Загадай желанье...

22 июля

Времени писать совсем нет. В деревне вроде и однообразно, а вроде и каждый день по-новому. Сегодня я столкнулась с женщиной, которая живёт в доме на самой окраине деревни, прямо за её забором лес начинается, а от деревни её отделяет заросший сорной травой пустырь. Деревенские ребята зовут её ведьмой и ещё несколько лет назад, когда мы впервые приехали, рассказали, что раньше там целая улица была, но пять домов, считая от ведьминого, сперва опустели — хозяева то ли умерли, то ли уехали, а потом избы, разрушились, сгнили, разобрали их на дрова. — Ведьма их выжила, — авторитетно заявлял Сашка. — Не хотела, чтобы за её колдовством подглядывали. Мне тогда всего пять лет было, Любе — четыре, а ему целых семь, он собирался поступать в первый класс и, по нашему твёрдому убеждению, не мог врать. Тем более, выглядела ведьма и правда жутко: брови сросшиеся, нос длинный и на руках по шесть пальцев. Бабушка и её подруги, да и все деревенские взрослые звали её, конечно, не ведьмой, а Домовихой. Почему — никто так и не объяснил. Сколько ей лет, я не знаю, но бабушка моя говорит, что Ведьма-Домовиха ещё в прошлом веке родилась. Страшилок о ней деревенские ребята рассказывают много, но отличить, где правда, а где врут — невозможно. Я-то теперь знаю, что всё может быть. Но к ней идти вовсе не собиралась: страшно! Сашка года четыре назад подбивал нас с Любой к ней в сад залезть, проверить, вдруг там яблоки молодильные растут, да бабушка услышала и хворостиной его отходила, а потом за ухо домой отвела и родителям его всё рассказала, он потом две недели сидеть не мог и со двора не выходил почти. А нам сказано было — пойдём туда и тем же вечером родителей вызовут, чтобы нас забрали и никогда больше не привозили. Мы с Любой сразу поняли, что к Ведьме ходить и правда нельзя. Вот как перед едущим трамваем рельсы перебегать или сигареты курить. Я к ней и теперь не собиралась. Медальон мои желания исполнял, но они простые были: ягод побольше набрать, грибную поляну раньше других найти, чтобы в магазин сельский конфеты шоколадные завезли. А про Игорька я уже совсем мало думаю. С одной стороны, это плохо, ведь я вроде как начинаю забывать братика. С другой — я же ничего сделать не могу, только ждать возвращения в город, чтобы по Домам малютки ходить. В церковь, как собиралась, когда в поезде ехала, я идти передумала. Ну как я туда пойду? Что мне там делать? Нет, это лишнее и совсем неправильное. Однако я всё-таки пошла к забору церкви — она маленькая совсем, деревянная, и забор невысокий. просто для виду. Если меня кто увидит, можно сказать, что я просто смотрю, тем более, снаружи ведь стою, за забор не зашла. Вот тут-то я с Ведьмой и столкнулась. Не по-настоящему, конечно, и не из церкви она шла, а просто с речки с бельём: полоскала, наверное. Меня увидела, остановилась. Я тоже замерла, смотрю на неё и думаю, здороваться или нет. А она так рот скривила, и говорит: — Что, не получается от желаний-то отказаться? Испугалась поначалу содеянного, а теперь как будто так и надо, всё просишь и просишь… Не боишься, что опять зла кому-то сгоряча нажелаешь? Меня как холодной водой окатило. — Я теперь ничего злого не думаю… А вы откуда вообще знаете? — Так ты же сама меня ведьмой зовёшь, и друзья твои, — она словно даже удивилась. — Как же мне не знать про колдовские вещицы? — И как назад всё вернуть тоже знаете? — я почему-то сразу ей поверила. Даже если бы ей ребята про медальон рассказали, о том, что он волшебный, никто ведь не знает. И про Игорька тоже. — Назад ничего не вернёшь. Только вперёд идти можно. Я даже рассердилась. Лучше бы чего полезное сказала. И вообще, с чего я взяла, что она что-то знает? Наболтала просто, а я придумываю. Вот же ведьма старая, чтоб ей… — Ой! — старуха с размаху треснула меня ладонью по лбу. — Злого не думаешь, значит? А сейчас чего ты мне пожелать хотела? И вот тут я правда испугалась. Ведьма она настоящая и есть, раз мысли мои поняла! — Я нечаянно, — шепчу. А она только сильнее рот кривит: — Ты этот медальон не надевай. Если уж не хочешь с ним расставаться, в кармане носи или в портфеле. Там он твоих желаний не узнает. А если вдруг понадобится пятёрку на уроке получить, так достать и надеть ведь недолго. Сказала и мимо прошла, а я только стою и глазами хлопаю. Потом очнулась и догонять бросилась: — А Игоря мне как искать? Я в Дома малютки хотела… — Дай медальон, — говорит. И руку свою страшную шестипалую тянет. Меня аж дрожь пробрала, но сняла, ей протягиваю. А вдруг скажет, как быть? Раз она и правда ведьма. Но в руки она медальон не взяла. Поводила над ним ладонью, пошептала чего-то себе под нос, я хоть и близко стояла, а ни словечка не поняла, а потом говорит: — А лучше, вообще от него избавься. — Нет, — говорю. — Если его кто другой найдёт, то его несчастья преследовать будут. — А тебе-то до других что за печаль? — фыркнула она. — Ну, как знаешь. Я сказала, а ты думай. И ушла. Медальон я так в руке до самого дома и несла. Может, и правда не надевать? А то ведь я же почти подумала «чтоб ты со двора своего выйти не могла». Если б она меня по лбу не стукнула, как бы медальон желание исполнял? Переломала бы Ведьма ноги или заболела? Нет, такого я даже ведьме пожелать не могу! Но я же не в одном и том же платье всё время хожу, и на некоторых карманов нет. Да и непривычно уже его на шее не чувствовать. Выкидывать я его, конечно, не буду.