Своевременная замена

Воздух в комнате, секунду назад густой от ужаса и неизбежности, вдруг вздрогнул. Неведомая сила, словно незриый великан, швырнула Ле Бина прочь от Дэ Шэна. Тот отлетел к противоположной стене с глухим стуком, а Дэ Шэн наконец смог вздохнуть полной грудью. Он, всё ещё недоверчиво, провёл пальцами по шее, где мгновение назад были губы Ле Бина. По телу пробежала мелкая дрожь – не столько от страха, сколько от осознания, как близко он был к жрецу. Его взгляд, полный остаточной тревоги, метнулся в сторону пострадавшего, который уже начинал шевелиться. Но в этот момент пространство в углу комнаты исказилось. Сначала из стены, словно из воды, ступила стройная женская нога в традиционной даосской туфельке. За ней последовала вторая, и вот уже вся фигура девушки в тёмно-зелёных одеждах материализовалась в комнате, не оставив после себя ни щели, ни пыли. Она парила в воздухе, а её лицо, обрамлённое гладкими чёрными волосами, искажала холодная ярость. Пахнуло озоном и влажной землёй после грозы. Не говоря ни слова, она гневно направилась к Ле Бину, который как раз, потирая затылок, с гримасой поднимался с пола. — Издеваешься? — её голос был тихим, но в нём звенела сталь. Каждое слово падало, как зазубренный камень. — Мой новенький подопечный чуть не погиб из-за тебя и твоего мальца. Знаешь, как сложно найти нужных людей? Я тебе сейчас всё на пальцах объясню! Ле Бин, успевший подняться, лишь усмехнулся, но в его глазах мелькнула осторожность. Девушка взмахнула рукой, и по воздуху прошла резкая волна энергии. Ле Бин ловко увернулся в сторону, движение его было отточенным и быстрым. Он попытался развернуться и схватить её за запястье, чтобы обездвижить, но она была стремительнее. Её вторая ладонь, сложенная особым жестом, со всей силы ударила его в грудь. Удар был сокрушительным. Ле Бин с выдохом отлетел, врезался в стену и осел на пол, на секунду потеряв дыхание. В этот момент за дверью послышались торопливые шаги. Дэ Шэн, выйдя из оцепенения, резко развернулся, схватил за руку испуганную сестру, которая заглядывала в комнату с круглыми от ужаса глазами, и буквально потащил её прочь, подальше от эпицентра этого сверхъестественного столкновения. Дверь захлопнулась, оставив за собой лишь гулкую тишину, нарушаемую тяжёлым дыханием сцепившихся взглядами противников. *** Вернувшись в комнату через несколько минут, Дэ Шэн застыл на пороге, пытаясь осмыслить открывшуюся картину. Ожидаемая сцена продолжения боя сменилась странным, почти бытовым затишьем. Первой его мыслью было, что они сами помирились. Но, присмотревшись, он понял – их кое-кто помирил. — Всё, всё, успокоились, — раздавался мягкий, но настойчивый голос. — Мы ведь коллеги. И все вопросы должны решаться миром, во избежание ненужных конфликтов и распрей. Давайте, глубоко вдохнём… и выдохнем. Молодой на вид юноша в молочно-белых даосских одеяниях, столь чистых, что они, казалось, излучали собственный мягкий свет, стоял между ними. Его руки были вытянуты в стороны, ладони с едва заметным сиянием упирались в грудь Ле Бина и Мэй Ли, удерживая их на почтительном расстоянии друг от друга. Казалось, он не столько физически их сдерживал, сколько гасил саму энергию их конфликта, как вода гасит огонь. Ле Бин, всё ещё слегка потирающий ушибленную грудь, смотрел в сторону с каменным выражением лица. Мэй Ли же вся пылала от невысказанного гнева. — Да как можно решить миром? — выдохнула она, и её голос дрогнул от возмущения. — Юн Лу, я даю тебе шанс самому с ним разобраться! Все нервы мне этот безответственный треплет! Набирает новичков, а они у него и умирают так же быстро, как и появляются. Что прикажешь делать? Молиться за их перерождение? Она разочарованно вздохнула и резко всплеснула руками, отчего складки её тёмно-зелёных одежд заколыхались, словно листва во время шторма. Мэй Ли никогда не отличалась терпением и излишней вежливостью — именно эта прямолинейность и несгибаемая воля и помогли ей завоевать положение среди главенствующих жрецов. Юн Лу же был её полной противоположностью — живое воплощение гармонии, часто выступавший посредником в спорах, умевший разрешить любое противостояние без серьёзных последствий. Пока он мягко что-то говорил Ле Бину, Мэй Ли бросила на того последний уничтожающий взгляд. Её тёмный силуэт начал медленно блекнуть, теряя чёткость, как чернильное пятно на мокрой бумаге. — Только попробуй ещё раз такое учинить, — её голос донёсся уже будто из другой комнаты, становясь всё тише и призрачнее, — так легко не отделаешься, Ле-гэ. И с этими словами, висящими в воздухе обещанием будущих неприятностей, она исчезла полностью, оставив после себя лишь лёгкий запах дождя и ощущение незримой угрозы. В комнате, внезапно опустевшей после исчезновения Мэй Ли, повисла тягостная тишина. Осталось трое. Дэ Шэн, скрестив руки на груди, стоял у двери и с нескрываемым негодованием сверлил взглядом Юн Лу и Ле Бина. Его молчаливый вопрос витал в воздухе, густой и невысказанный. "А что вы, господа, вообще делаете у меня в комнате? Опоздай я хоть на минуту, так вы бы уже были пойманы с поличным моей сестрой, и мне пришлось бы придумывать, как объяснять ей появление двух странных мужчин посреди дня." Юн Лу, казалось, прочитал его мысли. Он мягко улыбнулся, но его улыбка была адресована не Дэ Шэну, а Ле Бину, который стоял, откровенно хмурый, с лицом, омраченным бурей. — А ты знаешь, из-за кого её посыльный чуть коньки не отбросил? — с горькой усмешкой начал Ле Бин, его голос прозвучал резко, нарушая хрупкое спокойствие. — Знаешь? А вот посмотри на ещё кое-кого, стоящего в этой комнате! Его ледяной взгляд, словно отточенный клинок, резко перевёлся на Дэ Шэна. Голубые глаза Ле Бина, обычно скрывавшие насмешку, теперь обдали юношу незащищённого холодом, в котором читались обвинение и ярость. В тот же миг Юн Лу сделал лёгкий шаг вперёд, всем своим телом заслонив новоиспечённого посыльного, словно живой щит. Его белые одежды скрыли Дэ Шэна от гнетущего взора. — Ой, не надо мне тут, — отрезал Юн Лу, и в его обычно медовом голосе впервые появились стальные нотки. — Злиться дома у родителей будешь, а на работе надо работать и уметь срабатываться с новыми людьми, а не ныть о прошлых неудачах. — Да-да, рассказывай, — ядовито парировал Ле Бин, его брови гневно поползли вверх. — Рассказывай. Напомнить, как ты сам себя вёл, когда только поступил на службу? А как ты... Он не успел договорить. Его рот грубо, с призвуком возмущённого вздоха, заткнула ладонь Юн Лу. Мирный посредник исчез, сменившись решительным бойцом. На несколько секунд в комнате воцарился хаас. Мужчины сцепились в немой, но яростной борьбе: один, с глазами, полными ярости, пытался вырваться из хватки, а другой, с лицом, выражавшим непоколебимую решимость, явно собирался не столько удерживать, сколько поколотить нахала, чтобы раз и навсегда прекратить этот поток язвительных напоминаний. Дэ Шэн в изнеможении прислонился к косяку двери, чувствуя, как накатывает волна усталости от всего этого абсурда. В голове звенела тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием и звуками борьбы. Вдруг в его сторону прилетел отлетевший от всеобщей давки мягкий тапок – тот самый, что был брошен ранее в пылу первого конфликта и мирно лежал в стороне до начала новой стычки. Это стало последней каплей. — Тссс! — резко, сквозь зубы, шикнул он, и в этом звуке плескалась вся накопившаяся за вечер злость. Двое жрецов замерли. — Что вы вообще устроили, дети что ли? Как ни посмотри — ребячество чистой воды! И вообще, — его голос возвысился, полный искреннего недоумения, — в чём я-то уже виноват, если мне никто ровным счётом ничего не объяснил? Самому догадываться, как слепой котёнок? В этот момент их позы были комично-нелепыми. Ле Бин, застигнутый врасплох, опасно наклонился назад, почти падая, но его вдруг обхватили за талию и резко притянули к себе, чтобы стабилизировать. Юн Лу, действуя на автомате, просто помог сохранить равновесие и тут же разжал руки, будто обжёгшись, отступив на шаг с абсолютно невозмутимым видом, словно так и было задумано. — Разве тебе не снился сон с объяснениями? — спросил Юн Лу, выпрямляя складки своего белоснежного одеяния. В его голосе сквозила лёгкая растерянность. — Наши люди обычно всё подробно излагают в этих первых посланиях. — Снился! — взорвался Дэ Шэн, размахивая руками. — Но какой в нём толк, если меня сразу, без всякой подготовки, запихнули на поле боя? Да ещё и с мечами, и стрелами! Я там чуть настоящие коньки не отбросил, меня чуть не зарубили! Он пустился в эмоциональный рассказ, живо описывая ужасы пережитого, но его речь резко оборвал ледяной, саркастичный комментарий Ле Бина, который наконец обрёл равновесие и снова наполнился ядом. — А ты при чём был — произнёс Ле Бин, и его губы искривила язвительная ухмылка, — в теле важного для задания главнокомандующего. И такое устроил… Подпалить собственную армию. Ха… Словно гром среди ясного неба, это пренебрежительное «Ха…» обрушилось на Дэ Шэна. Он застыл с полуоткрытым ртом, и все яркие, хаотичные образы из того сна разом сложились в чёткую, пугающую картину. Горящие боевые знамёна, крики солдат, запах гари и жжёной плоти… и он сам, стоящий на возвышении в доспехах чуждого генерала, с холодным и расчётливым выражением лица, отдающий тот злополучный приказ. — Подпалить… собственную армию? — тихо, по слогам, повторил Дэ Шэн, и его голос дрогнул. Он смотрел на Ле Бина, не в силах отвести взгляд, в котором читалось непонимание ситуации. — Так... это был я... Ле Бин, наконец полностью выпрямившись, с насмешкой смотрел на его бледное лицо. Ярость в его глазах поутихла, сменившись мрачным удовлетворением от произведённого эффекта. — А кто же ещё? — он медленно провёл рукой по своему помятому серому одеянию, будто смахивая пыль случившегося. — Наш новый главнокомандующий с присущей ему гениальностью решил, что лучший способ победить – это кремация живых бойцов вместе с противником. Эффектно, ничего не скажешь. Правда, ценой стало досрочное возвращение важного исторического персонажа в цикл перерождений. А заодно и провал нашего задания по его защите. Юн Лу вздохнул, и в его глазах мелькнула тень сожаления. Он снова шагнул вперёд, на этот раз занимая позицию не щита, но скорее беспристрастного судьи. — Ле Бин прав в фактах, но не в тоне, — мягко произнёс он, обращаясь к остолбеневшему Дэ Шэну. — Ты не виноват. В первых снах-посвящениях душа новичка сливается с объектом задания, проживая ключевые моменты его судьбы. Ты не принимал решений, ты лишь… ощущал их последствия. Это необходимо для понимания груза прошлого, с которым мы работаем. — Понимания? — голос Дэ Шэна потупился. Он сжал кулаки, пытаясь собрать всё воедино. — Какое там понимание! Я слышал их крики, и эти… эти губы на моей шее… — он бросил взгляд, полный отвращения и страха, на Ле Бина, – это что, тоже было «необходимо для понимания»? Ле Бин фыркнул, но на этот раз без прежней язвительности, скорее с досадой. — Это была попытка стабилизировать твоё сознание, которое начало разваливаться под грузом чужой смерти, — буркнул он, отводя взгляд. — Метод, возможно, не самый этичный, но эффективный. Хотя, вижу, не в твоём случае. В комнате снова воцарилась тишина, но на этот раз она была иной — тяжёлой, наполненной осознанием произошедшего. Дэ Шэн чувствовал, как почва уходит из-под ног. Его представление о произошедшем рухнуло, сменившись уродливой, неудобоваримой правдой. Он был не невинной жертвой, попавшей в чужие разборки, а случайным соучастником неопровержимого поступка, пусть и не по своей воле. Юн Лу наблюдал за его внутренней борьбой с сочувствием. — Дэ Шэн, — заговорил он снова, и его голос зазвучал, как тёплый ветер, пытающийся растопить лёд. — То, что ты пережил — шок. Но именно так выглядит наша работа. Мы, жрецы, направляем вас, наших посыльных, и стоим на страже хрупкой ткани истории. Мы исправляем мелкие разрывы, не даём ей расползтись по швам из-за вмешательства… других сил. Иногда для этого приходится проживать самые тёмные её моменты. — И что теперь? — тихо спросил Дэ Шэн, глядя на свои неожиданно спокойные руки, хотя обычно он не отличался уравновешенностью — Я… я сжег людей. Пусть и во сне. Пусть и не я. — Теперь — учиться, — твёрдо сказал Юн Лу. — Учиться отделять себя от роли. Учиться выдерживать этот груз. И учиться работать в команде. — Он многозначительно посмотрел то на Дэ Шэна, то на Ле Бина. Ле Бин скрестил руки на груди и издал короткий, невыразительный звук. Было ясно, что перспектива «работы в команде» с тем, кто в первой же миссии устроил исторический кошмар, его не прельщала. Внезапно Дэ Шэн поднял голову. Остатки спокойствия в его глазах постепенно сменялись чем-то другим — упрямством и холодной решимостью. — Хорошо, — выдохнул он. — Допустим. Я всё это принял. Переварил. — Он перевёл взгляд с Юн Лу на Ле Бина. — Тогда мой первый вопрос. Кто вы, чёрт возьми, такие? И почему именно я? Ле Бин поднял бровь, на его губе снова заплясала знакомая насмешка, но Юн Лу опередил его. — Мы — служители *Обители Юн Мэн, — начал он, и его белые одежды словно стали светиться в сгущающихся сумерках. — Мы те, кто стережёт границу между сном и явью, между прошлым и настоящим. А выбрали тебя…, точнее выбрал Ле Бин, кхм... — он улыбнулся, и в этой улыбке была бездна древней, неспешной мудрости, — потому что ты один из тех редких, кто способен не просто видеть сны, но и ходить по ним. Проснись, Дэ Шэн. По-настоящему. ***Обитель Юн Мэн — Обитель Вечных Снов*** И в тот же миг комната, Ле Бин, Юн Лу — всё поплыло, расплылось и исчезло, как клочья тумана на утреннем ветру.