Посланник хаоса

      Каиса вновь поднялась на лодку, перебирая в руке полученный перстень. Нужно возвращаться. Что же будет там, наверху? Наверное, она немного понимала Локи, почему он постоянно прятался здесь. Хельхейм оказался не таким уж и безобразным, да и общение с мёртвыми приятнее, чем связь с богами, которые не умеют слушать и не видят дальше своего божественного эго.       — Бусинка, дай мне колечко, со мной оно будет в безопасности, — Локи хотел подняться следом, но Мордгурд спихнула бога обратно на ледяную землю.       — Тебе было сказано, что это только для неё!       — Бусинка, ну не держи зла. Мы же связаны с тобой, видишь? — он показал свою метку. — Один всё равно узнает, что мы были вместе, он поручил нам сделать это вдвоём, значит, и новости мы должны принести вместе. Ты же знаешь, я бы не бросил тебя здесь, я не могу убить тебя или как-то навредить. И вернуться к Одину без тебя не могу, как и ты без меня. Ну же, забудь все обиды. Что я должен сделать, чтобы ты простила меня?       Каиса отвернулась от него, продолжая смотреть на кольцо. Нужно взять ситуацию в свои руки, а значит, нельзя дать Локи почивать на лаврах. Его судьба её не заботила, но эта миссия могла поднять её статус среди остальных богов. Нельзя было терять такой шанс.       — Поплыли, Мордгурд, у меня осталось не так много времени, прежде чем истечёт отведённое время.       Великанша послушно прыгнула в лодку, из-за чего та качнулась и медленно отплыла от берега, оставляя лживого бога на берегу.       — Думаешь, я правильно поступила? — загрустила девушка.       — Если тебе так велело сердце, то всё правильно, — ответила великанша и двинулась вверх по реке, в сторону выхода из царства мёртвых.       Весь путь Каиса провела в раздумьях.       — Стоило ли бросать Локи? Его тоже можно понять, кто бы доверился такой неумехе, как я? Я была для него обузой, и он мог бросить меня ещё в Асгарде, но он забрал меня с собой, дал одежду, помог мне и даже немножко научил магии. Наверное, в этих мирах только так и можно выживать. Если не ты, то тебя. Вдруг его ждёт смерть из-за этой ситуации. Он родился и вырос здесь, это его дом, а не мой, он всяко лучше знает, как здесь всё устроено. Наверное, стоило бы извиниться перед ним и вернуться к Одину вместе. Всё равно мы больше не пересечёмся, было бы здорово разойтись на хорошей ноте. Хотя, с другой стороны, он меня много раз предавал и пользовался. И я всё равно злюсь на него за смерть отца. Но может, он в чём-то прав. За что ему извиняться, если это было так давно? Кто знает, что подтолкнуло его на это. Во всяком случае, прошлое должно остаться в прошлом. Если всё время смотреть назад, можно пропустить столько всего замечательного. И всё-таки, как же мне быть…       — Дальше я идти не могу, — Мордгурд остановилась и помогла Каисе спуститься. — Удачи тебе, внучка Вёльвы, пусть тебе всегда светит солнце.       — Спасибо тебе за помощь, я обязательно за тобой вернусь! — она подняла руку вверх в знак прощания и медленно направилась к цитадели, скрывая подступившие слёзы. Теперь её никто не поддержит, и со всем придётся справляться одной.       Путь обратно занял больше времени, чем могло показаться. Заплутать в этих местах было проще простого, и, не зная дороги, Каиса периодически забредала в необычные места, которые раньше не видела. Однако, пройдя через главные защитные стены, над её головой появилась чёрная тушка ворона, который громко кричал, привлекая внимание. Каиса последовала за ним.       Теперь цитадель выглядела не так устрашающе. Выйдя из вечнозелёного леса на вершине горы, можно было увидеть местами окутанную облаками постройку, окружённую прекрасными садами с золотыми яблоками. Неотёсанные камни были покрыты золотой плёнкой, которая отражала свет и создавала море солнечных зайчиков. Несколько уровней из террас, бассейнов и водопадов создавали ощущение величия и визуально увеличивали всё здание, которое явно выделялось на фоне остальных и словно кричало: «Здесь живёт Один».       На пороге Каису встречали два воина, которые на этот раз лишь открыли для неё дверь, а не силой затаскивали внутрь. Хугин продолжал лететь вперёд, указывая дорогу в запутанных коридорах. Слышалась музыка и чьё-то протяжное нежное пение, восхваляющие Всеотца и асгардский народ. Проходящие мимо слуги с интересом поглядывали на гостью, из-за чего девушке становилось неуютно. Снова грязная и потрёпанная, вернувшаяся из обители Хель, она быстро шла за вороном, стараясь смотреть в пол и не обращать внимания на других.       Те самые огромные двери, за которыми Каисе вынесли приговор, снова открылись. Музыка стала громче, теперь были слышны голоса: тихие женские и громкие мужские. Когда она вошла, все замолчали, лишь Хугин продолжал кричать: «Она вернулась! Она вернулась!», садясь на плечо Всеотца.       Каиса подошла ближе, слегка кивая головой в знак уважения каждому богу. Здесь были уже знакомые ей Тор и Сиф, а также некоторые боги, сидевшие тогда в «Огненном кувшине». Продвигаясь к Одину, Каиса заметила ещё больше божественных лиц, окружавших Всеотца. Возле бога грома и его невесты сидели Вали и Видар — сыновья Одина, боги мести, растений и безмолвия. Чуть поодаль, оперевшись о стену и погрузившись в свои мысли, стоял Хеймдалль, хранитель моста Биврёста. Он не был заинтересован в происходящем и лишь наблюдал за пиршеством богов, однако создавалось ощущение, что его взор пронзал всё пространство, и он видел всё, что происходило в девяти мирах в данную секунду. Тюр — ещё один сын Всеотца, однорукий бог храбрости и воинских поединков, помогавший заточить Фенрира, неустанно жевал мясо и громко чавкал, заставляя сидящих рядом девушек шушукаться и закатывать глаза.       Среди богов, присутствовавших в «Огненном кувшине», Каиса узнала Браги, бога поэзии; рядом стояла Идунн, которая, увидев девушку, мягко улыбнулась и помахала ей рукой. Однако многие лица были ей незнакомы. В зале сидело множество богинь, окружавших сыновей Одина и прислуживавших некоторым дамам. Каиса не знала их имён, но могла предположить, что здесь были Эйр — покровительница врачевания; Гевьон — богиня юных дев; Съеви и Лови, соединявшие людские сердца и начинавшие любовные отношения; Вер — богиня ума и любопытства; а также Снотра — богиня сдержанности и мудрости. В конце стола она заметила Фрейю, богиню любви и красоты, а рядом с ней Фрейра, бога плодородия, который следил за шалостями своей сестры и периодически дёргал её за рукав платья, намекая на то, что девушке нужно быть поспокойнее.       В центре, на своём троне, восседал Один, всё такой же суровый, испепеляющий одним своим взглядом. Заметив приближение Каисы, он махнул рукой, и все тут же расступились, продолжая периодически шушукаться и косо поглядывать. Недалеко от Всеотца стояли валькирии; их доспехи переливались светом, а в руках они держали копья, готовые в любой момент отправиться в битву. Среди них Каиса узнала Брюнхильду, самую известную и могущественную воительницу. Немного отдельно от остальных стоял Улль, бог стрельбы из лука; он держал в руках стрелы и ловко крутил их между пальцами, чтобы впечатлить валькирий. Наконец Каиса заметила и Фригг, сидевшую на небольшой ступеньке у ног своего мужа, окружённую служанками Фуллой, Гной и Сюн.       — Хугин и Мунин сообщили мне о твоём возвращении. Однако я всё ещё не вижу рядом с тобой Бальдра, — начал Всеотец.       — Я… мы, — вспомнив про Локи, ответила Каиса, — заключили сделку с Хель. Она обещала вернуть вашего сына, если каждое живое существо будет лить по нему слёзы и молить о его возвращении. В знак доверия она передала мне кольцо Бальдра, с которым его хоронили, — она достала из мешочка золотой перстень и протянула его Одину.       Кто-то ахнул. Фригг со слезами бросилась к девушке и поцеловала её в обе щеки.       — Ты такая умница, мы так все верили в тебя. Мы обязательно спасём Бальдра, он обязательно вернётся, — она забрала кольцо и поднесла его к своему лицу, продолжая всхлипывать. — Ты совершила такой подвиг, дорогая. — Скажи мне, как он? Он хорошо себя чувствует? — Не получив ответа, она обернулась к остальным. — О боги, давайте же все почтим память моего сына, прольём слёзы, поблагодарим Хель за её благосклонность и устроим пир в честь этой чудесной девушки, которая, рискуя жизнью, смогла договориться с самой смертью!       «Рискуя жизнью ради вас, ну конечно», — подумала Каиса.       Все дружно закричали, поднимая кружки с элем. Каису подхватили и посадили за стол, где тут же появилась тарелка с едой.       «Хоть что-то хорошее в сегодняшнем дне».       Девушки окружили богиню плодородия. Кто-то поздравлял её, кто-то обнимал и поддерживал, а кто-то уже начал плакать. Вороны взмахнули крыльями и вылетели во двор, чтобы пронести весть по всем девяти мирам и заставить плакать каждую живую душу.       Кто-то подошёл к Каисе и взял её за запястье, из-за чего кусок мяса с вилки упал, забрызгав большую часть стола.       — Ты видела там Хермода? — спросила Брюнхильда.       — Мне очень жаль, — она опустила голову и сняла с запястий плетёные браслеты.       Валькирия взяла их в руки. Её лицо помрачнело, взгляд стал мрачным и отражал тяжёлую судьбу, которую ей пришлось пройти. Видимо, погибший бог был ей хорошим другом или даже возлюбленным.       — Ты знаешь, как он погиб?       — Я не видела лично, но мне рассказали, что Хермод храбро воевал за возвращение Бальдра, но не смог одолеть пса Гарма.       — Значит, кто-то должен был перенести его в Вальхаллу… — Брюнхильда задумалась, но заметно повеселела. — Благодарю за службу, желаю тебе тоже погибнуть в бою и отправиться на вечный пир.       Она развернулась и направилась к Одину. У неё была выправленная осанка, накаченные мышцы пульсировали при каждом шаге, а длинная коса виляла из стороны в сторону. Брюнхильда шепнула что-то Всеотцу, и снова раздался его голос, заставивший всех замолчать.       — Боги Асгарда! Сегодня я, Один, обращаюсь к вам не только как правитель, но и как отец, любящий каждое порождённое дитя! Тень смерти ложится на наш мир, мы живём в ужасное и страшное время, когда каждая секунда и каждый неверный шаг могут привести к Рагнарёку и уничтожить всё живое. Но общими усилиями мы можем отсрочить судный день. Лишь одно может вернуть Бальдра к жизни: слёзы каждого существа в Девяти Мирах!       Это не просто просьба, а призыв к священному долгу каждого воина и каждого живущего в Асгарде! Каждая капля, пролитая за моего сына, — это капля жизни, возвращающая свет в наш мир и дарующая нам надежду на прекрасное будущее. Сила вашей печали, ваша сострадательная боль смогут побороть саму смерть и вернуть его оттуда, откуда ещё никто не возвращался!       Валькирии и мои сыновья возьмут на себя самые опасные пути, пусть они послужат для вас примером, ведь сегодня каждый из вас несёт на себе священную миссию — убедить всех, от йотунов до эльфов. Пусть ваша отвага и ваша воля ведут вас вперёд!       А теперь — за наше общее дело! — Он пригубил напитка, поданного ему во время речи. — За отвагу наших воинов, за надежду и за величие Асгарда! И особенно — за Хермода, храброго героя, отдавшего свою жизнь за правду! Пусть его имя станет символом нашей непоколебимой воли и ведёт всех вперёд!       Зазвучали аплодисменты и восторженные крики. Боги настолько воодушевились речью Одина, что прямо в зале начали готовиться в путь и обсуждать, кто куда направится и каким способом заставить народ плакать. Кто-то предлагал убеждать насилием и угрожать расправой каждому, кто откажется следовать приказу Всеотца, кто-то хотел прибегнуть к магии, особо ранимые и добрые решили просто попросить о помощи и надеяться на поддержку. Каждый выбрал для себя свой путь, но каждый хотел добиться одной цели и всеми силами помочь Асгарду.       Количество людей постепенно уменьшалось, и, когда Каиса, следуя примеру, решила выйти на улицу, её окликнули.       — Девочка, подойди сюда!       Она спиной почувствовала взгляд предводителя богов и развернулась, стараясь выдавить из себя максимально мягкую и приятную улыбку.       — Слушаю вас.       — Я рад, что тебе было под силу это задание, поэтому я освобождаю тебя от данной мне клятвы и дарую свободу, — Один произнёс ещё какие-то слова, и метка ворона, сопровождавшая Каису на протяжении всего путешествия, исчезла с её руки, словно её никогда и не было. — Буду рад, если ты войдёшь в наш состав валькирий и с таким же энтузиазмом будешь сражаться за наш мир. Брюнхильда не может дождаться твоего присоединения и вызвалась отвечать за твою магическую и военную подготовку. Тебе будут даны особые привилегии, а эльфы создадут для тебя специальное неповторимое оружие, отражающее твои лучшие качества в бою. Это меньшее, что я могу тебе дать за твою службу. Ты согласна?       Неужели всё складывается настолько удачно? — удивилась девушка. Её глаза засверкали. Напряжение, следовавшее за ней с самого появления в Асгарде, словно сошло на нет. Впервые удача была на её стороне. Это было чувство триумфа не просто над ситуацией или над правителем всех богов, а над собственными страхами и пережитой болью, ведь теперь она знала, что может их победить. И теперь никто не помешает ей достичь своей цели. — Это честь служить вам и дальше, — произнесла она, склонив голову.       — Рад это слышать, — Всеотец слегка закашлялся, прикрывая рот кулаком. — Передай Локи, что его решение разделиться и не терять времени, начав выполнение задачи раньше всех, в то время как ты отправилась с вестью во дворец, достойно смелого воина. Хугин передал мне, что уже многие начали оплакивать Бальдра благодаря Локи и его незамедлительным действиям. Я всегда знал о его гибком уме и умении выпутаться, словно змея, из любой ситуации. Видимо, ему и вправду следовало назначить напарника, так он работает гораздо лучше. Будем верить, что ваш дуэт ещё не раз порадует нас прекрасными результатами.       Уже начал выполнение задачи? — пронеслось в голове девушки. — Неужели Локи смог использовать в свою пользу даже их ссору и наплел Одину невесть что! Я с таким трудом добралась сюда, а он, оставшись в Хельхейме, не имея никаких доказательств и не приложив никаких усилий, стал чуть ли не главным героем! И это я ещё хотела его при всех защищать, чтобы Всеотец смягчил наказание и не убивал его? — раздражение нарастало. Она не понимала, как же ему снова удалось выкрутиться, так ещё и сделать из неё глупую, ничего не знающую девочку, которая только и может нести вести, пока он «рискуя жизнью» убеждает всех служить Асгарду и плакать.       — Я передам, — сквозь зубы ответила Каиса и направилась к выходу. Радость, недавно сиявшая в её сердце, словно испарилась, оставив неприятный привкус недовольства и возмущения. Её походка стала резкой и напряжённой, а в голове снова возникли мысли о мести и желание наказать Локи за его уловки.