Посланник хаоса

      Через какое-то время воины вновь зашли в помещение, однако огонь в этот раз горел намного тише. Каиса вбилась в угол и стала тихо наблюдать.       — Иди давай! — грозно воскликнул воин, взяв под руку мужчину, шедшего позади. Он был намного ниже, чем остальные, а его длинные рыжие волосы небрежно падали на лицо. Он был весь в грязи и крови, видимо, до того как попасть в так называемую тюрьму, его хорошенько потрепали. Чёрные одеяния с красивой зелёной вышивкой волочились по полу, собирая пыль и частицы ужина, что никто и не думал убирать. Он сильно отличался от своих собратьев и тех, кого Каиса видела до этого: он был худой, непримечательный, не носил золота, не завязывал волосы в косу и не излучал какую-то воинственность и гордость, присущую остальным асгардцам.       Парня завели в такую же сырую и мокрую комнату с толстыми, исписанными разными символами, прутьями, источающими сияние и не дающими заключённому покинуть это место. Его камера находилась прямо напротив Каисы, что дало ей разглядеть своего нового соседа получше. Он молча зашёл и сел возле стены, и только тогда в свете огня Каиса заметила его широкую улыбку, изуродованную огромным отвратительным шрамом, пересекающим его губы и уходящим дальше по подбородку. Воины запечатали камеру и удалились, вновь оставляя заключённых в полной темноте.       Послышался смех, и из другого угла сырой тюрьмы засветились зелёные глаза, пронзающие всё вокруг и пожирающие темноту.       — Ну привет, или как там по вашему?! — его голос был мягким и завораживающим, словно мурлыканье кота, убаюкивающего в ночи ребёнка.       Он поднял голову, убирая рыжие пряди с лица, и одним движением вновь зажёг факелы. Даже несмотря на свой безобразный шрам и худощавое лицо с ярко выраженными скулами, крупным острым носом и широким лбом, было в нём что-то завораживающее и безобразно красивое. И, конечно, всё, на что можно было смотреть, находясь рядом с ним, это его глаза, что видели тебя насквозь. Каиса не смогла произнести ни слова, однако непроизвольно поддалась вперёд, чтобы лучше разглядеть незнакомца.       — Ты же Каиса, верно? О тебе все говорят. — Парень встал, чёрная ткань обтянула его тело. Он был как камень или кусок стекла, брошенный в море и обточенный водой, но не потерявший свою твёрдость и значение. Хотя о его значении вряд ли можно говорить много, учитывая его положение. Возможно, он просто один из преступников, что также отбывают здесь свой срок, у которого, как кажется, не будет конца.       — Ну что ты такая молчаливая, бусинка? — Он надул губы и прислонился щекой к решетке, но тут же отпрянул получив заряд неизведанной энергии, исходящий от неё. — Поговори со мной, тут столько отвратительных собеседников, никто меня не понимает, а ты прям местная звезда. Что такая знаменитость забыла в этом месте?       — Я… Не знаю… — Впервые за столько времени произнесла Каиса, и тут же из глаз потекли слёзы, голос начал дрожать, снова навалилась какая-то усталость и боль, отчаяние заполонило её душу и резало сердце острыми клинками.       — Ну что ты плачешь, бусинка. — Он глубоко вздохнул и закатил глаза. — А я знаю, почему ты здесь… Ты просто козел отпущения, Один всего лишь хочет на тебя скинуть всю ответственность и распять на радость публике.       Его глаза залила злоба, а улыбка превратилась в ехидный оскал. Каиса замолчала, повисла мертвая тишина для раздумий и выводов.       — Скажешь что-нибудь наконец?! — Его тон изменился, стал грубее и чётче, пропали флирт и усмешка. И Каиса рассказала, рассказала всё о своём детстве, о своём доме, о коте, что жил с ней, о матери, о смерти отца, о том, как изменилась её жизнь, и всем тем дням, что она провела здесь. Парень слушал и периодически улыбался, видимо, наслаждаясь процессом, или же он просто что-то знал.       — Всё, что мне осталось от матери, это руна Кеназ, которую она оставила для защиты, с её помощью я могу найти свет и спасти себя от любой опасности. Это как оберег, но у меня он почему-то очень быстро восстановился и периодически светится, может, это что-то значит… Я видела странное видение, где очень старая женщина… Вёльва по моему. Сказала, что я особенная и что мне нужно будет спасти целый мир, — закончила свой рассказ девушка и подняла заплаканные глаза на собеседника.       — Ты? Особенная? — рассмеялся парень. — Да такие знаки имеет каждый ребёнок уже с рождения. Погляди. — Он засучил рукава, на которых по очереди стали появляться всё больше и больше рун, заполняющие его руки от кисти до плечей. — Знаешь, что это? Это магия, бусинка, и всё вокруг ей дышит и ей подчиняется, а наш бедный Один девять дней висел на дереве Игрдрассиле, чтобы получить у высших сил способность их использовать. И ты говоришь, что особенная? Ты вообще знаешь для чего эта руна и как ей пользоваться?       Каиса замерла и аккуратно посмотрела на свою руку. Неужели это всё просто насмешка? Над ней просто все издеваются? Им всем просто смешно?       — Пользоваться?       — Всему тебя учить. Вытяни руку. — Он дождался её реакции и продолжил, — Сложно, наверное, понять магию, особенно в твоём возрасте, но что поделать. Назови руну, подумай о ней, подумай, что она может сделать и делай.       — Спасибо за наставление, но понятнее не стало. — Неожиданный гость начал порядком раздражать Каису своим ребячеством и глупостью.       — Покажу на практике, раз ты такая неумеха. — Он вытянул руку вперёд, и на его запястье загорелась та же руна, что и у девушки. — Кеназ. — произнёс парень, и в то же мгновение в его руке заполыхал огонь.       Каиса завороженно смотрела на этот трюк и не могла поверить своим глазам. Неужели и она так может? Она повторила все движения, но в отличие от собеседника, из её ладони появилась лишь маленькая искорка, которая тут же погасла.       — Делаешь успехи. — Он замолчал и демонстративно задумался, — А хочешь я научу тебя ещё кое чему?       Каиса кивнула. Всё было для неё в новинку, и может её бесячий спутник сможет хотя бы научить её важным вещам, которые спасут или даже помогут сбежать.       — Нужна твоя кровь. Думаю, с этим ты легко справишься. — Он сунул руку в свой ботинок и достал небольшой клинок. — Лови. — Предмет на удивление легко прошел между стальных решеток и упал прямо под ноги девушки, чуть не задев её лезвием. — Видишь на нём символы? Нарисуй такие же своей кровью. Место может быть любое, но на руках как правило удобнее.       — Что это за символы? Тоже руны? — Спросила Каиса, поворачивая рукоять. — Не видела таких.       — Конечно не видела, это правда что-то особенное, моя личная разработка рунического става, перерисуй и всё. Он помогает мне лучше пользоваться холодным оружием и всё такое, улучшается ловкость, сила и острота. Таким можно поранить даже огромного волка Фенрира, я проверял.       — А другие символы, что значат? И что это за камень в центре? — Девушка провела большим пальцем по зелёному камушку в центре рукоятки, вокруг которого было ещё больше разнообразных символов.       — Это тебя не касается. Не хочешь не буду помогать. — Он скрестил руки на груди и обиженно отвернулся.       Каиса вздохнула, но инструкции выполнила. Если он может так хорошо колдовать, просто рисуя руны, то почему не сможет она? К тому же, он уже пользовался этим клинком, значит, и с ней не случится ничего страшного. Да и может получится получить его расположение и надежду на дальнейшую поддержку и помощь.       — Так? — Девушка показала своё окровавленное предплечье. Боль была адской, она мало ела и давно не видела света, поэтому организм очень тяжело воспринимал порезы и вряд ли мог быстро остановить кровь, однако символ она всё-таки нарисовала.       — Подуй на рану. — Скомандовал парень.       — Не так сильно болит, чтобы дуть.       — Подуй, я говорю.       Каиса послушалась и легонько подула на ладонь, куда ей пришлось вонзить лезвие. На её удивление рана начала затягиваться, и через пару секунд не осталось ничего, кроме размазанной крови.       — Я же сказал. Это может даже ребёнок. С трудными повреждениями, конечно, не справится, но жизнь упростит. Обращайся.       — А ты… Что здесь делаешь ты?       — Меня великого и ужасного Локи обвиняют в убийстве, которого я не делал…       — Локи?       — Не перебивай, потом будешь восхищаться моим величием. — Он взмахнул рукой и продолжил — Бальдру, одному из сосунков Одина, которого так сильно оберегает его жена Фригг, дали великую силу и бессмертие, для этого на него было наложено проклятие, но видимо и в нём была плешь, потому что недавно на одном из собраний Одина, когда все как обычно начали пить и проверять бессмертие великого, красивого и сияющего воина, то Хёд умудрился где-то достать побег омелы и после этого наш Бальдр умер. Представляешь, из-за побега омелы? И вообще его убил его собственный брат, я тут ни при чём. Да, были, конечно, оплошности с волосами Сиф, переодеванием Тора в невесту и прочее... но это всё сейчас не важно. Почему я должен сидеть в тюрьме?       Каиса не нашла слов, чтобы унять его раздражение, да и это было не нужно, снова послышались шаги, и огромные двери вновь распахнулись. Девушка с испугом сунула клинок между плотной тканью, туго затянутой на талии, чтобы его спрятать. Воины всегда приходили группой, однако ни лица ни одежды у них будто не отличалась. Каиса так и не смогла понять, кого из них она уже видела.       — Скоро тебе вынесут приговор, Локи. Есть последние слова? — прозвучал один из них.       — Неужто Один хочет видеть меня? — нагло ответил Локи. — А что если я скажу, что во всем виновата эта девка? Она залезла мне в голову и принудила подбросить тот самый росток омелы. Посмотрите на неё же! Она владеет украденными ставами и холодным оружием! Я здесь ни при чём! Каиса обомлела. Неужели Локи её подставил? Один из солдат прямо через решётку схватил девушку за руку и притянул к себе так, что Каиса ударилась лицом о железные прутья, из-за чего клинок выпал из под платья и с лязгом ударился об пол.       — Верно говорит, став на изменение сознания, украденный у Одина. — воскликнул он, осматривая руку девушки. — Поднимите нож и обыщите камеру.       — Но я не… — Не успела Каиса закончить, как обе решетки открылись, и её вместе с новоприобретенным соседом поволокли в тронный зал.        — Пусть и с ней Один разбирается, — скомандовал воин и направился вслед за заключёнными.