Тотем Лазурного Дракона

Цзин Лин, казалось, хотел что-то сказать, но, только открыв рот, захлебнулся кровью. Алая струйка пробежала по подбородку и закапала на запястье Се Юня, которое Цзин Лин держал своей мертвой хваткой. Кровь просочилась между его пальцев, окрашивая ладонь. Цзин Лин выдохнул. Его дыхание было горячим, с металлическим запахом. Он поднял взгляд и усмехнулся: — Я-то думал... твоя внутренняя сила ослабла из-за долгого использования техники сжатия костей... Его стальная хватка медленно, но неумолимо усилилась, отводя руку Се Юня с кинжалом и вынимая его из своей груди. — Но теперь я вижу... у тебя... совсем не осталось ци... Чпок.. Кинжал окончательно вышел из плоти, и кровь брызнула с лезвия. Взгляд Се Юня едва заметно дрогнул, и он молниеносно отпрянул назад. Но Цзин Лин был быстрее. С яростным, почти звериным ревом он развернулся и ударил крюком, швырнув Се Юня на несколько чжанов назад! Удар пришелся тупой стороной крюка Дохунь, выкованного из темной стали. Если бы он ударил острой стороной, Се Юнь уже был бы разрублен на куски. Но даже так, как только он отлетел, не успел и приземлиться, а Цзин Лин, словно демон, уже настиг его, занося крюк для нового удара — теперь в поясницу! Несмотря на мощное телосложение и два тяжелых оружия, в движениях Цзин Лина не было ни капли неповоротливости. Напротив — его скорость и ярость могли описываться лишь одним словом: «ужасающие». Чэнь Хайпин и Чжоу Юй, стоявшие ближе всех, не успели даже пошевелиться. В отчаянии Чэнь Хайпин даже выкрикнул: — Лун-гунян! Все ожидали, что в следующий миг Се Юнь будет разрублен пополам прямо в воздухе. Однако в мгновение ока он слегка прищурился, упер оба запястья в тыльную сторону кинжала и яростно выставил клинок навстречу удару. Дзынь!!.. Лезвие кинжала с удивительной точностью встретило острие крюка Дохунь, и в ослепительной вспышке искр Се Юнь заблокировал смертельный удар в сантиметре от своего лица! С глухим звуком оба рухнули на землю. Се Юнь, чудом выживший, мгновенно вскочил на ноги — но вместо отступления буквально прилип к Цзин Лину, опередив его очередной взмах крюком. Это был базовый прием ближнего боя: против длинного оружия вроде алебард, крюков или цепей нужно сократить дистанцию, лишив противника преимущества. Этому учат даже в самых захудалых школах боевых искусств. Но в данном случае, когда у Се Юня был лишь кинжал против двух крюков, и он сумел в смертельной опасности принять мгновенное решение — это демонстрировало уровень истинного мастера, недоступный обычным ученикам. — Гунян... то есть... кто он? — ошеломленно спросил Чэнь Хайпин, вытирая кровавую пену с губ. Чжоу Юй резко перехватил его руку: — Погоди, брат Чэнь. Возможно, он... нам не друг. В глазах Цзин Лина мелькнула холодная ярость. Он отпрыгнул назад, перекрестив крюки, явно намереваясь восстановить дистанцию для сокрушительного удара. Но Се Юнь, чьи движения достигли совершенства, будто скользил по воде, настигая его с пугающей неестественностью. Десятки ударов слились в оглушительный звон металла, слишком быстрые для человеческого глаза, и среди этого хаотичного перезвона внезапно раздался сдавленный стон Цзин Лина: — М-мх! Чжоу Юй в изумлении воскликнул: — Этот, по фамилии Цзин, проигрывает?! Но Чэнь Хайпин внезапно крикнул: — Нет! Осторожно! В этот решающий момент левая рука Се Юня, до сих пор раненая и перевязанная, внезапно согнулась, и локоть с силой уперся в горло Цзин Лина. Одновременно его правая рука с кинжалом бесшумно нанесла удар из-под левой руки. Этот выпад полностью открывал его спину, оставляя беззащитным перед крюками Дохунь. Казалось, никакой защиты не было. Но внезапный удар короткого кинжала был поистине непостижим — лезвие молниеносно достигло левой части груди Цзин Лина. — Третий раз, — тихо произнес Се Юнь. — Третий раз, — вдруг раздался холодный голос инструктора на тренировочной площадке под палящим солнцем. Красноволосый мальчик тяжело упал на землю, его тело покрылось потом и пылью. Боль и унижение, словно безграничная тьма, почти полностью поглотили его сознание. Учитель посмотрел на победителя, затем на лежащего мальчика и махнул рукой: — Уведите его. Два воина подошли к мальчику и уже собирались тащить его, когда тот, с трудом опираясь, поднялся на дрожащих ногах: — Я... я сам дойду... Один из них взглянул на учителя, и тот недовольно нахмурил брови. — Ты... — Господин, — в этот момент к нему сбоку поспешно подбежал помощник и тихо доложил: — Только что мимо проходил Вестник туч и пожелал увидеть этого ребенка. В кронах деревьев стрекотали цикады, солнечные лучи, пробиваясь сквозь листву, рисовали на земле дрожащие узоры света и тени. Под деревом стоял юноша в белых одеждах и маске, окруженный несколькими людьми. Он обернулся и окинул взглядом жалкого, перепачканного мальчишку, задержав взгляд на его грязном и мрачном лице с тонкими изящными чертами. — Как тебя зовут? — спросил он. — ... — Я видел, как ты сражался. Твои движения хороши, но почему правая рука такая слабая? — ... Кто-то сзади резко прикрикнул: — Вестник Юнь спрашивает тебя, отвечай немедленно! Мальчик упрямо молчал, и в его взгляде, устремленном на вестника Юня, таилась глубокая, едва сдерживаемая ненависть. Он жестом остановил приближающихся слуг и кончиком ножен своего кинжала приподнял рукав на правой руке мальчика. Стала видна окровавленная повязка, туго перетягивающая руку от локтя до запястья. Вестник Юнь, казалось, не был удивлен. Опустив рукав, он спросил: — Дрался без разрешения? Хотя в «Темных вратах» строго запрещались поединки без разрешения, сам запрет лишь подтверждал, что они случались. Для детей такого возраста тайные драки, порой даже со смертельным исходом, были обычным делом. Мальчик стиснул зубы, не проронив ни слова. Вестник Юнь не стал настаивать, лишь долго смотрел на него, и в его глазах постепенно появилось что-то, похожее на жалость — будто в этом мальчишке он увидел самого себя много лет назад. — Ты делаешь этот прием неправильно, — медленно произнес он. Он поднял левую руку мальчика, показывая, как правильно бить локтем в подбородок, одновременно развернувшись боком и подведя правую ладонь под неожиданным углом — его тонкие пальцы оказались у его горла. Мальчик, кажется, начал что-то понимать. Вестник Юнь повторил движение еще раз. — Понял? — ...Да, — наконец прохрипел мальчик, и это было первое слово, которое он произнес. Вестник туч уже собирался уйти, как вдруг мальчик неожиданно ухватился за его рукав и с глухим стуком упал на колени: — Осмеливаюсь просить, одолжите мне Ваш кинжал, господин! Окружающие переглянулись, явно встревоженные. Вестник Юнь обернулся, казалось, на мгновение заколебался. Но мальчик вцепился в его рукав мертвой хваткой, его ногти были черными от засохшей крови и грязи. После долгой паузы тот наконец бросил ему свой украшенный драгоценностями кинжал. — Бери. Мальчик поймал кинжал, резко стукнулся лбом о землю, затем поднялся и направился на залитую палящим солнцем, пыльную тренировочную площадку. Вестник Юнь тоже не стал задерживаться и в окружении свиты направился прочь. Однако они не успели пройти и нескольких шагов, как со стороны площадки вдруг раздался громкий рев, за которым последовали хлопки в ладоши! Вестник слегка замедлил шаг. Вскоре к нему действительно подбежал человек, почтительно сложил руки в приветствии и прошептал на ухо: — Господин Вестник Юнь! Тот мальчишка... он использовал тот прием... спрятал кинжал в ладони так, что никто не заметил... ...— ...и убил своего противника... Вестник Юнь молча закрыл глаза. Аплодисменты смешивались с треском цикад в разгаре лета и постепенно затихли, оставив только ветер, который развевал его одежды и пряди волос. Прошло очень, очень много времени, прежде чем он наконец открыл глаза и, не оглядываясь, двинулся вперед: — Передайте ему — кинжал можно не возвращать. *** В ночи, в зале загородной усадьбы «Кузницы мечей», острие кинжала рванулось вперед, но Цзин Лин, не отрывая взгляда от Се Юня, внезапно расплылся в странной улыбке: — Этот кинжал... я принимаю. Се Юнь инстинктивно понял, что дело плохо, но было уже поздно. В самый последний момент перед успешным завершением приема, будто предвидя удар, Цзин Лин разжал пальцы, и крюк Дохунь со звоном упал на пол. В тот же миг он отвел освободившуюся руку и — хоп! — с безупречной точностью поймал клинок, бесшумно летевший в его сторону. Взгляд Се Юня дрогнул, а затем его пронзила острая боль — Цзин Лин, не переставая улыбаться, начал медленно выкручивать его запястье. Под жуткий хруст костей кинжал, звякнув, выпал из рук. — Помнишь? Этому приему ты... Дзынь!!.. Не дав Цзин Лину договорить, Чэнь Хайпин стремительно бросился вперед, мечом оттеснив его на несколько шагов! — Лун-гунян, бегите! Цзин Лин, застигнутый врасплох, отступил на несколько чжанов, уклоняясь от удара. В мгновение ока его охватила ярость — одним взмахом крюка он выбил меч Чэнь Хайпина из рук, а затем обрушил тяжелую спинку оружия ему на грудь. Бам!!.. Глухой удар, и Чэнь Хайпин, выплюнув фонтан крови, отлетел на два-три чжана назад и лишь благодаря Чжоу Юю, бросившемуся наперерез, не рухнул на землю. Цзин Лин выпрямился, холодно окинул взглядом согнувшегося от боли Чэнь Хайпина и произнес: — Безрассудный смертник... — Ты!.. — Чжоу Юй, охваченный гневом, уже готов был ринуться в бой, но тут Цзин Лин лишь равнодушно махнул рукой подчиненным: — Очистить место. В следующий миг значение этих двух коротких слов заставило всех присутствующих в ужасе расширить глаза! Убийцы из «Темных врат», которые до этого стояли, оцепив зал, разом выхватили оружие и бросились вперед. Ученики школ боевых искусств словно очнулись от увиденного и, осознав, что сегодня не избежать кровавой схватки, с криками ярости устремились навстречу. Мгновенно весь передний двор превратился в кровавую бойню. А в его центре Цзин Лин, прищурившись, наблюдал за Се Юнем, стоящим поодаль. Через мгновение на его лице появилась леденящая душу улыбка: — Тебе интересно, как я разгадал твой последний прием? Се Юнь без эмоций растирал правое запястье — у практикующих сжатие костей часто случаются вывихи, и мощная хватка Цзин Лина действительно сместила кости, которые он с щелчком вправил уже после падения. — Довольно любопытно, — равнодушно ответил он. Цзин Лин не стал отвечать сразу. Вместо этого он наклонился, поднял с земли украшенный золотом и драгоценными камнями кинжал и задумчиво повертел его в руках. Несмотря на ожесточенную битву вокруг, его голос звучал непринужденно, будто они просто беседовали за чашкой чая: — Кажется, ты всегда любил такое оружие — больше для красоты, чем для дела... — Потому что в трудные времена можно вынуть камни и продать, — ответил Се Юнь. Этот неожиданный ответ заставил Цзин Лина удивленно взглянуть на собеседника: — Отлично. Значит, тот кинжал с самоцветами, который ты подарил мне когда-то, тоже был для этого... Хорошо, что я не выбрасывал его все эти годы. Окружающие мгновенно замерли. Се Юнь ответил: — Не помню такого. Цзин Лин продолжил: — Ну так тебе интересно, как я угадал твой прием? Се Юнь, продолжая разминать запястье, слегка повернул голову, между бровями обозначилась легкая поперечная морщинка. — Потому что ты сам научил меня ему, — встретив его взгляд, отчетливо произнес Цзин Лин. — Ты сам показал мне этот прием. ...Если бы кто-то внимательно посмотрел, то заметил бы, как сильно сжалась рука Цзин Лина, сжимающая кинжал — его суставы побелели, приобретя почти зловещую выпуклость. Однако Се Юнь даже не задумался, лишь рассмеялся и покачал головой: — Да ну... Я правда не припоминаю. — Я слишком многое видел и слишком многих убил. Мог и подарить кому-нибудь безделушку когда-то, за столько лет всего не упомнишь. Если нравится кинжал — оставь себе, — он насмешливо сделал паузу, — у меня их много. В тот же миг ладонь Цзин Лина сжалась в судорожном спазме. Но лишь на мгновение — почти сразу его пальцы расслабились, и он с показной небрежностью бросил кинжал на землю. — Неважно, — произнес он. — Мирские безделушки не стоят внимания. Ведь сегодня ты все равно оставишь здесь свою жизнь, а оказавшись в преисподней, непременно вспомнишь, кто тебя убил. Последние слова прозвучали с леденящей четкостью, низким голосом, наполненным такой пронзительной холодной аурой, что, казалось, даже крюки Дохунь излучали ледяные иглы смерти. Это было истинное убийственное намерение. С первого момента их встречи в «Кузнице мечей» и до этой секунды, несмотря на все столкновения, только сейчас Цзин Лин впервые не смог сдержать эту густую от ненависти, беспощадную жажду убийства. Сжимая крюки в обеих руках, он шагнул вперед. Острие крюка поднялось, словно жало змеи, готовое к удару. Передний двор превратился в адскую сцену: звон стали, крики ярости, стоны раненых; тела падали одно за другим, кровь фонтанами орошала землю. Факелы яростно пылали по периметру, обломки мечей валялись повсюду, с их лезвий еще стекала кровь и впитывалась в темную почву. Се Юнь наконец отпустил свое запястье: — Ты и вправду думаешь, что сможешь убить меня? Цзин Лин уже стоял перед ним, так близко, что пряди волос Се Юня, которые вились на ветру, касались его. Так близко, что, казалось, один взмах руки — и его ненавистная голова покатится по земле. — А что, — холодно произнес Цзин Лин, — все еще думаешь что твой богатый опыт поможет победить меня, старший? Но Се Юнь покачал головой: — Нет. Он поднял руку и положил ее на мускулистое предплечье Цзин Лина. Движение было легким, даже нежным, но тот мгновенно почувствовал, как страшная внутренняя сила начала стремительно накапливаться в пульсе Се Юня, за считанные мгновения достигнув пугающей мощи! Цзин Лин резко изменился в лице: — Что происходит?! — Если бы ты продержался еще три дня, этот год миновал бы... — Се Юнь тяжело вздохнул. В этот момент на его спине начал проступать огромный тотем, разворачиваясь и обвивая все тело. Рисунок дракона словно оплел его, голова чудовища, огибая левое плечо, замерла на груди, а на стройной шее проступил устрашающий фрагмент узора. Одновременно с этим у его ног закрутился мощный вихрь, окутанный сильнейшей истинной ци, и в мгновение ока волна энергии разошлась во все стороны! — Младший, — произнес Се Юнь, — каким бы богатым ни был боевой опыт, перед абсолютной силой он бессилен. Ты знаешь? В следующий миг он легко вырвал крюк Дохунь, горизонтальным взмахом взметнул кровавую дугу — и в одно мгновение швырнул Цзин Лина на землю!

***

Примечания

Ци (气) — энергетическая материя, пронизывающая весь мир. Цигун (气功), не надо путать с цингуном, техникой «легкого шага», — «работа с ци», практика внутренним управлением ци (укрепление меридианов, энергетического потенциала). Уровень навыка определяет возможный уровень мастерства в боевых искусствах, верхний порог. Мастер цигуна может быстро вобрать ци из окружающей среды и сконцентрировать ее, чтобы преобразовать в нэйли. Нэйли (内力) — «внутренняя сила». Она формируется в даньтяне (золотом/киноварном ядре) из ци путем специальных тренировок. Эта сила используется для реализации боевых и защитных техник. Накопленный резерв нэйли определяет возможную боевую мощь. Мастера высокого уровня для резкого повышения нэйли в критических ситуациях, например, для усиления решающего удара, могут сжигать свою чистую ци (без «варки» в даньтяне), что часто ведет к разрушению потенциала и меридианов. Техника, знакомая по многим произведениям, навскидку могу вспомнить «Тысячу/мириады осеней» Мэн Сиши, где Шэнь Цяо сжег свои основы в бою с Сан Цзинсином.  Нэйгун (内功) — «внутренняя работа», умение использовать накопленную внутреннюю силу для боевых техник, навык определяет мощь изученных техник