Тотем Лазурного Дракона

В тот миг их противостояние выглядело поистине странно: Цзин Лин изо всех сил замахивался своим крюком Дохунь, в то время как Се Юнь, с развевающимися одеждами, словно падающая птица, будто и вовсе невесомый, стоял на колене на самом острие крюка, парящего в воздухе, и выхватывал из-за пояса древний меч Тайа. ...Мгновением раньше он выхватил у Чэнь Хайпина его меч, и теперь в руках у него оказалось два клинка, скрещенных перед собой в оборонительной стойке. — Говорили, тебе в течение трех месяцев нельзя использовать боевые искусства. Не думал, что ради этих людишек ты все же решишься применить силу, — медленно проговорил Цзин Лин. — Я думал, ты уже давно избавился от такой слабости, как девчачья жалость. — У меня ее и не было, — ответил Се Юнь. Но Цзин Лин лишь усмехнулся, и каждое его слово будто сочилось ядовитой кровью и убийственной аурой: — ...Нет. Была. Глаза Се Юня, пронзительные и прекрасные, как отточенный клинок, чуть прищурились. Он больше не стал тратить слов на перепалку, лишь бросил через плечо Чэнь Хайпину: — Почему еще здесь? Чэнь Хайпин замер, но Чжоу Юй тут же опомнился, рванув вперед, чтобы подхватить его под руку: — Шэнь-гунян! Помогите даосу, мы отступаем! Но Чэнь Хайпин, не отрывая взгляда от спины Се Юня, вскричал: — Нет! Он один не выстоит! Я должен... Се Юнь усмехнулся и, не удостоив молодых людей дальнейшими разговорами, ринулся в бой с мечами наготове. Его атака была стремительной, как удар молнии. Прежде чем Чэнь Хайпин успел договорить, два клинка уже со звоном встретили в воздухе могучие крюки Дохунь. От точки столкновения оружия пронесся шквал воздушной волны, сопровождаемый оглушительным — «дзынь» — меч Тайа остался недвижим, а вот стальной клинок Чэнь Хайпина, не выдержав удара, разломился пополам! Се Юнь, будто предвидев это, обеими руками надавил на Тайа, сокрушительной силой отбросив оба крюка на несколько шагов назад. — Если даже оружие ни на что не годится, то люди — тем более, — холодно бросил Се Юнь, стоя к ним спиной. — Уходите! Чжоу Юй, изо всех сил удерживая Чэнь Хайпина, воскликнул: — Мы здесь только мешаем! Бежим! Тем временем внизу уже кипела кровавая битва. Старейшины главных школ вместе с учениками отчаянно сдерживали убийц из секты «Духов и призраков». Постепенно чаша весов начала склоняться в их пользу. Молодые люди были тяжело ранены, и лишь Шэнь Юньшэн держалась чуть лучше остальных. Поддерживая друг друга, они поспешили вниз с горы — туда, где располагался лагерь их школы, чтобы послать гонцов за подкреплением. Нынешний съезд мастеров улиня с самого начала отличался от предыдущих. Из-за особых обстоятельств многие признанные мастера не явились, чем и воспользовалась секта «Духов и призраков», получив преимущество. К счастью, представителей благородных школ было больше, и те постепенно перехватили инициативу. Оставалось лишь продержаться до прибытия подмоги... — Что это?! — вдруг вскричал пораженный Чжоу Юй. Они остановились на каменном утесе, и вдали, сквозь чащу леса у подножия горы, увидели бесчисленных солдат в блеске доспехов, мчащихся к вершине под ржание коней. — Императорские войска? — недоумевал Чжоу Юй. — Неужели они прибыли истребить отступников? Их лица на мгновение просветлели: если императорские войска прислали хорошо вооруженных элитных воинов, то совместно с силами благородных школ улиня уничтожить секту «Духов и призраков» не составит труда. Они решили подождать и рассмотреть их поближе, как вдруг Чан Цин-цзы с трудом приоткрыл глаза, внимательно всмотрелся в бесконечные ряды войск вдали — и внезапно изменился в лице: — Беда! Быстро прячемся! — Что?! — Эти войска прибыли не для уничтожения секты «Духов и призраков», а против нас! — в порыве отчаяния старый даос не стал церемониться, грубо схватив ошеломленных Шэнь Юньшэн и Чжоу Юя за руки, он хрипло прошептал: — Не время объяснять! Быстро за мной — мы спустимся по тайной тропе! Молодые люди не понимали, что происходит, но старый мастер с горы Удан пользовался непререкаемым авторитетом и никогда не болтал попусту. В мгновение ока все собрались и, не раздумывая, последовали за Чан Цин-цзы на тенистый склон горы. Через некоторое время, достаточное для скромной трапезы, тяжело дыша и стискивая зубы от усталости, они обнаружили узкую, почти незаметную расщелину в скале посреди горы. К этому моменту все уже были на пределе сил, и потому, не раздумывая, по одному, затаив дыхание, втиснулись внутрь, чтобы хоть немного передохнуть. К счастью, расщелина вела в более просторную пещеру. Едва протиснувшись, все буквально рухнули на холодный влажный камень, тяжело дыша. — Почему Вы решили, что войска пришли за нами? — с трудом выдавил из пересохшего горла Чжоу Юй, едва найдя в себе силы говорить. Чанцин-цзы лишь горько усмехнулся и не ответил. — Мастер? — не выдержал и Чэнь Хайпин, настороженно глядя на даоса. Даже изможденная Шэнь Юньшэн, прислонившаяся к стене, с вопросительным взглядом повернулась к нему. Но губы старика дрогнули, будто он хотел что-то сказать, и его отяжелевшие веки опустились. Схватившись за окровавленную грудь, он с трудом переводил дыхание, в его хрипах явственно читалась боль. Старый даос явно держался из последних сил. Чэнь Хайпин, пошатываясь, поднялся и, подойдя к Чанцин-цзы, приложил ладонь к его спине. Собрав последние силы, он без лишних слов направил ци в старого мастера. На мгновение на лице даоса появился румянец, но тут же он, шатаясь, отстранился и гневно воскликнул: — Что ты делаешь, мальчишка?! Этот старый даос уже одной ногой в могиле, как ты смеешь тратить свою жизнь на меня! — Наставник, — искренне произнес Чэнь Хайпин, — сейчас мы все в одной лодке. Если императорские войска действительно пришли уничтожить школы боевых искусств, то наши братья по оружию, которые все еще на вершине горы... Чанцин-цзы замер, увидев тревогу на лицах Чжоу Юя и Шэнь Юньшэн, которые смотрели на него в немом ожидании. — ...Айя.. — наконец тяжело вздохнул старый мастер, и на его осунувшемся лице появилась горькая улыбка. — Вы, молодежь... знаете ли, почему на этот съезд мастеров улиня великие школы прислали лишь старейшин, а сами главы школ не явились? Трое застыли в оцепенении. — Грешно... — Чанцин-цзы поднял глаза к небу. — Грешно...! ... — Секта «Духов и призраков» появилась на севере несколько лет назад. Они щедро тратили золото, имели собственные отряды, поглощали земли мелких школ и быстро расширялись. Местные чиновники смотрели на это сквозь пальцы, и ходят слухи, что у них были влиятельные покровители даже в столице — Чанъане... ...— Главы великих школ давно заподозрили неладное. После нескольких лет тайных расследований выяснилось, что эта загадочная секта связана с организацией убийц, которую когда-то использовал... нынешний император перед восхождением на трон. Чанцин-цзы сделал паузу и медленно произнес: — Она называлась... «Темные врата». — Секта... — Чжоу Юй ахнул. — «Темные врата»?! Шэнь Юньшэн вскричала в ошеломлении: — Значит, секта «Духов и призраков» служит императору?! Внезапно от входа в пещеру раздался ленивый голос: — И да, и нет. — Кто там?! Все, насторожившись, разом обернулись. В свете, падающем извне, виднелась одинокая фигура — худощавая, опирающаяся на мечом в своей руке. Окровавленные пряди волос спадали с висков на шею, путаясь в развевающихся одеждах. Чэнь Хайпин тяжело дыша, наконец выдавил: — Се... Юнь... Еще до того, как он договорил, все напряглись. Даже Чанцин-цзы, до этого корчащийся от кашля, с трудом поднялся и, шатаясь, шагнул вперед, заслоняя собой молодых. Но Се Юнь лишь усмехнулся — так тихо, что смешок тут же растворился в горном воздухе. Затем он шагнул вперед. Только теперь все разглядели: его светлые одежды были покрыты кровавыми пятнами. Шаги оставались твердыми, но дыхание выдавало усталость — он явно был ранен. Не обращая внимания на напряженные взгляды, он прошел вглубь пещеры, нашел относительно сухое место у камня и опустился спиной к стене. Первым не выдержал Чжоу Юй: — Командующий Се... Что Вы имели в виду? Се Юнь расстегнул пояс, даже не удостоив взглядом Чжоу Юя: — То, что сказал. — Да как... — Командующий Се! — Чанцин-цзы резко оборвал юнца, затем обратился к Се Юню с подчеркнутой вежливостью: — Простите старика за бестактность, но нас гложет тревога. Мы видели императорские войска у подножия горы. Скажите, как дела на вершине? Уцелели ли наши братья по оружию? Этот вопрос горел в сердцах всех присутствующих — взгляды впились в лицо Се Юня. Но тот молчал. Он стянул левую полу одежды, обнажив плечо — будто высеченное из мрамора, обернутое снежным шелком. Но от ключицы до впадины плеча зияла рваная рана длиной в ладонь, из которой, не переставая, текла кровь. У всех перехватило дыхание. ... След от крюка Дохунь. Чуть выше — и удар пришелся бы в шею. С легким треском Се Юнь разорвал пояс руками, обмотал ладонь белой тканью и начал методично вытирать кровь. — ...Мы благодарны Вам за помощь, командующий Се... — хрипло проговорил Чанцин-цзы, подавив кашель. — Но умоляю, скажите, что на вершине?.. — Чем больше спрашиваешь — тем быстрее умрешь, — равнодушно бросил Се Юнь. — Лучше подумайте, как спасти свои шкуры. Этот откровенно грубый ответ заставил Чанцин-цзы подавиться словами. Чжоу Юй вскричал: — Неужели двор действительно встал на сторону отступников против всего улиня? Что они замышляют?! Се Юнь усмехнулся: — Завтра сами узнаете. Он явно пришел не для разговоров. Чжоу Юй, раз за разом получая от ворот поворот, в отчаянии шагнул вперед: — Командующий Се! Речь идет о жизни и смерти... Хлоп!.. Чэнь Хайпин схватил его за руку, взглядом ясно давая понять: хватит. Затем он подошел к Се Юню и, опустившись на одно колено, почтительно сложил ладони: — Командующий Се. Се Юнь продолжал обрабатывать рану, не обращая на него никакого внимания. ...— Когда-то на Западном озере мне довелось Вас увидеть... тогда я вел себя легкомысленно и дерзко, за что достоин смерти. Но Вы не только не покарали меня, но и дважды спасли от крюков Дохунь... Это больше, чем просто доброта. Чэнь Хайпин склонился в глубоком поклоне: — Великая милость не требует слов благодарности. Не будь Вашего снисхождения — я бы уже дважды погиб. Его речь дышала искренностью, но туманное упоминание о «дерзком поведении» прозвучало двусмысленно, особенно из уст «первого элегантного молодого господина Цзяннани». Остальные невольно переглянулись, бросая на Чэнь Хайпина странные взгляды. Се Юнь по-прежнему игнорировал его, перевернул пропитанную кровью полосу ткани и снова прижал к ране. Чэнь Хайпин сделал глубокий вдох и продолжил: — Сегодняшние события застали нас врасплох. Мы беспокоимся за наших товарищей на вершине, поэтому и говорим так резко. Однако командующий Се — важный чиновник империи. Уже само то, что Вы пришли нам на помощь, невероятно. Если Ваши обязанности не позволяют ответить на этот вопрос, мы не смеем настаивать... ...— Но мы не можем оставаться в стороне, когда решается судьба наших братьев по оружию. Поэтому нам придется покинуть это убежище и вернуться на вершину, к арене состязаний, — Чэнь Хайпин поднял голову, прямо глядя в глаза Се Юню, и твердо произнес: — Благодарим командующего за спасение. Если нам суждено пережить этот день, мы непременно явимся лично, чтобы выразить свою признательность. Если же нет... что ж, значит, такова наша судьба. Тогда в следующей жизни, став травой или с кольцом в клюве, мы непременно воздадим вам за Вашу доброту! Се Юнь: «...» Он разжал пальцы — белая полоска ткани уже полностью пропиталась кровью, но рана по-прежнему кровоточила. Все затаили дыхание, наблюдая за ним, но его прекрасный, словно вырезанный из нефрита профиль оставался холодным и невозмутимым. Длинные ресницы прикрывали глаза, скрывая любые эмоции. Наконец Шэнь Юньшэн, собравшись с духом, отстегнула с пояса вышитый платок и дрожащей рукой протянула его: — Командующий Се... Пожалуйста... Се Юнь поднял взгляд, остановив его на нежно-сиреневом платке с вышивкой. Ладонь Шэнь Юньшэн покрылась ледяным потом — ей никогда еще не приходилось держать руку на весу с таким трудом. Несколько секунд растянулись в мучительную вечность, прежде чем Се Юнь, не проронив ни слова, отвел взгляд. Под взглядами всех собравшихся он оторвал новую полосу от своего верхнего одеяния, скомкал ее и прижал к ране. — Вы все меня неверно поняли, — равнодушно начал Се Юнь. — Я вас спас не ради благодарности. Просто Цзин Лин с детства изучал темные искусства, вы по сравнению с ним слишком слабы — без помощи просто погибли бы. ...— И точно также — потому что вы слабы — мне лень рассказывать о ситуации на вершине горы, не из-за служебного долга. Вы ничего не измените. Какой толк оттого, что вы что-то узнаете. ...— А насчет твоего «отблагодарить в следующей жизни»... — Он насмешливо приподнял бровь, глядя на Чэнь Хайпина. — Я только-только вытащил вас, а вы уже рветесь обратно, на верную смерть. Это и есть ваша благодарность? У знаменитых школ улиня весьма убогие представления о воздаянии за добро. Словосочетание «верная смерть» заставило всех побледнеть, отбросив даже обиду на его колкости: — Что?! — Почему «верная смерть»?! — Войска и вправду идут уничтожить арену состязаний! — Чжоу Юй вскочил, лицо его побелело. — Я старший ученик! Учитель доверил мне младших братьев! Как я могу бросить их?! Чэнь Хайпин попытался остановить: — Брат Чжоу! Но Чжоу Юй, обезумев от тревоги за товарищей по школе Цинчэн, уже мчался к выходу. Рука Чэнь Хайпина схватила пустоту. Не успел он подняться, как свист рассек воздух — и в следующее мгновение раздался звон! Чжоу Юй замер как вкопанный: прямо перед ним, вонзившись в землю, дрожал клинок Тайа. Подняв глаза, он встретил ледяной взгляд Се Юня. — Слишком поздно, — ледяным тоном произнес Се Юнь. В этот самый момент земля под ногами внезапно содрогнулась, с потолка посыпалась пыль, а ледяной ветер с горного ущелья ворвался в пещеру. Все в замешательстве подняли головы, еще не понимая, что происходит, как вдруг с вершины горы раздался низкий, мощный, обволакивающий мужской голос. Несмотря на огромное расстояние, он звучал так отчетливо, будто раздавался прямо у них в ушах: — Восемь гор благородных школ, четыре великих клана, весь улинь — слушайте мой приказ!.. — Ч-что происходит?! — Кто это?! — Что он сказал?! Се Юнь едва слышно выдохнул, сквозь зубы процедив: — Инь Кайян... — Я — глава секты «Духов и призраков». Сегодня мой ученик убил Ван Канъю с горы Хуашань и Лу Туншэна с горы Кунтун, ранил главу школы Удан Чан Цин-цзы и взял в плен лучших учеников всех школ. Мы одержали победу на съезде мастеров улиня и по праву заслуживаем титул лидера альянса! Все разом выбежали из пещеры. Снаружи грохот сотрясал небеса, птицы в панике метались в воздухе. Отсюда не было видно фигуры на далекой вершине, но голос гремел, поднимаясь к самым облакам: — Если в этом мире найдется тот, кто осмелится оспорить мое право, завтра у подножия горы Шэшоу, где император совершает священные обряды, я установлю арены состязаний. Там мы встретимся! Если кто-то победит моих учеников — я откажусь от титула. Если же никто не осмелится бросить вызов — я объединю весь улинь под своим началом и приведу его к ногам Сына Неба! Тучи птиц взметнулись в небо, а гулкий голос еще долго раскатывался в воздухе, оглушая всех своим эхом. — Какое высокомерие! — Шэнь Юньшэн, не в силах поверить услышанному, сжала кулаки. — Это же откровенный вызов! — Что замышляет секта «Духов и призраков»?! — Мы не можем позволить ему победить! Сердце Чэнь Хайпина также закипело от ярости, но, прежде чем он успел что-то сказать, краем глаза он заметил, как Се Юнь внезапно схватился за плечо, скривившись от боли, и прислонился к мокрой скале за спиной. — Что с Вами?! — Чэнь Хайпин тут же бросился к нему, но увидел, что рана вновь раскрылась, и кровь уже проступает сквозь ткань. ...— Вы... Се Юнь отстранился, поправил одежду и холодно бросил: — Пустяки. Чэнь Хайпин тяжело дышал, в горле у него стоял ком. Прошло несколько мгновений, прежде чем он смог выдавить: — Командующий Се... Вы дважды спасали меня в смертельной опасности... а я даже не знаю... Се Юнь бросил на него мимолетный взгляд. Прямодушие молодого человека, граничащее с глупостью, его осторожные, сдержанные, но пылкие жесты — все это напомнило того, кто давно должен был быть за тридевять земель. Се Юнь закрыл глаза и, спустя мгновение, устремил взгляд к багровому небу на горизонте. — Тебе лучше и не знать, — равнодушно произнес он. *** Тем временем у подножия горы Тайшань. Всадник на взмыленном коне мчался, словно вихрь, и у самого подножия резко осадил скакуна, заставив того встать на дыбы! — И-го-го! Конь с гулким стуком опустил копыта на землю. Сидевший на коне сильный красивый юноша окинул взглядом горные вершины. В его черных глазах отразились клубящиеся тучи и холодный блеск семизвездного Лунъюаня в его руке. Промедлив мгновение, он прищурил глаза и, резко пришпорив коня, окрикнул: —Н-но!

***

Примечание

Исторические и культурные отсылки

«став травой или с кольцом в клюве» (结草衔环). Идиома про готовность пойти на любые жертвы, чтобы отблагодарить за спасение жизни. Отсылка к двум древним легендам о верности и благодарности. Первая легенда о том, что даже после смерти дух готов жертвовать собой, чтобы отплатить за доброту. Старик Вэй Кэ (魏颗) пощадил жизнь дочери своего слуги, которую должен был принести в жертву для погребения отца, нарушив обычай. Позже, в битве, он увидел, как таинственный старик сплел траву в ловушку, запутав ноги вражеского генерала, и тем спас ему жизнь. Ночью дух дочери слуги явился во сне и сказал, что это она превратилась в траву, чтобы отблагодарить за милосердие. Вторая легенда о том, что благодарность превыше смерти. Ян Бао (杨宝) в детстве спас раненую ласточку, выходил её и отпустил. Через годы к нему прилетела ласточка с золотым кольцом в клюве. Кольцо стало фамильной реликвией, принеся потомкам Ян Бао богатство и удачу.