Не верь

Мне было трудно дышать, я чувствовал, как накатывает страх и чувство безысходности. Я уже около двадцати минут шёл по улицам и не повстречал ещё ни одного человека. Подумал я сначала, что это сон или кошмар, такого не может быть в городе, в котором я живу — здесь всегда, даже ночью, есть хотя бы несколько человек, бродящих по переулкам и тротуарам. Но пару минут назад я упал и приземлился на осколок плитки, расцарапавший мне ногу. Рана пульсировала, и текла кровь, я всё так живо чувствовал, что осознал: «Это не сон». Наконец, я вышел на знакомую улицу, которая вела к дому моей сестры. В детстве мы проводили много времени вместе, и она очень сильно заботилась обо мне... Когда мне было девять, на наш дом напали грабители. Отец, пытаясь защитить нас, напоролся на холодное лезвие вражеского ножа и погиб. После этого случая с нами осталась только мама. Я и моя старшая сестра, Лэй, заметили, как мать впала в отчаяние, и не понимали, что делать. Мы наблюдали, как она перестала обращать на нас внимание и проводила всё своё время в закрытой комнате. Нам было очень страшно, ведь мы были ещё детьми, неспособными себя даже обеспечить. Сестре пришлось взять всё на себя в силу возраста. Лэй подолгу пропадала на улицах, попрошайничая у прохожих хотя бы несколько монет. Так мы и выживали около года, до тех пор пока сестра не смогла устроиться на незаконную подработку. Ещё спустя год умерла мама. Мы нашли её застреленной в кладовке... Она сделала это сама. Мать совершила самоубийство, и теперь мы остались совершенно одни. Нас забрали в местный приют, где сестра продолжала заботиться обо мне. В нашей стране не была так хорошо развита система заботы о сиротах, поэтому даже в приюте, где, казалось бы, ты должен находиться в безопасности, ты всё равно должен выживать. Когда мы выросли, то продолжали навещать друг друга, жизнь не была уже такой страшной, но на душе всегда оставалась непоправимая травма, нанесённая ещё в детстве. Из-за неё я, кажется, начал видеть галлюцинации. В возрасте пятнадцати по пути в местный парк я заметил странное искажение столба: он извивался, мигал и точно не давал надёжности, что так быть и должно. Со временем я смирился с визуальными искажениями мира и считал их чем-то обыденным, до тех пор, пока мне не становилось всё хуже. В возрасте восемнадцати лет меня сбила машина, но, погодите, нет, на самом деле этого не произошло. Визуально я видел, как водитель, плохо ознакомленный с правилами дорожного движения, наезжает на меня, пока я перехожу дорогу на пешеходе, но очнувшись, понимаю, что на мне ни единой царапинки или перелома. А расспросив прохожих, узнаю, что просто упал в обморок. Чем старше я становился, тем сильнее были мои галлюцинации, и тем сложнее мне было жить. Я старался не обращать на них внимания, но постоянно боялся, что в какой-то момент ситуация может оказаться не ложным зрительным образом, а настоящей. Я спрашивал у старшей сестры, сталкивалась ли она с чем-то похожим, на что получил отрицательный ответ. Я думал, что Лэй предложит мне сходить к психотерапевту или хотя бы к психологу, но тогда она меня просто успокоила и ответила, что всё решится в скором времени. * * * Я быстро сдвинулся с места и побежал к дому сестры. Мне было так страшно, что я снова чувствовал себя тем самым маленьким ребёнком, потерявшим родителей. Минуя этажи, я застыл возле двери. Непонятное чувство не давало мне постучать в дверь, находящуюся прямо перед моим носом. «Вдруг и Лэй тоже не окажется дома? Вдруг я остался совершенно один? Вдруг это даже не обман зрения, а реальность? Вдруг, пока я спал, в городе произошло что-то страшное, и всех эвакуировали, а про меня забыли?» – я не хотел, чтобы все эти мысли были у меня в голове, но не мог от них избавиться. Нога неприятно ныла, и этим помогла вытащить меня из раздумий. Я собрался и постучал в дверь. Небольшая, но все же надежда поселилась во мне. Стояла неприятная тишина, прошло ещё две минуты, и дверь открылась. Я увидел Лэй и бросился к ней, крепко обнимая. Меня трясло, но я уже сам не понимал от чего именно. Сестра смотрела на меня обеспокоенными глазами и не успела проронить ещё ни слова. Хотелось просто задать один вопрос: «Ты существуешь?», но я понимал, как глупо бы это прозвучало, поэтому просто продолжал стоять. Наконец, Лэй проявила инициативу и аккуратно отодвинула меня, заглядывая глубоко в глаза. – Ты в порядке? Что случилось? – взгляд сестры опустился прямо на мою покалеченную ногу. – Боже мой! Что с твоей ногой? Скажи уже что-нибудь! Я упал на колени, обнимая ноги Лэй двумя руками. Хотелось плакать, но мне было настолько страшно, что я не мог проронить ни слезы. Я просто продолжал крепко сжимать её ноги, думая, что если отпущу, то потеряю единственную оставшуюся у меня надежду. Казалось, что стоит мне открыть глаза, и её уже не будет. Что я снова останусь один, с тем неприятным чувством нарастающего страха и паники, которые я ощущал, стоя посреди пустых улиц. Я постарался открыть глаза, чтобы уже сказать хоть что-то, и не заставлять сестру мучиться. Но открыв глаза, я не увидел ничего. Чёрный экран, сплошь мрак и пустота. Тут же я потерял сознание.