На грани свободы

POV: Максим Я сидел во главе длинного стола в конференц-зале, окруженный своими коллегами и заказчиком в идеально выглаженном костюме. Мои пальцы барабанили по столу, а внутри все кипело от раздражения. Эти встречи всегда казались мне пустой тратой времени — бесконечные отчеты, слайды, вопросы от идиотов, которые боятся принять решение без моего одобрения. — Максим Сергеевич, а что насчет подписей... — начал один из менеджеров, но я едва слушал, кивая машинально. Мой разум был где-то далеко, с ней — с Лизой, моей маленькой пленницей, которая уже начала занимать слишком много места в моих мыслях. Вдруг телефон на столе завибрировал — короткий звонок с неизвестного номера. Я взглянул на экран: аноним. Звонок сбросился сам, и я уже хотел игнорировать очередной спам, но через секунду пришла смска: — Советую посмотреть это видео прямо сейчас. И да, твоя шлюха и правда хороша, Макс. Сердце екнуло, это не спам. Под столом, чтобы никто не заметил, я открыл сообщение и запустил прикрепленное видео. Экран загорелся, и мир вокруг меня сузился до этого маленького прямоугольника. Всё вокруг — зал, голоса — исчезло. Осталась только она. Видео было коротким, но оно ударило меня как молотом по яйцам. Моя Лиза висела, подвешенная к потолку головой вниз. Ее обнаженное тело было покрыто свежими ссадинами, глубокими царапинами, которые сочились кровью, синяками всех оттенков фиолетового и желтого. Она вся дрожала от боли. Лицо опухшее, красное от слез, глаза — два озера ужаса и мольбы, рот заткнут, и она только мычала, хрипло и отчаянно, пытаясь вырваться. Это что? Не понял. Блять. Свеча между ног. На заднем плане звучал мужской голос, насмешливый, с этим гнусным хриплым акцентом: — Бедняжка, и слова не может сказать. — говорит этот уебок. Сука, мне знаком этот голос, но не могу понять чей он нахуй. — Но Макс, она передает тебе привет и пытается просить тебя поторопиться, потому что долго провисеть головой вниз, у нее вряд ли получится. — Виталик, этот кусок дерьма, я понял кто это. Ярость взорвалась во мне как граната: кровь прилила к лицу, кулаки сжались так, что ногти впились в ладони. Этот урод... Он посмел прикоснуться к ней? К МОЕЙ девочке? Я разорву его на куски, медленно, заставлю молить о пощаде, а потом... мысли неслись вихрем, ярость жгла изнутри. Я резко встал, опрокинув стул с грохотом, который эхом разнесся по залу. — Мне нужно уйти! — рявкнул я, не глядя на их ошарашенные лица. Я кивнул заказчику в знак извинений и вылетел из кабинета, хлопнув дверью так, что стекла задрожали. В коридоре, шагая к лифту, я набрал Артема, какие долгие гудки сукааа: — Артем, мать твою, срочно в мой дом! Забирай Лизу из комнаты на втором. Блять, я прошу тебя, прямо сейчас. Не спрашивай ничего, просто делай, черт возьми! Мой голос дрожал от бешенства, я почти кричал в трубку. — Понял, успокойся. Уже выезжаю. Лифт казался слишком медленным — я выругался и рванул по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, сердце колотилось как барабан. Внизу ждал Виктор, опираясь на машину. — Гони домой! Ни на что не смотри, обгоняй всех, по встречке, если надо! Быстрее, сука! — приказал я, плюхаясь на заднее сиденье. Машина сорвалась с места с визгом шин, вливаясь в поток машин на проспекте. Я снова включил видео, пересматривая его раз за разом. Каждый кадр жрал меня изнутри: кровь на ее бедрах, ее мычание, его смех. POV: Елизавета Дверь скрипнула, и я услышала, как что-то упало с грохотом. Горничная — молодая, в чёрно-белой униформе — замерла в дверях, её глаза расширились от ужаса. Боль была везде — в руках, ногах, в груди, в голове. Мир плыл, как в тумане. Я приоткрыла глаза, но веки были тяжёлыми. Всё тело горело, верёвки впивались, кожа саднила от свежих ран. — О Господи! Что с вами? — её голос дрожал, поднос с едой валялся на полу, суп растекался. Она подбежала, её пальцы, холодные и дрожащие, начали развязывать верёвки. — Держитесь, милая, сейчас... Я вас сниму. Верёвки упали, и я застонала, когда руки обмякли, а тело рухнуло на пол. Она вытащила кляп из моего рта, и я попыталась вдохнуть, но горло горело, как от огня. — Не бойтесь, я позвоню хозяину. Всё будет хорошо, — шептала она, поддерживая меня. Я хотела сказать что-то, но тьма накрыла снова, только её голос остался где-то на краю сознания эхом. POV: Максим — Как он пробрался? Где охрана, эти ленивые ублюдки? Я их всех перестреляю. А Виталик... О, ему пизда. Я свяжу его, как он ее, и буду резать по кусочку, слушая, как он воет. Никто не трогает то, что мое. Она — моя, и за это он заплатит смертью, долгой и мучительной блять. Я сказал это в слух, но Виктор не стал узнавать подробности, иначе и ему бы прилетело. В пути зазвонил телефон — Мария, одна из горничных. Голос ее дрожал, как осиновый лист: — Максим Сергеевич, простите, что беспокою... Я зашла к девушке, принести еду, как вы велели, и... Боже мой, она висит на веревках, вся в крови, синяках и царапинах! Она без сознания, еле дышит. Я ее сняла, уложила на кровать. Простите, я подумала, что это... вы ее так наказали за что-то. Можно отвезти ее в больницу? Я сжал челюсти, но выдохнул, стараясь говорить спокойно: — Мария, ты молодец, что позвонила. Спасибо, что сняла ее. Не вези никуда сама — сейчас приедет Артем, мой друг, он все возьмет на себя. Жди его. Внутри все кипело. Эта дура подумала, что я? Я бы никогда... Нет, Лиза — моя, но не для такого. Тварь, ты мертвец. POV: Елизавета Я слышу отголоски, какой-то парень влетел в особняк. — Где она? — рявкнул он женщине, которая стояла в проеме двери в коридоре, бледная как мел. — В комнате, господин. Она без сознания, вся... — Черт возьми... — пробормотал он, осторожно поднимая меня на руки, как хрупкую куклу. — Держись, малышка. Я не могу открыть глаза, шум сильно бьет в виски. Он с кем-то разговаривает? Мы куда-то едем? — Максим, что за дерьмо? Кто это с ней сотворил... Бедная девчонка, она не заслужила такого. Держись, мы уже близко. POV: Максим Тем временем я подключился к камерам через приложение на телефоне — пальцы дрожали от ярости, скользили по экрану, пока я лихорадочно перематывал записи назад. Сердце колотилось, как барабан в груди, адреналин жёг вены. Сначала увидел, как Артём врывается в комнату, осторожно поднимает Лизу на руки и уносит её. Потом дальше назад: тень Виталика, этого ублюдка, пробирающегося в дверь — он был в чёрной куртке, лицо скрыто капюшоном, но походка, эта наглая ухмылка, мелькнувшая на секунду, выдала его с головой. Я замер, затаив дыхание, увидел, как он подходит к ней, связанной, и... Нет, я не стал смотреть детали — ярость ослепила, как вспышка. Но я знал достаточно: он трогал её, мучил, заставлял кричать. Почему, блять, к ним никто не зашел, где нахуй все работники. Откуда он взялся вообще, как он туда попал. Я набрал номер начальника охраны, пальцем тыкая в экран так, будто хотел его пробить. Трубку взяли после второго гудка, голос на том конце был сонным, ленивым — это только подлило масла в огонь. — Алло? — пробормотал он, зевая в трубку. — Вы, идиоты! — заорал я, не сдерживаясь, голос эхом отразился в салоне машины. — Как этот кусок дерьма пробрался в мой дом? Вы там спите, суки? Я вас всех нахуй убью, если не объясните прямо сейчас! Он заикнулся, голос задрожал, как у провинившегося щенка: — Г-господин, мы... камеры не показали ничего подозрительного. Возможно, он подкупил кого-то из смены, или... — Подкупил? — я прервал его, рыча, как зверь. — А ты там, блять, за что деньги получаешь? Ищи новую работу, пока я не передумал и не пришёл лично! — П-подождите, послушайте... — заикнулся он, но я уже бросил трубку, швырнув телефон на сиденье так, что он отскочил. Я приехал в клинику под начавшимся ливнем — дождь хлестал по крыше машины. Я выскочил, не дожидаясь, пока водитель откроет дверь, и ворвался в здание, толкнув стеклянные двери так, что они задрожали. В коридоре пахло антисептиком и болезнью, лампы жужжали над головой, но я не замечал ничего — только рвался в палату, где лежала она. Лиза была там, под капельницей, бледная, как призрак, с синяками на руках и шее, которые виднелись из-под одеяла. Её дыхание было слабым, ровным, но каждый вдох казался мне напоминанием о том, что она пережила. Врач, пожилой мужчина в белом халате с усталыми глазами и седыми висками, подошёл ко мне, поправляя очки на носу. — Ваша... — начал он тихо, оглядываясь, чтобы никто не услышал. — пациентка в стабильном состоянии, но она сильно измучена. Обезвоживание, множественные раны — царапины, синяки, множество следов от верёвок на запястьях и щиколотках. Возможный психологический шок, она была в сознании всего пару минут, бормотала что-то о боли. Ничего жизненно опасного, но ей нужна реабилитация и наблюдение хотя бы пару дней. Судя по всему, она перенесла что-то ужасное. Пока не поговорю с ней подробнее, когда она очнётся, не смогу сказать ничего конкретного. Может, стоит вызвать полицию? Я сунул ему толстый конверт, набитый купюрами, прямо в руки, сжимая его пальцы, чтобы он понял серьёзность. — Ни в коем случае полицию. Позаботьтесь о ней, как о своей дочери. Никто не должен знать, кто она и откуда. Деньги на всё — лечение, молчание, лучшие средства. Если ей понадобится что-то ещё, звоните мне лично. Он кивнул, взвешивая конверт в руке, глаза его заблестели. — Конечно. Всё будет в порядке. Мы сделаем всё возможное. Она сильная, восстановится, но ей нужен покой. Если она очнётся, я дам вам знать. В коридоре ждал Артём, прислонённый к стене, с сигаретой — он не курил внутри, но нервно крутил её в пальцах. Его лицо было мрачным, глаза горели злостью, кулаки сжаты. — Макс, чёрт возьми, что там? Как она? — спросил он, шагнув ближе, голос низкий, полный ярости. Я посмотрел на него ледяным взглядом, чувствуя, как холодный расчёт пробивается сквозь кипящую злобу. — Стабильно, но измучена. Этот ублюдок её чуть не убил. Виталик. Этот урод сделал это. Я поеду домой, посмотрю все видео сам, разберу каждую секунду, найду, как он пробрался. — Виталик? Этот кусок дерьма? — кулак ударил по стене. — Давай я с тобой. Я помогу. Размажем его по асфальту, заставим молить о пощаде. — Нет, Артём. Это моё. Я убью его сам. Долго и мучительно. Сегодня останусь здесь, спасибо что быстро приехал, присмотрю за ней. Никто не подойдёт ближе, чем на метр, кроме врачей. — Понял, хорошо. Но если передумаешь... Звони. Я готов. Я проводил его до машины. Не представлю, чтобы я делал без него и Марии, надо будет заплатить ей. А пока что, подожду что нароет охрана, я написал им парочку весьма милых сообщений, с информацией о том, что, если я завтра не получу имя того, кто пустил его в дом, я всех убью нахуй. Моя маленькая, все будет хорошо. Я рядом.