шоколадные сигареты

***

Потгасший экран телефона будто вытащил Макса в реальный мир. Жестяная банка, которая должна была охлаждать кожу и разум, давно согрелась, перестав быть такой приятно ледяной. До начала гонки был еще целый солнечный день, но что-то внутри парня гложило ежеминутно. Гонщик, безусловно участвовал в десятках, если не сотнях заездов, однако такого уровня мероприятий он не посещал никогда. Камеры, интервью, ответственность, что выросла в разы. Каково это: ехать в машине, пока профессиональные комментаторы говорят о тебе? Как вести себя на таких событиях? Как не упасть в грязь лицом? Максу было еще тревожнее за то, как отреагирует его сосед, который собирается смотреть трансляцию. Участвовав в обычных, уличных гонках, парень не обращал внимания: любят его или ненавидят. Он побеждал раз за разом, а значит делает все правильно. Некоторые назовут это эгоизмом, но победителей не судят. Остается лишь одна задача — стать этим победителем. Допив любимый энергетик, парень решился зарегистрироваться на гонку за несколько часов до конца записи. Яркий свет небольшого офиса озарил лицо гонщика, хотя на улице уже давно было светло. Красивая девушка на стойке регистрации приветливо улыбнулась, начиная диалог: —Добрый день, чем могу помочь? — она схватила ручку из нагрудного кармана рубашки, поправляя бейджик. —Я хочу участвовать в сегодняшней гонке. —Чудесно, заполните форму и подпишите в трех местах, — девушка не спеша указала на лист А4, — сдайте мне, как завершите. Гонщик кивнул, не обращая ни толики внимания на чудесную внешность администраторши. Макс быстро отдал форму как только подписал и вышел, не отвечая на подмигивания девушки. Странно, ведь раньше он считал чем-то необходимым, обязательным поиграть в эти заигрывания. Сейчас парень не ощущает ничего. Ни желания сыграть в это, ни удовольствия от внимания. Он меняется. Быстро. Слишком. Но это не самое ужасное, отнюдь. Стоило ему вернуться в машину, как взгляд устремился в телефон. Казалось, после их переписки с Шарлем прошло несколько часов, но нет, тридцать минут. «Серьезно?» — Макс сам удивился своим ощущениям. Вместо гонки, что будет совсем скоро, он думал о соседе. Ферстаппен бежал от этих мыслей, но спотыкался о мелочи, напоминающие друга. Любимое печенье в магазинах привлекало взгляд всякий раз, когда он проходил мимо. Отдельные места Санкт-Петербурга, которые ассоциируются с воспоминаниями… Каждая такая несущественная вещь хватает Макса за запястье и не отпускает. Она притягивает его как магнитом, но он и не против. Ему безумно нравилось это чувство. Если раньше его сердце питала исключительно ненависть и безразличие, то сейчас парень наполнен нежностью, что таилась столько времени в глубине души. Он был в оковах судьбы, но получал удовольствие. Чистое, различимое даже в куче других ощущений. Монегаск словно снайпер, нацеливший свою винтовку, состоящую из чар и приворотов, на гонщика. Изгибы его тела поражали разум будто вирус, против которого нет вакцины. Но что чувствует этот злосчастный колдун? «Ощущает ли он тоже самое?» Очередной вопрос в копилку безответных. Но разве необходимо отвечать на все вопросы? По мнению Макса, необходимо задавать эти вопросы, а отвечать уже по возможности. Само собой, возможности у него не было. Как и желания. Ведь если начать в себе копать, то легко напороться на нежеланные сейчас мысли. Кажется, стоит остановиться. Обдумать все, каждый свой следующий шаг. Но прежде… Пальцы потянулись к клавиатуре. VERS Надеюсь не замучал тебя сообщениями. Можно я позвоню тебе вечером? Ферстаппен и сам не понял, как нажал отправить. Что-то внутри машинально нажимало на клавиши, не отдавая себе отчета о происходящем. Шарль сидел на кухне, наливая любимейший кофейный напиток. Кто бы сомневался? Уведомление не удивило парня, но от чего-то сердце участило свой ритм. Он перечитал сообщение несколько раз, жмурясь и моргая по много мгновений, не веря в реальность. charlie Конечно можешь! Перед гонкой или после? VERS Давай после? charlie Как скажете, месье Ферстаппен ;) От счастья гонщик, наверняка бы запищал, но тело не издало и вздрагивания. Было так приятно просто читать сообщения и перебирать все воспоминания… «Но, блять, стоп. Почему я вообще о нем так думаю? Много, чересчур. Это ненормально же…» Конечно, ненормально. Копать себе яму точно нормально, не так ли «эгоист»? Но с Шарлем все было так непонятно, что любой поступок мог сломать всю ту химическую реакцию, которую строили неопытные лаборанты все это время. Макс уже не знает как не думать о кудряшках в цвет эспрессо. О спящем на груди друге. О том, как прокуренные пальцы осторожно касались его шеи, опасаясь сделать больно. Раньше этот парень не боялся делать первые шаги, проявлять инициативу и дерзость по отношению к другим, к девушкам. Что случилось в мире смелости и холодного флирта Макса? Что-то хуже катастрофы или смертоносного ужаса, намного.

***

Шарль обожал невероятно горячий кофе, обжигающий язык и полость рта. Некоторые называли его мазохистом и, безусловно, были правы. Только правы вовсе не в сфере температуры напитков. До вечера, казалось, было достаточно времени, но стоило ему сесть за ноутбук, как вечер упал ему на плечи грузом стресса. Хотя, разве так волнуются за друзей? Обычно эта поддержка переливается в спокойное наблюдение. Это точно не про Леклера. Однако, сайт с трансляцией уже открыт. Комментатор замолкал очень редко, но монегаску так даже лучше. —И так, сегодня мы обозреваем гоночную серию в чудесном городе! Здесь участвуют любители-профессионалы. Познакомимся с теми, кто представляет себя на этом заезде! — кадры быстро менялись, показывая то трибуны, наполненные народом, то механиков, бегающих туда-сюда. Комментатор быстро перебирал всех участников, чьи машины уже подъезжали на общую линию. —И, я думаю, мы готовы начать! Лично мне, очень нравится та идея, что буквально любой может участвовать здесь, несмотря на свой уровень. Конечно, какие-то азы иметь надо… Но все же! А вот и сигнальный свет… Машины взревели, двигаясь с места. Шарль быстро нашел нужную синюю машину. Она двигалась в середине, соблюдая свой ритм. —Номер четырнадцать быстро вырывается вперед, невероятно! Очень тяжело навязывать свою борьбу здесь, но кто знает, может, новички покажут себя? Леклер впервые так сильно болел за кого-то. Его ладони непроизвольно вспотели от тревоги. Синяя повелительница дорог начала наращивать скорость, войдя в пятерку лидеров. —О, кажется, новичок под номер тридцать три и вправду показывает себя! Но тягаться с такими старичками этой трассы и вообще гонок очень тяжело. Сохранит позицию ли гонщик? Ферстаппен вжал педаль газа, забывая про тормоза вовсе. Четвертое место. Третье. Монегаск не кричал, не комментировал, но глаза были нервно сконцентрированы на каждом круге синей машины. Ему не важен результат Макса. Ему важна его безопасность. Азарт и интрига гонки побуждала гонщика лишь сильнее нажать на педаль, вырывая зубами серебро. Комментатор взрывался: —Мой лорд! Некий Макс Ферстаппен занимает дебютное второе место! Новичок трассы и уже серебро, невероятно. Не могу и похвалить перво- Шарль выключил трансляцию, руки подрагивали от радости за парня. Завоевал серебро. Макс. «Мой… лучший друг завоевал серебро» — Голова, перегретая переживаниями, все таки включила трансляцию обратно, где уже было награждение. Небольшой пьедестал и лицо гонщиков, озаренное софитами. И Ферстаппен с небольшим трофеем и хладнокровным взглядом вглубь толпы. Даже здесь он соблюдает свой протокол, поразительно. Крепкие руки в облегающей одежде сжали награду, завершая церемонию награждения. Шарль, словно фанат наблюдал за каждым кадром оператора. Стоило комментатору покинуть трансляцию как начались мини-интервью после матча. Конечно, первым был победитель. Его Леклер не знал, да и не хотел. А зачем? Болел он в любом случае за Ферстаппена. Кстати о нем, ведущий интервью добежал и до него, хотя тот пытался скрыться в тех.зоне. —Макс, разрешите несколько вопросов? Пшеноголовый поднял взгляд на мужчину и одобрительно кивнул: —Да, конечно, слушаю. Покашляв, мужчина за кадром начал: —Ваши ощущения от гонки? Как вам трасса? Общие впечатления? Гонщик почесал затылок,вызывая ухмылку у зрителя на кухне: —О, все просто замечательно. Организовано просто, но профессионально. Гонка - всегда сложно, я рад, что сумел занять серебро. —Супер! Катаетесь для себя? Или в честь кого-то? Ферстаппен осмотрел бетон под ногами и взглянул прямо в интервьюера. —Раньше для себя, сейчас нет. —Поведаете, кто ваша муза-победительница? —Это… — парень неловко запнулся, заглядывая в объектив камеры. Его яркие, налитые адреналином скорости глаза сияли на мониторе. Нижние ресницы, осевшие под весом капелек пота выстроились в лучи, напоминающие острые углы в многогранниках, — мой… друг, лучший. Мужчина хихикнул, заканчивая ужасно неловкий для подопытного допрос: —Хорошо, Макс, хорошей ночи! —До свидания, — гонщик скрылся из кадра также быстро, как и парень закрыл страницу с трансляцией.

***

Шарль закрыл крышку ноутбука, облокачиваясь на руку. Он просто смотрел в стену, обдумывая все, что произошло. «Он посвятил мне победу? Может, я придумываю это себе? У него куча друзей. Моя персона не такая великая в его жизни, безусловно…» Если до этого свет, исходящий от монитора ноутбука, освещал комнату, то сейчас Леклер наслаждался еле заметным сиянием луны в небе. Что-то чарующее было в этой ночи, или не в ней. Просидев несколько, как казалось парню мгновений, телефон завибрировал. Это звонок от Макса. Палец еле попал по кнопке. Тишина первые несколько секунд. Слегка хриплый голос по ту сторону раздался эхом в помещении: —Привет. Я, вот… звоню. Монегаск слегка сжал телефон, будто не верил, что он и вправду говорит с ним. —Привет, призер. Слегка посмеявшись, собеседник продолжил: —Ты смотрел? —Конечно, я же обещал. —Не золото конечно… Но попытаться стоило, ты был прав. Не думая ни секунды, парень почему-то решил поделиться: —Люблю серебро больше золота, если честно. —Да? —Клянусь. Неловкое молчание в трубку и Шарля не остановить. —Макс, я хотел спросить… —О чем? —Интервью, ты там сказал о лучшем друге. —Помню. —Это ты о ком? Ферстаппен помолчал в трубку и тяжело вздохнул, принимая свою судьбу и идиотизм. —Шарль, ты реально не понимаешь или что? —Просто у тебя много друзей, вроде… Мы же не так долго знакомы и я подумал, что надо спросить о… —Шарли, — перебил гонщик с неожиданной теплотой в уставшем голосе, — ты, конечно прав, мы знакомы недолго, но ты стал мне близок за этот период. Очень. Именно твои слова сподвигли меня бросить всё и приехать сюда. Если быть честным до конца… То ты неотъемлемая часть моих последних выигрышей. Я невероятно хочу обнять тебя сейчас, но вынужден сидеть на балконе в этом злоебучем хостеле. Мне хочется вновь смотреть банальные мелодрамы с тобой, ощутить то, как мы спим в одной комнате, делим завтрак и ужин, даже если я получу за это по яйцам, — он нервно сглотнул, закончив монолог, вырвавшийся из глубины души. Шарль был не удивлен, ошарашен, убит этими словами. Что-то подкатило к горлу и глазам, но не от горя, нет, наоборот. Он не мог ничего выдать из себя, заставив Макса продолжить издеваться над своей напыщенной гордостью. —Я понимаю, что это всё слащаво и ванильно может быть, можешь не отвечать, если не хочешь, я всё пойму… Помолчав несколько минут, Леклер наконец-то ответил. —Макс. —…Угу? —Я не знаю, как передать то, что чувствую, правда. Ты, наверное, первый человек, что сказал мне… такое. Искренность это самое главное в людях. Сейчас скажу глупость, но просто знай: безумно скучаю по тебе, хоть ты и уехал на всего на день-два. Не знаю, может я выдумываю себе все… —Скучаешь? —…Ну, это называют так. —Представь, что я рядом. Хоть сейчас и не физически, но я рядом всегда. Шарль сжал ткань домашних штанов на себе. —Боюсь, что это не так легко сделать, как кажется. Хихикнув, гонщик лишь продлил диалог. —Здесь невероятно красиво, особенно ночью. Как назло два стула здесь стоит. —Ты мило злишься, даже на стулья. —Это комплимент или попытка во флирт? —А ты бы что хотел? — пошел ва-банк монегаск. Терять было нечего, адреналин давно зашкаливал нормы этикета и здоровых показателей. —Хм… Даже не знаю. О таком не говорят обычно, Шарли. —А что с таким делают? Макс довольно громко рассмеялся, скрывая неестественную реакцию организма, которую Шарль и так бы не увидел, по крайней мере сейчас. —Тут уже каждый сам решает. Может мимо ушей пропустить, а может и нет. —Я любознательный. —Неужто? — смелость, что была потеряна в августе, появилась только сейчас. —Можешь удостовериться, если не веришь. —Сейчас? Боюсь, что это не мой стиль. —А что в твоем стиле, Ферстаппен? —О, тебе лучше не знать, правда. Сладкий, чарующий и кокетливый смех монегаска разбудил в гонщике погоню за огнем, костром необузданной… страсти? —Я же говорю, что любознательный, или наш могущественный рыцарь боится? —…Шарль. Твое везение, что я в нескольких сотнях километров от тебя, правда. Ты не представляешь, на какие ужасы я способен, — невероятный напор прозвучал в этой фразе. Такой силы, что и Шарлю пришлось скрывать взгляд от паховой зоны, боясь увеличить реакцию в разы. —Ко-о-онечно… Кстати, когда ты приедешь? —А когда надо? —Если хочешь, могу устроить праздничный ужин новичку-гонщику, занявшему почетное серебро. —Я бы сейчас отведал чего-то домашнего, безумно хочу есть. —Тогда договорились? Напиши как будешь подъезжать, или просто в курсе держи. Макс будто хотел что-то добавить, но смирился с очередным смирением гордости. Все, на что был способен парень: сглотнуть поток безудержных слов и пробормотать еле слышно: —Угу. Леклер лишь покраснел от этого хриплого, едва уловимого звука. Уши, как и щеки, налились ярко-кровавым оттенком, поддавшись искушению. Сброс звонка. Макс чуть ли не выкинул телефон с балкона. «Что это было?» Они сейчас буквально чуть ли не признались друг другу по телефону. «Что происходит?» Гонщик был в паре миллиметров от того, чтобы не наброситься на телефонного Шарля. Не содрать с него домашнюю одежду и поставить на место. Гнев был играючи возведен в абсолют эмоций, перемешан с явным флиртом и смелостью, что вернулась, словно герой с фронта. Леклер не был лучше, телефон быстро проскользнул по столу, едва ли не упав на пол, покрытый плиткой. Он прикрыл глаза рукой, не веря в себя и вообще в то, что это не сон. На дворе ночь, но внутри горит костер, сравнимый с выбросом энергии от солнца. Еще одна искра и… Миру бы точно настал конец. Но сейчас нельзя было теряться в этих мыслях. Никак нельзя. А то Леклер рискует потерять и так ужасный режим сна.

***