весь смысл, который существовал в моей жизни... Ты престал проводить со мной время. Не говорил правды. Только постоянно требовал понимания. Ты говорил, что я должен верить. Но я ничего, ничего тебе не должен! Айон отстранил, до боли сжав плечи. Анри тихо пискнул, опуская голову. — Если... Если я неправ, то скажи мне, в чем... — Во многом, — вздохнул Айон. — Но и я не считаю, что был прав. А ты мне и правда ничего не должен. Только единственным, что тебя рядом со мной удерживало, был страх одиночества. И перемен. Но когда ты понял, что перемены все равно грядут уже независимо от твоих действий, а одиночество рядом с Мираэль тебе не грозит, ты сделал окончательный выбор и предал меня. — Это не так... — Не лги, Анри. — Тогда что меня сейчас держит рядом с тобой? Айон усмехнулся. — Ты пришел ко мне потому, что тебе было скучно. Анри фыркнул и насупился, отворачиваясь. Брат будто в наказание стряхнул со своих колен. — Ну и сиди один! — заявил Анри, снова собираясь уйти. На этот раз Айон вовсе не собирался останавливать. Лишь равнодушно отвернулся к окну. Анри заскрежетал зубами и ушел, на прощание с обидой пнув дверь. Какого хрена брат оттолкнул именно тогда, когда так хотелось наладить контакт? — Анри, ну нельзя же так подкрадываться! — возмутилась Амариз, подскочив на месте и обернувшись к нему, окликнувшему секунду назад. Он задумчиво почесал в затылке. — Я тебя уже пару раз позвал... А скоро ты это починишь? Амариз вздохнула, понуро разглядывая панель управления. Целых три месяца она возилась с этим, но не продвинулась ни на йоту. Система управления была слишком сильно разрушена и, похоже, уже не подлежала восстановлению. Здесь недостаточно было гениального разума. Этот уровень знаний превышал любой предел. — Не знаю... Скорее всего, вообще не починю... — нехотя буркнула Амариз. — И мы никогда не вернемся? Амариз виновато посмотрела на Анри и пожала плечами. Она мало что могла с этим поделать. Проблема была не в системе управления. Ад умирал. Она не могла его воскресить. Восстановить управляющий центр. Было уже слишком поздно. За всю жизнь никто из них не видел других звездолетов — а значит, шансы, что кто-нибудь чудом найдет в бескрайней Вселенной, стремились к нулю. Можно было попытаться построить еще один звездолет вроде Элизиума — небольшой, только чтобы добраться до Земли. Но Ад удалялся от нее. К тому времени, как новый звездолет смог бы выйти в космос, расстояние могло стать критическим. Не хватило бы ресурсов для возвращения. А в Аду выживать можно было еще долгие годы. На полное разложение такого огромного корабля могли уйти сотни, а то и тысячи лет. Анри ничего в этом не понимал. Поэтому Амариз не стала объяснять, что управлять мертвым звездолетом уже невозможно. Что это его вина — потому что он в пылу схватки разгромил мозговой центр. Она тщетно пыталась посылать импульсы в мертвый мозг корабля, чтобы заставить развернуться к Земле. Но ей не под силу было воскрешать мертвецов. Она говорила об этом с Айоном. Отчитывалась обо всем, что узнавала. Он с улыбкой просил не торопиться. Его непоколебимая вера помогала не падать духом. Никто не поддержал бы его в восстании, если бы он не был таким. Никто больше не знал о Рае. Только она одна. Он рассказал — ему пришлось, чтобы четко сформулировать перед ней задачу. Он доверял ей как самому себе. Даже странно, что за все годы, проведенные вместе, у них не сложилось романтических отношений. Только крепкая дружба. Айон ценил ее больше всех — и, почему-то, не только как ресурс. Может, поэтому она одна дошла до победного конца рядом с ним. Выжила, чтобы увидеть его поражение после триумфа. Оказалась здесь, где снова была ему нужна. Он был очень близок. Только друг с другом они всегда могли говорить откровенно. Обо всем. О его семье. О потерях. О чувстве вины, которое грызло его до сих пор. Она знала ту его сторону, которую не знал больше никто. Жаль, что Анри даже не хотел узнать. Возможно, вообще не существовало путей, ведущих братьев к примирению. Их осталось трое. Трое демонов — последних из своей расы. Друзей детства. Возвращение на Землю грозило развести их навсегда. Анри ничего не предпринимал здесь, на корабле — а там мог вновь возжелать отомстить. И тогда могли погибнуть они оба. А она осталась бы совсем одна. Анри уселся на пол, утыкаясь лбом в панель управления. По щекам потекли слезы, и он закрыл лицо рукой, отвернувшись. Отчаянно не хотелось верить, что он больше никогда не увидит Мираэль. Держаться заставляла только надежда. Если бы она рухнула окончательно — не осталось бы ничего. Амариз обняла и потерлась щекой о дрожащее плечо в попытке утешить. Анри вырвался, не желая принимать ее жалость. И, утерев рукавом слезы, быстрым шагом направился прочь. Идя по коридору, он натолкнулся на брата, неспешно прогуливающегося по Аду, и хотел проскользнуть мимо, но Айон удержал за плечи. — Кто тебя обидел? — усмехнулся он, беря за подбородок и заставляя поднять глаза. Анри мотнул головой, пытаясь вырваться и оттолкнуть его. Но безуспешно. — Это все из-за тебя! Почему ты не можешь просто оставить меня в покое?! — всхлипнул он, цепляясь когтями за одежду брата. — Я могу тебе объяснить, почему, — вздохнул Айон. Приобняв за пояс, он повел к себе. Уже не сопротивляющегося, бессильно плачущего. Усадил на кровать, укрыл одеялом. Заботливо, как в детстве. Анри сжался, плотнее укутываясь и дрожа всем телом. На душе было настолько мерзко и пусто, что компания брата казалась предпочтительней, чем одиночество. Даже после того, что случилось в прошлый раз. — Обними меня... — тихо попросил он чуть дрогнувшим голосом. Айон усмехнулся, прижимая к себе и поглаживая по спине. Анри прильнул к брату, роняя голову ему на плечо. — Почему ты всегда пытался отнять у меня все, что было мне дорого? Даже когда я помешал тебе... Мне все равно пришлось заплатить тем же... — Тебе так нужна эта девчонка? — вздохнул Айон, гладя по волосам. — Она долго не протянет после того, что случилось, и умрет, как и все остальные. Разве ты не хочешь избавиться от боли? — Как мне избавиться?! — процедил Анри сквозь сжатые зубы. — Убить тебя?! — Убить? Ты всегда так решал все проблемы. Тебе ведь даже в голову не может прийти, что нужно просто отпустить то, что причиняет боль. Иначе это будет терзать тебя вечно. Анри нервно рассмеялся. — Я тоже причиняю тебе боль. Но ты не хочешь меня забывать. Не делай вид, что ты меня не понимаешь. Не заставляй меня поступать так, как сам ты никогда бы не поступил! — Ты глупый ребенок, — фыркнул Айон. — Ты не можешь понять, что нельзя так зацикливаться на том, что все равно умрет! Ты хочешь страдать, выдавая слабость за благородство, вместо того, чтобы тратить время своей жизни на жизнь, а не на скорбь и ложное чувство вины! Анри поднял яростный взгляд на брата, вцепляясь ему в ворот. — Если бы я сдох, ты бы вообще не переживал?! Пошел бы дальше радоваться жизни?! Ты же так презираешь тоску по мертвым! — Как бы я смог помочь тебе своей жалостью, если бы ты умер?! — Да пошел ты! Тебе просто на всех плевать! — Идиот! Упертый, упрямый идиот! Ты вообще не слышишь, что я говорю! — Я все слышу, особенно когда ты так орешь! — Но ничего не хочешь понимать! — Это ты не хочешь понимать! Айон схватил за волосы, гневно зарычав. Анри притих, испугавшись этой внезапной вспышки ярости. И уже открыл было рот, чтобы извиниться, но брат вдруг впился в губы жадным поцелуем. Анри ошарашенно захлопал глазами, забывая дышать. В первые несколько секунд даже не приходила в голову мысль оттолкнуть брата. Анри лишь растерянно подался навстречу, робко вплетая пальцы ему в волосы. Где-то внутри зародилась слабая надежда помириться. Этот поцелуй был более интимным, более сексуальным, чем все прежние. Анри вовсе не был уверен, что хочет потрахаться с врагом. А именно к этому все и шло. Айон обнял за пояс, прижимая ближе к себе. Заставляя вздрогнуть, когда поглаживающая рука переползла на бедро. И дернуться, разрывая поцелуй. Это казалось уже перебором. Анри мог позволить себе обниматься и тискаться с братом, представляя себя вернувшимся в детство. А сейчас он чувствовал себя только добычей ненавистного противника. Хотелось вскочить и убежать. Но Айон требовательно потянул за волосы, не давая отстраниться. — Тебе больно потому, что ты далеко от того, кого любишь. А я люблю тебя. И мне невыносимо видеть тебя рядом, зная, что на любую мою ласку ты ответишь ненавистью. Я всегда боюсь: что ты можешь убить меня, умереть сам, что никогда не сможешь простить. Даже сейчас ты рядом, но я чувствую, что твои мысли далеко. С умирающей женщиной. А я ничего не значу для тебя. Анри опустил голову, утыкаясь брату в плечо. — Я тебя не ненавижу... — Боишься, что я убью тебя? — Да ничего я не боюсь! Анри досадливо прикусил губу, нервно царапая руку брата. Он хотел что-то сказать, но, не найдя подходящих слов, выразил их поцелуем. Отвечая, Айон повалил на кровать, беря за руки и переплетая их пальцы. Анри испуганно заерзал под навалившимся на него братом, но, посмотрев в спокойные, полные тепла глаза, расслабился, улыбаясь. Все-таки, отношение к Айону, по большей части, зависело исключительно от его поведения. Властность пугала — от нее было рукой подать до безжалостной жестокости. Но стоило брату начать относиться, как в детстве — с лаской и теплотой... — Хочешь забыть о боли? — усмехнулся Айон, обдавая щеку горячим дыханием. — Хочешь, я покажу тебе нечто более приятное, чем боль? Анри задрожал от нежного прикосновения губ к шее. Тихо постанывая, он старался увернуться от поцелуев, вертя головой, но сопротивление было недолгим. Айон провел пальцами по щеке, заглядывая в невинные умоляющие глаза, словно принадлежащие ребенку. Все тому же. Маленькому замкнутому мальчику, с которым они были так близки. — Ты не такой, как все, — усмехнулся он. — Ты такой же, как я. Я всегда это знал. Ты бунтарь, тебя не устраивает существующий порядок вещей. Ты выше этого, ты лучше этого. Убийца с невинными глазами. И чистыми помыслами. Ты сочетаешь в себе такие несочетаемые качества. Разум в тебе борется с чувствами. Не борись. Прими себя. Я люблю тебя таким, какой ты есть. Это делает тебя особенным. Черт побери... Он говорил все это искренне? Он правда так чувствовал? Он правда любил даже со всей этой ненавистью и жаждой мести? Любил, несмотря на неоднократные попытки его убить? — Я тоже люблю тебя... — сдавленно всхлипнул Анри. — Какая-то часть меня не может не любить... — Стоит мне напомнить тебе о твоей боли, и ты снова станешь чудовищем, жаждущим моей крови. Признай, братец. От себя не уйдешь. Анри прикрыл глаза, ощущая, как по щекам заструились безмолвные слезы. А с губ сорвался новый короткий стон, когда пальцы брата скользнули по шее в нежном прикосновении. Ненависть почти стерлась из сознания. За череду бесконечных невыносимо одинаковых дней. — Я люблю тебя... — прошептал Анри. — Я не хочу причинять тебе боль... Никому не хочу, но всем из-за меня досталось... Из-за моих ошибок... Я виноват... Я несу одни страдания везде, где появляюсь... — Тебе больше некому причинять боль, — усмехнулся Айон. — Понимаешь ты это? Мы остались вдвоем, а я люблю тебя и таким. И я больше не позволю тебе совершить ошибку. Я больше никуда тебя не отпущу. И научу не ненавидеть себя. Все будет хорошо. Всхлипывая, Анри благодарно улыбнулся дрожащими губами. Айон с нежностью смотрел в искренние алые глаза. Он снова видел в них то, чего все это время так не хватало. И больше не собирался это терять. — Если ты умрешь, я не стану жалеть об этом. Скорбеть и страдать. Но пока это в моих силах, умереть я тебе не дам. Ты мне нужен, — тихо произнес Айон, забираясь руками под одежду и лаская обнажающуюся кожу. — Ты ведь и сейчас не жив. Потому что не хочешь жить. Тебя грызет чувство вины. Забудь обо всем. — А тебя... разве не тяготит вина? Твоя семья... Айон накрыл губы поцелуем, не дав договорить. Анри подался вперед, выгибаясь и прижимаясь к нему. Пользуясь тем, что руки брата шарят по телу, он обнял его, царапая по спине. И безмятежно улыбнулся, глядя в ласковые глаза из-под полуприкрытых век, когда Айон оторвался от губ. — Это способ забыться? — усмехнулся Анри, позволяя стаскивать с себя майку. — Для тебя — может быть, — насмешливо ответил Айон, сбрасывая с себя рубашку и припадая к шее. Анри запрокинул голову, тихо пискнув. Чувствуя на коже короткие и приятные укусы, он извивался, плотнее прижимаясь к брату и крепко обхватив его за плечи. Руки Айона скользили по дрожащему телу, спускаясь все ниже. Анри ощущал возбужденный трепет, отдаваясь ярким чувствам, и податливо выгибался, послушный нежным рукам. Отвечая на ласки, покрывал робкими поцелуями смуглую, словно шоколадную кожу, гладил пальцами рельефный живот. Хотелось еще и еще. — Прости... Что я хотел тебя убить... — выдохнул он, подаваясь вперед и позволяя расстегивать свои штаны. — Неужели ты сожалеешь? — усмехнулся Айон, поглаживая обнаженные бедра и заставляя мимолетную дрожь пробегаться по телу. — Сожалею... Анри снова отвел глаза в смущении. Айон нежно скользнул пальцами по щеке. — Я правда понял, в чем был неправ... — прошептал Анри, погладив его по груди. — Ты меня прощаешь? Айон замер, держа в объятиях и внимательно всматриваясь в лицо. — И что ты понял? — Я просто подумал... Что могло бы быть, если бы я и правда убил тебя... — выдавил Анри, сдавленно застонав, когда брат прижал еще ближе. И крепче вцепился в него. Все, что он натворил, больше не имело значения. Осталось далеко позади. В другой жизни. Здесь существовали только они втроем — выжившие, чтобы провести вечность в пустоте. — И что бы ты тогда чувствовал? — выдохнул Айон. — Пустоту... Он чувствовал ее постоянно. Когда оставался один. Ладонь Анри коснулась груди Айона напротив сердца. Тот улыбнулся, накрывая ее своей. — Я счастлив. Если это так. Анри улыбнулся и ответил на благодарный поцелуй. Братья терлись друг о друга, тесно прижавшись телами, словно лишь они мешали им стать одним целым. Этого хотелось сейчас. Снова слиться в одно. — Я сожалею, что так с тобой поступал... Что не хотел попытаться поверить и понять... — прошептал Анри прежде, чем Айон снова прервал нежным поцелуем. — Поговорим потом. У нас еще очень много времени, — усмехнулся он, стаскивая с себя брюки. — Но я хотел сказать... — растерянно произнес Анри, вновь замолкнув из-за требовательного поцелуя. — Кое-что очень важное... — Потом скажешь. — Но... — Не сейчас, — настойчиво повторил Айон, сжимая в ладонях плечи и наваливаясь всем телом. — Не в тот момент, когда ты наконец будешь принадлежать мне полностью. Как раньше. В детстве ты никогда мне не возражал. Анри глубоко вздохнул, стыдливо прикрывая глаза, и выгнулся, позволяя колену брата упереться в свой пах. — Мне хорошо сейчас с тобой... Но ты опять все портишь... Я не твоя вещь... — Ты не вещь, — прошептал Айон, лаская языком острое ушко. И сжал в объятиях, счастливо и спокойно улыбаясь. — Ты мой брат. Ты не понимаешь. В детстве мы принадлежали лишь друг другу. Для нас не существовало больше ничего, и ничто не могло нас разлучить. Даже смерть. Помнишь, ты спрашивал меня о смерти? Я не стану жить после тебя. И если не в моих силах будет спасти тебя, я буду счастлив умереть вместе с тобой. И тебе я не дам жить после меня. Если ты меня убьешь, я заберу тебя с собой. Просто перестань меня ненавидеть, и мы оба сможем снова быть счастливы. Анри резко оттолкнул брата, садясь на постели и хмуро глядя на него. В глазах Айона отразились недоумение и немой вопрос. — С чего ты решил, что я хочу этого? — грубо прорычал Анри, буравя его взглядом, полным ненависти. — Я бы убил тебя прямо сейчас, если бы была возможность вернуться на Землю. И то, что между нами произошло, было всего лишь способом развеять скуку и на время забыть о боли. Но ты даже этого не можешь, тебе обязательно нужно унизить меня и показать, что ты до сих пор контролируешь мою судьбу! Айон отвернулся, опустив голову. Ему нечего было сказать? Молчание лишь еще больше разозлило, и Анри схватил брата за горло. — Я очень хочу вернуться в тот момент, когда ты замыслил восстание. Вернуться, чтобы убить тебя. Тогда ничего бы не было! И вообще, я хочу, чтобы тебя просто не было! Никогда! Ты мне омерзителен! Снова сдали нервы. Снова все стремления к радости и удовольствию разбились о чертов эгоизм Айона. Анри ощущал, что у него планомерно едет крыша. Порой искренне хотелось полюбить брата. Порой — придушить. Айон мягко отстранил Анри, отцепляя от шеи его руку. И смотрел на него, все так же спокойно улыбаясь и ничем не выдавая боль от этих слов. — Тогда просто уходи, — произнес он тихо. — Я не держу тебя здесь. Непоколебимо глядя в пылающие ненавистью алые глаза, Айон почти неосознанно прижал ладонь брата к своему сердцу, заставив того вздрогнуть и сменить гнев на растерянность. Уже в который раз балансируя на грани противоречивых чувств. — Просто когда ты рядом, мне легче, — усмехнулся Айон, целуя его подрагивающие пальцы. — Что бы ты ни говорил, что бы ни делал. Когда я знаю, что ты рядом, мне спокойнее. Я вижу, что ты жив. А когда тебя нет, я беспокоюсь. Ты же вечно во что-то вляпываешься. Что, если меня не будет рядом в момент, когда тебе потребуется моя помощь? — Мне ничего от тебя не нужно, — неуверенно пробурчал Анри. Они и правда испытывали нечто похожее. Хотели быть вместе. Но не ради любви. Ради страха. Ради избавления от пустоты. — Да ладно? — засмеялся Айон. — Я ведь даже ничего не требую взамен. Тебе здесь постоянно скучно, а я не нанимался тебя развлекать. Анри устало уронил голову ему на плечо, и Айон принялся гладить по волосам, уткнувшись в спутанные пряди. Как же все это было сложно. Как же Анри от этого устал. — Ты даже на меня не злишься? За все, что я сказал? — Я и не буду на тебя злиться, — тихо ответил Айон. — Мне хватает той злости, что исходит от тебя. Анри всхлипнул, обнимая брата за пояс. Кажется, у него начинался нервный срыв. Айон с недоверием покосился на него, но не перестал гладить. Он почему-то всегда гораздо лучше умел держать себя в руках. — Я хотел сказать тебе... Тогда, когда ты запретил говорить... — плача, выдавил Анри. — Что я ненавижу тебя потому, что ты был жесток со мной... Ты изменился, когда у тебя появилась мечта... И я не смог к тебе относиться, как раньше... Мне было проще тебя ненавидеть... Так было легче забыть... А в других... Я искал тебе замену... Но они... Оставляют боль... Как и ты... Слишком они несчастны... Слишком слабы и бессильны... Хоть и улыбаются безысходности... И ты улыбался... Айон тяжело вздохнул и крепче сжал его в объятиях. — Пойдем, — позвал он, поднимая скулящего брата с кровати и наспех заворачивая в одеяло. — Я хочу тебе кое-что показать. Сжав руку Айона, Анри послушно зашагал за ним, путаясь в одеяле и спотыкаясь по дороге. В коридоре давно царила тьма. Как и везде. Расходовать энергию впустую было бы полнейшим безрассудством. А демоны прекрасно ориентировались в темноте. Айон подвел брата к прозрачной стене главного зала, открывающей вид на бесконечное пространство космоса. Остановившись перед ней, приобнял его за плечи и усмехнулся. — Помнишь, я приводил тебя сюда, и мы смотрели на звездное небо? Помнишь, как восхищался им? В твоих глазах всегда отражались лишь покой и равнодушие, и только я заставлял тебя чувствовать. В те моменты твои глаза наполнялись восторгом. Детским, искренним восторгом. И я был счастлив, что смог что-то сделать для тебя. Анри мелко дрожал, плотнее укутываясь в одеяло. Было холодно и неуютно в огромном и пустом зале. Тело могло выдерживать несоизмеримо большее — значит, он действительно просто-напросто сходил с ума. Психика демонов обладала полной властью над их телами. Но сейчас, кажется, бесконтрольно разрушала что-то важное внутри. Айон крепче прижал к себе, целуя в ушко. Утешая, пытаясь успокоить. Неужели понимал, насколько это нужно? Неужели ему было не все равно? — Я найду способ вернуться. Если ты обещаешь так же обрадоваться этому. Если я смогу снова увидеть в твоих глазах радость и благодарность. Я позволю тебе снова увидеть твою девчонку. — Ради чего? — с надрывом всхлипнул Анри. — Хочу снова хоть раз увидеть в твоих глазах что-то кроме безграничной ненависти. И равнодушия. Развернувшись, Анри впился в губы брата, в отчаянии припадая к нему и трясясь от неконтролируемой истерики. Айон обнял, успокаивая и чуть покачивая из стороны в сторону. Спрятав лицо у него на груди, Анри бессильно плакал, переполненный отчаянием и болью. Он снова разрывался между тем, что считал своим моральным долгом, и чувством, которое обрел за время, проведенное с братом. Грызла вина за любовь к нему. Ведь Айон сеял кругом лишь боль. Но теперь все осталось позади. Прошлого уже не было, оно осталось лишь воспоминанием. Которое исчезло бы, стоило просто забыть. А брат был рядом. Прямо сейчас. Согревал, оберегал. Любил и прощал за все. И никогда не бросил бы. Анри постепенно затих, наслаждаясь ласковыми прикосновениями. Громкие рыдания сменились тихими всхлипами. Айон перебирал волосы брата, гладя его буйную голову, и улыбался, глядя на звездное пространство космоса. Он не сомневался в том, что счастлив. Его не грызли противоречия. Он всегда четко знал, чего хочет. И планомерно шел вперед. — Здесь так пусто... — выдавил Анри, прижимаясь плотнее. — Мы одни в бесконечной Вселенной... И домой нам не вернуться... Мне страшно... Я не хочу, чтобы так закончилась моя жизнь... — Разве она заканчивается? — усмехнулся Айон, разворачивая его лицом к прозрачной стене. — Посмотри, как красиво. У нас ведь и так, по сути, нет дома, а здесь мы можем ощутить себя частью всего. Не стоит этого бояться. Тем более, что я рядом. Разве тебе плохо со мной? Просто научись смотреть на мир иначе. Научись видеть в нем красоту. Заглянув в полные слез глаза брата, Айон поцеловал его чуть прикрытые веки, заставив зажмуриться. По щекам Анри снова потекли дорожки соленой влаги, сразу же собранные губами Айона. Он был так ласков. Так старался утешить. Но не становилось легче. Боль не отпускала ни на миг. — Что дальше? — почти неслышно прошептал Анри. — Жизнь... Осталась там... У нас нет будущего... Мы здесь умрем... Одни... В этой бескрайней черноте... — Мне не нужно будущее, — усмехнулся Айон, глядя тепло и спокойно. — Я слишком хочу, чтобы время остановилось. Чтобы настоящее всегда было таким. Я счастлив, как не был счастлив уже давно. Очень давно. — Почему?! Почему тебе нравится дожидаться здесь смерти?! — Потому что ты рядом. Я ждал этого столько лет... Анри всхлипнул, прижимаясь к Айону и подрагивая от ласк пальцев, щекочущих позвоночник. — Мой братик, — улыбнулся Айон. — Анри... Я знал, что ты пойдешь за мной. Чтобы убить меня. Но иначе бы ты не оказался здесь. Ты ненавидишь меня за это? — Нет... Тихий и покорный голос брата успокаивал. Айон умел оставаться сдержанным и спокойным, чтобы никому не позволять видеть своих слабостей. Анри ничего не заметил. Не заметил, как он напряжен. Насколько все это заставляет нервничать. Мир здесь сжимался до содержимого одной головы. И все остальное больше не существовало. Реальность оказывалась такой, какой он был способен ее вообразить. За ее пределами расстилалась только пустота. Анри видел впереди лишь бессмысленный конец. Айон пытался использовать данный ему второй шанс. И больше всего боялся снова все испортить. Снова потерять что-то очень важное. В очередной раз. Потому что чего-то не учел. Приобняв Анри за пояс, он отвел его назад в квартиру. Стоило завершить сегодняшний день на этой приятной ноте, пока не случилось чего-нибудь еще. — Ты уже устал, — усмехнулся он, укладывая его в постель. — Завтра поговорим, а пока спи. Анри свернулся калачиком, с головой накрываясь одеялом. Больше он не сказал ни слова, только довольно мурлыкнул, прижимаясь к Айону, когда тот лег рядом с ним.