Режь и беги

Стройная женщина в униформе с темными волосами, собранными в строгий пучок, остановилась рядом со столом детектива Стива Пирса. – У меня для вас несколько сообщений, детектив, – сказала она, протягивая несколько розовых листков бумаги. Пирс поднял взгляд. – Спасибо, Брэнсон. Я добавлю еще один служебный запрос на эту голосовую почту, – пообещал он ей. – Конечно, сэр. Это не проблема, если только мы не будем заниматься бронированием, – ответила она, после чего вернулась к стойке напротив большого помещения отдела. Детектив Стив Холлеман взглянул на своего напарника через их соединенные столы и приподнял бровь. Пирс откинулся на спинку скрипучего кресла и пролистал розовые листки. Он нахмурился и с ненавистью уставился на один из них. – Не хочешь поделиться? – наконец спросил Холлеман. – Опять эти чертовы фибы, – пробормотал Пирс, бросая розовые листки на свой стол. – Насчет серийника. – Что нового? – пробормотал Холлеман, возвращаясь к заполняемому отчету. – Это от того парня, Хеннингера. Здесь новая команда, – сказал Пирс, одной рукой поднимая кофе, а другой двигая компьютерную мышь, чтобы разбудить монитор. – Ну да, – хмыкнул Холлеман, как будто это должно быть очевидно. – Последние сами себя убили. Пирс бросил недовольный взгляд на своего напарника, но не стал его отчитывать. – Я все еще думаю, что им нужно проверить свой собственный дом. – Скажи им это. Черт, один из тех парней чуть не взорвался, когда один из патрульных упомянул об этом на последнем месте преступления. – Да, я знаю. Хотя мы, наверное, отреагировали бы так же. Меня просто бесит, что они могут прийти и делать все, что им вздумается. Вот почему это дело до сих пор не раскрыто. Слишком много пальцев в кастрюле, мешают суп. Холлеман отложил ручку и нахмурился, глядя на своего напарника. – Ты же не собираешься снова начать эти аналогии с едой? – резко спросил он. Пирс закатил глаза. – У них слишком много людей, которые занимаются деталями, путают улики, а потом удивляются, почему дело так запущено. Потом, конечно, звонят нам и ждут, что мы подсуетимся. Думаю, на этот раз они могут подождать. – Да, это их не разозлит, – пробормотал Холлеман, снова берясь за ручку. – Неважно. У меня и так слишком много дел. – Я позвоню им завтра утром. Ты получил документы из Трентона? – Где-то были, – рассеянно ответил Холлеман. – У тебя есть заявление от девушки, которой не нравилось застегивать рубашку? – спросил он, поднимая взгляд. – Да, в той стопке, – Пирс указал на угол своего стола. – Синглтон, конечно же, положил туда и фотографию. Холлеман порылся в стопке, пока не нашел папку. Он вынул ее из стопки и с ухмылкой посмотрел на нее. Развернув ее, чтобы показать Пирсу, он негромко рассмеялся и сказал: – Как думаешь, у нас есть что-нибудь с ее лицом? Пирс взглянул на него и обомлел. – О, черт. Синглтон получит по заднице. – Он протер глаза руками. – Дела становятся все более странными, а потом снова всплывает этот чертов серийник. – Он вздохнул и поднял голову, чтобы взглянуть на своего напарника через два стола. Язык Холлемана снова высунулся изо рта и торчал в сторону, как всегда, когда он был глубоко задумчив. – Может, пойдем поедим? – спросил он, наконец, после того как некоторое время размышлял о вселенной. Пирсу потребовалось мгновение, чтобы избавиться от оцепенения. – Ах, да. Конечно. Мне бы не помешал еще кофе. – Тогда мы можем перезвонить этим клоунам и покончить с этим, – пробормотал Холлеман, вставая и отталкиваясь от стола. Пирс последовал за Холлеманом из офиса, уныло ворча про себя всю дорогу.

****

Тай осторожно соскользнул с кровати и зашагал по комнате, почти бесшумно приводя себя в порядок и одеваясь. Он рискнул бросить несколько взглядов на своего соседа по кровати, и с каждым разом его хмурый взгляд становился все глубже. О чем, черт возьми, они только думали? Они не остановились на одной попытке. Спустя несколько часов после того, как они заснули в объятиях друг друга, они снова проснулись и принялись за дело, не задумываясь о последствиях. Тай в свою очередь отдал столько же, сколько получил от Зейна. По крайней мере, сегодня им обоим будет чертовски больно. Тай покачал головой и подошел к окну, глядя на мелкий дождь. Все его тело болело, и не в хорошем смысле. Он нахмурился еще сильнее, ожидая, когда Зейн проснется. Прохлада постели вывела Зейна из состояния сна, и он медленно зашевелился под простыней. Осторожно перевернувшись на спину, он издал тихий звук. Болела не только спина. Он открыл глаза, чтобы посмотреть на потолок, а затем перевел взгляд на другую кровать. Пустая. Повернув подбородок, он увидел Тая, стоящего у окна. Он выглядел усталым и напряженным. Зейн подавил вздох. Он знал, что должен был ожидать чего-то подобного. Тай оглянулся через плечо, услышав шорох, и прочистил горло. – Привет, – неуверенно произнес он. Зейн поднял неповрежденную руку, чтобы протереть глаза. – Который час? Сколько мы проспали? – Сейчас девять тридцать, – ответил Тай, не глядя на часы. Он отвернулся от Зейна и снова посмотрел в окно. – Как ты себя чувствуешь? – спросил он, глядя на дождь. – Как с похмелья, – ответил Зейн, его голос все еще был густым и теплым от сна. Он провел рукой по волосам и зевнул, собираясь перевернуться и снова заснуть. Тай опустил голову и задумался о том, стоит ли признавать, как ему чертовски больно. Везде. В любом случае, это могло бы снять некоторую неловкость. – Задница болит, – наконец признался он с небольшой кривой улыбкой. Зейн снова открыл глаза, чтобы посмотреть на другого мужчину. Он не знал, что на это ответить, поэтому просто смотрел на него. Тай пожал плечами, когда Зейн ничего не ответил. Сотовый телефон у его бедра запел, избавив его от необходимости говорить что-либо еще. Посмотрев на номер, он ответил на звонок с прерывистым бормотанием. Как только Тай отвлекся, Зейн скользнул взглядом по жилистому полураздетому телу. Задница Тая болела. Губы Зейна дернулись. Смеяться - не лучшая идея, он был уверен. Но, черт возьми... как же это повышает самооценку. Он отодвинул простыню и встал с кровати. Он медленно поднял руки и потянулся всем телом. Зейн покачивал головой из стороны в сторону, и кости хрустели. На мгновение он насладился растяжкой, а затем направился к чемодану и стал рыться в нем в поисках одежды. Тай наблюдал за ним, рассеянно слушая, как его собеседник говорит что-то по телефону. С некоторым раздражением он понял, что размышляет о преимуществах повторного прыжка на своего напарника. Наконец он отвел взгляд и покачал головой. Когда он заговорил в трубку после того, как долгое время просто слушал, это было не по-английски. Зейн взглянул на него, когда в хриплом голосе Тая послышались лирические нотки. Он не знал, какой это был язык, но что-то ближневосточное, так он звучал. Может быть, фарси. Гораздо мелодичнее, чем быстрый испанский Зейна. Казалось, этот звук совсем не подходит к голосу Тая - или к нему самому. Разговор длился недолго, и Тай тихо попрощался, прежде чем завершить разговор и пристегнуть телефон обратно к поясу. Он повернулся и задумчиво посмотрел на Зейна. – Не хочешь сегодня отправиться в небольшой поход? – спросил он, даже не пытаясь объяснить, с кем разговаривал по телефону. – Конечно, – ответил Зейн, отмахнувшись от любопытства. – Движение поможет моей спине не затекать. – Не успел он договорить, как Зейн посмотрел на Тая, потом вниз, на его задницу, потом снова на глаза Тая. Тай поднял бровь и усмехнулся. Зейн сдержал улыбку и поднял свою одежду. – Что у тебя на уме? – спросил он, направляясь к ванной. – Я хочу посмотреть на места, где были оставлены тела, – ответил Тай, уговаривая себя не думать об этом. В конце концов, он сам поделился этой информацией. Он знал, что рискует получить за это порцию издевательств. Возможно, он рассчитывал на искренний ответ, на то, что вызовет доверие, а не на то, что получил. Ну что ж. – Ты собираешься позвонить Моррисону или Хеннингеру, чтобы договориться об этом? Или мы пока будем держаться подальше от офиса? – Зейн вошел в ванную и не смог больше сдерживать ухмылку. Затем он покачал головой и начал приводить себя в порядок. – Ни одно из этих мест уже не оцеплено, так что мы можем спокойно идти. Мне просто нужно их увидеть, – ответил Тай, отвернувшись к окну и хмурясь на свое мутное отражение. Зейн отошел за угол и долго смотрел на Тая. Когда он заговорил, его голос стал тише и спокойнее. Более серьезным. – Пытаешься раскусить профиль? Тай склонил голову набок и скорчил гримасу. – Да, – признал он. – Мне просто нужно понять, почему он оставил тела там, где оставил. Обдумывая этот ответ, Зейн посмотрел на фотографии, прикрепленные к стене. Он не задумывался о том, почему тела были оставлены в таком виде. – Ну что ж, двигайся, морпех. У нас есть работа. – Его голос был тихим, несмотря на слова. Тай повернулся к нему и снова надулся. – Идет дождь, – сообщил он мужчине, поднимая футболку, которую он достал, чтобы надеть. Это была белая футболка в походном стиле с коричневым вигвамом спереди, окруженным словами «Лагерь Ранамак». Зейн склонил голову набок, когда Тай натянул ее через голову. – Где ты берешь такие футболки? – Что ты имеешь в виду? – невинно спросил Тай. Зейн хихикнул. – Морпех в лагере Ранамак. Истерика, – пробормотал он, набивая карманы. Тай посмотрел на свою грудь и слегка улыбнулся. – Мои бывшие братья по оружию присылают их мне, – ответил он. – Я получаю новые примерно раз в два-три месяца. – Морской пехотинец - всегда морской пехотинец, – процитировал Зейн, натягивая легкую куртку. – Мне нравилось быть морским пехотинцем, – ощетинился Тай. Зейн посмотрел на него ровным взглядом, заметив нижнюю часть татуировки Тая, выглядывающую из-под рукава футболки. – Ты все еще морпех, – сказал он. Тай приостановил свои движения и посмотрел на Зейна, пытаясь понять, говорит ли он серьезно или просто подшучивает над ним. – Мой шурин - морской пехотинец, – сказал Зейн. – Он всегда говорил, что это на всю жизнь. – Он подождал ответа Тая. Глаза Тая задумчиво смотрели на Зейна. – Он был прав, – наконец пробормотал он, отвернувшись и схватив свою кожаную куртку. Зейн еще несколько мгновений не сводил с него глаз, а затем повернулся, чтобы взять пистолет, проверить его и убрать в кобуру. – Готов? Тай лишь кивнул, убирая бумажник в задний карман и поднимая взгляд. Его глаза странного цвета встретились с темными глазами Зейна. В голове Тая пронеслась тысяча мыслей, и он даже открыл рот, чтобы заговорить. Однако он облизнул губы и опустил голову, не дождавшись ответа, и жестом показал на дверь, чтобы скрыть свой дискомфорт. Хотя Зейн был очарован поведением Тая, он заставил себя повернуться и уйти. Возможно, Таю приходилось напрягаться, чтобы быть таким ублюдком. А так как он только что принял несколько таблеток от стресса и выспался, то был спокоен. Зейн вздохнул и открыл дверь для другого мужчины, жалея, что не знает, как составлять профиль. Он готов был поспорить на деньги, что профиль Тая будет напоминать тест Роршаха. Тай засунул руки в карманы и не поднимал головы, пока они шли к лифту. С Зейном он потерял контроль над собой и никак не мог смириться с тем, что допустил. Они не просто трахались, Тай позволил Зейну трахнуть себя. Он отдал все свои силы мужчине, который ему почти не нравился. И Тай получил от этого огромное удовольствие. Зейн нажал на кнопку лифта и стал ждать, а Тай молча и почти задумчиво смотрел ему в спину. Им обоим было о чем подумать. По крайней мере, Зейну было о чем подумать, и он поборол желание взглянуть на Тая, чтобы попытаться прочитать его лицо. Он смотрел, как сменяются цифры на лифтовой панели, приближаясь к их этажу. – Тай, – тихо сказал он. Тай взглянул на него и слегка нахмурился. – У меня тоже болит задница, – тихо признался Зейн, когда двери открылись для других людей. Тай перевел взгляд с Зейна на нескольких человек в лифте и прикусил губу, чтобы не улыбнуться. Слышали ли они его, сказать было сложно, но сам факт того, что Зейн сказал это, немного облегчил Таю жизнь. Он не мог трахаться с человеком без чувства юмора. Это просто не устраивало его. Он прочистил горло, стараясь не рассмеяться, когда они вошли в лифт. – Ладно, – это все, что он смог сказать в ответ. Они больше ни о чем не говорили, пока ехали до вестибюля и выходили на улицу, чтобы поймать такси. Тишина не была комфортной. Скорее, временное перемирие. Такси высадило их у массивных ворот времен Гражданской войны, которые обозначали главный вход на кладбище Грин-Вуд. Дождь немного ослаб, но он принес с собой прохладу, которая проникала сквозь одежду и пробирала до костей. Тай засунул руки в карманы и с благоговением смотрел на каменную кладку. Он уже понимал, насколько привлекательно это место. Зейн стоял в нескольких футах от него, оглядываясь по сторонам. Погода была идеальной для этого места - прохладная и унылая, что усиливало присущую кладбищу тишину и грусть. Но это не отменяло странной красоты этого места. Он с интересом и восхищением изучал огромную арку, а затем посмотрел на Тая. Тай все еще смотрел вверх, когда он заговорил. – Хукер нашли завернутой в простыню на одной из могил, – тихо сказал он Зейну. – Зубов не было, в остальном все цело. Взгляд агента обратился к памятникам, стоявшим дальше по кладбищу, мимо потемневшей травы и обгоревших янтарных листьев, резко контрастировавших с грязными мраморными камнями. Что-то внутри Зейна заныло, и он слегка нахмурился, засунув руки в карманы. Тай взглянул на него, когда тот ничего не ответил. – Ты в порядке? – спросил он, нахмурившись. Глаза Зейна дрогнули, но он сразу же кивнул. – Ага, – тихо сказал он. Он чувствовал, как тяжесть этого места оседает вокруг него. Он подумал, что с Таем то же самое. Атмосфера была слишком величественной, чтобы не чувствовать и не ощущать ее глубоко. – Веди. Тай некоторое время смотрел на него, а затем кивнул и, склонив голову под дождем, направился к воротам. Места захоронений всегда говорили с Таем так, как не говорили многие вещи. Это место было особенно красивым. Оно говорило с ним, рассказывая ему об их убийце, пока он шел по мокрой траве к старым надгробиям. Зейн шел позади него, опустив глаза. Они шли молча, дождь продолжал стучать по деревьям над ними. Намокшая земля была покрыта желтыми листьями, которые местами заслоняли могильные знаки, а местами выделяли их. Тай остановился под одним из деревьев и с удовлетворением оглядел стареющий камень. Он достал из кармана лист бумаги и некоторое время изучал его, а затем, нахмурившись, посмотрел вдаль. Когда Тай остановился, Зейн чуть не налетел на него. Он был слишком занят тем, что рассматривал пространство вокруг них: разнообразие камней, мысли, скрывающиеся за памятниками. Здесь все было совсем по-другому... совсем не так, как он ожидал. Осенняя погода окрасила деревья в яркие цвета, придав обычно унылому месту краски жизни. Это была странная дихотомия, от которой еще сильнее болела грудь. Определив, что они находятся в относительно правильном месте, Тай сложил бумагу и сунул ее обратно в карман. – Это здесь, – пробормотал он. Они стояли на тропинке, ведущей через территорию участка, рядом с семейными могилами, выстроившимися в аккуратные квадраты. Зейн ничего не сказал. Вместо этого он ждал, что скажет Тай. У Зейна не было большого опыта в этой сфере расследований: его учили следить за бумажными следами и деталями, а не улавливать чужие мысли и мотивы из воздуха. Пока Зейн ждал, Тай молчал, медленно обходя участок с опущенной головой. Это была совершенно другая его сторона: спокойная, собранная, которая, казалось, совершенно не соответствовала его обычной резкости. Зейн уже не мог определить, какая его сторона настоящая. – В этом есть что-то благоговейное, – наконец пробормотал Тай после почти десяти минут молчания и размышлений. – Почти... романтично. Нигде нет следов шин или машин, значит, он нес ее сюда от самого входа. – Он оглянулся назад, в ту сторону, откуда они пришли. Идти с тяжелой ношей на руках было очень далеко. Он обернулся к Зейну и нахмурился. – Тут есть ощущение ветхости. Старинности, – продолжил он голосом, в котором звучало легкое замешательство. – Как будто убийца увидел что-то в кино или прочитал в книге и захотел это воспроизвести. Зейн услышал его, но сначала до него не дошло. Когда он огляделся вокруг, повернувшись спиной к памятникам, чтобы снова посмотреть на территорию кладбища, его внимание привлекла могила, усыпанная букетами живых цветов. Невозможно было не провести параллели с его последним пребыванием на кладбище. Через несколько ударов сердца после слов Тая Зейн встряхнулся. – Да, да, похоже, – тихо согласился он. – Другие, кажется, не были такими. Тела оставляли в собственных кроватях, бросали в случайных местах, – пробормотал Тай, обращаясь скорее к себе, чем к Зейну. – Почему же эта была особенной? Была ли она вообще особенной или это просто еще один элемент, который мы должны добавить к этому конкретному убийству? Моргнув несколько раз, Зейн вернул внимание к своему напарнику. – Я не уверен, что сказал бы, что она была особенной. Мы даже не знаем, была ли она здесь убита или ее сюда перенесли. Тай обвел взглядом кладбище, пытаясь понять, о чем говорит обстановка. – Нет, – пробормотал он. – Ее здесь не убивали, – заявил он, хотя и не знал, что заставило его так думать. – Но ее оставили здесь по какой-то причине, я в этом уверен. – Тогда получается, что все они остались там, где были... как были... по какой-то причине, – добавил Зейн, переместив свой вес и сделав несколько шагов по тропинке, прежде чем повернуться и снова оглядеться вокруг. – Не обязательно, – упрямо возразил Тай. – Ты же сам говорил, что причина кроется в методе. А что, если часть метода - это расположение тела в одном случае, но не в другом? Что, если для одних важнее, где оставили тело, а не то, как убили, а для других важнее, что их убили определенным образом, а не то, где оставили? Губы Зейна дрогнули. – Знаешь, я, в общем-то, это понял, – сказал он, покачав головой. Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. – Полагаю, нам придется выяснить все в обоих случаях, пока мы не получим зацепку, – решил он. Тай усмехнулся и отвернулся, задумчиво поджав губы, глядя на дождь. Дождь усиливался, стекал по воротнику куртки и заставлял его дрожать. Он, конечно, переживал и худшее, но все равно было не по себе. Начавшийся дождь вызвал у Зейна озноб, и его внимание снова привлекли могилы. Он смотрел, как капли дождя падают на голый участок грязи, делая ее более темной, капля за каплей. По ярким цветам, выложенным вдоль некоторых надгробий, стекали капельки дождя, и взгляд Зейна стал мягким и расфокусированным. Дождь на цветах. Мокрая грязь. Боль нарастала, и он больше не мог игнорировать воспоминания. Тай обернулся, чтобы сказать что-то еще, и заметил выражение лица Зейна. Он захлопнул рот и нахмурился. – Ты в порядке? – снова спросил он с ноткой раздражения. Второй мужчина не ответил ему. Он стоял на том же месте. Он не повернул головы; казалось, он даже не вздохнул. Его глаза были опущены и смотрели на что-то неопределенное. – Гарретт! – громко рявкнул Тай. Прошло еще несколько молчаливых мгновений, прежде чем Зейн поднял на Тая пристальный взгляд. На его лице застыла безэмоциональная маска, которую он не надевал уже несколько дней, а глаза были сухими. Но света в них не было, и взгляд был пустым. – Какого черта, чувак? – раздраженно спросил Тай. – Ты в порядке? – повторил он. – Ты нашел то, что искал? – спросил Зейн. Его голос был ломким, но он не отводил взгляда от Тая. Тай в замешательстве нахмурил брови и наклонил голову. Он оглядел кладбище, понимая, что может провести здесь весь унылый день и так и не найти того, что искал. Но это было бесполезно, если Зейн собирался вести себя с ним неадекватно. – Конечно, – наконец ответил он. – Пойдем. Зейн решительно развернулся на пятках и зашагал прочь. Тай на мгновение остался на месте и в замешательстве смотрел ему вслед. Наконец он нагнулся, подобрал один из идеальных желтых листьев и сунул его в карман, а затем медленно последовал за своим напарником. Длинные, ровные шаги не прекращались до тех пор, пока Зейн не прошел через ворота и не вышел на дорогу, подзывая такси. Первое такси продолжило движение, и он внимательно следил за ним. Он все еще чувствовал себя плохо. Это пришло из ниоткуда, призрак воспоминаний пятилетней давности, которые он считал такими же похороненными, как и его жена. Тай побежал трусцой, чтобы догнать его, когда второе такси остановилось по сигналу Зейна. Они забрались внутрь, отряхнулись от воды, и Тай сказал водителю название их отеля. Он надеялся увидеть больше мест, но предпочел бы сделать это в одиночку, а не так, как сейчас. Через пять минут езды Зейн наконец закрыл глаза и немного расслабился. Он прислонил локоть к окну и потер глаза. Боже, как же он ненавидел воспоминания. Они вызывали в памяти кошмары, которых он не хотел. Честно говоря, он не хотел ни хороших, ни плохих, потому что хорошие были еще хуже. Он знал, что Тай хочет знать, что происходит, но Зейн не был уверен, что сможет вымолвить хоть слово. – Когда будешь готов, чувак, – раздраженно проворчал Тай. Зейн бросил на Тая не менее раздраженный взгляд. – Плохие воспоминания, ясно? – пробормотал он. Тай на мгновение уставился на него со своей стороны салона, а затем с тяжелым вздохом отвернулся. Очевидно, дело было не только в этом, и Тая раздражало, что ему вообще есть до этого дело. Однако он не стал больше спрашивать. После еще одного долгого молчания Зейн тихо вздохнул. – Бекки умерла в это время года, – тихо сказал Зейн. – Погода была примерно такая же. Причудливое кладбище. – Он пожал плечами. – Кто такая Бекки? – с раздражением спросил Тай. Зейн продолжал смотреть в окно. – Моя жена. Тай долго смотрел на него, опустив глаза на обручальное кольцо, которое Зейн все еще носил, но о котором они никогда не говорили, а потом отвернулся, ничего не прокомментировав. Он плотно сжал губы, пока они ехали в тишине. – Мне очень жаль, – в конце концов произнес он. Медленно кивнув, Зейн наконец, почти неслышно ответил: – Спасибо. Тай ничего не ответил. Его первой реакцией было заметить, что если Зейну так не нравятся кладбища, то ему следовало бы сказать об этом, а не тратить время на то, чтобы торчать там. Лучше было бы оставить Зейна у ворот и не торопиться. Еще день назад он бы сказал об этом вслух, но теперь сдержал язык. Это было непривычное для него действие. Заставляя себя не говорить мужчине ничего резкого, Тай разжигал в себе обиду. Прошло несколько минут. – Тебе нужно вернуться? – нейтрально спросил Зейн. Тай посмотрел на проплывающую мимо архитектуру и тихо вздохнул. – Посмотрим, – наконец отрывисто ответил он. Зейн отключил ту часть себя, которой было неприятно, что он испортил работу Тая. Это не шло ни в какое сравнение с мыслями, мечтами и угасающими огнями, которые вихрем проносились в его голове. Ему нужно время, чтобы очистить их от паутины. Тогда он сможет вернуться к работе. Остаток пути в такси прошел в напряженном молчании.