Тотем Лазурного Дракона

* Mandikesvara. Изображение совокупляющихся мужского и женского божеств как символ воплощения двух начал в Будде, союз мужского и женского начал как источник мудрости и сострадания.

***

Цзин Лин продолжал смотреть на Се Юня, и вскоре на его губах появилась многозначительная нехорошая ухмылка. — Нет уж, — холодно произнес он, не отводя взгляда от лица Се Юня, но обращаясь к Фу Сянжун. — Можешь не волноваться, молодая госпожа Фу. Пока что титул первой красавицы остается за тобой. Фу Сянжун вспыхнула от ярости: — Почему?! — Потому что... Рука Цзин Лина молниеносно развернулась, сделав бросок. Сгусток энергии, словно стрела, со свистом пронзая воздух, стремительно полетел прямо в лицо Се Юня! Дзынь!!.. В последний момент Шань Чао рванулся вперед. Не успев даже вытащить меч, он ножнами заблокировал удар, когда тот был в цуне от ресниц Се Юня! Со звоном на пол упал какой-то предмет. В зале мгновенно поднялся переполох. Все взгляды обратились вниз — на полу лежала золотая пуля размером с ноготь мизинца. Шань Чао взглянул на меч. Тканевые ленты, которыми был обернут Семизвездный Лунъюань, были в клочья разорваны силой удара, обнажив белые ножны из акульей кожи. И даже на этой прочной как броня поверхности остались тонкие трещины. Было очевидно, что если бы эта пуля попала в глаз, голова жертвы разлетелась бы на куски. Се Юнь поднял глаза на Шань Чао и мягко произнес: — Благодарю. За все время — от момента броска до того, как ножны меча остановили снаряд в цуне от его ресниц, — на его лице не дрогнул ни единый мускул. Не промелькнуло ни тени испуга, даже ресницы не вздрогнули. — ...Не стоит благодарности, — медленно убрал ножны Шань Чао, не отрывая от него взгляда. — Рыжий демон! — кто-то из младших учеников не выдержал, в ярости ударив по столу. — Чем тебе эта гунян не угодила, чтобы так с ней обращаться?! — Беспощадный ублюдок! Хуже зверя! — Отступники! Настоящая секта исчадий! Цзин Лин игнорировал крики, скрестив мускулистые руки и холодно оценивая Шань Чао. Его взгляд, такой же яркий как и его алые волосы, излучал жестокость, но монах встретил его без страха, сложив ладони в почтительном жесте: — Прошу прощения, господин. Лун-гунян прибыла сюда под моей защитой, и я обязан увезти ее без единого потерянного волоска. Если Вы желаете побеспокоить эту гунян, я буду вынужден предложить Вам обменяться опытом прямо здесь. Неожиданно Цзин Лин не только не рассердился, но даже не стал атаковать. Его взгляд скользнул с Шань Чао на лицо Се Юня, и через мгновение он, вместо того чтобы рассвирепеть, рассмеялся: — Отлично. С этими словами он, не удостоив Шань Чао дальнейшего внимания, повернулся обратно к Фу Вэньцзе: — Что скажет молодой хозяин? Атмосфера накалилась до предела, и угроза вновь нависла над семьей Фу. Фу Вэньцзе и пожилая госпожа переглянулись, после чего он хрипло произнес: — Я все еще не понимаю, чем моя сестра заслужила такое... настойчивое внимание секты «Духов и призраков»... — Не льсти себе, — насмешливо парировал Цзин Лин. — Чем больше думаешь, тем быстрее умрешь. Фу Вэньцзе перевел взгляд на Фу Сянжун. Ее глаза были круглыми от ужаса, лицо то краснело, то бледнело, волосы растрепались, а нефритовая шпилька едва держалась — жалкое и беспомощное зрелище. Какой бы строптивой она ни была, это была всего лишь избалованная девочка. — У меня... только одна сестра... — с трудом выдавил Фу Вэньцзе. — А в мире боевых искусств — только одна «Кузница мечей». Цзин Лин окинул взглядом переполненный враждебно настроенными людьми зал и усмехнулся: — Возможно, вы не в курсе. Когда-то братство Хуанхай тоже отказывалось продать нам свои земли. Было это всего пару лет назад, а сейчас, пожалуй, никто и не вспомнит, что такое братство вообще существовало. А школа Куньлунь посмела утверждать, что их Печать принадлежит им, и отправила старейшину требовать ее назад. Теперь этот старейшина лежит с разрушенными меридианами. — Сегодня я пришел один, но секта «Духов и призраков» — сообщество убийц. В Хуайнань уже проникли многие из наших мастеров. Вы — молодые таланты с блестящим будущим. Если Вы все оставите здесь свои жизни, я думаю, для улиня это будет несколько... Его острый, как молния, взгляд скользнул по лицам в зале — одни пылали гневом, другие дрожали от страха, третьи съеживались в немой подавленности. Наконец он медленно произнес: — ...расточительно. — Ты! — ученик школы Куньлунь вскочил, сжимая кулаки. — Как ты смеешь вспоминать о том случае! Мой наставник... Дзинь!!.. Чэнь Хайпин, сидевший неподалеку, мгновенно обнажил меч и бросился вперед. Оглушительный звон металла разнесся по залу — он успел блокировать клинки двух замаскированных убийц секты, занесенные над головой ученика! Позади него ошеломленный ученик застыл с открытым ртом, не успев даже моргнуть. В следующий момент меч Чэнь Хайпина с жутким металлическим скрежетом раскололся под давлением и разлетелся на куски! Бах!!.. Чэнь Хайпин, отпустив рукоять, рванул ученика школы Кунлунь за собой, и оба еле успели увернуться от следующих ударов. Но инерция швырнула их на пол. Клинки крестообразно взметнулись в воздух, блеснув в сантиметре от лица Чэнь Хайпина! — Хайпин! — вскрикнула пожилая госпожа Фу. В зале несколько человек вскочили с мест: — Прекратите! Цзин Лин лениво пожал плечами: — Вот... выходит, что болтливость тоже сокращает жизнь. — Хватит! — Фу Вэньцзе с силой ударил по столу, его лицо посерело от ярости. — Хватит, господин Цзин! Немедленно остановите своих людей! Зал погрузился в хаос. Все вскочили, повсюду царил беспорядок. Мечи убийц секты «Духов и призраков» были наполовину извлечены из ножен — атмосфера накалилась до предела, словно искра могла в любой момент разжечь кровавую бойню. Малейшее неверное движение — и ситуация стала бы необратимой. Но Цзин Лин сохранял ледяное спокойствие. Его лицо, способное заставить любую девушку покраснеть, сейчас выражало лишь привычную, почти скучающую жестокость. — Молодой хозяин что-то хотел сказать? — ... — Грудь Фу Вэньцзе тяжело вздымалась. Наконец он выдавил: — Предложение секты «Духов и призраков»... слишком серьезное дело. Сянжун — моя единственная сестра... «Кузница мечей» не может дать ответ сразу. Прошу господина Цзина остаться в усадьбе на три дня. За это время мы найдем решение, которое удовлетворит всех. Цзин Лин, казалось, заранее предвидел такой исход. Услышав ответ, он лишь насмешливо приподнял бровь, окидывая взглядом Фу Вэньцзе, затем пожилую госпожу, Фу Сянжун, Чэнь Хайпина и наконец всех остальных присутствующих с окаменевшими лицами. Его взгляд, словно змеиный язык, медленно скользнул по Шань Чао, чтобы в конце концов вонзиться в бесстрастный профиль Се Юня, неподвижный, как гладь глубокого озера. — Хорошо, — наконец произнес он высокомерно, скривив губы. — Даю вам три дня. *** После утреннего визита секты «Духов и призраков» Шань Чао собирался немедленно покинуть «Кузницу мечей», но Се Юнь отговорил его. Шань Чао вырос в Северной пустыне. Бескрайние пески, далекие караваны, звук колокольчиков, теряющийся в облаках, — он не знал ни женщин, ни тонкостей мира боевых искусств. Он обладал феноменальным талантом, огромным потенциалом, двумя легендарными мечами, способными, по слухам, даровать власть над миром, и у него был наставник, который являлся ему лишь во снах. Но об основах устройства человеческого сообщества — будь то дворцовые интриги или законы цзянху — он не имел ни малейшего понятия. — Сейчас «Кузница мечей» стоит на краю гибели. Если ты уйдешь сейчас, и их уничтожат, тебя обвинят в бездействии. А если не уничтожат — ты прослывешь трусом. ...— Они не посмеют открыто конфликтовать с сектой «Духов и призраков» до съезда альянса улиня, а значит, будут тянуть время. Лишь переждав эту бурю, мы сможем уйти незапятнанными. ...— Белые школы любят поддерживать друг друга — раздувать славу и прикрывать друг другу спины. Когда ученики этих знатных школ разъедутся, твое имя обязательно всплывет в рассказах о героической защите «Кузницы мечей». Се Юнь, стоя у пруда, рассеянно бросал корм ярким карпам, которые хватали его, вспенивая воду своими спинами. Осенний ветерок шевелил ветви золотистых османтусов и отбрасывал пряди его черных волос за уши — контраст между темными локонами и белой шеей был поразительно гармоничным. Его слова лились спокойно, будто он обсуждал погоду. Шань Чао едва заметно наморщил лоб. Ему показалось, что очень давно, в те дни, когда он, как одинокий волчонок, боролся за выживание в ярости и отчаянии, был кто-то, кто точно так же усмирял его, успокаивал, а затем терпеливо наставлял. Но это было лишь смутное, ускользающее ощущение. Его сознание, подобно бездонному океану, не могло ухватить ни единого конкретного воспоминания. — Духовный мастер? Шань Чао вздрогнул и очнулся: — Да. Се Юнь равнодушно заметил: — Нет нужды так напрягаться в моем присутствии. Шань Чао на мгновение задумался, затем прищурился, разглядывая томную и хрупкую Лун-гунян перед собой, и медленно произнес: — Порой мне кажется... Вы похожи на одного человека, которого я знал в прошлом... — Вы слишком одержимы этим, молодой человек, — Се Юнь разом высыпал остатки корма в пруд. — Вам везде мерещится Ваш наставник. *** Ночью «Кузница мечей» погрузилась в безмолвие. Крыши, галереи, деревья и пруд тонули в непроглядной тьме. Легкий ветерок шевелил занавески в тенях, бесшумно, словно призрак. Среди многослойных пологов Се Юнь внезапно открыл глаза. У края его кровати стояла крепкая, мускулистая фигура юноши. Лунный свет, пробившись сквозь оконную решетку, высветил его алые как кровь волосы и красивое, но неестественно-холодное лицо. — Вестник Юнь, ты проснулся, — улыбнулся Цзин Лин, и в его глазах вспыхнул тот самый хищный блеск, который бывает у волков в лунные ночи. Се Юнь скользнул взглядом по комнате — в углах, среди сгустившейся тьмы, стояли еще четверо или пятеро убийц секты «Духов и призраков». Он тихо выдохнул: — Ты ошибся. И попытался подняться. Но в следующее мгновение Цзин Лин приставил к его горлу крюк Дохунь и грубо толкнул обратно на постель: — Есть ли край света, где нам невозможно встретиться? Разве не хочешь спросить, зачем я привел столько людей? — Зачем? — спокойно поинтересовался Се Юнь. На лице Цзин Лина расцвела зловещая усмешка. Он наклонился к самому уху Се Юня и прошептал: — Заняться тобой. Се Юнь рассмеялся, и в его голосе зазвучала игривая насмешка: — Если бы ночные визиты к красавицам делились на уровни, твой метод был бы низшим из низших. Неужели первый ученик секты «Духов и призраков» опустился до такой безвкусицы? Цзин Лин нахмурился: — Какие еще уровни? — Высший уровень — проникнуть в спальню, признаться в чувствах и добиться взаимности. Средний — пусть с применением силы или зелий, но лаской и страстью достичь того, чтобы оба вкусили радости облачных утех. А твой метод — когда даже с насилием не хватает духу действовать в одиночку и приходится тащить с собой ораву подручных... это даже не низший уровень. Это — низший из низших. Если даже первый ученик опустился до такого, значит секта «Духов и призраков» и впрямь скатилась на самое дно. Лунный свет, струящийся за спиной Цзин Лина, пробивался сквозь слои шелковых занавесей, окутывая половину тела Се Юня серебристым сиянием. Цзин Лин медленно прищурился: — А ты сам к какому уровню обычно относишься? — Я таким не занимаюсь, — лениво ответил Се Юнь. — В этом мире и так слишком много людей, готовых на коленях умолять меня хотя бы взглянуть на них. — Ха-ха-ха! Цзин Лин разразился смехом, но в его голосе не было ни капли веселья — только леденящая душу жестокость: — Отлично сказано! Не зря про тебя говорят: «хитер как лиса»! Он махнул рукой, и убийцы в черном, затаившиеся в углах комнаты, синхронно склонились в поклоне, после чего растворились во тьме. Затем улыбка мгновенно сошла с его лица. Он уставился на Се Юня, как кот на мышь, и произнес с ледяной четкостью: — А если я скажу, что это не похищение аромата и яшмы, а месть? — Не припоминаю, чтобы обижал тебя в этом отношении, — ответил Се Юнь. На красивом лице Цзин Лина играло нескрываемое выражение хищной жестокости. Он легким движением крюка Дохунь рассек шелковый шнур на груди Се Юня, обнажив кожу от ключиц до солнечного сплетения. Затем он протянул руку, но не стал его трогать — лишь прижал пальцы к точке за ухом Се Юня. Этот небольшой участок кожи оказался мягким и теплым. Сквозь подушечки пальцев Цзин Лин ощущал ровный, размеренный пульс. В его сознании мелькнуло невольное сомнение. «Пустота. Ни малейшего следа внутренней энергии». «...» «Как это возможно?» Выражения на лице Цзин Лина сменялись как тени. Через мгновение его пальцы скользнули вдоль шеи Се Юня и впились в горло: — Тебе запечатали даньтянь и притащили сюда силой... или ты снова пострадал от отклонения ци? — Вы ошибаетесь, молодой герой, — с искренностью в голосе ответил Се Юнь. — Когда я вообще мог пострадать от ци? Я всего лишь беспомощный слабак, который... м-мф... Грубый большой палец Цзин Лина вдавился в его гортань, мгновенно лишив голоса. Вскоре лицо Се Юня начало постепенно краснеть от нехватки воздуха. — Как думаешь, что было бы с тобой, окажись ты в таком состоянии в секте «Духов и призраков»? — с любопытством произнес Цзин Лин. — Стоит ли мне сначала поиметь тебя, а потом оттащить обратно туда — просто чтобы посмотреть, что из этого выйдет? В глазах Се Юня, казалось, застыли отблески воды, мерцающие в полумраке. Дыхание Цзин Лина участилось. Он медленно наклонился, его надменное лицо исказила жестокая решимость. Закаленное тело, подсвеченное лунным светом, излучало невыносимое давление, а от него самого исходил обжигающий жар. Се Юнь опустил ресницы. Его рука, лежавшая без движения, бесшумно приподнялась. Бах!!.. Удар пришелся в висок Цзин Лина. Его голова мгновенно онемела, и все тело обмякло — но лишь на долю секунды. Рефлексы сработали мгновенно: он собрал ци, пытаясь удержаться, однако за это мгновение крюк уже оказался в руках Се Юня. Цзин Лин глухо вскрикнул и рванулся вперед, сложив пальцы когтями! Но Се Юнь, словно предугадав его движение, не только увернулся, но и молниеносно нажал на ключевые точки вдоль его руки. Тык-тык-тык!.. Рука Цзин Лина обмякла, потеряв силу. В ярости он уже открыл рот для крика — но в тот же миг Се Юнь прижал его к кровати, перекатился на его спину, приставив к его шее острие крюка! — Ну и кто кого сейчас имеет? — игриво спросил Се Юнь. — ... Цзин Лин тяжело дышал. Такая контратака — предельная сдержанность в покое и молниеносность в движении — смогла провести даже такого искушенного убийцу, как он... Это было... — Как называется? — спросил Цзин Лин. — Тот прием, который ты только что применил? Теперь Се Юнь наклонился к его уху и прошептал с улыбкой: — Богатый боевой опыт. Младший, тебе еще многому надо учиться. Его дыхание было теплым и чуть влажным. Цзин Лин глубоко вдохнул и внезапно хрипло рассмеялся: — Старший, каким бы богатым ни был боевой опыт, перед абсолютной силой он бессилен. Ты знаешь? Взгляд Се Юня стал острее. В тот же миг Цзин Лин резко высвободил ци, взрыв внутренней энергии заставил его мышцы спины напрячься. Он резко развернулся, крюк лишь оцарапал его шею, брызнула кровь — но его рука уже схватила запястье Се Юня! Хрусть!.. Без защитной ци кости Се Юня сместились с отчетливым щелчком. Крюк Дохунь выпал из его руки. Цзин Лин поймал его в воздухе, сломил блокаду акупунктурных точек и с силой прижал Се Юня обратно к кровати! Этот удар был такой силы, что, казалось, должен был раздробить кости. В глазах Се Юня потемнело, уши залил оглушительный звон, а во рту появился привкус крови. На несколько мгновений он полностью оглох. Ощущение было такое, будто душа покинула тело. Он даже не понимал — то ли потерял сознание, то ли уже очнулся от дикой боли. Прошла целая вечность, прежде чем он смог разобрать чьи-то слова. Голос звучал то близко, то далеко — из-за крови, залившей уши: — Не думал, что этот день действительно настанет... ...— Вспомни-ка наши ранние годы в секте «Духов и призраков». Разве ты, старший, мог бы такое представить?.. Грудь Се Юня бешено вздымалась, пальцы судорожно дергались — он, казалось, пытался пошевелить рукой, но Цзин Лин схватил его ладонь и начал медленно сжимать, как кот, играющий с мышью. Послышался хруст. Его суставы затрещали под давлением. — Полагаю, это можно отнести к низшему сорту, — с фальшивым сожалением произнес Цзин Лин, наклоняясь ниже. И в этот момент... Ба-бах!.. Оконная рама разлетелась вдребезги. В комнату, в туче щепок и осколков нефрита, влетела черная тень и с грохотом рухнула на пол! Шкаф и стол опрокинулись с оглушительным треском. Цзин Лин резко обернулся — на полу, в жалком состоянии, лежал его собственный подчиненный, который должен был охранять дверь. В тот же миг дверь была разрублена ударом меча. Деревянное полотно взлетело в воздух, но Цзин Лин встретил его сокрушительным ударом кулака, превратив в мелкие щепки. Сквозь них холодный клинок уже опускался на него... Данн!.. Цзин Лин резко развернулся, крюк Дохунь взметнулся вверх, блокируя удар в последний момент. Оглушительный звон от столкновения металла, искры от столкновения ци, оба оружия дрожали от напряжения. В отражении на лезвии меча мелькнули мрачные глаза Цзин Лина: — Монах, разве Будда не учил тебя не мешать мирским утехам? Шань Чао быстро взглянул на Се Юня, который за спиной Цзин Лина еле успел прикрыть тело разорванной одеждой. Прозвучал его ледяной голос: — Благодетель, а твой папаша не учил тебя, что утехи требуют взаимности? Иначе получишь по зубам. Цзин Лин взбесился: — Ты!.. Не дав ему договорить, он резко усилил давление. Лезвие крюка с пронзительным скрежетом проскользило по лезвию меча. Меч, который Шань Чао отобрал у убийцы секты «Духов и призраков», под ударом крюка треснул и рассыпался на куски! Шань Чао даже не вскрикнул. Он мгновенно отступил за дверь. Цзин Лин, верный своей природе убийцы, бросился за ним без колебаний. Во дворе, загнав монаха в угол, он ринулся вперед, словно хищная птица, и в тот же миг выдернул второй крюк Дохунь со спины. Два крюка скрестились, устремляясь к горлу Шань Чао, словно серпы смерти, обрушившиеся с небес: — Сдохни! Дзынь!.. На самом деле должно было быть два удара, но они слились в один — настолько идеально совпали по времени. Зрачки Цзин Лина резко сузились. В них отразились два меча, справа и слева блокировавшие его крюки. В последний момент Шань Чао выдернул из-за плеч Лунъюань и Тайа — легендарные клинки, перекрещенные за спиной, — и принял на них сокрушительный удар, способный раздробить гору! Обрывки ткани, оборачивавшие ножны, разлетелись, обнажив белую акулью кожу.  Драные лоскуты на драгоценных ножнах выглядели почти забавно — но Цзин Лин отчетливо ощущал: от ножен исходила леденящая духовная воля — мощная как удар колокола, бесконечная как речной поток. Волна за волной она пробивалась к его сердцу, сокрушая все на пути. Цзин Лин задержал дыхание. Он понял, что допустил ошибку, и, стиснув зубы, отпрыгнул назад: — Ты не можешь быть монахом! Он со стуком опустил крюк на землю, чтобы сохранить равновесие, и рявкнул: — Из какой ты школы на самом деле?! *** Тем временем в комнате... Се Юнь схватил свое запястье, резко дернул — и кость со щелчком встала на место. Он изможденно выдохнул, но выдох тут же превратился в приступ жесткого кашля. Когда кашель наконец стих, оставив после себя лишь головокружение, Се Юнь, все еще тяжело дыша, сполз с постели и постоял несколько мгновений, стараясь прийти в себя. Пальцы его продолжали мелко дрожать, но он тем не менее тщательно и методично затянул пояс одежды. Несчастный убийца секты «Духов и призраков» все еще лежал без сознания на полу. Се Юнь вытащил из его сапога кинжал, осмотрел синеватый от яда клинок — и, не задумываясь, перерезал ему горло. Затем поднялся и направился к двери. Топ... Топ... С каждым шагом его тело менялось. Ноги становились длиннее, плечи — шире, грудь и бедра расширялись в пропорциях. Казалось, он распрямлялся, вырастая на несколько цуней! Когда последний шаг привел его к двери, позвоночник щелкнул — будто последняя кость встала на место. Се Юнь, первый мастер боевых искусств императорских войск и командующий императорской стражей, глубоко вдохнул. Его холодный профиль четко вырисовывался в лунном свете, когда он поднял руку, собираясь распахнуть дверь во двор, где Шань Чао и Цзин Лин стояли в смертельной схватке... — Пожар! — раздался внезапный крик. — Тушите пожар! Усадьба мгновенно озарилась огнями. Со всех сторон послышались топот ног, вопли и крики ужаса. — Пожар! Пожар! — Быстрее! Тушите огонь! Молодая госпожа внутри! — Беда! Помогите! Молодая госпожа сгорела заживо!

***

Примечания

«Есть ли край света, где нам невозможно встретиться» (天涯何处不相逢). Отсылка к стихотворению «Провожая наместника Дэнчжоу господина Паня на место службы», поэта Хуан Чжоу (黄周), эпохи династии Мин.

一叶浮萍归大海，人生何处不相逢。

Одинокий лист ряски возвращается в великое море.

Есть ли в мире такое место, где мы не могли бы встретиться?