Зеркало

      Когда на пятки апреля, полного тротуарного месива, начал наступать яркий май, и слякоти на улицах стало ощутимо меньше, Наташа вытащила Егора погулять. Яркое солнце грело бока, и лишь временами очень прохладный ветер напоминал, что до лета пока месяц с лишним.       — У тебя какая-то драма? — спросила она вдруг, подхватив Егора под локоть и прижавшись к его плечу щекой.       — Что ты имеешь в виду?       Наташа едва не запнулась на тонких каблуках, не заметив кривой участок асфальта. Сегодня было не так холодно, и она надела ярко-малиновый плащ, утянутый серебристым поясом вокруг тонкой талии. В две чёрных косы были вплетены белые бантики, и ресницы казались длиннее обычного из-за плотного слоя туши. Постукивание её ботиночек Егора успокаивало, он хотел, чтобы они шли быстрее, чтобы стук повторялся чаще, но Наташа часто тормозила, позволяя недовольным прохожим обгонять их.       — Костя шепнул мне, — она осмотрелась и, убедившись, что рядом с ними никто не идёт, продолжила: — Шепнул, короче, что ты перестал… что ты, это самое, удалил Хорнет. Это правда?       Егор вздохнул.       — Не хочу об этом, честно.       — Почему-у-у?       Он промолчал, наблюдая за хаотичными волнами тёмно-синей Невы. Сильный ветер хулиганил вдоль набережной, подхватывал полы юбок и срывал капюшоны. Стаи чаек бесстыдно приставали к сидевшим на парапетах людям, чуть ли не засовывая длинные клювы в пакеты с едой. Егор любовался видом: газпромовской вышкой, подёрнутой нежной дымкой, а с другой стороны не то старым заводом, не то монастырём из тёмного кирпича. Небо казалось совсем далёким, растворившимся над городом. Редкие облачка прятались от любопытствующих взглядов, пока уши продувало всё больше и больше.       Егору ничего не оставалось, кроме как положиться на железный иммунитет.       — Весна – время любви! — вдохновлённо протянула Наташа, продолжая громко стучать каблуками. — Поэтому и странно, что ты от всего этого закрылся… хотя, дело твоё, если рассказывать не хочешь. Кто я такая!       — Действительно, пристала женщина, — Егор закатил глаза. — О личной жизни выспрашивает, прохода не даёт.       — Было бы о чём спрашивать!       — А у самой-то?       — Ну-у-у, — она цокнула языком и принялась активно жестикулировать: — Мне-то нужна химия!       — Хозтовары неподалёку…       — Настоящая химия! — перебила неудачную шутку Наташа и вдохновлённо продолжила: — Любовь, не иначе, вот, что мне надо, а твои поебушки на одну ночь… и драма на оставшиеся десять, ой…       — Вообще-то, — Егор коснулся пальцем переносицы, якобы поправляя очки. — Я не спал ни с кем уже…       — Два дня?       — Идиотка? Месяц!       — Пф-ф-ф, — Наташа запрокинула голову и вновь чуть не потеряла равновесие на тонких каблучках.       В её и Костином присутствии Егор чувствовал себя вполне свободно. С этими двумя он мог шутить, перебрасываться подколами, пить – пусть и без желания – с уверенностью, что в любом случае вернётся домой целым. Всё, что беспокоило – так это гадкое «вполне». Ведь если бы просто «свободно», Егор бы не умалчивал от них некоторые вещи.       Наташа вдруг дёрнула его за рукав куртки и тыкнула пальцем вперёд:       — Смотри-смотри! Идёт!       За шеренгой низеньких деревьев показался большой пёс с золотистой шерстью. Хозяин продирался за ним через пока ещё не газон, пачкая кроссовки землёй, и недовольно морщился. Наташа проводила пса восхищённым взглядом, не забыв обернуться и томно вздохнуть. Через пару минут они увидели ещё одного пса, и «ритуал» повторился.       — Так почему? — Наташа вновь вперила в него свой ласточий взгляд.       — Что?       — Почему секса-то не было?       Егор, пока собирался с мыслями, почувствовал, как в кармане возле ладони завибрировал телефон. По привычке достал его на ходу, глянув в строку уведомлений.       — Слишком долго думаешь, что-то тут нечист-а-а-а! — рассмеялась Наташа, задёргав его за рукав куртки.       Он вздрогнул и спрятал телефон обратно. Кажется, во рту мгновенно стало сухо и закружилась голова:       — Надоело. Такой ответ тебя устроит?       — А почему?       — Покочану, — Егор попытался убрать Наташину руку, но та вцепилась в него сразу двумя и залилась звонким смехом. — Женщина, отстань!       — Не отстану, не отстану!       Однако стоило Наташе увидеть лавочку, как она тут же отбежала в сторону. Плюхнувшись на облезлые деревяшки, похлопала рядом. Было очень солнечно. Егор наконец-то услышал крики чаек, что всегда были рядом, просто будто оставались незамеченными. Хотелось постоять вот так, в возникшей паузе, но Наташа вновь настойчиво шлёпнула ладонью рядом с собой. Пришлось послушаться.       Откинувшись на спинку скамейки, Егор сложил руки меж коленей, сцепив пальцы. Прикрыл глаза. Ветру стало сложнее насиловать им уши из-за памятника с кораблём, расположившимся по правую сторону. Одно из любимых мест на набережной, с которого можно было перебраться на Чернышевский проспект и пойти до самого метро.       Было спокойно. Точнее… «вполне» спокойно.       — Устала, сидеть хочу, — раздалось рядом капризным тоном.       — Я уж понял.       — А ещё, тут кое-что-о-о, а ой… подожди, сбегаю выкину хуйню. Секунду!       Наташа подорвалась с места и побежала к урне, стуча ботиночками. Её длинные, очень длинные тонкие косы раскачивались из стороны в сторону. Егор вовремя вспомнил и, пока подруга бегала туда-сюда, глянул в телефон.       Ратмир прислал ссылку на какое-то видео. Без прелюдий и приветствий спросил: «Ты монтировал?». Егор раскрыл уведомление, глянул полностью превью. Быстро напечатал «да» в ответ, отправил и нажал на кнопку выключения, едва справляясь с гулко застучавшим сердцем.       Как раз в этот момент Наташа встала рядом с ним, роясь в сумке из зелёной зам-кожи.       — Я тут кое-что-о-о, — она закусила губу и, наконец, нащупав, что надо, воскликнула: — Приготовила!       Шурша прозрачной обёрткой, вынула на свет небольшой свёрток и протянула Егору:       — С днём рождения!       — Эм…       — С прошедшим, — уточнила Наташа и нетерпеливо дёрнулась: — Давай-давай, открывай.       Повозившись с упаковкой, Егор вытащил маленькую картонную коробку, запечатанную кругляшком скотча. Сковырнув его – это не было особо трудно – заглянул внутрь.       На свету заблестели бусины.       — Да ну…       — Ага!       Подарком оказалось украшение на шею. Егор не ручался сказать точно, колье то было или ожерелье, но явно не подвеска – тут он чуть-чуть разбирался. «Что-то на шею» состояло из нескольких слоёв. Первый, самый короткий был выполнен из деформированных металлических шариков, чередовавшихся с угловатыми прозрачными кристаллами. Следующий сочетал в себе самые разные – от стальных до деревянных, покрашенных в чёрный. Последний – самый длинный – копировал по настроению первый, и был дополнен в центре звездой с удлинёнными концами. Егор осторожно расправил подарок, взяв за края. Слов не осталось, потому что это было слишком хорошо сделано, он ничуть не сомневался, что вручную.       — Ахуй, — произнёс, смущённо улыбнувшись. — На работу бы даже носил.       — Я подумала, что самое время снабдить тебя чем-то… таким вот. Прости, на день рождение не смогла подогнать, просто, — она запнулась и, отдышавшись, продолжила говорить, активно размахивая руками: — Просто я хотела что-то особенное. Что-то про тебя, про твой характер. Не стала выбирать из готовых и заказала своё. А это дольше, чем по шаблону, мастер не уложился в сроки.       — Это просто обалденно, — Егор пощупал переливающиеся на солнце прозрачные камушки, до которых поначалу боялся дотрагиваться. — Где заказывала?       — Да там паблик в вк популярный, через рекламу в секонде нашла, там вот такого рода кольешек дохренища! Так и не поняла, один человек это делает или несколько…       — Я тебя очень люблю.       — Я себя тоже люблю, — улыбнулась Наташа и залилась задорным хохотом.       Егор по обычаю закатил глаза.       Мимо них прошли какие-то быдланы. Обратили внимание на Наташу и зашушукались. По их губам было понятно, какую конкретно хуйню несут. Егор помрачнел. Даже не заметил, как со всей силы сжал края-цепочки.       — Забей, — шепнула Наташа, склонившись к нему, и нежно поцеловала в лоб: — Сейчас наденешь или?..       Егор спрятал глаза, разглядывая носки изношенных кроссовок. Потом отложил ожерелье в сторону, аккуратно, как только мог. Резко развязал шарф, расстегнул куртку. Стало зябко, но это чувство быстро сменилось горячим волнением. Он поднял украшение за края и, повозившись, закрепил на шее. По спине пошли мурашки, когда холодные бусины легли так близко к коже.       Наташа сложила руки за спиной, разглядывая его то с одной, то с другой стороны. Выглядела такой счастливой, что Егор даже не стал застёгиваться обратно, наплевав и на ледяной ветер, и на всех быдланов в мире.       И пока они шли до метро, бусины всё больше нагревались об его шею.

* * *

      — Я не знаю, почему я не сказал ему, чтобы он шёл нахер с его предъявами, — Егор задумался на секунду и сбросил голосовое, начав записывать заново: — Короче, я бы очень хотел послать его нахуй прямо в зале, но с гостями так нельзя, и… и пришлось стерпеть, короче, я…       Снова сбросил и, опустившись на корточки рядом с жестяной оградкой, спрятал лицо в ладонях. Надо было немного подышать. Просто успокоиться, чтобы не сорваться ни на кого случайно. Сергей, что стоял с ним в смене, явно не оценил бы. Сегодня было пасмурно, но, как и в прошлые разы, во дворе царила приятная тишина. Становилось теплее, и Егор всё чаще забывал шарф дома.       Перерыв был не резиновый, однако он не мог двинуться, так и застыв на корточках возле оградки, неподалёку от двери чёрного хода. Выдохнув, нажал кнопку записи снова:       — Кажется, я начинаю ехать крышей…       — Ещё бы.       Егор резко подскочил, вырубая и голосовое, и телефон, и, поправляя куртку, нервно заправил отросшую прядь за ухо – она тут же выскользнула обратно, упав на лоб.       — Я приду, — произнёс дрогнувшим голосом, сунув руки в карманы. — Просто… ещё пять минут есть.       Ратмир стоял в тренче нараспашку и держал в руке «с-собойный» стаканчик кофе. В своей манере смотрел на Егора в упор, не отводя взгляд. Прохладное выражение его лица, быть может, даже равнодушное, всё никак не менялось, и Егор уже подумывал протиснуться рядом и пойти обратно в зал, но его останавливало то, что в этом плане был пункт «протиснуться».       Женщина в белом зашла во двор через арку и, шурша пакетами, прошаркала мимо них. Егор посторонился, и невольно оказался ближе к Ратмиру. Между ними всё ещё оставался метр с лишним, но что это вообще значило, если от зелёных глаз невозможно было спрятаться?       — Тот мужик, — резко бросил Ратмир и, подняв руку с кофе, отнял один палец, тыкнув им в сторону Егора: — Что он тебе говорил?       Егор пожал плечами. Руки в карманах куртки стали противно влажными.       — Это не риторический вопрос, если что, — добавил Ратмир пренебрежительно.       — Ерунду говорил, — нехотя начал Егор, разглядывая безумно интересный дырявый асфальт. — Просто… всякое, ему не понравилось, как я с ним поздоровался.       — Как?       — «Здравствуйте, для вас что-то сразу?» – что-то вроде такого, а он начал «вообще-то не здравствуйте, а добрый день», и так далее, — Егор мотнул головой. — Потом отвесил комментарий о моей внешности.       Ратмир, хмыкнув, переступил с ноги на ногу и отхлебнул немного кофе.       — И что сказал? — спросил равнодушно немного погодя.       Егор медлил. Ратмир, перестав его так пристально разглядывать, поднял голову к небу. Может, к той же стене с чёрным попугаем в тени дерева, просыпавшимся непроглядными ночами.       Там была дверь, тут была возможность. Егор не знал, что выбирать. В итоге дрожащими пальцами достал ещё одну сигарету из пачки и закурил, чтобы у него был повод задержаться здесь ещё немного, в метре от Ратмира.       — Сказал, что у меня губы пидорские, — выдал Егор так резко и громко, что сам себя смутился.       Однако продолжил стоять на месте с дымящейся сигаретой и смотреть прямо в глаза повернувшемуся к нему Ратмиру.       — Вот как, — протянул тот совершенно без интонаций.       — Наверняка хотел спиздануть про брови, но… хрен знает, — нервно продолжил, стряхивая пепел на землю. — Чокнутый, короче. Им если всем верить, у меня и уши, и щёки, и глаза пидорские…       — А стоит верить? — с усмешкой спросил Ратмир, и Егор, в это время смотревший на свой жалкий кроссовок, пожалел, что упустил то подобие улыбки, что возникло на менеджерском лице.       Сглотнув, склонил голову набок, раздумывая, стоит ли. В итоге, вновь вернув себе то выражение каменного камня, небрежно, якобы ему то ничего не стоило, бросил:       — Ну, в общем-то, да.       Ратмир повёл бровью, как он обычно делал, когда ему говорили какую-нибудь незначительную новость по работе, и продолжил пить свой… фильтр, кажется. Егор мог поспорить, что это был он, по тому, как вымытый концентрат оставался на пластике прозрачной крышки.       Егор успел мысленно распилить себя, но Ратмир, подарив ему один из самых своих ярких косых взглядов, сменил вдруг тему:       — Тот канал.       Затягиваясь так глубоко, как только можно, Егор смог разве что кивнуть, мол, да, «тот канал». Тот самый канал, о котором знал Ратмир, но не знали Костя и Наташа. Пиздец.       — Мне понравилось, — Егор не успел удивиться, Ратмир просто продолжал: — Я пока посмотрел пять последних.       — Пять?! — он забыл, что надо курить, и огонь быстро сожрал сигарету чуть ли не до фильтра: — П-погоди… они же… они же по два часа длятся…       — Тоже мне, «проблема», — Ратмир посмотрел на Егора с долей «презрительного соболезнования», и добавил: — Интересно. Этот… как его зовут?       — Томас.       — Томас, — кивнул он. Допив фильтр, смял стаканчик и двинулся к мусорке: — Хорошо раскрывает тему. Любопытный человек. Мне пока больше всего понравилось про британских рыбаков.       Егор не понимал, находится во сне или в реальности, но чувствовал, будто его начинает отрывать от земли. Бросив бычок в жестяное ведёрко для окурков, почти на автомате полез за следующей сигаретой, будто готов был скурить всю пачку лишь ради пары фраз Ратмира о контенте, над которым он, собственно, частично работал.       — Тоже ты монтировал?       — Про рыбаков? — получив кивок, Егор ответил: — Да. У него другой человек только влоги клеит, а на основном канале… ну, я один справляюсь. Со скрипом, правда, да пофиг. Вот… рад, что тебе понравилось.       Последнее Егор пробубнил себе под нос, однако Ратмир, вернувшийся от мусорки к нему и вставший куда ближе, чем «расстояние метр с лишним», конечно же, расслышал.       Неожиданно Егор заметил, что в его присутствии стало проще дышать, но не в лучшем смысле. Потому что теперь хотелось дышать, дышать и дышать только в его присутствии. Егор не представлял себя нигде, кроме как в этом дворе, в трёх шагах от Ратмира, спрятавшим влажные ладони в карманы, раздиравшим ногтями пачку сигарет на нервах, и не знавшим, куда себя деть. Только так, больше нигде…       Потому что Ратмир смотрел на него по-другому!       — Тебе, кажется, интересно кино? — спросил тот с лёгким вызовом.       Егор так резко кивнул, что потянул шею, и поморщившись, положил на неё свободную руку, тут же вздрогнув от того, какой та была ледяной и мокрой. Ратмир полез за телефоном. Что-то нагуглил, а после показал Егору – у того чуть не пошла кровь носом от мысли, что Ратмир показывает ему свой собственный телефон, так что он сначала даже не понял, а что собственно говоря показывает-то.       На экране был постер одного из свежевышедших фильмов Алексея Захарова-Никитина, набиравшего популярность режиссёра авторского кино на грани с психоделическим артхаусом.       — Смотрел?       Егор кивнул.       — Хорошо, — Ратмир натыкал что-то ещё и, подождав немного, спросил: — Послезавтра у тебя выходной. Есть планы?       Егор отрицательно замотал головой.       — Очень хорошо, — закрыв, судя по всему, график, и убрав телефон обратно в карман тренча, Ратмир пояснил: — Я тоже смотрел, но хочу сходить с монтажёром, чтобы мне объяснили с этой перспективы, что там и зачем сделано. Согласен? Билеты за мой счёт.       — Да, — сорвалось с языка так резко, что Егор почти ощутил, как начинает краснеть: — То есть… да, похуй, да. Я буду только рад. Вот.       Ратмир кивнул и молча развернулся, скрывшись за дверью чёрного хода.       Егор не знал, сколько ему времени потребовалось, чтобы земля и небо вернулись на свои места.